Тайна

Джин оставил машину на пирсе, пошел по мягкому песку, к одиноко сидящей фигуре. Чимин не смог дозвонится до брата, решив, что тот злится на него. Набрал номер Джина.

Омега встал рядом с другом и положил ему руку на голову, потрепав по влажным волосам. Чимин не поднимая головы, обнял колени хена и, уткнувшись в них лбом, громко и протяжно завыл.

- Хеен. Скажи мне, почему взрослая жизнь такая сложная. Я не хочу больше расти. – Бета захлебываясь поднял голову.

- Айгуу...ты вообще о чем? Какие у такого как ты малявки могут быть проблемы кроме экзаменов? – Джин щелкнул парня по лбу.

- Сокджин, не говори как моя мать, эта женщина и так считает меня бесполезным, еще и ты? – Чимин улыбался сквозь слезы.

- Пойдем в машине тебя ждет твой помокший сюрприз, бегающий по городу по дождем в поисках, своего бестолкового братца.

Глаза Чимина округлились, превратившись в два рисовых блюдца. Он оттолкнул Джина, сорвался с места к пирсу, обдав омегу градом мокрого песка.

- Вот же мелкие засранцы...

***

Джин оставил парней у общежития, отправляясь, домой, на долгожданный отдых. Глубокая ночь покоилась на окраине города, чего не скажешь о центре. Там в элитной многоэтажеке его ждет одинокая постель.

День выдался богатым на приключения. Чимин и Тэхен ввалились в свою комнату грязные, уставшие и вымотанные каждый по своим причинам.

- Ублюдок, как же он меня бесит! - Тэхен швырнул рюкзак об стену и рухнул на кровать Чимина. Пак придвинулся к братцу и навис над ним.

- Слушай, давай я тебя трахну и помечу. Вот и все решится само с собой. – Пошутил бета.

Тэхен посмотрел на Чимина странным взглядом, а потом резко повалил того на спину и усевшись сверху стянул с себя толстовку.

- Ты ... ты... чего удумал, больной? Я...я... же пошутил. Мы братья ты не забыл...это противозаконно. - Чимин вывернулся, отполз от Тэхена и забился в угол.

- Я согласен. От одного раза ничего не будет, я даже согласен родить тебе сына. – Нес откровенный бред Тэхен. – Зато это избавит меня от этого козла.

Омега обиженно надул губы, Чимин не горел желанием признаваться другу, что он пассив в отношениях. В отличие от омег и альф, беты хоть чаще всего одиночки, но у них есть приятный бонус, они могут быть и сверху и снизу. Но бета встретившая свою пару, занимает четкую позицию. Чимин знал, что он, встретив двух альф не сможет проявить инициативу в постели, больше ни с кем и никогда. Но признаться в этом брату, было сейчас смерти подобно.

Тэхен много раз жалел, что он «фальшивый» альфа, ведь он мог бы владеть этим прекрасным подтянутым телом и целовать эти пухлые губы. В нем снова разгорался пожар, в штанах было тесно. Руки сами потянулись к Чимину, тот еще больше вжался в угол.

- Подрочи мне, - с томным взглядом Тэ надвигался к бедолаге, бета захлебнулся возмущением.

Стук кулака об стену заставил парней застыть, в пороге стоял взлохмаченный Чон, рубашка была расстегнута, по голому торсу стекали крупные капли, джинсы были застегнуты только на замок, пуговица и ремень торчали в стороны, не трудно догадаться, чем минуту назад был занят парень.

«Обидно, наверное, девчонки, с которой ты слез», ехидно ухмыльнулся Тэ. От Чонгука не ускользнуло ничего, не улыбка не поза, в которой стоял его омега. Одна нога стояла на полу, колено упиралось в кровать, спина соблазнительно изогнута, а попка оттопырена, так что не хватает надписи, «возьми меня». Чонгук горел огнем ревности, сейчас его вид говорил Чимину бросить брата и бежать, а иначе он труп. Чимину не нужно говорить дважды.

- Прости Тэ. – Чимин медленно прополз рядом с разъяренным Тэхеном и выскользнул за дверь, пулей устремился вниз, просить помощи и спасти омегу.

Тэхен встал по стойке смирно и с вызовом встретил голодные глаза. Чонгук не двигался, было слышно только его тяжелое дыхание, его руки сжатые в кулаки, и лицо с играющими скулами. Выдавало его бешенство.

- И чего ты приперся и испортил мне всю малину.

- Лучше заткнись. – Прошипел Чон.

- А то, что? Что ты сделаешь?- Тэхену было страшно, но показать это он не мог. Его гордость задета. – Зачем пришел, говори? Если ничего не нужно убирайся!

Чонгук стал подходить к Тэ, на удивление тот стоял на месте и не убегал как обычно. Только вот омега стоял не потому, что смелый, а потому что его ноги не могли двигаться, точно бы его обездвижила неведомая сила. А в голове крутились чужие мысли «дернешься, убью». Чонгук подошел в плотную и, не моргая, поглощал этого наглеца, как он посмел. Он что думает, это тело принадлежит ему.

Чон был в душе с очередной шлюхой когда, на него нахлынуло сильное возбуждение, он знал, кто его испытывает. Понимая, что это первый раз, исходит от Тэхена, Чон сорвался с места, словно бык и помчался убить изменника. Войдя и увидев как похабно и с какой страстью его омега смотрит на другого, Чонгук был готов разорвать Чимина в клочья и развеять его прах, чтоб не осталась даже воспоминания о нем.

Тэхен был возбужден и напуган, его тело горело, а при приближении альфы, оно пламенелось сильнее. Ноги больше не держали его, сильные руки обхватили его за талию, прижимая к мускулистому влажному телу. Мысли путались и больше не подчинялись ему, он устал. Устал убегать.

- Я больше так не могу, давай покончим с этим. – Неожиданное признание омеги, словно ледяной душ охладило гнев альфы.

- Что? – Чонгук боялся верить своим ушам, его строптивая омега сдалась, а может это очередная уловка хитрого лисенка.

- Я устал убегать. Давай покончим с этим. - Тэхен поднял глаза полные боли и отчаяние.

Впервые альфа осознал, сколько страданий он неосознанно причинил, своей омеги. Он смотрел на Тэхена и не узнавал его. Исхудалое лицо и бледная больше, чем обычно кожа, с легким персиковым румянцем. В его глазах, нет такого света, с которым он смотрит на остальных, когда они устремлены на него. Его руки безвольно свисали вдоль тела. Теперь, когда он это увидел Чон пронзенный этой картиной, окончательно осознал, что омега отказывает ему. Его омега не принимает их связь. Альфе хотелось кричать, ноющая боль сковало сердце. Теперь он знает, как это быть отвергнутым, тем в ком заключается твой смысл жизни.

Он отпустил изумленного Тэхена и отшатнулся, не говоря ни слова, вышел, оставив одного засыхающего от возмущения омегу.