Квартира 16

Все тот же стол, стулья, полумрак, аппетитный запах приготовленных поваром блюд, те же праздные разговоры гостей, та же приятная музыка. Но все стало другим. Даже воздух приобрел горьковатый привкус. Я видела перед собой любящую женщину, страдающую и готовую на все, чтобы удержать любимого мужчину. Она совершила подлость по отношению ко мне, но не за это я ее невзлюбила. Именно сейчас, глядя в ее напуганные глаза и чувствуя непозволительное торжество, выходя победительницей в этом бою, я осознала всю силу своего чувства. Ревность была и раньше, но сейчас она переросла в сокрушительную злобу, и это пугало. Я была виновата перед ней куда сильнее, не имела права сердиться, была обязана сочувствовать, но... не могла.

— Кость, пойдем отсюда, — шепнула я жениху.
— Да, Элис, нам здесь больше делать нечего.
— Задержитесь, я бы хотел прояснить все со своей девушкой при вас, — процедил Власов и повернулся к Лене. — Ты поступила подло.
— Я только оплатила услуги этой, — она кивнула в мою сторону и, скрестив руки под грудью, откинулась на спинку стула, стирая с лица следы испуга перед Денисом.
— Неправда, ты специально решила подставить Алису, иначе посоветовалась бы со мной! — не отступал он, а глупая я радовалась их конфликту. — Не ожидал от тебя такого.
— Послушайте, мы не собираемся присутствовать при вашей ссоре, — вмешался Костя и встал, потянув меня за собой. — Выясняйте отношения без нас.
— Только одно...

Денис задержал его жестом, а потом перевел взгляд на меня и на мгновение легко улыбнулся, на что бабочки в моем животе затрепетали тонкими крылышками, приятно щекоча. Нам обоим не требовались слова, хватило беглого взгляда, чтобы понять — Власов это делает ради меня.

— Лена, я хочу, чтобы ты сейчас, при них обоих дала слово, что больше не посмеешь вредить Алисе! — повернувшись к своей девушке, Денис снова стал серьезным. Сомкнув брови над переносицей, плотно сжав губы, он даже сердитый был прекрасен. Сейчас он был похож на того Дениса, который ненавидел меня, считая предательницей, и я была рада, что сейчас объект его злости не я.
— Что? Но Денис, ты сам меня вынудил! — прокричала Лена и громко шмыгнула носом, хотя я не заметила слез. Возможно, все дело было в ревности, но мне показалось, что передо мной разворачивается спектакль. Я не поверила ей. — После всего, что у нас было, после того, как я приняла тебя, пережила боль, что ты причинил, простила измену...

Она покосилась на Костю. Специально задела за живое не только своего парня, но и моего жениха. Мерзавка! И цели своей она добилась. Воронов напрягся всем телом, до боли сжал мою руку — неосознанно, а может, специально, чтобы причинить боль и мне? Но это было лишним. И без этого было дико больно. Гадостное чувство стыда перед женихом накатило по новой, словно он только что узнал о моем предательстве. Я поморщилась от воспоминаний, и он разжал мою ладонь, считая, что это был лишь физический дискомфорт.

— Либо ты обещаешь это и забываешь об Алисе, либо мы расстаемся, — прогремел Власов. — Сейчас же!

Я неосознанно дернулась от его слов, но Костя сильнее сжал мою руку, правда, на этот раз не причиняя боли. Интересно, догадался ли он, что в глубине моей души появилась надежда на их расставание? Глупо и эгоистично, особенно учитывая, что я с Костей, но чувствам же не прикажешь...

