43
Мы все вчетвером сидели на кухне.Папа был погружён в бумаги — документы,отчёты,мелкие записи карандашом.Нугзар помогал ему с цифрами,щёлкая по клавишам ноутбука.Маша ставила чайник и насыпала заварку в керамический чайник,напевая что-то себе под нос.А я… я сидела вплотную к Нугзару,обняв его за руку и прижавшись щекой к его плечу.
— Ты приставучая, — шепнул он мне,склонившись ближе.
— А ты тёплый, — пробормотала я в ответ,не отрываясь.
Он чуть улыбнулся,коснулся носом моего виска.Всё было как надо.Тихо,мирно,уютно.
До тех пор,пока не пришло это сообщение.
Мой телефон мигнул.Я,не отрываясь от Нугзара,взяла его и открыла экран.
Андрей:
«Ты опять с ним.Мне больно это видеть.Он не тот,за кого себя выдаёт.Он тиран,с холодным сердцем,он манипулирует тобой.Пока не поздно — уходи.Ради себя.Я умоляю тебя.Очнись.»
Я вздрогнула.В груди что-то странно сжалось.Я не сразу поняла,дышу ли.Или просто замираю.
Нугзар бросил быстрый взгляд на экран.Он увидел.Всё.От начала до последней точки.
Но он ничего не сказал.
Просто продолжил смотреть на монитор,вернулся к строчкам таблицы,будто ничего не было.Ни укола,ни боли,ни обиды.Ни того,как ему,возможно,только что разрезали что-то внутри.
Я спрятала телефон,не зная,что сказать.
И вдруг поняла,как он замкнулся.Он не сжал мою руку.Не оттолкнул.Но замолчал по-настоящему.Как это делает только он,когда его ранят глубоко и в молчание.
— Нугзар, — прошептала я. — Ты ведь понимаешь…
— Не сейчас,сойка, — тихо,даже почти ласково.Но с той внутренней тенью,которую я сразу почувствовала. — Тут у твоего отца цифры в отчёте съехали.Поможем — и потом поговорим.
Он снова вернулся к ноутбуку.Папа что-то начал объяснять,Маша налила чай в чашки.
А я смотрела на Нугзара.Его профиль,чуть напряжённую челюсть,ровное дыхание.Он молчал.Но я чувствовала,как это молчание кричит.
Мы уже разошлись по комнатам.Папа с Машей ушли в комнату обсуждать что-то,судя по звукам,вовсе не про отчёты.А я стояла у двери спальни,прислонившись к косяку,и смотрела на Нугзара.
Он переоделся в домашнюю футболку,лёг на кровать и взял в руки книжку.Очень вовремя.Будто заранее знал,что я что-то скажу.
— Нугзар…
— Угу? — не отрываясь от страницы.
— Ты же видел,что мне Андрей написал.
Он перевернул страницу.Слишком быстро.Он точно не читал.
— Видел.
— И?
— И ничего.Он тебе написал.Ты прочитала.Я рядом.
— Но ты ведь не просто «ничего», — я подошла ближе и села рядом. — Ты замкнулся.Я это вижу.Ты даже не шутишь.А это уже тревожный знак.
— Просто устал. — Он наклонил голову,словно прислушиваясь к себе. — Работы много,не выспался.Да и чай какой-то слабый.Маша переборщила с мятой.
— Хочешь поговорить об этом или будешь делать вид,что это не задело?
— А надо? — Он наконец оторвал взгляд от книги и посмотрел на меня.Спокойно.Почти нежно.Но где-то в глубине — всё та же сдержанная буря.
— Я не хочу,чтобы между нами росло это молчание, — сказала я тише. — Андрей ошибается.Ты не тиран и не садист.И я это знаю.Но ты не должен делать вид,что тебе всё равно.Мне не всё равно.
Он медленно закрыл книгу,положил её на тумбочку и сел.Вздохнул.Провёл рукой по волосам.
— Я просто не хочу превращаться в Андрея, — сказал он глухо. — Он врывается,давит,манипулирует.А я… Я лучше промолчу,чем буду тебя на что-то вынуждать.Даже на разговор.
— Но ты же не Андрей.Ты — это ты.И я с тобой потому,что ты другой.Мой.
