Глава 5
Бекк глубоко вздохнула, вцепившись пальцами в край подоконника.
Она зажмурилась, стиснула зубы... и прыгнула.
Воздух свистнул в ушах, а сердце на мгновение словно провалилось в пустоту.
И тут её падение резко прервалось.
Фрин действительно поймала её, но инерция взяла своё — девочки вместе рухнули на землю.
Бекк зажмурилась, но почти сразу почувствовала что-то тёплое рядом. Совсем рядом.
Она приоткрыла глаза.
Лоб Фрин прижимался к её лбу, а губы... О боже, их губы находились слишком близко!
Сердце Бекк забилось так быстро, что ей казалось, будто оно просто вырвется наружу.
Воздух вокруг внезапно стал тяжёлым, электризованным.
На какую-то долю секунды ей захотелось поддаться вперёд.
Захотелось почувствовать эти губы на вкус.
Какие они? Мягкие? Тёплые?
Она могла бы просто... попробовать.
Но прежде чем эта мысль полностью сформировалась в её голове, Бекк резко дёрнулась, поднимаясь на ноги.
— Ой... — пробормотала она, лихорадочно отряхивая пижаму.
Фрин, всё ещё лежа на земле, ухмыльнулась.
— Ты буквально свалилась мне на голову.
Бекк вспыхнула.
— А ты что, поймать нормально не могла?!
— Эй, я старалась! — рассмеялась Фрин, наконец поднимаясь на ноги.
Бекк отвернулась, чувствуя, как щеки горят.
Прекрати думать об этом. Забудь. Забудь.
— Ты вся в траве, — хмыкнула Фрин, стряхивая с себя несколько соринок.
Бекк раздражённо фыркнула:
— Спасибо, Капитан Очевидность.
— Кстати... милая пижамка.
Бекк замерла, чувствуя, как жар приливает к щекам.
— Что?!
— Ну, единороги, всё такое... Очень мило, прямо как ты. — Фрин ухмыльнулась, хитро прищурившись.
Бекк сжала кулаки.
— Ты издеваешься?!
— Ни капли. Мне правда нравится.
Бекк отвернулась, бурча что-то себе под нос, и быстро пошла вперёд, стараясь скрыть покрасневшее лицо.
— Идём уже, пока я не передумала!
Фрин тихо рассмеялась, догоняя её.
— Куда мы вообще едем?
— Увидишь.
Машина неслась по пустынной ночной трассе, за окнами мелькали редкие фонари, размытые в свете фар. В салоне было тихо, лишь мотор мерно урчал, нарушая спокойствие.
Бекки, сложив руки на груди, подняла бровь и посмотрела на Фрин.
— Слушай, мы с тобой знакомы от силы два дня. Сейчас час ночи, ты везёшь меня за город... Ты хочешь меня убить?
Фрин спокойно кивнула, не отрывая взгляда от дороги.
— Вообще-то, изнасиловать, а потом уже убить.
Бекки распахнула глаза.
— Что?!
Фрин тут же рассмеялась, бросив на неё лукавый взгляд.
— Успокойся. Вернёшься домой целая и невредимая. Я просто покажу тебе одно красивое место.
Бекки прищурилась, не совсем веря ей.
— Интересно...
Наступила пауза. В салоне повисла тишина, лишь ровный шум колес о трассу заполнял пространство.
Бекки украдкой взглянула на Фрин. Длинные ресницы, аккуратный нос, пухлые губы... А какие у неё волосы... Её взгляд задержался дольше, чем следовало бы, и внезапно она улыбнулась своим мыслям.
Фрин словно почувствовала это, быстро повернула голову и поймала её взгляд.
— Что?
Бекки вздрогнула, отворачиваясь к окну.
— Ничего. У тебя есть музыка?
Фрин нажала на кнопку плей, и из колонок заиграла лёгкая английская песня.
— Это моя любимая, — сказала она, чуть покачивая головой в такт.
Бекки продолжала разглядывать её профиль с каким-то странным, необъяснимым восхищением.
Вдруг мелодия сменилась. Новая песня заставила её замереть. Она узнала её с первых нот. Это была та самая песня... Та, под которую её родители танцевали на кухне, смеясь и обнимаясь.
Бекки уставилась в окно, чувствуя, как её глаза защипало. Она бесшумно заплакала, позволяя слезам свободно стекать по щекам.
Громкость музыки внезапно уменьшилась.
Бекки моргнула и обернулась. Фрин смотрела на неё с лёгким беспокойством.
— Что случилось?
Бекки натянуто улыбнулась и поспешно вытерла мокрые щеки.
— Ничего... Просто... Песня из детства...
Фрин молча вела машину, изредка поглядывая на неё, словно давая пространство, чтобы продолжить.
