Санкт-Петербург
«Вы добавлены в черный список данного пользователя.»
Последнее, что ты мне прислал — просьба наконец отстать, покинуть твою жизнь раз и навсегда. В твою голову даже не пришла мысль о том, какого мне было лишиться тебя, внезапно потерять. Что это значило, какие возымело последствия.
Мы познакомились, когда мне было совсем еще ничего — одиннадцать лет. Я, совсем глупая, затравленная учебой девочка, не сумела найти иного выхода, кроме как искать друзей в интернете. Тебе на тот момент было уже девятнадцать и ты, наверное, даже не подумал, что если сейчас дашь ответ какой-то неизвестной девчонке, то ваше общение затянется на долгие годы. Я была слишком тихой и задумчивой, я любила читать, любила искусство и игры — это выделяло меня среди своих сверстников. Ты ласково называл меня принцессой и обращался исключительно уважительно, на «вы», думая, что я — граненый алмаз среди неотесанных булыжников. Совсем скоро это стало нашим небольшим обычаем — такое необычное обращение, нашей традицией, и нарушить это нечто сокровенное, такое личное и дорогое, не решился никто.
Ты стал моим единственным другом, мы общались дни и ночи напролет. Одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать лет. Все это время, самое прекрасное время в моей жизни и самое трудное, было проведено с тобой. И пусть мы не могли сидеть перед камином, слушать любимую музыку и обнимать друг друга, пусть многие посчитали бы это педофилией, осудили бы, пусть нас разлучало бесконечное расстояние, мы были рядом друг с другом. Я знала все о тебе, а ты знал все обо мне. Наблюдал за тем, как я росла, как взрослела. Помогал мне справляться с жизненными трудностями, с проблемами в семье. Научил некоторым простым истинам, которые помогают мне до сих пор. Ты всегда был опорой для меня, ты был чем-то большим, чем просто друг из далекого, дождливого Петербурга. Ты стал частью меня, моей семьей. Ты стал тем, кому я подарила свое юное сердце. Кому открылась всей душой и кому отдала все свои трепетные, еще такие робкие, но безрассудно сильные чувства. Ты стал моей первой любовью и остался последней.
После нашего знакомства я бредила Санкт-Петербургом. Искала колледжи, ВУЗы, разнообразные курсы. Все вокруг знали, что когда я закончу школу, то обязательно уеду из своего захолустья к единственной мечте. Мама не радовалась такой перспективе, но поделать ничего не могла, как и все остальные. Я читала об этом прекрасном городе и совсем скоро знала больше, чем некоторые живущие там. О каждой улице, закоулке, о каждом повороте и о самых романтичных, загадочных, таинственных местах. Знаешь, когда-то я надеялась побывать там с тобой...
Много ночей я провела в слезах. Много ночей провела со счастливой улыбкой на губах. Общение с тобой впечатляло, вызывало потрясающе много невероятных, незнакомых эмоций. Оно восхищало, и каждая его минута становилась дороже любого золота. Ты знал это... Знал, как сильно я тобой дорожила. А знал ли, как втайне радовалась от того, будучи уже постарше, что ты шутил про нас с тобой? Как о паре? Что так шутили твои друзья, пытаясь нас смутить? Мы соглашались, мы смеялись... Это было как новый глоток воздуха для меня, как новая инъекция надежды внутривенно.
Совместные игры, безвременные разговоры по скайпу, ночные прощания и утренние приветствия, фотографии, помощь друг другу... О, мы не могли иначе, ты помнишь? Помнишь это, ведь так? Я так любила слушать твою музыку, а ты смотреть на рисунки, которые я рисовала к твоим книгам. Все это было слишком... Неоценимо прекрасно. Все это настолько глубоко проникло в меня, стало частью моего существования, что без этого, без тебя, я себя уже не видела.
Мне исполнилось шестнадцать лет, и тогда, в ту ночь, я призналась тебе, что мне хочется забыться и что одна навязчивая мысль уже долгое время терзает меня. Не дружеские, крепкие чувства к тебе, что сводили меня с ума, заставляли себя винить и ненавидеть. Я не призналась, какие... Но, вероятно, ты все понял. И после той роковой ночи, какой она стала в одно лишь мгновение, все пошло под откос. Наше общение стало сухим. Часы, что летели незаметно один за другим, словно ветер, стали невозможно отягощать своей неловкостью и напускной печалью. Кто-то из нас не хотел говорить, но и не хотел расстраивать. И это была не я.
