Танцы за стеклом

Чонгук снова читает новости. И то, что он видит, ему, конечно, должно бы понравиться, потому что как не радоваться тому, что проект, спизженный у них конкурентами, прогорел по всем статьям? Плюс организаторам выставлены иски за риски артистов, которым не предоставили достаточных мер безопасности, и какие-то бухие компании несколько раз забросали танцоров бутылками, посчитав себя обманутыми.

Чонгук сидел погружённый в размышления, когда мимо прошёл Тэхён. Кажется, омега вообще не замечал ничего вокруг. Чон задумчиво проводил его взглядом. Не всё так просто у них с мужем. Так хочется верить, что они находятся на финишной прямой к счастью, но Тэ так и продолжат вести себя, словно в их распоряжении осталась несколько месяцев, а потом они благополучно разбегутся. И хотя Чонгук постоянно говорит о том, что он считает их семьёй, сам Тэхён только леденеет от этих слов. А в последнее время он просто ушёл в себя и возвращаться не обещает. Даже Юн заметил это, жалуясь Чонгуку:

— Папа заболел? Он не слышит то, что я ему говорю.

— Папа работает, малыш. Они с Чимином и Джином снимают свои работы, им некогда. Скоро они закончат, и всё будет по-прежнему, — говорит Чонгук, и сам в это не верит.

Мальчик тоже смотрит на отца с недоверием. Что может быть, как прежде? Всё изменилось, даже папа! Чонгук всё же нашёл мальчику психолога и сходил с ним вместе на консультацию, но специалист велел прийти вместе с папой, так как основные проблемы в нём. Однако Тэхён только посмотрел сквозь Чонгука, сказал: «Обязательно, в другой раз», — и снова потерялся в планшете.

Но сейчас Чону очень нужно мнение мужа. Он идёт следом за Тэ, отлавливает его и приводит на диван гостиной. Там усаживает, отнимает планшет, но омега хватается за него и молит:

— Пару минут! Мне нужно срочно закончить сделку!

Чонгук смиряется и почти десять минут следит, как Тэхён что-то напряжённо строчит в планшете. Когда омега поднимает на альфу глаза, Чон всерьёз думает разъебать планшет, потому что во взгляде мужа только пустота и усталость. Он прижимает к себе Тэхёна и спрашивает:

— Тэ, что у тебя за проблемы, малыш? Поделись со мной, я хочу помочь тебе!

Тэхён, кажется, начинает реагировать на слова мужа. Он качает головой и говорит:

— Я сам. Мне нужно это сделать самому.

— И чего ты добьёшься? Тэ, ты очень устал, отвлекись!

— Господин Чон, у нас нет времени на отдых. На проект нужны деньги. Пока у нас есть только треть от нужной суммы. Наши деньги пока в чужих руках, и шансов, что они к нам вернутся, невелики. К тому же у каждого из нас свои планы, которые так же нужно обеспечить деньгами. Я просто не имею права всё так оставить.

Чонгук прижимает мужа к себе и просит:

— Остановись, Тэ. Ты не можешь сделать всё один! К тому же всё меняется, сейчас вы для нас важнее проекта. Если даже он провалится, ничего страшного...

— Что? — возмущается Тэхён. — То есть, наш труд — это ничего важного? Зачем вы забрали нас с улицы? Мы хотели работать, шли на риски, чтобы исполнить свою мечту, а теперь ты говоришь, что это не важно?

Чонгук понял, что спроецировал свои страхи на Тэхёна. Он опускает голову и говорит:

— Возможно, это изначально провальная затея. Те, кто украл у нас идею, уже потерпели крах. Я боюсь, что нас ожидает то же самое. Тэ, я хочу дать тебе и Юну всё лучшее, но, похоже, я делаю только хуже.

Тэхён напрягается, хватает планшет и читает новости. Потом говорит:

— Ерунда, они сделали вообще не то, изначально не продумали проект, ориентируясь на скорость. Вот и пролетели. Господин Чон, нам придётся сменить название и немного подправить концепт. Не стоит спешить. После провала конкурентов, больше никто пока не решится пойти по этому пути. Так что, у нас есть время. Нужно пригласить всех на вечеринку. И обсудить наши дальнейшие действия. Завтра будет нормально. А сейчас, я думаю, мне стоит отвлечься. Где Юн?

Чонгук с интересом глядит на мужа. Тот два дня назад дал согласие на поездку мальчика в другой город на экскурсию с группой детей, которые в будущем станут его одноклассниками. Чон отправил с сыном гувернёра, который давал ему ежедневный отчёт о том, что происходит с мальчиком. В кругу детей Юн немного отвлёкся и теперь выглядит реально счастливым. И вот папа, наконец, соизволил вспомнить про сына, а того дома нет. И не будет ещё два дня. Гук решается сказать об этом мужу, но тот вдруг говорит:

— Точно, я его отправил в другой город. Господи, я с этой работой совсем зашился! Господин Чон, спасибо, что позаботились о нём.