— Мама и папа безумно её любили, — голос дрожал, но на лице всё ещё играла улыбка.
Фрин на мгновение отвела взгляд от дороги.
— А что с ними?
Бекки глубоко вдохнула. Стоит ли ей говорить ВСЕ?
Решив оставить часть правды при себе, она сказала:
— Помнишь, я говорила, что хочу стать врачом?
Фрин кивнула.
— Моя мама была больна. У нас было достаточно денег, чтобы оплатить любое лечение, но... ничего не помогло.
Фрин сглотнула и сделала вид, будто ей безгранично жаль.
— Прости...
Бекки снова вдохнула.
— А отец... Я не знаю, где он сейчас. Он бросил меня, когда мне было десять. С тех пор я жила у бабушки. — Она печально усмехнулась. — Кстати, фамилия у меня тоже мамина. Была с самого начала. Будто она знала, что произойдёт...
Фрин задумалась.
— А кем, ты говоришь, он работал?
— Он... работал в полиции. Был генералом. — Бекки на мгновение замялась.
Фрин удивлённо приподняла бровь.
— Серьёзно?!
Бекки рассмеялась и закивала.
— Поэтому, если я решу тебя убить, он поднимет на уши весь отдел?
Бекки грустно рассмеялась.
— Вряд ли...
Фрин грустно улыбнулась.
— Думаешь, он не любит тебя?
Бекки чуть напряглась, но быстро вернула на лицо лёгкое выражение.
— Нет, я так не думаю.
Фрин почувствовала, что Бекки не хочет дальше говорить об этом, поэтому не стала настаивать.
— Вот мы и приехали.
Она припарковалась у обочины, и девушки вышли из машины.
Бекки, в одних тапочках и пижаме, осторожно ступала по холодному асфальту.
Перед ними расстилался город.
Огни домов мерцали внизу, словно тысячи звёзд, дороги переплетались, создавая причудливый узор.
— Вау...
Фрин с лёгкой улыбкой посмотрела на неё.
— Нравится?
Бекки энергично закивала, как ребёнок, зачарованный чем-то новым и волшебным.
— Да...!
Фрин засмеялась.
Бекки подошла к железному ограждению и опёрлась на него, вдыхая прохладный воздух ночи.
Она взглянула на Фрин, которая молча стояла рядом, погружённая в свои мысли.
— А сколько тебе лет?
Фрин повернулась к ней.
— Двадцать пять.
Бекки округлила глаза, но затем медленно отвернулась, сдерживая улыбку.
Фрин хмыкнула.
— Что? Много?
Бекки пожала плечами.
— Не то чтобы много... Просто мне всего семнадцать.
Она на секунду замолчала, а потом добавила:
— Тебе со мной интересно?
Фрин посмотрела на неё, словно оценивая вопрос.
— А что значит "интересно"?
Бекки задумалась, глядя на мерцающие огни города.
— Ну... не знаю. У тебя другая жизнь, работа. А я—школьница. Разве тебе не скучно?
Фрин усмехнулась, но в её голосе сквозила серьёзность.
— Знаешь, в жизни есть два типа людей. Те, кто идут по проторенной дорожке, потому что так надо. И те, кто ищут что-то, что делает их счастливыми, даже если это не вписывается в "правильные" рамки. Как думаешь, к каким я отношусь?
Бекки чуть нахмурилась.
— Ко вторым?
Фрин кивнула.
— Вот именно. Я не живу по правилам, которые мне не подходят. И если мне интересно с кем-то, то неважно, сколько этому человеку лет, где он учится или кем работает. Важны только чувства, эмоции, моменты. Они делают жизнь настоящей.
Бекки закусила губу.
— Но ведь общество говорит, что есть вещи, которые нельзя...
Фрин мягко улыбнулась.
— Общество говорит много чего. Но в конце концов, когда ты окажешься одна со своими мыслями, важны будут не чужие слова, а то, счастлива ли ты была в этой жизни. Ты согласна прожить её, следуя только чужим правилам?
Бекки посмотрела на неё.
— Но если все начнут так жить, не будет ли хаоса?
Фрин вздохнула.
— Жить свободно — не значит жить без правил. Просто одни правила делают людей счастливыми, а другие — ломают их. Важно уметь различать.
Бекки задумалась. Она вспомнила, как её отец всегда говорил, что нужно слушаться старших, даже если они неправы. Вспомнила, как учителя учили жить по расписанию, не давая выбора. Как общество диктовало, что правильно, а что нет...
Она снова посмотрела на город.
— Наверное, ты права...
Фрин ухмыльнулась.
— Это редко случается, но я рада, что ты признала.
Бекки засмеялась и легонько толкнула её в плечо.