Нугзар посмотрел на меня и чуть улыбнулся.Без радости,но с теплом.
— Тогда просто… побудь рядом.Не спрашивай.Не копайся.Я справлюсь.
Он потянулся,обнял меня и прижал к себе.Тихо.Глубоко.Словно прятал в себе шторм,чтобы не ранить меня брызгами.А я позволила ему,хотя внутри знала: рана не исчезла.Он просто не хочет,чтобы я её касалась.Пока.
Мы так и сидели,прижавшись друг к другу.Молчали.Дышали вместе.Нугзар казался спокойнее,но я знала — это только поверхность.
В дверь постучали.Один раз — вежливо.Потом она сразу открылась.
— Можно? — вошёл папа,не дожидаясь ответа.Он был в своей домашней рубашке,но взгляд совсем не домашний.Строгий.Полковничий.
— Конечно, — ответила я,выпрямляясь.Нугзар тоже поднялся,словно по команде. Он уважал папу.
— Мне нужно поговорить, — сказал он и сел на стул у окна.Руки сцеплены.Лицо напряжённое. — Андрей тебе писал?
— Да, — я опустила взгляд. — Писал всякую чушь.Что Нугзар опасен.Что он… садист.Ты всё видел?
— Нет, — сухо сказал папа. — Что он ещё тебе говорил?
— Да всё то же.Мол,он всё ещё любит.Что я делаю ошибку.Что он докажет… Пап,он просто... с ума сошёл.Я уже ничего ему не отвечаю.
— И правильно делаешь, — папа нахмурился,но голос остался спокойным.Грозным,но спокойным. — С такими не переписываются.Их блокируют.Навсегда.
Папа молчал.Смотрел на нас.Точнее,на меня.Взгляд прямой,цепкий.А потом резко перевёл его на Нугзара.
— Ты оставайся, — коротко сказал он ему. — А ты,пирожочек,выйди.Потом позову.
— Пап… — я нахмурилась. — Это что,допрос? Почему я не могу?
— Не сейчас, — резко перебил он. — Поверь,лучше мне сначала разобраться.Потом сам всё расскажу.Хорошо?
Я прикусила губу,чувствуя,как сжалось горло.Но спорить не стала.Лишь бросила взгляд на Нугзара.Он кивнул мне едва заметно,мол,всё в порядке,иди.
Я вышла из комнаты,приоткрыла дверь в коридоре и замерла за углом.Не из любопытства.Из тревоги.
— Рассказывай, — услышала я ровный голос папы. — Всё.Без пропусков.Когда началось,чем закончился,как себя вёл.Всё,что знаешь о нём.
— Он был рядом с ней, — ответил Нугзар тихо,но отчётливо. — Сначала вроде как друг,потом начал лезть ближе.Она его отвергала,но он не отставал.Мягко,с улыбками,но… давил.
— Он поднимал на неё руку?
— Нет.Но угрожал.Было пару переписок.Она мне присылала.Неявные угрозы.Психологическое давление.Он из тех,кто делает вид,будто заботится,а сам подрывает почву.Чтобы без неё она не могла дышать.
— Связи у подонка есть.Один родственник — адвокат.Родители при деньгах.Но сам он обычный.Уверенный в своей безнаказанности.Был ли инцидент? Конкретно.Контакт.Угроза. Столкновение.
Нугзар помолчал.
— Когда я был в Москве,Наташа мне позвонила и включила видео.Как я понял,он пытался доцепиться до нее.Я поговорил с ним,но потом он писал мне — длинные сообщения.С претензиями,с грязью.
— Сохранил?
— Да.Всё у меня.В облаке.Пароль отправлю тебе.
Наступила пауза.
— Хорошо, — наконец сказал папа. — Спасибо,крестник.Ты поступаешь правильно.
— Но ты ей скажешь? — негромко спросил он.
— Когда нужно будет, — папин голос не изменился. — Сейчас — нет.
Я сделала шаг назад и выдохнула.Глубоко.
Что он задумал? Почему не говорит? Почему всё так серьёзно?..
Я ещё не знала,но внутри уже чувствовала: папа не оставит это просто так.Андрей перешёл черту.И папа уже на тропе войны.