Чонгуку хочется встряхнуть своего омегу за то, что он благодарит его за внимание к их сыну, но Тэ уже тычет пальцем в планшет. Там какие-то диаграммы.

— Что это? — недоумевает Чон.

— Это наши доходы и расходы на наш проект на ближайшие пять лет. Полгода прибыли не будет. Но потом пойдёт рост, и можно будет говорить о рентабельности проекта. А пока что нужно отсюда, — куда-то тычет Тэхён, — перетянуть сюда. И вот тут нужно пересмотреть расходы, не должно быть столько. Кто тут ответственный? Мин? Почему он так транжирит средства?

Чонгук хмурится. Они никогда не обсуждали с друзьями таких вопросов. Их проекты давали прибыль всегда, их это устраивало, все были довольны. Но сейчас Тэхён считает каждую копейку, и Гуку это не нравится. Как можно экономить на мечте? Он озвучивает свою мысль и получает холодный ответ:

— Неверные приоритеты, господин Чон. Разговор не о мечте, а о растратах. В общем, я беру проект под личный контроль...

— Нет! Тэхён, позволь мне помочь тебе, — взмолился Чонгук. — Я буду давать тебе отчёты каждую неделю.

Тэ строго смотрит на него и говорит:

— Все свои ошибки оплатишь из собственного кармана.

— Согласен.

— «Грани возможного», так назовём теперь наш проект, — говорит Тэхён, вставая.

Чонгук понимает, что только что он начал путь взрослого человека, где придётся учиться самому и брать ответственность за свои ошибки. Он больше не младший брат, не младший партнёр. Он — альфа сильного омеги, который должен доказать в первую очередь себе, что достоин такого удивительного мужа.

***

На следующий день на общем собрании решается большинство вопросов омегами. Как только альфы пытаются высказать своё мнение, Джин или Чимин хлещут аргументами, против которых их мужья не в состоянии выстоять. Когда Тэхён предлагает вместо статичного куба сделать несколько подвижных многогранников, Мин возмущается:

— Тэ, ты сам твердишь об экономии, но то, что ты предлагаешь, будет стоить в несколько раз дороже!

— В пять, — спокойно говорит Джин. — Однако подобная постановка поможет создать несколько уровней для зрителей и, соответственно, создать ступенчатый ценовой ряд. Это окупится быстрее, чем ваш скучный куб.

Намджун хочет что-то сказать, но Джин выставляет в его сторону пальчик. Его эстафету перехватывает Чимин:

— Нужно отметить, что эти многогранники будут сами по себе необычной подачей, а если представить, что внутри будем мы: то вместе, то каждый в своём, и это в одном танце, то, поверьте, нам будут обеспечены аншлаги несколько лет подряд. К тому же будут световые эффекты, не позволяющие делать съёмки, а значит, те, кто желает посмотреть представление, должен будет прийти лично.

Мин хмурится. Ему хочется ругаться, потому что работы прибавляется, бюджет увеличивается, конца края не видно, а омеги только настаивают на своём и требуют слушаться их. А вот он не будет!

— Мальчики, нам для рекламы понадобятся видео. Хотите вы этого или нет, придётся что-то снять и предоставить народу!

— Не проблема, — заявляет Джин. — Небольшие фрагменты можно сложить в несколько роликов — это и будет реклама. У нас подобный материал уже имеется.

Тэхён в полемику не лезет. Он изредка кивает на слова омег, но в основном так и не отрывается от планшета. И Чонгук снова мечтает спалить к херам грёбаный девайс!

***

Спустя два дня после собрания Юнги носится по коридорчику, куда его вытолкал Чимин. Течка у омеги была больше недели назад, поэтому Мин то и дело обнюхивает мужа. Однако пропадает даже слабый запах гортензии, и новых ароматов альфа не чувствует. Неужели Чим был прав, и он, Юнги, растратил себя?

Сегодня Мин накупил мужу двадцать тестов на беременность и упросил его провериться. Сейчас решается их судьба. Но вот уже прошло полчаса, а Чимин молчит. Наконец он выходит из комнаты в деловом костюме и идёт к выходу. Альфа оторопело смотрит на мужа.

— Ты куда, дорогой?

— Ты задрал, Мин! У тебя в голове опилки? — холодно интересуется омега. — У меня собрание акционеров. Хоть я и не распоряжаюсь своими деньгами, но имею право всякий раз смотреть, как ими распоряжаются другие. Сегодня именно такой счастливый день.

И Пак уходит из дома, оставив альфу наедине со своими метаниями. Однако Мин хочет знать. Воровато оглядевшись, он заходит в комнату мужа, куда Чим сбежал от него сразу после течки. Постель ещё расправлена. Мин подходит к ней и вдыхает воздух, но никаких ароматов, кроме кондиционера для белья, он не ощущает. Идёт в ванную. И видит там ужасную картину — все тесты поломаны и брошены в мусорное ведро. Мин достаёт по одному и понимает, что все они отрицательные. Он садится прямо на кафель и начинает плакать. Юнги так надеялся, что Чимин не прав, что у них есть шанс! Но вот уже им осталось так мало времени до расставания, а у Мина нет ни одного аргумента, чтобы остановить это.