В одно утро ты не позвонил мне по скайпу и даже не написал сообщение. В одно утро тонкая, но крепкая ниточка, что связывала нас долгое время, что была отдушиной каждого, порвалась. В одно утро мы остались одни. Каждый в своем городе, со своими проблемами, своим окружением.
Привыкнуть жить без тебя было непросто. Справляться самой с трудностями, вновь заставлять себя любить каждый день, заставлять себя улыбаться солнцу. Ангедония — вот как это называется. Я не могла ничему радоваться и не могла ничего ценить. Без тебя не было света, не было тьмы. Без тебя не было ничего, как и не было меня самой.
Я обещала... Я обещала тебе, что когда вырасту, обязательно приеду в Санкт-Петербург. И неважно, будь то экскурсия с классом или группой, будь то поездка с родителями, будь то временная учеба... Я обязательно приеду и обязательно тебя увижу, не смотря на то, что мы оба будем чувствовать. Я загляну в твои глаза и наконец смогу утонуть в них. Обязательно сохраню тот же трепет и не посмею быть слишком резкой, навязчивой, грубой. Время идет, а я все та же принцесса.
Ничто не стоит на месте.
Я закончила девятый класс и поступила в колледж на первый курс. Поступила на второй, а затем и на третий. Сдала экзамены, прошла курсы, поступила на последний год обучения — укороченный и посвященный государственным экзаменам. Нам предложили поездку в Санкт-Петербург. Сердце предательски замерло. Я ни на секунду не забывала о тебе и своем обещании... Заплатила деньги, упахиваясь на работе, и уже была готова стартовать. Хоть сейчас.
Я, уже выросшая я, понимала, что это всего лишь поездка. Многочисленные скучные обзорные экскурсии, храмы, обеды в столовых и второсортные отели... Крупные торговые центры, дешевые ужины в МакДональдсе и снова экскурсии. Вероятность того, что я и вправду увижу тебя равна минус ста. Это мне не надо, это не то, что мне так необходимо и так желаемо.
Желаемо лишь одно... Случайно, хотя бы, наткнуться на твой книжный магазинчик с небезызвестной вывеской «Агнесса». Он один такой на весь большой город, на весь Питер. Как и ты.
Бессонная ночь в поезде пролетела в один краткий миг. Я не могла спать, внутри все сжималось и трепетало. У широкого окна было видно, как постепенно меняется пейзаж за окном: дома сменяются домами, становится все больше многоэтажек и заводов, дороги выглядят ровнее, а машины — дороже. Мы практически приехали. Километры, разделявшие нас такое долгое время, в конечном итоге загубившие нашу... Дружбу, постепенно сходили на нет, словно шерстяная нить образовывала клубок.
Перед тем, как сесть в поезд, я создала новую страницу и написала тебе. Объяснила, кто пишет и зачем, попросила ответить, добавить в друзья. Но повторилось все то же: вы добавлены в черный список данного пользователя.
«Санкт-Петербург. Прибытие через пять минут»
Пять... Я стояла самая первая, самая первая должна была выходить. Четыре... Дыхание от волнения участилось и казалось, что воздух стал гуще. Три... Ноги подкашивались и не хотели меня держать. Я цепко ухватилась за поручень. Два... Я закрыла глаза.
Один. Поезд остановился.
Меня подтолкнули вперед. Я вышла и глубоко вдохнула, полной грудью. На глаза наворачивались слезы. Непонятно от чего. Наверное, от того, как этот момент мне дорог? Или от того, что наконец исполнилась мечта детства? А может от того, что это какая-никакая возможность увидеть тебя?
В большом туристическом автобусе я села у окна впереди, чтобы была возможность смотреть на людей. Каждое лицо незнакомца подвергалось тщательному рассмотрению. Хоть я и прекрасно помнила, как ты выглядишь, я искренне боялась тебя не узнать. Не узнать твоих друзей, которые могли пройти мимо и не заметить меня, которые могли стать моей возможностью подобраться к тебе.
