37
Нугзар с самым серьезным видом вел машину.Я посмотрела на него и положила руку на его колено.Он не посмотрел,но я почувствовала,как чуть сильнее сжал руль не от напряжения,а скорее от того,что внутри него что-то дрогнуло.Он всегда так делал,когда пытался удержать эмоции под контролем.Слишком многое за эти дни.
Мы ехали молча.В машине играла какая-то приглушённая инструментальная мелодия,но даже она казалась на цыпочках.Не мешала,не вторгалась.Просто сопровождала нас,как тень.
Я смотрела в окно: пейзаж за стеклом сменялся лениво,вяло,как будто весь мир замедлил шаг.Всё ещё не верилось,что сегодня мы поедем к папе и услышим не пугающее "состояние тяжёлое",а простое,тёплое: "Скоро будет дома".
— Он уже ест сам, — тихо сказал Нугзар,не поворачивая головы. — Медленно,с ложки,но сам.Маша сказала.И улыбается.Даже на санитаров ворчит,как полковник.Значит,точно идёт на поправку.
Я кивнула,прижав ладонь к его колену чуть крепче.
— Я скучаю по его ворчанию, — прошептала я. — Даже по тому,как он на меня смотрит,когда я чихаю и не укутана.
Нугзар усмехнулся.Первый раз за всё утро.
— Или когда ты прячешь от него печенье, — добавил он. — А потом он его находит и смотрит так,будто ты ограбила государство.
Я усмехнулась в ответ,уже чувствуя,как тепло возвращается в грудь.Маленькими порциями.Осторожно.Жизнь снова собиралась из обломков.
— Сегодня ты его обнимешь? — спросил он спустя минуту. — Или только словесный доклад?
— Обниму, — тихо ответила я. — Обязательно.Только сначала посмотрю,не подключён ли он к чему-нибудь важному.А то ещё сломаю.
Нугзар хмыкнул,а потом,не отрывая взгляда от дороги,накрыл мою ладонь своей.
— Он сильный.Он справится.А ты его дочь.Ты тоже справишься.
Мы ехали дальше.Солнечный свет медленно ползал по торпеде,и мне казалось,что в этой машине,в этой тишине,в этой руке на моей — было всё,что мне сейчас нужно.
Мы шли по коридору больницы медленно.Я будто снова стала маленькой.Помню,как в детстве держала папу за руку,а теперь сама шла к нему,взрослевшая на десятки лет за одну неделю.
Нугзар шёл рядом.Молчал.Но его ладонь всё ещё была в моей.Тёплая и надёжная.
Когда мы открыли дверь палаты,первым делом я увидела Машу.Она сидела на краешке стула,что-то рассказывала папе,а тот слушал,с серьёзным,почти суровым лицом.Рядом стоял Даня,с пластиковым стаканчиком кофе,и что-то печатал в телефоне.А Миша… Миша просто сидел у окна,закинув ногу на ногу,но как только мы вошли,сразу поднялся.
Папа увидел нас и сразу выпрямился,насколько позволяли капельницы и проводки.Его лицо слегка изменилось.Привычная сдержанность смешалась с виной.И с облегчением.
— Ну вот,все в сборе, — хрипло сказал он. — Осталось только оркестр вызвать.
Я подошла ближе.Его глаза задержались на мне,и я почувствовала,как внутри снова что-то дрогнуло.Он всё ещё был бледным,постельным,но в нём уже снова появилось то,что я всегда в нём любила: стержень.Командир.Отец.
— Прости, — вдруг сказал он.Тихо,но отчётливо. — За всё это.За то,что втянул вас… и не предусмотрел.За то,что был слаб.Что поставил вас под удар.
— Папа… — начала я,но он поднял руку,останавливая.
— Нет.Мне важно это сказать.Я столько лет учил вас держаться,контролировать себя,защищать честь и близких.А сам… — он тяжело вздохнул. — Вы пострадали из-за меня.И это моя вина.
— Не начинай, — вмешалась Маша мягко,но твёрдо. — Ты жив.Ты с нами.А остальное разберём.Мы тебя вытащили,потому что любим.А не потому,что ты нам должен.
Папа покосился на неё,как обычно,с долей недоверия и благодарности одновременно.
— И ты тоже… не промолчала, — пробормотал он.
— Конечно.Кто ж тебя оставит,Андреич? — усмехнулся Миша. — Только попробуй теперь ещё раз куда-то сунуться без нас.
— И без формы, — добавил Даня. — А то в халате ты не так уж и грозен.
Папа хмыкнул,даже чуть улыбнулся,и посмотрел на меня.
— Ты как? — спросил он наконец. — Ты держишься?
Я кивнула,и вдруг — как-то сама собой — подошла и аккуратно обняла его,обвив руками за плечи,стараясь не задеть капельницу.
— Теперь держусь, — прошептала я. — Потому что ты держишься.
Он не сразу ответил.Но я почувствовала,как его пальцы сжали мою руку.Коротко,по-солдатски.Но крепко.
А Нугзар стоял чуть позади.Молча.И только тогда,когда я обернулась к нему,он чуть кивнул.У него в глазах было столько всего,что я почти не выдержала
Папа посмотрел на меня внимательно,будто что-то обдумывая.Его взгляд стал серьёзнее,собраннее.
— Дочка… — начал он,и голос у него стал тише. — Выйди на минутку,пожалуйста.Хочу пару слов с Нугзаром.Наедине.
Я нахмурилась.Нугзар напрягся,но ничего не сказал.
— Пап…
— Пять минут, — мягко,но твёрдо прервал он. — Потом позову.
Я посмотрела на Нугзара.Он не отводил глаз от папы.И даже не выглядел испуганным.Просто сосредоточенным.Почти как перед боем.
Я вышла,прикрыв за собой дверь.За стеклом слышно не было ничего.Только гул больничного коридора и отдалённые голоса.
В палате повисла тишина.Несколько секунд никто не говорил.Папа смотрел на Нугзара,как будто сканировал его не просто глазами,а всем своим военным чутьём.Потом заговорил.
— Я ведь знал,что ты её любишь.Давно знал, — спокойно сказал он,не поднимая голоса. — Даже когда ты сам ещё этого не понимал.
Нугзар слегка кивнул,ничего не говоря.
— Она — всё,что у меня есть. — Папа сделал паузу. — Я не доверяю людей легко.Но я видел,как ты рядом с ней.В самых чёртовых моментах.И сейчас… сейчас я не могу не признать: ты был рядом,когда мне не было.За это спасибо.
Нугзар чуть опустил голову.
— Я не прошу позволения, — спокойно произнёс он. — И не прошу благословения.Я просто её люблю.До конца.И за неё что угодно.
Папа хмыкнул.
— Я тебя знаю,Нугзар.Я видел,как ты рос.Как ошибался.Как учился.И,возможно,ты единственный человек,которому я в итоге могу её доверить… но только если ты будешь помнить: она не твоя.Она сама по себе.Ты рядом с ней не потому что заслужил,а потому что она тебя выбрала.
— Я знаю, — тихо ответил Нугзар.
— Береги её, — произнёс папа,серьёзно,почти угрожающе. — Даже если она сама забудет,как беречь себя.
— Всегда, — кивнул Нугзар. — До последнего дыхания.
Папа посмотрел на него ещё секунду… а потом коротко кивнул,разрешая позвать меня обратно.
— Зови, — бросил он.
А Нугзар встал и подошёл к двери,не говоря ни слова,но лицо у него было уже другое.Как будто он только что прошёл собственный фронт.