***

Чимин уже взял себя в руки. Сегодня он должен пройти путь до конца. Благодаря деньгам, которые ему перевёл Тэхён, а так же тем, что вернулись им со счетов господина Кана, омега провернул несколько операций, и теперь идёт в СВОЮ компанию на собрание, где впервые скажет СВОЁ слово. Для пущей уверенности Чимин надел чёрный костюм, но ярко-зелёный галстук и кончик платочка, торчащий из кармашка, дают ему сил. На его руке тонкий браслетик, сплетённый из бусин светофорных цветов. Тэхён подарил им всем такие, заявив: «В них наша сила. Где бы мы ни были, мы всегда вместе!» И прямо сейчас Тэ старательно наращивает могущество Чимина, пока он идёт по широкому светлому коридору.

Его уже ждут. Чимин спокойно проходит мимо кресел, в которых сидят альфы их семейства, признанные патриархи и оплот их бизнеса. Место гендиректора пустует. Со вчерашнего дня Пак Ю До недоступен, и все напряжённо глядят на пустующее кресло. Чимин проходит, садится на «свято место» и говорит:

— Начнём собрание.

— Что? — раздаётся со всех сторон. — Что это значит? Где генеральный директор?

— Я перед вами, — спокойно говорит Чимин, показывая свой бейджик. — Кто не рассмотрел — внимание на экран.

На огромном мониторе высвечивается фирменный паспорт, на котором ясно видно должность и имя: генеральный директор Пак Чимин. Затем высвечивается долевая собственность в фирме. Чимин владеет пятьдесят одним процентом акций! Да, им пришлось посуетиться, чтобы отжать у генерального директора пятнадцать процентов акций. Тот долго сопротивлялся и насмехался над «наивными юнцами». Но как только Чимин показал своему двоюродному дяде видео, на котором он пользуется услугами юных альф, омежка сразу превратился в «любимого племянника», которому не жалко подарить свои акции! Ещё десять процентов Чим честно купил у него.

Дедушка, когда-то подаривший ему пять процентов, перевёл на имя внука оставшиеся десять: пять своих и пять покойного деда. По одному проценту он получил от омег и беты Кимов, кузена Пака и, как ни странно, господин Кан внёс свою лепту (не без помощи Тэхёна, как кажется Чимину). Остальные шесть процентов Тэ едва наскрёб на свободном рынке. Вся операция была проведена в течение одного торгового дня.

И теперь Чимин спокойно смотрел на родственников, которые до этого считали его отбросом. Он пришёл с новым планом развития их Фирмы, где основной упор шёл на привлечение средств из-за границы. Альфы возмущённо вскакивали с мест и кричали, что готовы покинуть компанию!

Тогда в зал вошли четверо изгоев. Тэхён, проявив свою королевскую сущность, заявил, что они готовы выкупить все акции, от которых собрание откажется. Четверо смельчаков попытались припугнуть «дерзкий молодняк», заставив их заключить сделки прямо сейчас. Тэхён кивнул, и через несколько минут все четверо лишились своих кресел, хотя их кошельки значительно пополнились деньгами. Таким образом на руках ребят оказались не только большинство акций, но и большинство голосов.

Оставшиеся четверо патриархов притихли, понимая, что пришли новые люди с новыми правилами. Деньги в кармане — это, конечно, хорошо, но они должны работать, а не лежать. Вливать их в посторонние компании не так уж просто, создавать что-то своё — поздно, рынок поделен. Получается, что их, великих мира сего, нагнул какой-то омежка, которого никто никогда не воспринимал всерьёз!

Сам же Чимин, вальяжно покачиваясь в кресле, молился, чтобы его дяди одумались и больше не продавали им акций. Тэхён вломил в их предприятие все деньги, в том числе и их мужей, и Хосока. Больше у них не было ни копейки! Однако по подсчётам Тэхёна, их средства должны вернуться в течение двух месяцев. Они рассчитаются с альфами, и никто никогда не узнает, что их счета обнулялись. Выйдя из зала заседаний, омеги разревелись. Никто до конца не верил в то, что у них получится!

***

Тэхён проснулся от того, что Чон протопал мимо его комнаты, слетел вниз по лестнице и громко хлопнул дверью. И это в три часа ночи! Он бросился следом, на ходу надевая халат поверх пижамы. Едва успел затормозить машину Чона, на которой тот уже ехал на выезд из двора, запрыгнул на пассажирское сиденье рядом с водителем, пристегнулся и помчался с мужем в ночь, не понимая, что происходит. Альфа так сжимал руль, что бледнели пальцы. Тэхён молчал. Наконец, Чонгук выпалил:

— В Хоса стреляли. Он в больнице, почти не пострадал. Кто-то из охраны его прикрыл собой. Но это не важно, на него совершили покушение, а значит, мой брат конкретно во что-то влип!