— А ты пообещай, что больше к ней не приблизишься! — процедила Лена.
— Это были обстоятельства. Прекрасно знаешь, что она меня выручила, — сказал Денис с неожиданной теплотой в голосе и снова взглянул на меня. Слишком опрометчиво с его стороны, ведь Лена тоже это заметила. Ее глаза непривычно сузились, словно она готовилась нанести удар. Только Власов ничего этого не заметил, даже когда снова повернулся к ней. — Вместо благодарности решила подставить Алису? Лена, это подло!
— Вместо благодарности... Слово хорошее вспомнил. Но где твоя благодарность? Говоришь со мной, как с последней дрянью. Легко же ты забыл, Денис, что я для тебя сделала, как помогала и поддерживала, через что прошли вместе, — на глаза Лены навернулись слезы, и она промокнула их салфеткой. — Так ты благодарен мне? Я была с тобой рядом, когда все от тебя отвернулись, не спала ночами, пахала ради твоего ресторана, даже стены сама здесь красила! А в благодарность получила нож в спину. Ты меня практически уничтожил, переспав с ней. А сейчас хочешь, чтобы я была благодарна той, кто растоптал мою душу?

Это и был удар. Лена прекрасно знала больное место Дениса и безжалостно по нему била. Конечно, ей было больно, она не смирилась с предательством любимого, не пережила измену. Вот только вела себя низко. Я с волнением наблюдала за Власовым, чтобы понять, отразил он этот удар или же принял...

— Лен, — голос Дениса потеплел, рука Кости расслабилась, а в моей душе повеяло холодом. Принял. — Лен, если бы я забыл, то сейчас все было бы по-другому. Если у нас отношения, то в них не должно быть места подлости.
— Не буду... не буду я трогать эту дрянь. Но она пусть к тебе не приближается и уяснит наконец, что мы вместе, что у нас семья! — разрыдалась она.
— Лен, хватит! — прикрикнул Власов.

То, что было дальше, солью упало на мое израненное сердце. Лена обхватила лицо Дениса и, глядя ему в глаза, стала клясться в любви, говорить, что готова на все ради него. Он убрал с лица ее руки, но не отпустил их. В этот момент я окончательно убедилась, что Денис ее не бросит. Как бы ему ни было тяжело. Лена так сильно вросла в него, что никуда не денется. Эта сцена была настолько личной, до неприличия интимной, и мы с Костей не должны были становиться ее свидетелями. Думаю, и Денис хотел не этого, прося нас задержаться.

— Уведи меня отсюда, пожалуйста, — простонала я в плечо жениху, плюя на то, что мой жалобный голос услышат остальные. Костя не ответил, он просто поднялся из-за стола, не отпуская моей руки, и повел меня к лестнице. Ни Денис, ни Лена с нами не попрощались.

До дома мы ехали почти не разговаривая. У меня разыгралась дикая мигрень, такая, что пришлось останавливаться у аптеки и покупать таблетки. Но так было даже лучше. У меня не осталось сил, чтобы продолжать что-то выяснять с Костей.

А следующее утро было самым обычным. Мы вместе собирались на работу, я готовила завтрак, Костя смотрел утренние новости. Идеальная семья. Не хватало только пары детишек, резвящихся рядом. Но все это было лишь красивой ширмой. Ночью я не сомкнула глаз, изводя себя мыслью, что Денис с другой. Я снова и снова видела, как он держит ее за руку, целует, медленно снимает одежду... Мое тело трепетало от воспоминаний о нашей близости, и я не могла смириться, что сейчас это испытывает Лена. А ведь Воронов все понял. Он старался вести себя так, словно ничего не произошло, сам себя пытался убедить, что я люблю его, а не Дениса, но глаза его выдавали. Наша жизнь превратилась в фарс, который пора было кончать.

Самое правильное, что я могла сделать — это решить все сразу. Но как набраться смелости? У меня и отношений раньше не было, а уж разрывов... Я просто не знала, как это сделать, как начать разговор, подобрать слова, чтобы не причинить боль, и куда идти потом? Он улыбнулся, когда я поставила перед ним кружку кофе, и ничего не сказал, заметив, как внимательно его рассматриваю за завтраком.

Весь день в бюро я только и делала, что пыталась придумать, как заговорить с Костей. Совместный обед — не самое лучшее время. Дорога домой — разве можно о таких вещах в машине? Дома — он слишком устал, видимо, сегодня неподходящий день. Завтра все повторилось. Послезавтра снова.

