часть 9
Они стали осторожнее. После находки имени Кассия Марволо — того, кто, по преданиям, предал собственный род — всё будто ускорилось. Улики перестали быть просто строками в письмах. Они стали ключами к чему-то большему.
Роуз теперь почти не отходила от Скорпиуса. Они не афишировали отношения, но и не скрывали. Просто были рядом — настолько близко, что это бросалось в глаза. Особенно Альбусу.
Он пытался отойти на второй план, но это давалось с трудом. Однажды в библиотеке, когда Роуз и Скорпиус переговаривались о какой-то старой карте, он резко захлопнул книгу и прошептал с нажимом:
Альбус:
– Вы вообще помните, ради чего всё это? Или вы уже тут в романтику ударились?
Роуз:
– Альбус…
Альбус:
– Нет, правда. Может, я тут просто для мебели? Или просто чтобы вас не застукали в каком-нибудь потайном коридоре?
Скорпиус:
(спокойно, но твёрдо)
– Ты не мебель. И ты знаешь, что нет. Но ты не можешь злиться на нас за то, что мы… нашли друг друга.
Альбус:
(резко)
– Я злюсь, потому что вы больше не со мной. Вы были моими друзьями. А теперь вы — друг с другом.
Молчание повисло над столом. Только пергамент шуршал, когда Роуз перевернула страницу. Но в её голосе дрожала вина:
Роуз:
– Мы не хотели отдаляться от тебя. Но ты ведь знаешь, как бывает... Это просто случилось.
Альбус:
– Да. Именно. «Просто случилось». Как и всё дерьмо в этой истории.
Он встал и ушёл.
Скорпиус смотрел ему вслед, потом устало облокотился на стол.
Скорпиус:
– Он прав. Мы забыли о нём.
Роуз:
– Мы просто стали ближе. Но это не значит, что он стал чужим. Нам просто нужно всё вернуть на круги своя. Хотя бы немного.
Скорпиус:
– Не уверен, что можно всё вернуть. Некоторые вещи не склеиваются.
Роуз подошла к нему. Положила руку на его плечо.
Роуз:
– Но мы можем попробовать. Ради него. Ради нас.
В ту же ночь, в подземельях под Хогвартсом, где они когда-то находили первые зацепки, они вновь спустились — только вдвоём. Альбус не пришёл. Они шли по знакомым коридорам, среди паутины и плесени, пока не добрались до давно закрытой кладовой, где, по старым планам, когда-то хранились магические артефакты времён основания школы.
Скорпиус открыл дверь заклинанием, которое Роуз показала ему ещё летом.
Внутри пахло пылью, металлом… и ещё чем-то странным. Будто воздух был пропитан древней магией.
В углу стоял сундук. Он не был закрыт на замок, но вокруг него витала тьма. Не физическая — ментальная, давящая.
Скорпиус медленно коснулся крышки.
Роуз:
– Подожди. Это может быть ловушка.
Скорпиус:
– Всё в этой истории — ловушка.
Он открыл.
Внутри — небольшая шкатулка. Старинная, резная. С эмблемой, которую они уже видели — та же змея, скрученная в узел, что была в письме Кассия Марволо.
Он протянул руку… и вдруг всё вокруг них качнулось. Мерцание. Дрожь. Гул в ушах.
Роуз схватилась за голову.
Роуз:
– Это… это не просто артефакт! Это память!
Скорпиус:
– Что?
Роуз:
– Это легилиментическая проекция. Сильно подавленная. Кто-то пытался навечно спрятать её.
Из шкатулки потекло серебристое облако. Образ. Мужчина — высокий, бледный, с глазами, полными боли. Он говорил шёпотом:
«Я — Кассий Марволо. И если вы видите это, значит, кровь предала кровь. Значит, вы готовы узнать, кто стоял у истоков. Кто предал Салазара. Кто изменил ход магии навсегда…»
И всё исчезло.
Они стояли в тишине. Лишь их сердца били в унисон.
Скорпиус повернулся к ней. Лицо его было бледным.
Скорпиус:
– Мы… мы впутались во что-то древнее. Больше, чем просто проклятие крови.
Роуз:
– Я знаю.
Он посмотрел на неё, задержался взглядом — как будто искал опору.
Скорпиус:
– Я боюсь, что потеряю тебя. Если зайдём слишком далеко.
Роуз:
– А я боюсь, что потеряю тебя, если остановимся.
Она шагнула ближе. Он не отступил. Их губы вновь встретились — уже без отчаяния, но с пониманием, что всё только начинается.
Где-то наверху, в школьных коридорах, кто-то уже знал об их находке. И был готов всё забрать. Что бы это ни стоило.