Тэхён кивнул. Он видел программу Хосока и считал, что тот взялся за дело слишком радикально! С другой стороны, опухоль нужно лечить, вырезая её или выжигая, иначе погибнет весь организм! Для начинающего политика этот путь крайне опасен. Но и результаты, если они будут, ошеломят всех! Тэхён верил в Хосока и его команду. Парни прижали Кана и ещё нескольких богачей, что творили произвол, покупая свободу на всех уровнях. Кто-то, как Кан, уже сидели в тюрьме. Другие дрожали и ждали своей очереди. Хосок активно прибегал к помощи СМИ, чтобы дела наверняка невозможно было ни опровергнуть, ни умолчать. И вот, видимо, он приблизился к кому-то из «великих» настолько близко, что его решили убрать.

Со Дон был сейчас к Чону ближе всех, поэтому, когда Тэ и Чонгук прибыли в больницу, там уже был альфа Пак и Ка Юль. Кузены тепло поприветствовали друг друга. Пак ввёл приехавших в курс дела: Хосок был на очередном судебном разбирательстве о произволе именитого бизнесмена. При выходе из суда, Хос подвергся нападению. Но омега из его охраны прикрыл собой альфу, приняв пулю в своё плечо.

Тэхён бросился в палату к Хосоку. Тот сидел у кровати раненого и с нежностью смотрел в его бледное лицо. Тэхён улыбнулся. Омежка, что прикрыл собой Хосока, источал такую любовь и преданность, глядя на старшего Чона, что стало понятно, почему он пошёл на такую жертву. И Хосок, рассматривая своего спасителя, всё больше погружался в его обожание. Тэхён вышел сам и вытащил Чонгука. Там больше никто не нужен.

— Едем домой, — говорит Тэ. — Сегодня мы здесь не нужны. Я напишу Хосоку, чтобы он заехал к нам завтра.

Гук обиженно посмотрел на своего омегу. Кажется, тот в курсе всего и всегда! Пару раз альфа заметил в своих документах поправки, которых там не должно было быть. Из этого он сделал вывод, что Тэ продолжает держать расходы проекта под контролем. Но это недоверие больно резало по его альфьему самолюбию! Однако делать нечего, нужно просто продолжать делать то, что начал, надеясь, что скоро муж начнёт воспринимать его всерьёз.

***

Юнги опять перед дверью омеги. Он боялся войти. Вот сейчас альфа откроет дверь, а Чимин снова скажет ему что-нибудь нехорошее. И он растеряется и забудет про свою проблему. Поэтому альфа зажмуривается, без стука распахивает дверь и кричит:

— Чимин, я хочу от тебя сына любым путём! Я не хочу отпускать тебя и хочу всегда быть рядом с тобой!

Открыв глаза, альфа видит пустую комнату. Он проходит в ванную и видит, как его омега лежит, надев наушники и наслаждается музыкой. Вдруг Чим открывает глаза и начинает прятаться от глаз мужа, нагребая на себя пену.

— Что тебе тут надо? — возмущается Пак.

— Я... Это... — мнётся альфа.

Потом резко отворачивается и выбегает, потому что вид мокренького омежки навевает такие воспоминания, от которых хочется снова схватить его и утащить в свою комнату, чтобы до утра приминать его телом свою безразмерную кровать. Юнги сбегает, а Чимин снимает наушники, в которых нет музыки. Выходит из ванной в мокрых пижамных штанах. Мин либо трус, либо окончательно прибит чувством вины...

И он прав. Юнги ещё раз прошёл обследование, и врачи подтвердили, что шанс на обычное зачатие у него минимальный. А если ещё и омега имеет проблемы с течкой, то и вовсе приближен у нулю.

***

Намджун в ужасе. Сегодня он впервые пришёл на репетиции омег. Те, наконец, решились работать в многогранниках. Каждый имеет свой оттенок. Вроде бы прозрачные, но один похож на рубин, другой на изумруд, третий на гелиодор. Омеги ставят танец, тренируясь двигаться в крутящихся многогранниках, чтобы не попадать в люки, через который они будут перемещаться друг к другу. Пока что это происходит на земле, но Джин то и дело попадает ногами в люк в самое неподходящее время. Его рассеянность чуть не привела к травме. Джун зарычал и потребовал:

— Хватит! Тэхён, он меня не слушается, но если ты ему друг и действительно любишь его, то скажи, чтобы он прекратил! Это ведь плохо для детей!

Тэхён выходит из своего рубинового многогранника и он вдруг превращается в обычное стекло. Это на омегах такие костюмы, что придают цвет их «комнаткам». Джун подходит ближе и видит, что эти сооружения не совсем прозрачные. Они словно состоят из мельчайших сот, что заставляет цвета с костюмов многократно отражаться. Он с недоумением смотрит на Тэхёна.

— Тэ, это ведь, наверняка, безумно дорого!

