1
— У человека могла быть аллергия. Ты понимаешь? — кинулась на неё с наездом Айылаана. Остальные застыли в ожидании того, во что перетечет эта словесная потасовка. — А вы подлили водку, блять!
Две девушки потупили глаза в пол, подсознательно признавая вину за содеянное. Но гордость никак не позволяла раскаяться вслух. Они сохраняли молчание, в то время как наступательность собеседницы никуда не уходила.
— Скажи мне, кто подлил? — запросила девушка, не сбавляя тона.
— Налила Маша, я переставила обрат... — не успела она договорить, как кулак прилетает в лицо вышеупомянутой.
Отделавшись парой ударов, Маша не растерялась — стала бить в ответ. Следом подключились другие, которым следовало либо разнять девушек, либо не вмешиваться.
— Так, если ты знала, что была налита водка, ты понимала зону ответственности за эту тему. Нахуя ты это сделала? — втесалась Лиза под руководством Милы Грац.
— Да я не понимала зону ответственности. Мы думали это шутка и сделали, — стала оправдывать свой поступок Света. Однако это не уберегло её от суровых последствий.
Карина наблюдала за этим с ужасом на лице. Разумеется, ей было обидно за подставу другой команды. Но не настолько, чтобы прибегать к таким методам наказания... Это было слишком жестоко. Но не удивительно. Ведь, как показал результат, спор с Милой и её шестёрками череват именно такими последствиями.
И тут, как по щелчку пальца, обстановка раскаляется. Наступательность Лизы приходит в действие, и, в качестве заслуженного подчиненного Милы, она решается доказать ей свою решимость.
— Я могу ей въебать? — прямо спросила она.
— Да.
— Ну и отлично! — опорожнив бокал за пару глотков, она ставит его на стол и разворачивается к цели.
Девушка хватает Свету за шею и следом наносит первый удар. Кулак прилетает в лицо и ещё пара туда же. Все замирают в шоке. Одна Мила наблюдает за этим с улыбкой на лице, довольная повиновением Лизы.
* * *
После церемонии выгона, который, к счастью или сожалению, не состоялся, девушки отправились по своим комнатам.
— Как ты? — со спины спросила Карина.
Айылаана, идущая позади, не расслышала, кому был адресован вопрос, и отвечать на него, соответственно, не стала. Но тогда Карина расценила это как признак раздражительности, потому не стала больше задавать подобных вопросов.
Они переоделись в пижамы, справили все свои нужды и потушили свет. В комнате нависла звенящая тишина. Девушки понимали, что конфликт не исчерпан и, вероятно, их ожидает вторая волна. И легче от этого не становилось.
Сна не было ни в одном глазу. Каждая думала о своём: о приходе сюда, о цели в жизни и о реализации этой цели. Одна Айылаана думала совсем о другом. В её памяти из раза в раз вспыхивал образ напуганной Карины. И её сражало чувством вины, ведь именно она завела эту тему. Аналогично она была следствием драки. И чужого испуга...
За это недолгое время они с Кариной сильно сплотились. Хотя, если подумать ещё с первых дней Айылаана проявила инициативу, застав девушку в углу камеры и выведя её за собой. С того момента они достаточно хорошо общались, много шутили, переносили боль друг друга и в трудные минуты поддерживали.
И Айылаана не заметила, как за такой короткий срок успела привыкнуть к её присутствию: как стала искать её взгляд среди толпы, даже не в качестве поддержки, как чаще касалась её, тем самым успокаивая себя и как ощущала в ней стержневую опору. Словно Карина была ключом от всех её бед и невзгод.
В один из дней, когда её особо сильно захлестнули эмоции, она заметила, как при виде Карины они отступают. Как её отпускает и злость и грусть. И сейчас, лежа на спине и разглядывая мрачный потолок, в голову лезут странные мысли.
«У неё такие глаза», — девушка невзначай проводит кончиками пальцев по прикрытому веку. — «Добрые и выразительные. Чистые и глубокие. Иногда просто не могу отвести от них взгляд. А улыбка!» — уголки губ сами собой поднимаются, вспоминая эту искреннюю и цепляющую улыбку. Она сама ни раз порывалась улыбнуться, наблюдая за ней. — «И смех».
Но тут её приятные воспоминания притупились. Разговор с Любовью Розенберг, который раскрыл одну из главных защитных реакций Карины, повергли Айылаану в шок. Тогда она могла лишь похлопать её по спине в качестве поддержки, что на поддержку-то мало годилось. Но сейчас готова обнять так, чтобы она и вовсе забыла о печали и страхе.
И только она об этом подумала, как неподалеку раздался скрип прогнувшейся кровати. С момента, как все легли, прошло более получаса. Некоторые девочки уже открыто храпели и смотрели свой седьмой сон. Но, как оказалось, не одной Айылаане этой ночью не спится.