— Эй!
Фрин усмехнулась, посмотрела на ночной город и сказала:
— Ну вот, ты говоришь, что есть правильное и неправильное... Но ведь это же субъективно. Что для одного человека правильно, для другого — может быть ошибкой.
Бекки задумалась.
— Возможно... Но разве есть что-то, что нельзя назвать неправильным?
Фрин улыбнулась.
— Ну, например?
— Ну... Убийство. Это же неправильно.
Фрин посмотрела на неё с интересом.
— А если это было сделано в целях самообороны?
Бекки открыла рот, но тут же закрыла его, осознав, что это действительно сложный вопрос.
— Или, например, ложь, — продолжила Фрин. — Все говорят, что лгать — это плохо. Но если ложь спасёт чью-то жизнь? Разве это всё ещё неправильно?
Бекки скрестила руки на груди.
— Это уже философия...
Фрин кивнула.
— Именно. Весь мир строится не на чётких границах между «добром» и «злом», а на их оттенках.
Бекки посмотрела на неё, чувствуя, как где-то в глубине души это отзывается в ней.
— Когда я была маленькой, мама водила меня в один магазин возле нашего дома. Там работала женщина, которая всегда нам улыбалась. Она казалась такой доброй и милой... Но однажды, я стояла у полки с печеньем и вдруг услышала, как она говорит другому продавцу: «Меня уже достали эти вечно ноющие клиенты! Смотрят на меня так, будто я им что-то должна! Да плевать мне на них, хоть бы все исчезли».
Это не до словно. Но я помню, как тогда замерла и подумала: «Разве может добрый человек так говорить?»
Фрин чуть нахмурилась.
— И что ты решила?
— Тогда я была уверена, что она плохая. Но потом мама сказала мне: «Бекк, люди не только добрые или только злые. Мы разные, и в нас есть всё».
Фрин молча слушала, а Бекки продолжила:
— Я долго об этом думала. Если человек может быть добрым и злым одновременно, значит ли это, что у каждого есть выбор, кем стать?
Фрин кивнула.
— Именно. Никто не рождается полностью хорошим или полностью плохим. Вопрос только в том, какие решения мы принимаем.
Бекки улыбнулась.
— Значит, даже если кто-то поступает плохо, у него всё ещё есть шанс измениться?
Фрин посмотрела на неё с мягкой улыбкой.
— Я верю, что да. Главное — захотеть.
Бекки усмехнулась.
—И это заставляет задуматься: можно ли по-настоящему знать кого-то? Или мы просто видим ту сторону, которую нам показывают?
Она взглянула на Фрин.
Девушка забегала глазами и резко перевела стрелку:
— А ты бы хотела, чтобы люди видели тебя настоящую?
Бекки сжала губы, затем покачала головой.
— Нет, не хотела бы.
Фрин нахмурилась.
— Почему?
Бекки вздохнула, отвела взгляд и устремила его в темноту ночного неба. В голове всплыли воспоминания — те, которые она прятала даже от себя самой. Её пальцы чуть сильнее сжались на холодном металле ограждения.
— Просто... так безопаснее, — тихо сказала она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.
Фрин внимательно наблюдала за ней, но не стала давить. Через пару секунд она перевела взгляд на городские огни внизу. Все таки эта девочка скрывает много тайн...
— Знаешь, — задумчиво произнесла она, — иногда кажется, что никто и никогда не узнает нас полностью. Но, может, это не так уж и плохо?
Начало рассвета окрасило небо бледно-розовыми оттенками, когда Фрин остановила машину у дома Бекки. Город начинал просыпаться, но улицы ещё были тихими и пустынными.
Бекки вышла первой, закутываясь в пижамную кофту, а затем замерла, задумчиво глядя на окна.
— Слушай, а как мне залезть обратно?
Фрин нахмурилась, переводя взгляд с подъезда на девушку.
— Проблемка... Через главный вход не вариант.
Бекки закусила губу, обдумывая.
— Может, поспишь в машине? — предложила Фрин.
Бекки резко повернулась к ней, глаза округлились.
— В машине?!
— Другого варианта нет. — Фрин пожала плечами, устало потерев висок. — Ты же не хочешь разбудить бабушку? А утром вернешься домой, скажешь, что выходила в магазин или напробежку.
Бекки оглянулась на автомобиль, потом тяжело вздохнула.
— В пижаме...
Они снова сели внутрь. Несколько секунд молчания.
— Можешь перебраться на заднее сиденье, там удобнее, — сказала Фрин, бросив на неё быстрый взгляд.
—не, я тут, — мотнула головой Бекки, упрямо скрестив руки.
Фрин чуть прищурилась, оценивающе посмотрев на неё.
— Поехали ко мне?