Омега с удовольствием объясняет:

— Пластик и песок. Особая очистка и формирование пластов. Но это — нововведение, поэтому оплатой будет — реклама их продукции. Оптимальный вес, прочность и светоотражение, — горделиво хвастается омега. И тут же обращается к альфе: — Намджун, мы сегодня пойдём в караоке. Можете не таскаться за нами? — заговорщически спрашивает Тэ друга. — А я побеседую с твоим упрямым мужем.

Намджун соглашается. Да, лишь бы Тэхён его уговорил!

***

Омеги уходят из студии, закрыв двери и по сто раз проверив все помещения. После проёба с видео, альфы, наконец, разделили служащих на уровни с разными категориями доступа к различным проектам. И только у «Граней возможного» практически не было обслуживающего персонала. Поэтому даже помещение омеги убирали сами.

Сейчас друзья идут в сауну. Да, Тэ специально наврал Намджуну, чтобы тот не нашёл их, бегая за своим бесценным мужем с не менее драгоценными детишками. Там омеги заказывают кабинетик для посиделок и периодически покидают его то ради парилки, то ради бассейна. Однако коктейль, который пьют Чимин и Тэхён постепенно развязывают омегам языки. И первый, как ни странно, начинает жаловаться Чимин:

— Я не знаю, что мне делать с этим Юнги! Он просто тупица!

Тэхён берёт свой телефон, и Джин интересуется:

— Тэ, ты можешь хотя бы сейчас отложить свой девайс? Ты сделал всё, что мог, теперь просто отдохни! Как только мы получим свои деньги, масса проблем решится сама собой! А мы их получим, я теперь совершенно уверен!

Тэхён кивает, откладывает телефон экраном вниз и интересуется:

— Так что с Юнги не так, Чим? Может, ты его запутал своими психологическими трюками? Может, с ним попроще, как с дитём неразумным?

— Сказал омега, который даже не переспал с мужем! — злится Чимин. — Не могу же я признаться ему, что так и люблю его до сих пор! Он, блять, жалеет меня, а мне его жалость вообще не впёрлась!

Джин кивает:

— Вот и я переживаю, что Нам со мной хочет быть только потому, что я опять, как идиот, залетел от него! Это же надо: потрахался два раза в жизни, и оба раза с приплодом! И оба раза от одного и того же! — возмущается Сокджин под дружный хохот друзей.

Чимин с интересом глядит на друга. Тот пьёт сок, но глаза горят так, словно он тоже под хмельком. Плоский животик омеги уже слегка припух, и Пак начинает пригудать:

— Я тоже так хочу! Потрахался — залетел! Но у Юни проблема с этим.

— Какая? — изумляется Тэхён.

Чимин, всхлипнув, начинает перечислять:

— Во-первых, Юнги меня не хочет. Он убегает, стоит мне посмотреть на него с вожделением.

— Так, стоп! — тормозит друга Джин. — Что в твоём понятии значит «с вожделением»?

Чимин зыркает на старшего, а потом на Тэ:

— Вот так!

— Господи! — отшатывается Джин. — Ты себя в зеркало видел? Это же жуть жуткая! Как будто я тебе полжизни денег должен и не отдаю!

Чимин загрустил. Вздохнул и сказал:

— Я копировал омегу из фильма «Роковой красавчик!» Он там альф, как коврики себе под ноги стелил. И взгляд у него был вот такой, — и Чимин снова пугает друзей своим «фирменным» взглядом.

Тэхён, однако, заявляет:

— Чимочка, это закрепи. Такими глазами будешь смотреть на деловых партнёров и конкурентов. А на Мина своего смотри, как глядишь на пузико Джина.

— Я что, толстый? — возмутился Джин. — Тэхён, ты у нас тоже плодовитый. Смотри, как бы Гук тоже не сделал тебя кругленьким. Эй, ты чего? Я же пошутил, — пугается вдруг Джин, видя слёзы Тэхёна. — Господи, мальчишки, ну вы чего? — совсем теряется старший, когда пьяненькие братишки начинают дружно шмыгать носами. Потом обнимаются и заливаются громким плачем. Джин берёт свой телефон, тыкает в него, затем кладёт на стол. — Чимин, ну с тобой всё ясно-понятно, ты не умеешь соблазнять, а Мин тупой, не понимает, что когда ты об него глаза ломаешь — это призыв к безудержному разврату. Ну, а ты чего ревёшь? Чонгук, вроде бы, любит тебя. В чём проблема теперь?

— Джин, я боюсь, что у него ко мне не чувства, а просто вина. А я... — начинает запинаться Тэхён. — Я до сих пор... И потом, я уже забыл, как это. И я просто хочу, чтобы меня любили. Но не уверен, что ему это надо...

— Та-ак, — протянул Джин. — Все мы тут, получается, с придурью. Вроде, своих мужей любим, так? — младшие поддакнули. — А сказать не можем, трусы позорные.