Размещение в гостинице, шум, голоса экскурсоводов, катание по городу на автобусе с редкими выходами для фото, перекус из бутербродов и шоколадок, снова экскурсия, только уже в пригороде Петербурга, обед в самом центре — еда казалась мне совершенно безвкусной, голоса окружающих — блеклыми и серыми, я думала совсем не об этом — а затем снова гостиница и самостоятельный поход в ближайший самый крупный торговый центр. Я отделилась от общей толпы, купила небольшую чашку кофе, который мы с тобой так любили, по привычке добавила корицы, после отправляясь в одиночное плавание по торговым просторам.
За окном царила сплошная темень. Небо было настолько черным, что совсем не было видно звезд, в которых ты действительно разбирался. Ветер пошатывал тонкие деревья, гонял мусор по безлюдным улицам... Уже практически двенадцать. К этому времени я обошла все книжные магазины в этом центре. Обошла все, что можно, спросила у всех, у кого могла. И, так глупо было надеяться, не нашла тебя.
Пора бы перестать общаться с тобой в своей голове, наверное.
Ночь в гостинице тянулась дольше, чем какая-либо другая. Размышления были настолько тяжелыми, настолько невыносимыми, что с утра я попросту не встала. Попросила передать руководителю поездки, что на сегодня намечается встреча с родственником и что до места встречи я доберусь самостоятельно. Скрипя сердцем, меня отпустили.
На часах пробило ровно двенадцать. Я, с небольшой сумкой, стояла на какой-то незнакомой улочке Питера, смотрела вперед и восхищалась неповторимой романтикой, атмосферой этого города. Здесь даже Солнце светило иначе... Каждый его лучик наполнял теплом и хлипкой, будто хрустальной надеждой на что-то лучшее.
— Обязательно вас найду...
Это обещание самой себе дало мне сил, и я снова отправилась в путь по незнакомому, но уже такому родному городу мечты.
Цветастые магазинчики, дома с неповторимой архитектурой, резные окна, небывалые украшения, интересное граффити — настоящее восхищение... Все это истинно вдохновляло и давало сил поверить в себя. Искусство — это сила. Мы оба знали это.
Я провела на улице много, много времени. Обошла два района и все книжные магазины. Я спрашивала у кого только могла, и порой люди даже отмахивались от меня, как от назойливой мухи. Грусть невзрачным налетом портила впечатления от города. Мне слишком не хватало его, потому что столько лет в моем воображении мы шли вместе, даже держали друг друга за руки.
Я шумно выдохнула и прикрыла глаза. Живот жалобно забурчал, как бы намекая, что пора закинуть «в топку» немного еды. Рядом, буквально через дорогу, находился не самый большой, но, видно, популярный супермаркет со здоровой, полезной едой. Я решила зайти в него и купить чего-нибудь съестного.
Удивлению не было предела. Впервые за всю жизнь мне пришлось увидеть такого скопления полезной еды в одном месте. Длинные ряды, стенды, подставки — все было заполнено тем, что человек, по сути, и должен есть. Никаких чипсов и прочего мусора. Соя, фрукты, овощи, ягоды, мясо, даже хлеб был цельнозерновой, ржаной и бездрожжевой. Обычная еда, но до жути правильная. Жаль, что моя жизнь не настолько идеальна.
Я взяла пару нежирных творожных сырков и направилась к отделу с фруктами, выбрала зеленое яблоко, самое сочное, а потом направилась к сокам. Внутри, отчего-то, нарастало некоторое волнение, все звуки эхом отображались в голове. Я крепко зажмурилась, схватилась за полку и повернулась в сторону. А повернувшись замерла, не в силах ни вдохнуть, ни слова вымолвить, ни подойти.
Он стоял у холодильника. Так непринужденно, с одним наушником в ухе, слегка пританцовывал. Его светлые-светлые волосы цвета свежего меда, цвета небывалого рассвета, как и раньше, забавно вились. В правом ухе сережка в форме звездочки, мягкие, правильные черты лица, длинные, пушистые, светлые ресницы, ясно-голубые, чистые, чище самого безоблачного неба, глаза. Сердце один за одним пропускало удары, я словно на миг умерла.
Сырки выпали из рук, глухо ударяясь о пол. Он отчего-то рассмеялся, а на мои глаза навернулись слезы, от которых было не так-то просто избавиться. Внутри поднялась настоящая буря, мысли заглушали любую музыку и любые слова. Подойти к нему? Нет? Дыхание сперло, я поджимала губы и нервно кусала их, сжимая несчастное яблоко в руках. В теле легкая слабость.
