2 глава
Pov Jungkook
— Кто это была такая?
Я всегда поражаюсь тому, насколько Милли чутко реагирует на потенциальных соперниц. Мир полон женщин, которые ходят мимо меня и мимо которых я хожу, но Милли реагирует именно на тех, кто мог с ней посоперничать.
Вот и сейчас — не успел я закончить свою речь, которую все равно слушали только мои прямые подчиненные — и то, потому что «кто не слушает начальство — тот сидит без премии», не успел приземлиться за наш столик, а Милли уже подается ко мне, смотрит вроде без злости, но так… С каким-то укоризненным интересом.
Видимо — это была её эйчарская интуиция.
Правда, в этом случае её "система защиты" зря орет тревогу. Джения — пройденный этап. Я уже не настолько плохо разбираюсь в женщинах, чтобы соглашаться, на что попало.
И тем не менее — Милли смотрит на меня, барабанит ногтем по ножке бокала.
— Никто, — я чуть улыбаюсь, — уже никто, Мил, не переживай.
— Уже? — идеальные бровки Милли чуть вздрагивают — она никогда не позволяет себе проявлять действительно много эмоций, и я всегда находил это её достоинством.
И это так не похоже на Джения — слава всем богам на свете.
Она была буйная. Эмоциональная. Яркая. На это я запал когда-то — она меня разжигала. И на этом же я прогорел — поэтому сейчас выбираю менее темпераментных женщин.
— Мы развелись восемь лет назад, — максимально сухо отвечаю я Милли, потому что её вопрос так и повис в воздухе.
Восемь лет — большой срок. Восемь лет — достаточно, чтобы переболеть, убить в себе последние росточки того, что тянулось к ней — вечному июльскому солнцу.
И нас уже ничего не связывает, совершенно.
— Почему развелись? — Милли насмешливо щурится. — Эта растрепушка не выдержала конкуренции?
В первые секунд двадцать я очень хочу попросить Милли заткнуться. А желательно — и забрать свои слова назад. Но вообще-то — зачем мне это? В конце концов, это насмешливое замечание вполне себе соответствует истине. Особенной ухоженностью Джения не отличается.
Она вообще выглядела усталой и похудевшей, по сравнению с теми временами, какой её помню я.
Я помню её вообще блондинкой — она красилась в этот цвет все студенческие годы, сейчас — от этого цвета ни следа. Впрочем, какая разница, если её длинные волосы все равно хотелось растрепать сильнее. Сначало разложить эту занозу на простыне, потом — растрепать. Как следует!
А после — положить пальцы на высокую красивую шею Джении и немного их сжать… А может — не немного!
Потому что — сколько еще пальцев касались её волос? Кожи? Этих язвительных губ? Сколько еще мужчин её трепали?
— Ну, так что? — мурлычет Милли и пробегается по моему плечу наманикюренными острыми коготками. — Признавайся, Чон, ты был плохим мальчиком и не смог обойтись одной женой, а?
— Нет, — я раздраженно морщусь, — это она не смогла.
Вот теперь Милли действительно удивлена.
— Ты серьезно? — Милли окидывает меня удивленным взглядом. — Она что, настолько дура?
На эпитеты наш кадровый директор никогда не скупилась. А мне второй раз за пять минут хочется попросить её прикусить язычок. И только по одной причине я этого не делаю — потому что рациональный я с Милли согласен.
Потому что тогда — все вопросы, что у меня были, это: «Чего тебе не хватало, Джен?». Не шикарно жили, да, но не бедствовали. Вместе работали. Она — работала со мной в отцовской же фирме.
Красивая, лучистая, вечно улыбающаяся. Открытая. Казалось бы — что плохого? Но…
Она же флиртовала, чуть ли не со всеми подряд. Любезничала. Стреляла глазками. А потом — возмущалась, что я ревную. Мол, это всего лишь вежливость. С клиентами!
Да, да, я знаю эту вежливость, видел фотки… И даже подслушивал — насколько она была любезна с одним таким «клиентом».
И все-таки.
Чего тебе не хватало, Джен?
Я не стал спрашивать, мне не хотелось настолько перед ней унижаться. Просто подал на развод, просто съехал из нашей квартиры.
Просто — угробил ей карьеру.
Это было лишнее, наверное. Но я не хотел сталкиваться с ней в судах, не хотел вообще жить с ней на одной планете, но, увы — другой планеты не завезли, а вот удалить её из среды юристов при моих связях и отцовских оказалось не сложно. Не дешево, конечно, но я не разорился.