Чимин вскакивает и говорит:

— Это кто трус? Я вот как приду сегодня, как скажу ему: «Мин, какого хрена ты не видишь, что я тебя хочу?» И будет мне счастье!

Джин подзадоривает второго:

— Тэхён, а ты что скажешь? Разве Гук не заслужил твоей любви?

Омега краснеет и говорит:

— Гук, конечно, хороший. Но, мальчики, у него же омег было, у меня на всём теле столько волос нет! Он опытный, и от меня будет ждать того же. А у меня было всего один раз, да и того я не помню... Не смогу я стать для него чем-то важным... А если он разочаруется во мне и изменит, я этого не переживу. Так я словно и не спал с ним никогда. Ну, случайно у нас есть ребёнок, но, в принципе, мы друг другу никто. И если он заведёт кого-то, мне не будет так больно. В общем, не поймёте вы меня, мальчики, — всхлипывает Тэ.

Джин прижимает друга к себе и шепчет:

— Мы тут все такие, Тэ. Попробуй не думать, дай волю чувствам — и ты всё поймёшь.

Тэхён вздыхает и отстраняется от друга.

— Джин, мне проще любую программу взломать или спланировать корпоративную систему. Там всё ясно и чётко, если правильно просчитать риски. А тут всё так страшно. А если я ошибусь?

Чимин тыкается лбом в плечо Тэхёна и говорит:

— Никто не застрахован. Тэ, нельзя просчитать всю жизнь! Это не проект. Тут чувства правят.

— Чим, что за глупости ты говоришь? — возмущается Тэхён. — Нельзя бросаться в отношения, не продумав, что из этого выйдет! Шесть лет назад мы уже это сделали, и чем это закончилось?

Джин вдруг всхлипывает:

— Это я виноват! Я сбежал сам и забрал вас, а ваши альфы, может, захотели бы вас оставить...

— Ты с ума сошёл, Джин? — возмущается Чимин. — Я не кот помойный, чтобы меня оставлять или прогонять! Мы всё сделали правильно! И то, что они нас не искали, говорит про то, что не так уж мы им были нужны!

Джин вздыхает и говорит:

— Мне Джун сказал, что он пытался до меня дозвониться. Но папа добавил его номер в «блок». А я и не знал, пока был у дедушки. И тебя, Чим, Юнги искал. Но ты его тоже...

— Не я. Дед. Он велел мне не возмущаться, иначе меня вычеркнули бы из семейного реестра, — грустно признаётся Пак.

Все глядят на Тэхёна. Он смотрит на свои руки. Но потом всё же говорит:

— Я изначально был для Гука омегой на одну ночь, он даже номер мой не взял. А я... Меня избили, как только я приехал домой. Посадили под домашний арест. А потом убивали, зная, что я беременный. Юль спасал меня и спасал. Но мальчики, я не хочу больше вспоминать об этом. Господин Чон починил меня, у меня новая жизнь. Новые планы. Я хочу покинуть эту страну...

— Что? — рассвирепел Джин. — А как же наш проект?

— Джин, у нас годичный контракт. Но из-за твоей беременности нам придётся заключить его ещё на три года. Кстати, нам придётся отложить тренировки из-за твоего положения. Ни к чему нам травмы. Это не обсуждается. К моменту своего отъезда я кого-нибудь подготовлю на своё место.

Омеги внимательно смотрят на младшего Кима. Потом Джин строго спрашивает:

— От кого ты хочешь спрятаться, Тэ?

— Я встретил своих братьев, — глухо отвечает Тэхён. — Они всё ещё одержимы мной. Мальчики, их не посадят надолго. А выйдут они ещё злее. Мне придётся сбежать. Я хотел оставить им все деньги, чтобы они отстали от меня. Но им нужен я. Даже не так: они прямо сказали, что хотят мою кровь. Ещё раз я такого просто не переживу!

Вдруг телефоны омежек начинают дребезжать. Джин и Чимин берут трубки неохотно, но Тэхён отключает звук и даже не смотрит, кто звонит. Джин с болью смотрит на него. Не то говорил Тэхён. Он боится, что окончательно привяжется к Чонгуку, а тот не сможет его защитить — вот основная причина.

***

Когда Джуну и Мину позвонил Тэхён, альфы с удивлением посмотрели друг на друга. Они оба приняли звонок, а потом слушали откровения омежек. Но вскоре Джин позвонил Гуку, и тот тоже принял звонок, с болью слушая про сомнения своего мужа. Совсем невыносимо стало, когда Тэ сказал, что всё равно уедет, ведь он так и боится братьев, не верит, что он теперь под защитой. И если Нам и Джин расплывались в довольных усмешках, то Чонгук начал всерьёз нервничать.

Старшие альфы решили, что пора забирать мужей, и позвонили им. Чонгук тоже звонил, но если Юнги и Джуну ответили, то ему, Чонгуку, нет. Он слышал, как перестала звучать простенькая мелодия на звонке Тэхёна, а у него гудки так и шли. Вот так, значит. Не хочет Тэ говорить с ним! Он крикнул в трубку Юнги:

— Чимин, попроси Тэ взять трубку! Я приеду за ним, где вы?