Я зажмурилась, а затем глубоко вдохнула и выдохнула. Шаг, еще один шаг. Немного ближе к нему... Сейчас нас разделяют какие-то три-четыре метра.
«Ты в это веришь? Ты еще помнишь меня?»
Я подошла на дрожащих ногах. Ладони вспотели от страха, в ушах звенел легкий шум. Я встала прямо перед ним, подняла голову и посмотрела в глаза. Стояла и молчала.
Он непонимающе шагнул назад и вынул из уха наушник.
— Девушка, вы... Что-то хотели?
Не узнал меня. Я нервно сглотнула и заправила прядь волос за ухо. В горле пересохло.
— С вами все хорошо?
О, да, подумай, что я ненормальная.
— Или вам нужна помощь в выборе мяса?
Он тихо засмеялся. Вот она, незабытая привычка переводить все в шутку, доверять людям, надеяться на что-то лучшее. На добро. Не смотря на все затяжные депрессии, он остался таким же. Мне страшно сказать, кто я... Вдруг все сейчас во мгновение прекратится? Вдруг это — сон?
— Я же обещала вам приехать.
Это было единственным, что сорвалось с моих губ за последние несколько минут. Так хотелось смотреть на него, но страх был слишком велик. Я опустила глаза.
Улыбка с его вытянутого лица сменилась искренним непониманием. Он всмотрелся в меня, долго не отводил взгляда, видимо, совсем ничего не понимая.
— Простите, мисс?
Привычка так и осталась привычкой. Мисс, мистер... Будто он совсем из другого времени, другой эпохи, времени рыцарей и принцесс, сиров и королей.
— Это я. Кристина. Крис. Та девочка из далекого города. Я приехала. Я обещала вам приехать очень долго.
Он замер на месте, пораженно на меня глядя. Я не знала, что творится в его голове, но... Я надеялась, что никто никого не оттолкнет и не прогонит. Мы оба когда-то так сильно мечтали об этом моменте.
— Здравствуйте... Принцесса. Я не ожидал вашего появления.
Морщинка пролегла на лбу — признак верного непонимания и легкой растерянности. Голос все такой же мелодичный. Разве что, он стал немного взрослее и грубее, но при этом остался каким-то удивительно... Бархатным.
— Я пыталась вас оповестить, хотела встречи с вами.
— Сколько я себя помню, вы всегда хотели приехать в Петербург. Поздравляю, — он так легко улыбнулся, будто всех ссор, черных списков и игнорирования просто не было, — вы исполнили свою мечту.
— Не до конца.
В висках пульсировало. Я старалась не задохнуться от противоречивых чувств — умопомрачительной радости и душащего расстройства. Прекрасен, он все так же прекрасен для меня. Но я же такая наивная... Ожидала совсем иного приема, не смотря ни на что и вопреки всему. Теплых объятий, веселого, озорного смеха, желанных сердцем слов.
— Что же вам не удалось?
Он медленно двинулся к кассе. Я забыла про все и пошла следом.
— Для меня все так же остается загадкой ваше поведение. Евгений... Женя. Я, честно, просто не понимаю.
— Принцесса. — Женя откинул свои светлые волосы назад и взглянул на меня с некой осторожностью. — Давайте поговорим после покупок? Я не думаю, что это подходящее место... Для нашего с вами разговора.
Очередь, неловкое молчание, как бы невзначай кинутые взгляды. Он хотел меня рассмотреть, узнать заново, но, видимо, считал слишком невежливым пялиться, а потому каждый раз себя пресекал. Я же не отказывала себе в таком удовольствии. Смотрела на него и старалась запомнить каждую деталь.
Мы вышли из супермаркета и все еще молчали. Женя подошел к своей машине и закинул туда два пакета с продуктами. Я даже не знала, что у него есть машина и права.
— Вы не хотите поговорить за чашкой чая? Увидеть мой книжный магазин?
Мои глаза засветились слишком очевидной радостью.
— Конечно хочу.
Он улыбнулся, и земля исчезла из-под ног. Все, что происходило дальше я запомнила слишком странным образом. Запомнила, какой чудесный у него одеколон, каким до мельчайших деталей знакомым, привычным жестом он поправляет свои волосы, как дергаются уголки его губ. Запомнила, как сильно билось мое сердце, когда я замечала на себе взгляды. Запомнила, насколько же мягкие тут сидения, как тепло и приятно сидеть рядом с ним.
