Хиксберли

Уезжал я в сумраке. Вокруг расстилалась пустая тьма: ни звезд, ни огней. Даже небосклон утратил, как казалось, все яркие цвета. Все было темным. Слуга помог уложить багаж на заднюю часть повозки, запряг кобылу и встал около Картера. Я взглянул на отца: тот глядел с гордостью и некоторой радостью. Я знал, что Картер Вудс очень за меня переживает, что доверяет и готов отпустить. Отчего-то я даже отвел глаза. Мне было стыдно перед ним за содеянное, за свой незаконченный, брошенный план, за то, что во мне нечем гордиться.

Мгла расстилалась вдоль дороги и небольшого сада у нашего поместья. Отец горячо похлопал меня рукой по плечу, не отводя взгляд. Строгий, знакомый, но заботливый. Холод касался кончиков моих пальцев и уже добрался до шеи, как я поднял голову и посмотрела на него. Я тяжело выдохнул теплый воздух и со всей жалобностью было открыл рот, как Картер меня перебил:

ꟷ Я все знаю.

Меня словно холодной водой окатило. Его глаза не изменились. Он смотрел с гордостью, смотрел с искренностью, заботой и добротой. Не было ни намека на гнев, стыд или отвращение. Он знал все, получается и мой план. Но продолжал пронзать мои глаза нежными чувствами.

Мои уши вспыхнули розовым, а к коже прилила кровь. Как же стыдно было... Весь холод сразу остался вне досягаемости. Я крепко обнял отца мужской хваткой, не как маленький мальчик, а как взрослый мужчина. Он все понимал без слов. Я столько раз его подставлял, лгал, клеветал и не слушал, а он сейчас... Нет. Всегда. Вудс всегда смотрел на меня, как сейчас, с заботой и отцовской лаской. Это разбирало душу по кусочкам, терзало до крови и било в самое сердце. Он просто понимал и не винил меня.

Я ощутил его ладонь на своей спине снова и отстранился. Я исправлюсь, не чтобы доказать отцу, а оправдаться перед самим собой. Картер кивнул и отпустил. Медленными размеренными шагами я шел до кареты. Три раза оглянулся на дом, отца и остановился у самой дверцы. Мой взгляд замер на по-прежнему одиноком глубоком небе и поймал звезду. Появился яркий маленький огонек. А вокруг тьма, но он сиял ярче и ярче. У меня закружилась голова, а мороз ударил по рукам и щиколоткам. В повозке уже сидел мой друг, что удивленно рассматривал меня и поле за маленьким окошком. Я дернулся, как свойственно человеку, и ступил в карету. Последний раз взглянув перед отъездом на отца, мы двинулись в путь. Проселочные дороги окутал туман, а мы уезжали все дальше...

Пейзаж несильно менялся за окном: луг, покрытый беловатым инеем, местами снег, тьма и дымка. Потихоньку поднималось солнце и небо приобретало голубой оттенок. Кристиан тихо разбирал бумаги, а я молчал. Чем дальше несла нас лошадь, тем больше я погружался в мысли.

Мы выехали рано, должно быть, Айлин еще спит. Получила ли она мое письмо? Может она его прочла и вовсе не спит? Что, если она никогда меня не простит? А что она ответила на мое признание? Дошло же ей письмо? А может?.. Хватит. Я перебил сам себя, понимая, что так продолжаться не может. Я стал кусать губы. Думаю, я поступил неправильно. С самого начала все было ошибкой. Я не должен об этом думать. Райан, новый город ꟷ новая жизнь.

Я заглушил свои мысли и облокотился на дверцу, прижался ухом к окну с мелькающими пейзажами зимы и заснул...

Прибыли мы в Хейвуд после обеда. Кристиан спал, как и я. Кучер разбудил нас, когда солнце уже поднялось на пик, однако оставалось за облаками. Я потревожил друга и взял багаж. После чего мы направились в пансион. Однако одна мысль все же мелькнула где-то подсознательно. Как там Айлин...?

***

После очередного занятия по этикету я отправилась домой. На улице стоял мороз, обжигающий все незакрытое тканью. Но сегодня мне чудилось, что мороз добрался и до моего сердца. Оно то полыхало, то ускорялось. Я на радостях спешила в поместье: сегодня я не сдамся. Сегодня я обязательно признаюсь ему в чувствах. Мое сердце бешено колотилось к груди, а щеки разливались в румянце.

Я быстрым подпрыгивающим шагом забежала домой, сменила одежду на более красивую и теплую и отправилась на поле. Плевать, что скажет отец, плевать, что он сделает. Он должен знать. Райан должен понимать о моих чувствах.

Я добиралась на Хиксберли мимо деревьев. Неприятный осадок после услышанного вчера затмили мои переживания. Конечно, я опешила от услышанного, но мои эмоции, чувства были сейчас на первом месте.

Я добралась до дерева, где подолгу сидела рядом с Райаном. Никого не было. Белое-белое поле, дуб без листьев и легкий холодный ветер. Мы договорились встретиться с ним в это время здесь. В прошлый раз я струсила, не смогла решиться и испугалась. Однако не сейчас. Я не могу отказаться, не могу сделать шаг назад: он должен знать.

Я выдыхала морозный воздух и грела ладони. Пустота затягивала. Минуты ожидания растягивались и переходили в часы. А его все не было. Мои ноги начинали покалывать от холода, а щеки побагровели. Я ждала. Поначалу я так нервничала, что не могла никуда себя деть. Затем ожидание сменяло надежду на разочарование. Он забыл? Перепутал? Опоздал и передумал идти? Нет. Или он испугался? А что если он уже все знает? Может он догадался и не хочет принимать мои чувства?