Бекки подскочила так резко, что даже Фрин немного растерялась.
— К тебе?! Зачем?
— Я...
Она на мгновение замолчала, будто оценивая, стоит ли продолжать, а потом пожала плечами.
— Я имею в виду... В машине спать неудобно.
Бекки сглотнула и начала нервно дергать ручку двери.
— Я... лучше пойду домой.
"Я её спугнула..."
Фрин не дала ей уйти — схватила за запястье.
— Бекк... Я... Тут не было никакого контекста. Я бы и пальцем тебя не тронула. И тем более... меня не привлекают девушки.
Бекки застыла. Последняя фраза прозвучала резко, даже жёстко.
"Меня не привлекают девушки."
Она чувствовала, как её сердце сжалось.
Она сглотнула. Ясно.
Губы сжались в тонкую линию, лицо стало холодным и отчужденным.
— Хорошо. Мне-то какое дело, кто там тебя привлекает, а кто нет?
Фрин нахмурилась, чувствуя, что сказала что-то не то.
— Что...?
— Я говорю, мне всё равно! — голос Бекки вдруг стал громче, резче.
Фрин замерла от неожиданности. Он того, что девушка осмелилась поднять на нее голос.
— Бекк...
— Отпусти меня! — резко выдернула руку школьница и гордым шагом направилась к дому.
Фрин сжала зубы, глядя ей вслед.
"Вот сучка..."
Она провела пальцами по губам, будто что-то обдумывая.
"Какая странная девчонка."
Бекки тихо вошла в квартиру, стараясь не издать ни звука. Половицы скрипнули под её ногами, но дом оставался погружён в сон.
На цыпочках она прошла в свою комнату и осторожно закрыла дверь.
Выдохнула.
Бабушка спит.
Она облокотилась о стену, но вдруг почувствовала, как её губы начинают дрожать.
Слёзы пошли рекой.
"Почему?"
Она сжала руки в кулаки, с силой прикрыла глаза, но это не остановило слёзы.
"Что я чувствую к ней?"
"Почему меня так ранили её слова?"
Бекки медленно подошла к окну, вглядываясь в улицу сквозь мутное стекло.
Фрин уже уехала.
Бекки быстро смахнула слёзы тыльной стороной ладони, глубоко вдохнула и залезла в кровать.
Сердце стучало слишком быстро, мысли путались, но глаза слипались от усталости.
Но даже во сне ей снились ее тёмные глаза и голос, который почему-то хотелось услышать снова.
Фрин вернулась домой и захлопнула дверь, даже не удосужившись включить свет.
Просторная квартира встретила её холодом и тишиной.
Она молча подошла к окну и уставилась в ночной город.
У неё будут проблемы, если она не избавится от этой девчонки за три месяца.
"Но как же сложно заполучить ее душу..."
Бекки оказалась не такой уж наивной. Она не шла у неё на поводу.
"Но почему я просто не убрала её сразу?"
Ответа не было. Или был, но Фрин предпочитала не копаться в этом.
Одна из причин – ей хотелось узнать, кто она такая.
И кому перешла дорогу.
Фрин взяла телефон, задержала палец над экраном.
Придётся переступить через гордость.
Она быстро набрала сообщение:
— Бекк, прости, что так вышло. Давай встретимся завтра? Поговорим?
Отправлено.
Минуту, две, три — ответа не было.
Фрин прищурилась.
— Какая дерзкая... — шикнула она, кидая телефон на диван.
" Ты ответишь мне за все... Вопрос лишь в том, когда."
Фрин уверенно шла по длинному коридору, её каблуки громко стучали о пол.
В руках — папка, сжатая так крепко, что костяшки пальцев побелели.
Она не стала стучать. Просто толкнула дверь и вошла.
Джой, её помощник, мгновенно подскочил с места, удивлённо уставившись на неё.
Фрин подошла к его столу и с глухим стуком швырнула папку перед ним.
— Выясни, кто её отец. Всю родословную напиши. Все данные. Даю тебе неделю.
Джой моргнул, глядя то на папку, то на неё.
— Что случилось?
Фрин резко хлопнула ладонью по столу, заставив парня вздрогнуть.
— Случилось то, что эта девчонка слишком мутная! — её голос был холодным, но с нотками раздражения. — Выясни, кто её родители и что с ними случилось на самом деле. Любым способом!
Джой сглотнул.
— Ты хочешь сказать...
— Нужно будет — могилы откапывай, — перебила она. — Но чтоб через неделю на моём столе лежали все данные о ней. До. Последней. Чёртовой. Буквы!
Она развернулась и вышла, оставив за собой только аромат дорогого парфюма и напряжённую тишину.
Джой всё ещё стоял, ошарашенно глядя ей вслед.