Зато какое чувство удовлетворения тогда было… Ух! Жаль — ненадолго хватило.
— Ну ладно тебе, не грузись, — Милли прижимается к моему плечу, — она наверняка себе уже все локти сгрызла, что тебя упустила.
Ну, да, сейчас, как же!
"Даже не пытайся, Чон, ты не подходишь!" Почему эта фраза меня так задела?
— Ты издеваешься, да, Мил, — я спокойно делаю глоток из своего бокала, — похоже, что я гружусь по этому поводу?
Милли разглядывает меня критично, будто действительно разыскивая разнывшегося, очень нуждающегося в пинке, сопляка. Смеется.
— Нет, Чон, не похоже, — наконец выписывает она мне мой диагноз, — но кто тебя знает, может, ты тайком её фоточки в инстаграме по ночам лайкаешь с анонимного профиля.
— У Дженни нет инстаграма, — я фыркаю и делаю страшные глаза — вроде как спалился, что слежу за бывшей.
Не следил. Не искал по соцсетям — совсем. Перестал общаться с теми однокурсниками, кто дружил с нами обоими, остались только те, кто выбрал меня. А на встречи выпуска Дженни хватало гордости — не ходить самой.
Видимо, не хотелось чувствовать себя неудачницей на фоне успешных однокурсников. Она же у нас была звезда курса, отличница, краснодипломница…
Кто мог мне предсказать, что скромная улыбчивая девчонка, что натаскивала меня по языку, окажется такой дрянью?
Отец — мог. Отец мне предсказывал. Говорил, что мы слишком быстро женимся, что я пожалею. И он в итоге оказался прав. Это до сих пор меня бесило.
Как я тогда с ним собачился — чтобы он оставил Дженни в покое. Ведь он пытался от неё избавиться, чтобы она мне «не мешала учиться»… До сих пор неловко. Ведь старик был прав! Во всем, черт возьми, прав!
— Давай на брудершафт, Чон, — Милли придвигается ко мне ближе, — только, чур, тут мы целоваться не будем. Слишком много народу.
— А где, по-твоему, народу не слишком много? — с ленцой выдыхаю я, позволяя Милли продеть свою руку с бокалом в сгиб моей руки. Придвигаюсь к ней и сам, вдыхая терпкий аромат дорогих духов.
— Ну-у, — Милли невозмутимо улыбается, — у тебя дома, например.
Непрозрачный намек.
Соскучилась.
Процесс был сложный, мне было совершенно ни до чего, Милли уже вторую неделю не получала от меня никаких знаков внимания. И дулась страшно, но вот сегодня — кажется, отошла.
— Кто меня знает? — иронично откликаюсь я. — Вдруг я не только по ночам фотки бывшей в инстаграме лайкаю, но и гарем из двадцати наложниц развел.
— Я просто обязана потребовать место любимой жены, — хохочет Милли, а потом мы с ней все-таки склоняемся ближе, глядя друг другу в глаза.
Милли — ухоженная, яркая, состоявшаяся женщина. Мы вместе — два года, и я точно знаю, что она мне — ровня. Из хорошей семьи. В постели она неплоха. И репутация у неё — безупречная. Даже когда я на две-три недели выпадаю из жизни на время подготовки к особо сложным процессам — Милли не дает мне ни малейшего повода для ревности.
С ней все хорошо.
Осталось только понять, почему на ней сейчас так сложно сосредоточиться.
Мои губы касаются прохладного стекла бокала.
— Чон, — за моим плечом вырастает Юнги, я аж вздрагиваю.
— Господин Мин? — фразу «ну какого черта, Юн!» я придержу на языке. Тут у нас вроде как субординация, мы тут не старые друзья, а я — так и вовсе проштрафился, застоявшись и засмотревшись на Дженнн.
Было бы на что смотреть… Ведь не на что же. Она — не мой класс. Никогда им не была.
— Та девчонка, — Юн прихватывает мое плечо, — у тебя есть её контакты? Я её хочу!
Мне будто бьет в глаза прожектором — я даже перестаю видеть секунд на двадцать. Разряд на двести двадцать мне сейчас показался бы невинным щекотаньем, до того вскипела яростно в венах кровь.
И с ним тоже? С ним она тоже флиртовала?! И ведь сработало же!
Я это видел и до того, как Юн меня послал. Но видимо, после моего ухода Дженни развернулась вовсю. Её дела настолько плохи? Ведь Юн женат и абсолютно своего статуса не скрывает. Я бы даже сказал, что он это обычно только нарочно подчеркивает.