***

Прошла неделя, а я так и не решилась порвать отношения. Может быть, это и к лучшему? Денис не объявлялся, он снова ушел из моей жизни, наверняка был с Леной и постепенно забывал меня. А вот я, напротив, сильнее привязывалась. Говорят, что с глаз долой — из сердца вон, чушь! Полная чушь! С каждым днем мое чувство к Денису росло, и это было ненормально. Снова я стала выкуривать по пачке сигарет в день, а никотиновый пластырь, бесполезные таблетки и книгу Аллена Карра убрала в тумбочку.

В то время как любовь к Денису крепла в сердце, чувства к Косте окончательно угасли. Теперь он был не более чем другом, только приходилось делить с ним постель. Мне всегда было хорошо с чувственным, нежным и одновременно страстным Вороновым, но сейчас близость стала обязанностью. К счастью, он сильно уставал, и лишь раз мы были вместе. Я тянула с подачей заявления в ЗАГС, жених злился. В глубине души у меня теплилась надежда, что Косте все это надоест и он сам меня оставит. Это стало бы лучшим исходом, но он не собирался меня бросать.

Под конец лето решило порадовать теплом и даже переусердствовало в этом, накалив город до невыносимых тридцати пяти. В бюро кругом шумели кондиционеры, но наша офисная прохлада не влекла к нам клиентов. Было странное затишье, словно люди передумали умирать, судиться, разводиться. Хотя на некоторых это затишье все же не распространилось. Мои родители подали на развод.

Отец и мать встретились перед судом, и грозная адвокатесса Елисеева пообещала уничтожить почти бывшего супруга. Папа угроз не испугался. Он заявил, что мама может спокойно оставить себе все, что осталось в общем пользовании, кроме квартиры, которую потребовал продать и поделить вырученные деньги. Еще один удар по матери: элитное жилье, ее гордость, ее выстраданная квартира на Яузском бульваре. Я не могла это так оставить и снова предприняла попытку поговорить с отцом. На этот раз он не стал прятаться.

Между нами словно выросла непроходимая ледяная стена из непонимания и неприятия. У меня никогда не было доверительных отношений с родителями, но если с мамой мы хотя бы изредка общались, отец всегда был на расстоянии. Теперь все только ухудшилось. Он прямо заявил, что я уже взрослая и должна заниматься своей жизнью, а его оставить в покое. Более того, папа перечислил ряд вопросов, по которым я имею право обращаться к нему: тяжелая болезнь, смерть родных, свадьба, рождение ребенка. Все остальное, по его мнению, глупости, которыми не нужно его тревожить.

— Пап, как ты так можешь? — вопросила я, сознавая все сказанное им.
— Алиса, так будет лучше и для тебя, и для меня, — сухо ответил он, меряя шагами небольшую по-советски обставленную комнату в квартире друга.
— Но ты же мой отец! Ты отказываешься от меня?
— Ты сама отказалась от нас с матерью, когда ушла из дома.
— Неправда! Я ушла из-за того, что вы сделали Денису, но я бы ни за что не отвернулась от вас. Даже сейчас разыскала тебя и стараюсь поддержать маму! — возразила я.
— Какая разница, Алиса. Ты же ушла, — отмахнулся отец.
— Но не перестала вас любить, — выдала я последний аргумент в пустоту, потому что отец вышел на балкон, закрыв за собой дверь.

Было до одури обидно, ведь я ничем не провинилась перед папой. Я встала с дивана, взяла свою сумку и подошла к балконной двери, но он не обернулся, даже чтобы попрощаться.

— Я принимаю твои условия. Даже больше: не стану беспокоить, если выйду замуж, рожу ребенка или кто-нибудь умрет.

Он не ответил, скорее всего, даже не слышал. Стеклопластиковая дверь надежно защищала от ненужного шума, коим я стала для отца. До этого момента я думала, что тяжело ссориться с родителями, а оказалось, куда тяжелее, когда они от тебя отказываются. Теперь у меня осталась только мама. При всем ее эгоизме и расчетливости, она оказалась куда человечнее отца.

Единственным светлым пятнышком в моей жизни оставалась Мила. Мы подружились, и она часто прибегала ко мне в бюро, сидела в кабинете, помогала со всякими неважными бумажками. Ольга очень радовалась, что ее дочь занимается чем-то полезным. Она одобряла нашу дружбу и даже в качестве благодарности звала в свой салон на бесплатный маникюр. Но за это мне следовало благодарить Милу. С ней я делилась проблемами с родителями и всяческими неурядицами на работе, но девчонка сквозь эти переживания сумела разглядеть и другую грусть.

