Реферат

Маша прибежала через двадцать минут после звонка. Выглядела она ничуть не лучше меня — такая же уставшая, волосы растрепаны. Войдя в квартиру, подруга, не разуваясь, принялась душить меня объятиями, а после расплакалась.

— Настя, я так переживала. Я думала, что с ума сойду. Господи! — Она уткнулась мне в плечо и продолжала рыдать.

— Машенька, я в порядке. Я жива, — она отодвинулась и внимательно осмотрела мое тело.

Мы прошли на кухню. Я поставила чайник кипятиться. Придя на кухню, мой организм понял, как проголодался, но на еду не было ни времени, ни сил. Маша не отрывала от меня взгляда. Я чувствовала каждой клеткой, что подруга сейчас — сплошной нервный комок, который вот-вот может взорваться. Боюсь представить, что она сделала с Димой и Сашей.

Мы молчали все время, пока я делала чай. Но, как только все было готово, Маша снова заговорила:

— Надеюсь, ты расскажешь, что с тобой произошло и где провела всю ночь?

Я знала, что Маша беспокоилась всю ночь и беспокоится сейчас, но я даже не представляла, как рассказать ей все произошедшее. Если про Артема я еще могла рассказать, то про вторую половину ночи, которую я провела у Миши, я рассказать не решалась. Маша — моя лучшая подруга, но, как она сможет отреагировать на мои сблизившиеся отношения с преподавателем, я не знала. Даже мне было до конца непонятно, как я на это реагирую. А он уже «Миша». «Голова раскалывается»

— Ночью позвонил Саша и сказал, что ты ушла куда-то с каким-то упырем и не вернулась. Как зовут этого гада, кто это вообще? Телефон у тебя был выключен. Настя! Что там был — Она не унималась, а я даже не представляла с чего начать.

— Артемом его зовут, — я вздохнула. Перед глазами замелькали картинки, как он прижимает меня к стене, как его руки шарятся по мне. Тошнота подкатила к горлу.

— Что у тебя с рукой?! — Вскрикнула она, когда увидела пластырь на моей ладони.

— Маша, дай я расскажу! — Подруга закатила глаза. — Руку поцарапала, когда вырывалась. — Я замялась, Маша сразу же взяла меня за здоровую ладонь.

И я начала рассказывать. С трудом мне удавалось описать действия Артема, от воспоминаний подташнивало, становилось противно, по спине бегали неприятные мурашки. «Не те мурашки, которые появляются от прикосновений Миши» Маша молчала, что очень удивляло. Весь мой рассказ до побега она лишь рассматривала узоры на скатерти.

— Что было дальше? — Спросила подруга, когда, по рассказу, я прибежала на ту самую площадку. Голос у нее был страшный. Страшным голосом своей подруги я называла ту «особую» интонацию, обычно возникающую в случаях, когда Маше не нравится абсолютно все из вышеперечисленного, и она готова совершить убийство. В такие моменты она говорит достаточно тихо, четко отделяя слова. Вопросы чаще всего состояли максимум из пяти слов, а все остальное ограничивалось «да», «нет», «еще раз» и «повтори».

Я не знала, что ответить. Мне было страшно и неудобно рассказывать про физрука, потому что реакцию угадать невозможно. Нужно было врать, врать своей близкой подруге.

— Там я встретила одного своего знакомого, — Маша нахмурилась, — мы в одной школе учились, он теперь тоже квартиру в Москве снимает.

— Да? — Я кивнула. — Какое совпадение. Что дальше?

И я рассказала, что этот мой знакомый привел меня домой, отогрел, пальцем не тронул. Когда рассказ закончился, Маша молчала, но потом, совершенно неожиданно, стукнула ладонью по столу.

— Если я когда-нибудь встречу этого урода Артема, я сверну ему шею! Хотя почему, когда встречу? Я сейчас же организую, где мой телефон? — Она вскочила и начала глазами искать свой мобильный.

— Маш, успокойся, — я взяла ее снова за руку, — не надо организовывать никакой мордобой, он того не стоит. Ты и так, наверное, и Диме, и Саше тумаков надавала.

— Вообще-то я Саше и слова не сказала.

Я удивилась. Она всю ночь волновалась, не спала, но даже не наорала на человека, которому доверила меня. Тут что-то не так.