Кто-то встал. Шаги были не громкие, но по звуку отчетливо вели к ней. Девушка напряглась, когда ощутила позади чьё-то присутствие. Первой мыслью было, что оператор решил намутить очередную хуйню и запечатлеть ночной процесс. Но когда этот кто-то присел вровень кровати, она ощутила знакомый запах.
Развернув голову, она поймала в темноте очертание чужих, чуть лохматых волос. По ним сразу стало понятно, кто перед ней стоит. И от осознания, сердце забилось вдвойне, а дыхание отнюдь притаилось.
— Прости, я тебе помешала? — шепнула она, а по коже Айыллан разбежались мурашки. Своим голосом Карина будто пустила ток по её телу.
— Нет, я просто не могу уснуть, — спустя время ответила девушка, не сразу найдясь с ответом. — А сама что не спишь?
— Думаю, — односложно отвечала она, но не смотря на это, Айылаана понимала её. Что не удивительно. Она и сама провела полчаса над раздумьями, мечтала о несбыточном, а тут... — У тебя все хорошо? — внезапно спросила она.
— А что? — такой вопрос её крайне обескуражил.
— Просто... — замялась Карина, а Айылаана даже сквозь темь могла разглядеть эту неловкую улыбку. — Когда мы поднимались наверх, я спросила про твоё самочувствие. Но ты не ответила, и я решила узнать потом.
— И поэтому пришла сейчас? — усмехнулась она. — Разумеется, это лучшее время для разговоров.
— Нет! — смущенно протестовала Карина. — Я хотела попить воды, а после заметила, что ты не спишь.
— У тебя есть какое-то уникальное зрение? Или как ты смогла разглядеть в этой тьме, что я не сплю? — Айыланна всё больше ловила Карину на том, что она о чём-то не договаривает.
— Разви́ла шестое чувство. Как у собаки, — отшутилась она, очень искусно и правдоподобно изображая собачью отдышку.
В это время проснулась кто-то из девушек и послала их нахуй отсюда. Чтобы не шумели. По манере речи было похоже на Юлианну, что стало большим удивлением. Помнится, после предыдущей их пьянки она уснула на природе в компании светильника.
В итоге они спустились вниз. Карина попить, Айылаана за компанию. Как она ранее выразилась: «всё равно не спится». Но в самом деле, ей просто хотелось побыть в её присутствие ещё немного. Перед завтрашним очередным трудным и насыщенным днем.
— Ну так, — спустя время подала голос Карина. — Ты не ответила на вопрос.
Девушка почесала затылок, стараясь вспомнить, о чём её спрашивали. Но вместо этого вспомнила, о чём думала, пока лежала. Она очень хотела обнять её, крепко прижать к себе и не выпускать долгое время. А сейчас Карина сидит перед ней, ведет диалог и в ожидании ответа хлопает своими большими лазурными глазами.
— Прости, — проронила девушка, изнеможенно склонив голову. — Со мной все хорошо.
— Тогда пойдем наверх? — она встала, намереваясь вернуться. Вот только Айылаана так и осталась лежать на столе. И что-то Карине подсказывало: если она просто уйдет, девушка так и останется здесь до утра. И тогда у Юлианны появится серьезный соперник. Правда, не такой искусный, чтобы разговаривать с предметами на примере холодильника. Но с учётом того, что она разговорит любого, будет неудивительно, если холодильник заговорит вместе с ней.
Карина подошла к ней, хлопая по плечу. Та отреагировала мгновенно: вскакивая и широко распахнув глаза.
— Что смотришь? Пошли, давай! — подгоняла она. — Или тут спать собралась?
У Айылааны взбурлило странное чувство: она ощущала, как пульс бьется в висках, коленки становятся невесомыми и подрагивают, а ступни отнюдь наливаются свинцом. Как в животе порхают едва живые бабочки, а легкие сдавливает от нехватки кислорода.
— А! — срывается с её губ, а она оглядывается по сторонам, словно застигнутая на месте преступления. Хотя преступником было вовсе не она, а девушка, стоящая в метре от неё, укравшая её сердце. — А, пошли.
Она начала медленно выходить из-за стола, ощущая, как пальцы на ногах с непривычки покалывает, а голова идёт кругом. Для поддержания равновесия она схватилась за стену и сравнялась с Кариной.
— Я все больше сомневаюсь в твоем ответе, — вновь эта неловкая улыбка, и вновь Айылаана хочет прижать эту девушку к себе. Но на сей раз ещё и коснуться губ, что вечно в подогнутом состоянии радости.
Девушка проигнорировала чужие слова и ушла в туалет. Может, она просто не слышала, как в предыдущий раз, пока разум находился в состоянии перезагрузки. Но такой ответ Карину крайне не удовлетворил.
Айылаана включила холодную воду и промыла ею лицо. От всей этой ситуации казалось, что щеки горели огнем.