— А что Ден? — поинтересовалась она как-то утром, поливая цветы в моем кабинете.
— В каком смысле? — напряглась я.
— Ты его больше не видела? Вы не общаетесь?
— Нет, ты же знаешь, — слишком быстро и, возможно, чересчур резко ответила я.
— Только ты по нему страдаешь. И Викинг тоже страдает. Виду не подает, но страдает. Сама видела, с какой грустью он смотрит на ваше фото, — затараторила девчонка.
— Мил, какая разница, страдаю я по Денису или нет. Ничего не изменишь. Он с Леной. Я же тебе рассказывала, сколько она для него сделала.
— А ты бы не сделала всего этого, если бы знала, что с ним случилось? Ты не виновата, что, когда он вышел, рядом была она, а не ты.
— Только маме своей не проговорись, что Денис сидел! Не стоит ей волноваться лишний раз. Дело прошлое.
— Я — могила, Алиска! Ты сомневаешься? — она отставила леечку и, уперев руки в бока, строго посмотрела на меня.
— Нет, Мил, не сомневаюсь, — сдалась я, не желая спорить с этой упертой егозой.
— Вот и славно! — она расплылась в улыбке. — А тебе я советую поговорить с Викингом, разойтись друзьями и смело уводить Дена от его истерички.
— Для тебя все так просто...
— Не все, но усложнять я не люблю. Тем более, тут все ясно: ты любишь Дениса, он неровно дышит к тебе. Поверь, куда сложнее, если тот, в кого ты влюблена, на тебя не обращает внимания, не воспринимает всерьез и вдобавок любит другую.

Красовская говорила о Воронове. Конечно же, я понимала, что она приходит в бюро не только из-за меня. Ее влюбленность в Костю была так очевидна, что даже он ее заметил. Поэтому и хотел скорее разобраться с делом ее отца, чтобы у Милы не было повода каждый день заглядывать в его кабинет. Но наше расследование пока стояло на месте. Воронов связался с приятелем и запросил из архива дело о смерти Власовых. Ему пообещали передать документы, только на это требовалось время. Я уже перестала верить, что из нашей затеи что-то выйдет, пока одним утром, когда мы ехали на работу, Косте не позвонили.

— Да, Вань! — ответил Воронов и одними губами прошептал мне: «Образцов».
— Что-то узнал? — тут же вопросила я, за что получила грозный Костин взгляд.
— Хорошо, понял. Сейчас завезу Элис в бюро и к тебе.

Он разъединился и убрал телефон, а я в нетерпении поерзала на сидение. Костя хмуро взглянул на меня, но потом улыбнулся.

— Пришло дело Власовых. Сейчас тебя докину и за ним.
— Я позвоню Миле! — воодушевилась я.
— Не торопись. Если там что-то нехорошее... Сначала сами посмотрим, а эту ненормальную позовем позже.
— Как скажешь, Викинг, — усмехнулась я.
— Прекрати! Удумала тоже. Викинг.
— Между прочим, это у нее такой комплимент, потому что ты красивый, сильный, светловолосый... — протянула я, передразнивая девчонку и смеясь оттого, как Костя морщится.
— И скажи ей, чтобы прекратила врываться в мой кабинет. Достала уже!
— Кость...
— Слушай, Элис, я вижу, что тебе нравится Мила, но ведет она себя безобразно. Это не дело. Тем более, я не ее дружок.
— Она просто в тебя влюблена, вот и все. Пойдет в школу, встретит там какого-нибудь парня и успокоится. Дай девочке догулять каникулы.

Костя только вздохнул. Мила действительно иногда переходила черту, но была похожа на тайфун, который невозможно остановить. А еще всегда ставила на место Лидочку, что мне плохо удавалось. Может быть, это неправильно, но девчонка стала моим щитом, за которым я пряталась от ненавидящей меня секретарши.