— Как не сказала? Маш, ты меня удивляешь, — подруга снова села и усмехнулась.

— А мне и не потребовалось ничего говорить, Дима сам все сказал.

Далее она рассказала мне о том, что, как только Саша обнаружил мою пропажу, позвонил Диме, который сразу же начал орать на друга. Только потом Маша все узнала. Ближе к четырем Саша приехал к нашей парочке домой, и ему сразу же прилетело от машиного парня по лицу. Маше уже нечего было и говорить.

— Не ожидала, что Дима будет так...активен. — Я поставила пустую кружку в раковину.

— Он очень переживал за тебя, — сказала Маша, но я лишь покачала головой. Не хватало мне сейчас только признавать Диму героем.

— Пойду посплю, — чтобы не продолжать восхваление Димы, я ушла в свою комнату.

Я понимаю, что Маша уж очень его любит, но это не делает его героем. Я уверена, он так поступил с Сашей только из-за машиной истерики, не иначе. Какое личное ему до меня дело? Никакого.

Проснулась я вечером. Голова жутко болела. Я до сих пор с трудом осознавала все произошедшее. В голове все крутилось, поэтому мне было предпочтительнее просто лежать. «Все это «лежание» плохо отразиться на учебе» Но больше всего меня беспокоило то, что Михаил Александрович, или его лучше называть Мишей?, ничего мне не написал. А должен? Я понимала, что у него нет ни одного повода, чтобы писать мне, но до того поводов тоже особо не было, но он писал же. И почему меня вообще заботит общение с преподавателем. «Может потому что тебе не все равно?»

***

Просыпаться в понедельник не хотелось, недосып и усталость сжирали меня изнутри. С Машей мы не разговаривали с того момента на кухне. Вечер воскресенья я провела в своей комнате безвылазно. Лишь утром мы перекинулись парой фраз и поехали в колледж. Лишь там, на паре, я вспомнила, что ничего не ела. Давно не ела.

Чувствовала я себя с каждой минутой все ужаснее и ужаснее. Спать и есть хотелось безумно. Сил на учебу не хватало, а Маша постоянно меня тормошила по какой-нибудь ерунде. В аудиториях было очень душно, от этого становилось еще хуже. Голова кружилась. Любой вопрос преподавателя отдавался гулом, я не улавливала информацию, за что корила себя.

— Насть, мне кажется, у тебя температура. — Услышала я голос подруги, когда мы подходили к столовой. Да, только заболеть не хватало. Я лишь отмахнулась от нее.

В столовой нас уже ждали ребята. Мне совершенно не хотелось с ними разговаривать, но вот Маша к ним побежала с радостью. Подходя, я увидела за столом Сашу. Этой встречи мне точно не хотелось.

Наш с ребятами стол был крайним, рядом с тем местом, откуда выходят с раздачи еды, поэтому, когда я почти подошла к столу, увидела преподавательницу физкультуры, которая выходила с подносом. Перед глазами сразу возник образ Миши (до сих пор не привыкла). Интересно, а чем он сейчас занимается, какая у него группа, как настроение. Но видеть мне его не хотелось, ведь выглядела я очень плохо: усталый вид, старый свитер, который первый попался на глаза, широкие брюки, волосы собраны в нелепый хвост, голова уже была достаточно грязной. Стыдно, но я слишком плохо себя чувствовала.

Все ребята со мной поздоровались и между собой переглянулись. Дима, который наш великий герой, поприветствовал меня так, будто ничего и не было. Другого я и не ждала. На все «другое» он способен только с машиной подачки, а в остальном ему и дела до меня нет. Не понимаю, как она его так превозносит.

Саша сел рядом со мной. «Началось».

— Настён, я извиниться хотел, — мои внутренности скрутило то ли от голода, то ли от нежелания с ним разговаривать. Я понимала, что он не виноват в произошедшем, но какая-то обида, приправленная личной незаинтересованностью в Саше, не давала мне улыбаться и спокойно разговаривать.

— Если хотел, то попробуй. — Мне хотелось есть, и я ждала момента, когда смогу пойти взять еду, ведь Маша уже ушла на раздачу.

— Прости, что я не уберег тебя тогда, — вся компания за нами наблюдала, мне становилось неудобно, хотелось спрятаться. — Мне очень жаль. — Саша взял меня за руку, я дернулась сразу же, так как не ожидала такого жеста. — Как я могу загладить свою вину?