Чимин молчит. Потом отвечает:

— Мы привезём его, Гук. Тэ сейчас не желает ни с кем говорить.

Но Чонгук едет вместе с Мином. Он чувствует, что его муж теряется, что ему сейчас очень нужна поддержка, даже если он от неё отказывается. Но когда они приезжают, Тэхён нарезает круги в бассейне, словно сумасшедший, а Джин пытается поймать его у бортика. Чон быстро раздевается и ныряет за мужем. На середине бассейна он перехватывает его и прижимает к себе. Он почти кричит на омегу:

— Тэ, остановись! Я буду всегда тебя любить и никому не дам в обиду! — затем ловит его губы, сбивает и без того тяжёлое дыхание и говорит спокойнее: — Я сумею защитить тебя, дорогой.

Взгляд Тэхёна, наконец, перестаёт метаться.

Мины подвозят их до дома. Тэ, быстро обняв Чимина, несётся к дому. Он вбегает в лифт, но между дверьми встаёт нога Чонгука. Он заходит следом и глядит на растерянного Тэхёна. Тот отводит взгляд, но Чон притягивает его к себе и снова начинает шептать, как любит его, как будет защищать. Постепенно тело омежки расслабляется, и Гук накрывает губы Тэхёна своими, аккуратно лаская их языком. Успокаивая и нежа, слизывая тонкий запах олеандра. Голова Чонгука закружилась, он тоже начал призывать омегу, и Тэхён вдруг прошептал ему в губы:

— Я вспомнил твой запах. Он словно сейчас витает возле нас.

— Так и есть, мой олеандр. Ты тоже манишь меня.

Не в силах сопротивляться своим желаниям и природе, Тэхён впился губами в чоновы и обнял его ногами, прямо, как в первый раз. Так они и вошли в квартиру. Тэ тихо скулил, когда Чонгук, придерживая его под ягодицы, потащил наверх. Чон словно вернулся на шесть лет назад, только тогда у омежки не было течки. А теперь он и вовсе потерялся, впервые за долгие годы почувствовав себя во власти альфы.

Пронося Тэ мимо его комнаты, Чонгук подавил омегу, удерживая того от побега. Гук вдруг понял, что Тэ никогда не решится на их отношения. Он так и будет бегать, сомневаться, бояться. И его заверения в чувствах с Тэхёном не сработают. Чонгук должен доказать делами, что на него можно положиться.

Альфа вносит мужа в свою комнату, укладывает его на постель, раздевает и рассматривает горящее желанием тело. Это больше не хрупкий мальчик. Было очевидно, что его омега занимается танцами: у него были сильные руки и красиво прорисованные изящной омежьей мускулатурой ноги. Тонкая талия круто переходила в бёдра, соски маняще приподнялись на небольших ареолах. Сила и изящество создали настоящего Тэхёна. Губы Тэ налились кровью, глаза полыхали, руки комкали простыни. Чонгук разделся, улёгся рядом с мужем, прижал его к себе, покрывая лицо лёгкими поцелуями. Ладони альфы нежно изучали шелковистую кожу, колени раздвигали длинные ноги. Тэхён заметался, пытаясь высвободиться, но Чон прошептал:

— Это я, твой Гук, — и снова окутал мужа сандалом.

Тэ успокоился и принялся неумело, но опять страстно подставляться под его ласки. Он старательно ласкал язык Чонгука, втягивая его себе в рот, облизывал губы и от нетерпения кусал его за подбородок. Чонгук пополз вниз, прижимаясь губами к трепетной шее, тонкой ключице, дерзкому соску и стыдливому пупку. Погладил губами возбуждённый член, приняв его в рот, затем спустился ниже и прижался языком ко входу, нежно вклиниваясь в раскрывающуюся ему навстречу дырочку. Гук сам заскулил, когда запах мужа окутал его. Он принялся раскрывать Тэхёна, нежно покусывая его бёдра. И вскоре омега оплёл его ногами и впустил в себя, наполняясь страстью и стремлением к удовольствию. Они двигались в едином ритме, наполняя комнату стонами и всхлипами. Омежка раз за разом прижимался к груди альфы, шепча ему в приступе оргазма:

— Гук-и! Мой Гук-и!

И Чонгук отвечал ему:

— Конечно, твой. Только твой.

И ночи им было мало. Лишь под утро измотанный Тэхён тихо заснул в объятиях Чонгука. А Чон лежал и думал: за всю ночь у него ни разу не мелькнула мысль о презервативах, хотя с той поры, как Тэ перегрузил его в первый раз, Чонгук ни разу не прикоснулся к омеге без защиты. А сегодня он даже ни разу не прервался. Он кончал и кончал в Тэхёна, словно желал хотя бы так оставить этого омегу рядом с собой. Юн должен был родиться альфой. А теперь он хочет ещё одного омежку или альфочку.