— Все, Элис, я к Ване и сразу в бюро. До скорого, милая, — сказал Костя и притормозил у входа в наш офисный центр
— Пока, Кость, — я легко поцеловала его в уголок губ и выпрыгнула из машины.

Воронов уехал, а я решила до работы зайти в кофейню неподалеку. Благодаря Миле, я больше не просила Лиду варить мне кофе. Бурный рассказ новой подруги о том, как она, подрабатывая прошлым летом в закусочной, плевала в стаканчики грубых клиентов, заставил насторожиться. Я не думала, что Лидочка стала бы так делать, но все же решила не рисковать.

Как обычно, к стойке была очередь, и я, вооружившись электронной книгой в телефоне, встала позади парня-курьера из фирмы этажом ниже нас. В последнее время мне нравилось читать о людях, находящихся в поиске себя, и Костя посоветовал скачать его любимую книгу о беглом австралийском преступнике, перебравшемся в Индию.

— Что будете? — обратилась ко мне девочка за стойкой, и я только заметила, как непозволительно долго стою перед ней, уставившись в телефон.
— Капучино, пожалуйста. С собой.
— Попробуете нашу новинку? Малиновый маффин...
— Да, давайте, — перебила я ее.
— Хорошо. Скажите ваше имя и пройдите за стойку, пока бариста приготовит ваш кофе.
— Алиса.
— Капучино и малиновый маффин для Алисы, — крикнула она парню у кофемашины и тут же переключилась на нового клиента. — Что будете?

Я решила не садиться за стойку и, отойдя в сторонку, стала рассматривать посетителей кофейни. Но тут мое внимание привлек мужчина на улице. Он стоял под окном и смотрел прямо на меня. От его пронзительного взгляда я поежилась, по спине побежали неприятные мурашки.

— Алиса, ваш кофе! — громко возвестил бариста.

Схватив стаканчик и пакет с маффином, я стала пробираться к одному из столиков. Не хотелось выходить, пока тот мужчина на улице. Я видела его в первый раз, но почему-то боялась с ним столкнуться. Незнакомец постоял под окном какое-то время, все так же внимательно наблюдая за мной, но потом, пока я отвернулась, словно испарился. Опасаясь, что он зашел в кофейню, я завертела головой по сторонам, но его не было.

Я завтракала не торопясь и давным-давно опоздала к началу рабочего дня. Правда, никто не придаст значения моему опозданию, разве что Лидочка отпустит какой-нибудь язвительный комментарий. Заказав еще один кофе, я позвонила Косте.

— Да, Элис, что такое? — как всегда серьезный Костя ответил сразу.
— Ничего, хотела узнать, тебе отдали дело? Ты его посмотрел?
— Да, милая. Но это не телефонный разговор. Я уже еду в бюро. А ты где? У тебя так шумно?
— Зашла позавтракать в кофейню. Не хотела идти на работу одна. Да и дел совсем нет, — вздохнула я, хотя на самом деле радовалась отсутствию работы.
— Элис, будь добра, позвони своей подружке и предупреди, чтобы сегодня не приходила к нам.
— Почему? Там же что-то есть? В этом деле? — заволновалась я.
— Милая, просто сделай, как я прошу. Скоро приеду, и мы поговорим, — настоял Костя.
— Ладно. Хорошо.

Миле пришлось соврать. Девчонка уже выезжала к нам. И что ей не спится на каникулах? Я сказала, что у нас с Костей много работы, и на сегодня запланированы встречи. Мила безусловно поверила.

Мой кофе остыл, я не стала его допивать, и так безбожно опоздала на работу. До бюро было идти всего пару шагов, казалось бы, что может случиться в центре столицы утром рядом с охраняемым офисным центром? В большом городе никому нет дела до других. Все спешат по своим делам. Никто не остановится и не поможет девушке, которую какой-то мужчина силой тащит в безлюдную арку.

Я не успела позвать на помощь. Он прижал меня спиной к холодной стене и закрыл ладонью рот. Больше я не вырывалась. Страх сковал настолько, что тело онемело. Его горящие глаза с маниакальной дотошностью изучали мое лицо. Значит, там в кофейне интуиция не подвела. Этот тип выжидал именно меня.