Обычно…
К самому Юну у меня тоже есть ряд вопросов.
Ведь сегодня мы корпоративим отнюдь не в честь выигранного процесса — это так, повод. Сегодня Рафарм обмывает наследника фармакологической империи. Родившегося в первом часу ночи. Кто сказал, что нельзя устроить корпоратив за полдня? Наш кадровый отлично справился. Нет, они, конечно на низком старте стояли, на последних неделях срока. Но все равно точное число тут обычно предсказать сложно. Все основное соображалось прямо сегодня. А все эти наградки, церемонии, речь — это все так. Все мы знаем, за кого пьем шампанское. За те самые три килограмма девятьсот граммов Мина-младшего.
И вот пожалуйста, у него жена еще поди от схваток не оклемалась, а Юн хочет уже мою бывшую жену.
— Ну и чего ты завис, — Юн хлопает меня по плечу, приводя в чувство, — номер её гони, адрес. Переводчики такого класса на дороге не валяются.
— Пере… водчики? — недоуменно повторяю я. Мне светлеет, самую малость, и с трудом, но все-таки получается дышать.
— Чон, ты перетрудился? — Юн щурится, придирчиво меня разглядывая. — Так может тебе отпуск взять? Уехать куда-нибудь, где массажисты приличные? Да, переводчики. С японского. Ты же знаешь, насколько большая у нас текучка в переводческом отделе.
Да, не без этого. В последние полтора года этот отдел был будто проклятым. Люди в нем просто не задерживались. Сменили руководителя — стало еще хуже, через месяц были сданы два контракта с неточностями в формулировках.
Эти неточности стоили нам дорого. И не со всеми мы еще разобрались.
— Господин Мин, я приносила вам резюме кандидатов, — подает голос Милли, — есть очень хорошие варианты.
Зря она влезает на самом деле… Я это понимаю. Меньше всего Мин Юнги любит обосновывать причины своих решений и что-то кому-то доказывать. Как он решил — так и должно быть. И разбираться с кадровым директором, зачем именно ему приспичило взять конкретную кандидатуру переводчика в обход всех собеседований и аудирования Мин не будет.
— Чон, — тон Юна повышается на десятую долю децибела, но это уже означает, что он выходит из себя, — номер телефона той девушки. Вы с ней мило общались, я видел. Не заставляй меня тратить мои ресурсы на её розыски.
Ну, спасибо, приятель. Выручил, так выручил — Милли при словах «мило общались» только больше хмурится. Но ведь ни черта не мило мы с Дженни разговаривали. Так — она очень старалась меня доконать.
Хватало же наглости иметь ко мне претензии.
Но Юну на это все наплевать — он явно закусил удила и не намерен слезать с меня, ни с живого, ни с мертвого. И если ему нужна Джения — он её и вправду найдет. А ссориться с Мином мне вообще не с руки.
— Я знаю только старый её номер, — хмуро произношу я, доставая из кармана телефон, — она могла его сменить.
— Ничего, если что пробьем новый, — Юн бросает взгляд на телефон, распаковывая сообщение с контактами Джении, — отлично.
Ему шибануло. Что такого Ким успела ему наболтать, чтобы настолько запасть именно Мину, который вообще-то много видел в жизни посредственностей?
— Гудок идет.
Я смотрю на Юна, который уже прижимает к уху смартфон. Взгляд у него уже отвлеченный — он глубоко в своих мыслях, ему не до нас.
— Дженнифер? — на лице Мина расцветает обольстительная улыбка — да, Дженни с той стороны трубки точно её не увидит, но эта улыбка всегда отражается на тональности голоса. — Дженнифер, вы готовы услышать самое непристойное предложение в своей жизни?
Естественно — это ирония, естественно — он имеет в виду зарплату, но не сто процентов меня в этом уверены. Есть те пять процентов, что сомневаются. Или — пятьдесят…
Дальше Юн переходит на японский — и это потому, что на самом деле собеседование у Дженни продолжается!
Но судя потому, что улыбка Эда не гаснет ни на секунду, и на его лице все больше проступает удовлетворения — Дженни его прошла. Прошла!
Она будет работать в одной фирме со мной.
Эта мысль пронзает меня, встряхивает подобно еще одному удару тока. И сразу до тошноты резко накатывает отвращение.
Она! Будет! Работать! Со мной!
Да черта с два я это допущу!