Я прождала около трех часов и от безысходности, утратив всю надежду, развернулась и ушла. Он не придет. Не бывает как в сказках... И не будет. Он не придет.

Я пришла на Хиксберли снова на следующий день. Может он будет здесь сегодня и извинится? Скажет, что забыл, потерялся во времени и не нашел меня, когда опомнился? Глупые, наивные мечты, что оставались в сердце и не давали забыться. Я верила во что угодно, но только не в худшее. В него мне верить не хотелось, ведь Райан ꟷ лучшее, что со мной случалось. Его появление было странным, даже нелепым, на настолько головокружительным... Я не смогу поверить, если он ушел. Особенно просто так, ничего не оставив и не сказав.

Я нервничала, волновалась теперь так, что в груди стало не хватать воздуха. Я не верила, но интуиция давила на мысли, на сердце, сжимала веру и перемалывала в порошок. Я стала терять рассудок.

Внезапно все переменилось. Я принялась жадно глотать воздух, упала на снежную землю коленями и схватилась за грудь в области сердца. Сейчас мне показалось, что он мог и правда уехать. Мог бросить меня тут, мог не объясняться. Мог... Но я не хочу в это верить. Я видела в его глазах то, что не было чуждо мне. Я видела в них то, что сама ощущала. В них горело пламя и счастье. Он не мог!..

До осознания понадобилось много, однако принять я не желала. Я закрыла лицо ладонями и, склонившись к коленям, разрыдалась. Сердце заныло так, как не болело до этого никогда. Горячие, жгучие слезы катились по щекам и пекли на холодном воздухе, но в душе было больно настолько, что этого я не ощущала.

Удивительно насколько может любить и разрываться сердце. Еще недавно оно, наполненное яркой надеждой, быстро колотилось и пропускало удар лишь при одном взгляде на Райана. А теперь его словно бросили на дорогу и принялись топтать, бить, разрывать на части. Нет. Я не боялась, что он исчез. Я не боялась столько, что он уехал навсегда, сколько боялась, что он не узнает о моих чувствах. Он может промолчать, может сбежать, уехать, не принять, но выслушать о чувствах должен.

Я не успела... А он и не узнает. Будет жить и не знать. А вдруг он тоже что-то чувствует? Я же видела в его глазах то, чего не рассказывалось ни в одной сказке: свет. Этим светом, хоть он и не без изъянов, можно было бы освещать всю землю. Если бы я не мешкала...

Я резко поднялась с колен и, налету роняя слезы, ринулась в сторону поместья Вудс. Может, он там? Может, он не уезжал, а моя интуиция лжет? Я бежала, чувствуя как пекут слезы на щеках, как душит легкие мороз. Но все это болело сильнее лишь из-за душевной боли. Я бежала сломя голову, огибая деревья и кустарники, ломая сухие ветки.

Райан, Райан, Райан, Райан, Райан... Пожалуйста, пусть это будет неправда.

Дверь открыл пожилой добрый мужчина ꟷ слуга. Я вытерла рукавом капли с лица и взволнованно спросила:

ꟷ Райан Вудс... Где он? ꟷ Мужчина осмотрел меня с ног до головы.

ꟷ Могу спросить, кем вы ему приходитесь?

ꟷ Подруга. Сэр, прошу... ꟷ В его глазах читалось недоумение и я дополнила: ꟷ Айлин.

Глаза мужчины округлились: он явно что-то обо мне слышал. Тот смягчился.

ꟷ Разве вам он не сообщил? Он уехал два дня назад в Хейвуд. ꟷ Я поблагодарила за ответ и, пройдя от поместья, остановилась на середине дороги. Как?.. Значит это правда. Он уехал.

Мое сердце разбилось вдребезги окончательно. Осколок за осколком разбивался еще и еще. Оно ломалось и рассыпалось где-то в ребрах. Что же ты наделал, Райан Вудс...? Я в этой ситуации, как загнанная в клетку птица. Он вернется? Надо спросить у слуги! Нет, не стоит. Если бы он хотел, если бы поистине желал, то сообщил бы мне, предупредил бы. Он бы не уехал. Если бы он хотел, чтобы я его нашла, он что-нибудь предпринял. Даже если он вернется, захочет ли он меня видеть? Нет, наверняка он забудет обо мне и вскоре найдет любимую. Моя звезда для него перестанет светит, а он и не заметит... Если он уехал, не сказав, значит не хотел, чтобы я его тревожила. Что ж, походу, не судьба...?

Я горько рыдала вечером в своей комнате. Всхлипывала над керосиновой лампой и перебирала листы белой бумаги. Как бы я не хотела смириться, как бы ни пыталась оставить это. Сердце не слушалось. Больно было... И очень сильно. На небе снова взошла луна. Где-то там, возможно, тоже созидал звезды мистер Вудс. Где-то там... Не здесь.

Я поняла: любить страшно. Никогда не знаешь: обернуться твои чувства счастьем или прахом. Моя история, что должна была закончиться светом, оборвалась, и не успев начаться. Пускай хотя бы в моей книге у нас все получиться. Я открыла чистую страницу «Поле из одуванчиков» и принялась писать. Пусть здесь у нас все будет хорошо. С этими мыслями я дописала очередную книгу, но необычную. И правда, она вышла не такой, как все. Сюда я вложила все свои чувства. Пускай, если не он, читатели узрят мою любовь...

«Они встретились на поле, крепко прижались друг к другу и оба разрыдались. Мужчина крепко удерживал девушку в объятиях, будто боялся упустить снова.

ꟷ Если бы мне дали возможность, я бы встречал вас вновь и вновь...

ꟷ Снова и снова...»

Я закрыла книгу. Даже так, может в другом мире, хоть написанном, мы будем счастливы...