Мне хотелось кричать, что никак, что мне все равно, чтобы оставили меня в покое. Мне казалось, что я не сплю уже несколько суток, шумы столовой отдавались болью и звоном в голове, было душно, люди раздражали. Я стала понимать, что у меня действительно жар, но не было времени с ним бороться. Чуть больше суток назад меня пытались изнасиловать, остаток ночи я провела дома у своего физрука, а потом приехала домой благодаря его другу, потом Маша, потом сон, потом непроходимая головная боль. Что со мной происходит?

— Никак, Саш, все в порядке. — Я все еще хотела есть, безумно хотела. Но он даже не думал отступать.

— Может, после колледжа кофе попьем? — Я видела, что он волнуется, но мне было слишком плохо, чтобы как-то принять это во внимание.

— Саш, я не хочу! Прости, но кофе мы пить не будем!

Я встала и ушла. Мне не верилось, что я это сделала. До этого мне никогда не удавалось кого-то отшивать, но сегодня получилось. Возможно, я поступила некрасиво, но иначе это продолжалось бы вечно.

Покинув столовой, я решила пойти проветриться на улицу, заодно и покурю, хуже уже не будет. На улице было достаточно холодно, но мне было жарко, меня лихорадило. Голова кружилась сильно, подташнивало. Я облокотилась на стену в курилке и прикрыла глаза. Радовало, что тут не шумно, ведь из-за мороза мало кто выходил курить.

Не знаю, сколько так простояла, но меня прервал голос подруги:

— Почему ты так делаешь, Настя? — Слышались нотки недовольства. «А что я, простите, делаю?»

— Что делаю, Машенька? 

— Почему ты так с Сашей? — Она встала прямо напротив, чуть дальше я заметила Диму, видимо, они домой собрались вместе. — Я понимаю, что он тебе не нравится, но это не значит, что надо так грубо.

— Я ничего грубого не сказала, лишь то, что не хочу пить с ним кофе, — я видела, что она давится от возмущения, но я не могла сейчас разговаривать с ней нейтрально. И какого черта она защищает Сашу?

— Почему ты не хочешь? — Она развела руки в разные стороны. Вот-вот заорет. — Раньше я тоже относилась к его симпатии скептически, но он так себя винит. Боже, Настя! Он же к тебе и так, и сяк, а ты его отшиваешь.

— Не нравится он мне, Маш! Ты же знаешь, — я начала дрожать. Я была готова двинуться в сторону колледжа, но Маша и не думала меня отпускать.

— Этот не нравится! Лучше тот, что не нравится, чем сидеть и ныть, что парня нет! — Она повысила голос. День становится все ужаснее и ужаснее.

— Так ты этим принципом руководствовалась, когда с Димой встречаться начала? — Я не мыслила, что говорила, но настроение было отвечать. И отвечать жестко. Маша начала давиться своими возмущениями.

— Настя, да как ты смеешь? Я делаю все, чтобы хоть как-то помочь тебе раскрепоститься, найти молодого человека в конце концов. Вместо этого ты оскорбляешь мои отношения — Она начала кричать. Черт возьми, жесть началась.

— Маш, прости, но я не могу вот так вот просто на все соглашаться. Мне тяжело, неужели ты не понимаешь? Ты не имеешь права за меня решать. Я не такая, как ты! Это ты ничего не делаешь, а вокруг тебя мужиков куча, даже такие ослы!

— Ослы? Настя! — Маша кричала, да так, что все из курилки моментально растворились, что удивительно, ведь я думала, что останутся послушать. Дима стоял там же вдалеке, не думал подходить. Мудрое решение. — Ты тоже, Настя, прости, но я не виновата, что ты вся зажата, что ты никакая, что ты собираешь сдохнуть девственницей среди конспектов! — Я не знала, серьезно она это или специально, но стало обидно.

Это все мне сказала она. Подруга, которой я была готова доверить почти все, с которой чувствовала себя комфортно. Но она помешалась на себе, на Диме. Ей плевать на мои чувства. Я бы может и разрыдалась, если бы она не стояла рядом. А внутри был жар, я вся горела.