***

Чимин всю дорогу до дома молчал. Юнги тоже, словно воды в рот набрал. Омеги, не сговариваясь, сдали друг друга мужьям. Теперь Юнги знает, что Чимин жаждет его ничуть не меньше, чем Мин его. Но для Чима важны чувства. И как их доказать? Альфа смотрит на мужа, но тот так и не оттаивает. Тогда Юнги решается сказать:

— Тэхён позвонил мне, когда ты рассказывал, как любишь меня, как пытаешься соблазнить. Прости, Чимин, но я правда не думал, что ты хочешь меня. Почему же ты вернулся в свою комнату после течки?

— Мин, ты всё же тупица! — заявляет Чимин. — Ты ведь предложил мне провести вместе течку. Мы это сделали. Течка закончилась, а дальнейшего предложения жить вместе не последовало. И что я должен был делать? Перенести свои вещи в твою комнату? А если бы ты был против?

Юнги трёт затылок. Он горестно соглашается:

— Бля, я не подумал. Я решил, что если мы сблизились, то это насовсем. А у вас вон, как всё сложно! Надо сказать парням.

— Я тебе скажу! — больно щёлкает мужа по колену Чимин. — Это только я такой. Тэ и Джина нужно завоёвывать иначе.

— Понятно, дорогой. Так что, ты ко мне сегодня переезжаешь или сегодня просто переспишь, а с завтрашнего дня мы начнём официальную семейную жизнь?

Чимин задумывается.

— Мне нравится моя комната. Я хочу оставить её за собой. Если ты будешь меня бесить, я буду прятаться от тебя там.

Альфа вздохнул. Никогда не понять ему омег! Зачем прятаться, обижаться, молчать, если можно просто всё сказать!

***

Намджун несёт Джина на руках. Пока они ехали, омега уснул, и будить его совсем не хотелось. Джин так сладко чмокал губками, что Намджун искусился и поцеловал его. Тотчас руки омеги обвили его шею, в рот полез любопытный язычок. В итоге альфа на подкашивающихся ногах едва дотащил мужа до гостиной, чтобы уложить его на диван, стянуть с обоих одежду и, по-быстрому подготовив его, войти со страстью, от которой вело самого Намджуна. Джин же то и дело шептал:

— О, Нам! Как мне хорошо с тобой! Что я буду делать, когда мы расстанемся?

— Так давай не будем расставаться, дорогой! Останемся вчетвером. Будет классно: ты, я и наши детки, — уговаривал Джун омегу, лаская податливое тело и вдалбливаясь в него на всю длину.

Джин всякий раз запрокидывал голову и распахивал глаза, глотая стоны. А Нам, пользуясь моментом, уговаривал своего строптивого мужа не уходить из его жизни.

***

Наутро Юн не нашёл папу в его комнате. Мальчик побежал по квартире, разыскивая Тэхёна. Он нашёл его. Вернее, их. Папа и отец лежали в одной постели. Юн был маленьким, но не глупым. В фильмах он видел, как после вот таких лежаний у омеги растёт живот, а потом появляется маленький, вокруг которого все суетятся. А старшие дети становятся просто лишними.

Вдруг папа раскрывает глаза и смотрит прямо на мальчика. Тэхён хриплым голосом зовёт сына:

— Юн, подойди ко мне. Я так соскучился по тебе, сынок!

Мальчик радостно улыбается и бежит к папе, но длинные руки отца перехватывают его о прижимают к себе. Чонгук говорит сыну:

— Ну, уж нет! Вы с папой здоровались много лет! А меня с вами не было. Теперь ты будешь сначала целоваться и играться со мной, а потом уже с папой! Юн, целуй меня!

Мальчик весело прижимается губами к щекам Чонгука, тот нежно обвивает сильными руками хрупкое тельце и целует сына в лоб. Юн решается спросить:

— Отец, а если из папиного животика появится ещё малыш, кого ты будешь целовать сначала?

— Конечно, тебя! — не задумываясь отвечает Гук. — Тебя я уже знаю, а он ещё не понятно, каким вырастет!

Тэхён лежит, не шевелясь. Он чувствует запах Чонгука: сандал с холодными нотками горчинки. Он чувствует запах Юна: сандал с тонкими нотками сладости. Он чувствует свой пьянящий олеандр. Но ещё он чувствует тончайший запах мяты. Вот чёрт! Злой взгляд на альфу, и омега хватает халат мужа, напяливает на себя и сбегает, оставив сына с мужем. Но бежит он не в свою комнату. Он боится не добежать. В туалете он падает перед унитазом на колени, и из него начинает исторгаться желчь.

— Что с папой? — спрашивает Юн с тревогой. — Он заболел?

— Нет, сынок.Просто твой братик, что теперь сидит внутри папы, обиделся, что мы его, возможно, не будем любить.

Юн строго смотрит на отца и говорит:

— Я — старший, я понимаю, что вы меня любите. А он маленький, надо целовать сначала его. Папа, иди сюда, мы вас поцелуем.