К черту дорогу. Я верила ему больше, чем кому-либо. Чем себе.
Мы остановились перед массивной, деревянной вывеской над дверью небольшого магазинчика в трехэтажном стареньком доме. «Агнесса и мастера тени» — гласили размашистые, вырезанные светлые буквы. Ничего не изменилось... Он все так же любит своих друзей и фэнтези вместе с его белой и черной магией. Помнится, раньше мы изучали ее вместе...
Женя галантно открыл предо мной дверь, и я зашла вовнутрь, осматриваясь по сторонам. Восемь стеллажей со старыми, раритетными и дорогими книгами, за которыми охотятся многие коллекционеры. Небольшая касса на подставке, разнообразные мелкие ручки, ластики и карандаши, сохраняющие традиции волшебного мира. В глубине стеллажей, куда он указал рукой, стояло два кресла и низкий, резной столик, центр которого был сделан из красного стекла с интересной гравировкой, изображающей сражение бравого воина и большого дракона. Я села за столик и скинула с плеч сумку, забывая о том, что голодна.
Совсем скоро из подсобного помещения вышел он, с овальным серебряным подносом в руках, на котором стояли две большие чашки его, я уверена, фирменного кофе.
— Так почему...
Женя мягко сел в кресло и взял свою чашку.
— Вы знаете, тогда у меня было не лучшее время в моей жизни. — Когда он начал свой рассказ, я замолчала, вслушиваясь в каждое слово и наслаждаясь одним лишь моментом. — Тогда меня исключили из университета, родители слишком разозлились из-за этого. Я начал работать. После решил открыть малый бизнес... Хоть и Агни, и Макс поддерживали меня, все равно было тяжело. Не было денег порой чтобы даже оплатить интернет. Я старался выделять мгновения, чтобы писать вам. Но... После внезапно пришло осознание, что мы столько общаемся, так долго. Так доверительно. — Женя понял плечами и сделал глоток кофе. Я расслабилась в кресле. — Но разница в возрасте уж очень велика. И пусть Агни, Макс, Мастер подкалывали нас с вами, это все имело в себе долю правды. Как говорится, в каждой шутке... Наше общение нельзя было назвать только дружеским, как я думал. А потом... Я просто понял, что мы никогда не увидимся в реальности. Вы не сможете приехать, потому что еще слишком малы. А ждать пока вы вырастите... Вдруг мы не будем общаться? Нам обоим было бы сложно с этим смириться, я думаю.
На его губах расплылась виноватая улыбка. Он опустил взгляд.
— Мастер говорила, что мы не увидимся. Что вы слишком малы, что если я сам к вам приеду, ваши родители это не так поймут. И это действительно было правдой... Я был зол сам на себя. Был зол на всех. И решил оборвать наше общение.
Я закусила губу и крепче сжала чашку в руках, медленно вдыхая аромат его кофе с корицей.
— А после когда вы писали... Я подумал, что вы выросли. Наверное, уже обзавелись друзьями, влюбились. У вас началась новая жизнь, и я не хотел портить ее старыми привычками.
Глаза предательски защипало. Он отвернулся.
— Писать вам было стыдно. Отвечать на ваши сообщения еще больше. А когда вы недавно нашли меня, добавились и попросили о разговоре... Мне стало немного страшно. Я не смог себя преодолеть. Я надеюсь, вы когда-нибудь сможете меня простить, принцесса.
— Как вы могли подумать, что испортите мне жизнь старыми привычками?
Я отставила кофе, чтобы ненароком его не опрокинуть на себя. По щекам текли горячие слезы. Я знала, как он их ненавидит, как не любит, но не могла себя сдержать. Эмоции били через край, внутри будто вновь ожила старая, но такая яркая и нужная, глубокая вселенная. Он был этой вселенной. Снова рядом...
— Я терялась в догадках. Я думала, что ошиблась в чем-то. Я ничего не понимала. Вы заставили меня пережить самое отвратительное время. И пусть я научилась жить сама, жить без вас, научилась сама справляться со своими трудностями и залечивать свои раны... Это того не стоило! Вы были нужны мне! Столько времени мне нужны! А вы просто исчезли...
Я видела тяжелую вину в его глазах. Наверное, не надо было столь резко обрушивать на него свои мысли.
— Простите... Я понимаю, что вам было тяжело тоже. Простите, я не должна была этого говорить.