— Лучше так, чем такой, как ты! — Ее глаза стали больше от моих слов, она ждала продолжения. — У тебя на уме только твой мужик, больше ничего! Вспомни, ты когда последний раз все пары сидела? Я как домой не приду, он там сидит с тобой. Ты постоянно гуляешь, постоянно с ним. Лучше я умру девственницей, чем такой распущенной, как ты!

В ее глазах я видела ярость. Не знаю, насколько громко я прокричала последние слова, но было неважно. Она обидела меня, я обижу ее, она заслужила.

— Не нравится видеть моего парня? Не нравится мое поведение? Моя раскрепощенность? Хорошо, — она помолчала несколько секунд, и мне это молчание не нравилось. — Дома можешь не появляться. Я не хочу видеть тебя.

— Ты меня выгоняешь из квартиры?

— Да! Увижу тебя дома — вылетишь со своими вещами с восьмого этажа.

Она развернулась и ушла. Я не могла поверить в то, что сейчас произошло. Моя подруга наговорила мне всякого дерьма и выселила из квартиры. Пока я шла в колледж, меня всю разрывало от гнева. Как она могла? Ей Дима последние мозги сожрал или затрахал. Кто вообще дал ей право распоряжаться моей жизнью. Моя жизнь, мое поведение.

Пара уже началась, но я села в холле на диван. Голова все еще кружилась и болела. Я захотела подняться за водой, но у меня не было сил. Поняв, что все слишком плохо, я разрыдалась. В ушах звенел машин крик, ее оскорбления, все вокруг рушилось на маленькие куски. И все это перекрывала мысль, что мне негде теперь жить. «Она ведь и вправду может меня выкинуть»

Мне казалось, что я вот-вот потеряю сознание, но кто-то начал трясти меня за плечи.

— Почему ты снова плачешь? — Раздался надо мной голос. Сквозь слезы я увидела...конечно, физрука. Наши встречи во время моих истерик становятся традицией. Увидев его обеспокоенное лицо, я все забыла: как ужасно выгляжу, как плохо себя чувствую, как пару минут назад поругалась с лучшей подругой, как меня выгнали из дома.

— Здравствуйте, Михаил Александрович, — сквозь слезы сказала я, он сел рядом. Сегодня черный костюм. Он ничуть не изменился с нашей последней встречи. И я поняла, как скучала по его мягким и добрым глазам.

— Потом поздороваемся, что с тобой? — Миша прикоснулся ко мне. — Ты вся горишь, Настя! Какая у тебя сейчас пара? — Я не помнила, поэтому просто молчала, смотря ему прямо в глаза. — Понятно. Пошли.

Он помог мне опереться на его плечи и повел меня к себе в каморку около спортзала. Следующие минут пятнадцать прошли, как в тумане. Михаил Александрович наливал мне воды, искал таблетку, пытался усадить и выяснить, что произошло. А я даже не до конца верила, что во всем этом кошмаре он сейчас рядом со мной. Медленно, сбиваясь, я стала рассказывать все, что произошло.

— Она прям так и сказала? — Спросил Миша после того, как я пересказала слова своей подруги. Кажется, уже бывшей.

— Да, так и сказала.

— А родители твои где живут? — Он сел напротив меня.

— Бабушка живет в Подмосковье. Я с ней росла. Полтора часа на электричке отсюда. — Миша задумался, а я только сейчас поняла, что проблему нужно решить. Иначе я просто на улице останусь. — Я могу поехать к бабушке, мы и так давно не виделись.

— Ага, и рада ли будет твоя бабушка, если узнает, что тебя подруга выгнала? — Спросил преподаватель. Он был прав. Бабушка начнет задавать вопросы, почему я приехала и надолго ли, а что отвечать — непонятно. Если скажу правду, она с ума сойдет.

— Тогда я понятия не имею, что мне делать, — я вздохнула. Не думала, что когда-либо попаду в такую ситуацию.

Михаил Александрович сидел и думал. Я не понимала, зачем ему это, но было приятно видеть его рядом даже в такой ужасный день. «А выгляжу-то я ужасно. Теперь еще и зареванная» А он как обычно прекрасен и свеж.

— Эту ночь ты точно не должна ночевать дома, вам с Машей, как минимум, нужно остыть.

— А где же мне ночевать, Михаил Александрович?

— Одну ночь можешь провести у меня.

Я ожидала всего, но этот день не перестает меня удивлять.

Что, простите, он сказал?