И, как ожидалось, вода не смогла смыть весь этот стыд, от которого лицо вспыхивало пунцовой краской. Она покрутила кран, напоследок взглянув в отражение зеркала, как вдруг позади раздался щелчок двери.
Айылаана думала, что закрыла её.
— Да что с тобой? — в лоб спросила она, не сбавляя тона. Сейчас они находились рядом с девочками, которые в любой момент могли проснуться. Но почему-то это заботило в последнюю очередь. — Что ты скрываешь?
— Я? — искренне удивилась Айылаана.
— А кто бегает из угла в угол, не спит по ночам и при разговоре выпадает из реальности на какое-то время? — в тон ей ответила Карина.
— Я не... Погоди, — Айылаана вмиг приблизилась и задвинула на двери щеколду. Без какого-либо подтекста, просто чтобы исключить случайное попадание других девушек. — С чего ты взяла, что я бегаю из угла в угол? Или что я не сплю по ночам? Или что...
— Да потому что весь сегодняшний день ты словно избегаешь меня! А до этого я ни раз наблюдала, как ты встаешь посреди ночи и бродишь по комнате, — скороговоркой проговорила она, словно заученный стих. — Встаешь у окна и под лунным светом закрываешь глаза, шепча себе что-то под нос. Всегда было интересно, что именно, — Карина поумерила пыл и перешла на спокойный голос. — А еще ты кладешь рядом с собой игрушку перед сном и укрываешь её одеялом.
Слушая Карину, девушка застыла в изумлении. Её слова больше походили на строчки книг в стиле романтизма. А то, как она подчеркивала незамысловатые вещи, и вовсе вызывало умиление. Айылаана ещё никогда не видела и не слышала, чтобы кто-то так захвачено о ней отзывался.
— Не думала, что ты так много обо мне знаешь, — несколько смущенно выдала девушка. — И давно ты за мной наблюдаешь?
— Каждый день, — призналась она.
И после этого повисло молчание. Девушки испытывали неловкость и стыд, ведь обе не привыкли выражать свои чувства в открытую. И Карина, которой больше присуще думать, нежели делать, впервые поддалась такому бурному порыву.
— Ну так почему ты избегаешь меня? — с некой грустью спросила Карина.
— Да не избегала я, — от чужого достаточно смелого признания в ней тоже проснулась угасшая смелость. — Просто мне странно видеть тебя и хотеть быть рядом. Мне буквально хочется тебя обнять, потискать щеки... — стала перечислять она, но сбилась, когда чужая фигура приблизилась и сцепила руки за её шеей.
Айылаана уткнулась носом в чужое плечо, совершенно ничего не понимая. А когда ощутила стук сердца по ребрам, принадлежащий не ей, вдруг осознала. Этот стук принадлежал человеку, который весьма чувственно и крепко обнял её. Ощущая это тепло, она обняла в ответ.
Они простояли так более двух минут, пока Айылаана не разорвала объятия. Лицо её заметно преобразилось, а сама она довольно посветлела от испытанных эмоций.
Однако только Карина собиралась сделать шаг назад, как девушка не позволила отойти от себя. Она подступила почти вплотную, пока они не встретились лбами.
— Это ещё не все, — шепнула она, не понимая, от чего вдруг решила понизить тон голоса. Её дыхание легло на чужие губы, которые замерли в нескольких сантиметрах. Эти самые губы, которые столько раз поднимали ей настроение, шутили и веселили, несколько минут назад рассказали такую страшную тайну, после чего внутри Айылаан что-то перевернулось.
Большой палец прогладил подбородок и достал до нижней губы, оттягивая её слегка вниз. И вновь живот свело в спазме, ноги подкашивались, а разум мутнел. И чем дольше тянулось время, тем сильнее она хотела впиться в эти желанные губы.
— Это безумие... — шепчет она, задевая её губы своими. При соприкосновении те словно бьются током.
— Не то слово, — на одном выдохе отвечает Карина, поддаваясь слабости и касаясь их первой.
Поцелуй выходит влажным и крайне несдержанным. Айылаана чувствует, как тело начинает обмякать, и она всё больше равняется с полом. Но не прерывает поцелуй, принимая настойчивость девушки.
Карина нарочно прикусывает нижнюю губу чуть ли не до крови, а после сразу зализывает, тем самым принося извинения. Айылаана пробует повторить её действие, но в этом у неё гораздо меньше превосходства, чем в любом другом. А потому в лидерах остается Карина.
В итоге заканчивается все тем, что они одновременно отстраняются от нехватки воздуха, загнанно дышат и при этом остаются смотреть друг на друга.
— Не думала, что такое возможно, — дабы заполнить непривычную тишину, говорит Айылаана.
— Почему же? Неужели ты считала, что я никогда целовалась? — несколько насуплено отвечает Карина, дует покрасневшие от долгого поцелуя губки.
— Нет, я просто... Не важно, — отмахнулась она, изгибая губы в ухмылке. — Зато теперь знаю.