— Не плачьте, пожалуйста.
Женя поднялся со своего кресла и сел на подлокотник моего, как-то совсем уж робко обнимая меня и вытирая мокрые, раскрасневшиеся щеки платком.
— Я не люблю видеть ваши слезы. Это убивает меня.
— И меня тоже...
Я обняла его и поняла, что это стоило того, чтобы ждать.
— Расскажите, принцесса, как вы приехали в Питер? Надолго?
— Это экскурсия с группой из колледжа... Последний год обучения. Дипломная работа уже сделана. Сегодня у нас должны быть экскурсии, но я сказала, что иду на встречу с родственником.
Женя солнечно засмеялся, гладя меня по волосам.
— Вы — мастер лукавства.
— Вы-то, между прочим, меня и научили... — Я тихо хохотнула и слабо, но искренне улыбнулась. — Поездка закончится через два дня.
— И вы уедете?
Я слышала, как в его голосе появилась грусть.
— Уеду. Но... Я могу вернуть билет на вокзале. Могу остаться здесь под предлогом того, что останусь у родственника. Учительница поверит мне.
— А ваши родители? Они будут волноваться. Наверняка они имеют связь с этим дядей. Я же правильно помню?
— Правильно. Да, они с ним общаются... Я его предупрежу и скажу, что буду у подруги ночевать. Меня отпустят, но максимум на неделю. А потом...
— Врать нехорошо. Вы же знаете. — Женя поморщился и, как только я подвинулась, сел рядом, снова совершая глоток кофе. — А что потом?
— Потом я уеду защищать диплом. Закончу колледж. И... Я, знаете, уже подала документы в восемь питерских ВУЗов.
— И вас приняли?
Я улыбнулась, распуская свои волосы.
— Нет конечно. Но взяли на рассмотрение. Чтобы меня приняли...
— Ах да, как я мог забыть. Столько лет не был в универе... — Женя на секунду остановился, а затем опустился передо мной на колени. — Давайте проведем остаток дня вместе?
И я не могла не согласиться.
Это решение сделало меня по-настоящему счастливой. Мы допили кофе, он показал мне одну из написанных им книг, которые все же попали в издательство и возымели успех, а потом мы пошли гулять по этому славному городу. И, честно, ничего лучше в моей жизни не было... Разговор шел обо всем на свете. Никакой неловкости и смятения. Мы вновь привыкли друг к другу, вновь доверяли, рассказывали и делились всем тем, что происходило за все это время. Он рассказывал мне о городе, показывал самые тихие и потрясающе уютные, милые места. Ведал о городских легендах, говорил, что никого в жизни еще не любил по-настоящему. Что ни к кому не испытывал такого же трепета, как ко мне. Это вселяло надежду. Он без конца винил себя, улыбался и старался искупить свою вину. Мы съели две порции огромного мороженого самых разных вкусов, посидели на берегу реки, а к вечеру взобрались на крышу самого высокого здания в городе. Я любила это.
Под ночь темнота вновь укрыла своим одеялом Санкт-Петербург. На небе одна за другой зажигались яркие звездочки; их было так много, а свет был таким чистым, что у меня просто захватывало дух. Я стояла у самого края, передо мной, на ограждении, лежала открытая коробка с пиццей. Справа, совсем рядышком, стоял Женя. Ничего большего для счастья не нужно.
Я закрыла глаза и глубоко вдохнула морозный воздух. Ветер постепенно становился сильнее и, как только мне стало действительно холодно, я без зазрения совести, но с легким смущением обняла его. И он обнял меня, крепко-крепко и чертовски искренне.
— Я люблю вас. Все это время...
Женя не сказал ничего, а я просто не могла в себе держать этого. Сердце трепыхалось в груди, как запертая в клетке птица. Оно жаждало свободы, оно хотело выразить свои чувства, и я ему помогла, надеясь, что ничего не испортится.
Время тянулось, точно вязкая смола. Секунда за секундой, минута за минутой... Он все молчал, и мне становилось страшно. Но внезапно я ощутила прикосновение теплых, сухих губ к своему лбу.
— Все это время, принцесса... И я вас люблю. Наверное, мне было просто страшно это осознать.
Женя склонился ко мне с нежной улыбкой, путаясь пальцами в волосах. Я ощутила, как поблек весь мир в этот момент.
Остались только мы.