ЛИСА

- Почему ваша музыка такая депрессивная? - Зачитал я очередной вопрос той, у кого брал любительское школьное интервью для «журналистского клуба», ну и для соцсетей нашей гимназии, за которые в последнее время серьёзно взялись завучи.

- Если кто-то называет мою музыку «депрессивной», это не означает, что таковой она и является. - Улыбнулась в ответ девушка.

Её крашеные огненно-рыжие волосы как обычно были заплетены в толстую косу, а с бледного лица не сходила по-детски коварная ухмылка. Если бы кто-то раннее, много лет назад, когда Лина ещё пребывала в начальной школе, поведал о том, что в будущем она превратится в локальную суперзвезду, музыка которой станет известна не только всей школе, но и за пределами страны, этого провидца бы попросту засмеяли, ибо в те времена прогнозировать успех этой серой мышки было невероятно сложно. Слухи тогда про неё ходили отнюдь не приятные, мол в школу девочка носит нож, как бы нелепо это ни звучало, а в средних классах, когда обнаружилось самоубийство одного подростка, все безмолвно обвинили Лину в случившемся. Были у них поводы или нет мне неизвестно, ибо учился я на год старше и в дела «малолеток», коими гордо величают почти-что своих сверстников переходившие в старшие классы учащиеся, старался не лезть.

Нас снимала не менее любительская, чем само интервью, видеокамера, купленная в прошлом году на бюджет учебного заведения. И хоть на школьную деятельность в интернете всем было откровенно плевать, с меня всё же требовали качественное, смотрибельное видео, пообещав «секретное вознаграждение» моему клубу, который итак держался на честном слове и моих бесчисленных страданиях.

Я растерялся. Подобный ответ не был прописан в плане интервью, а потому мне пришлось импровизировать:

- Но ведь её точно нельзя назвать весёлой.

- Понимаете... - Она свободно откинулась в кресле в предвкушении красивой речи, которую вскоре наверняка успеют порезать на цитаты. - Мы ведь слушаем музыку ради чувств, верно?

Я неуверенно кивнул, в голове пытаясь предугадать, к чему она клонит.

- Когда я пишу песню о той или иной проблеме и её начинают слушать сотни подростков, соглашаются с каждым словом, выражая в них и свои чувства тоже, это ли не настоящее единство?

Она воодушевлённо выдохнула и выжидающе уставилась на меня.

Я бы назвал её взгляд "острым", особенно в обрамлении таких же угловатых, но изящных черт лица, чем-то схожих с лисьими. Воспитанный на славянских сказках я видел в этом образе нечто хитрое, вороватое и, быть может даже, нахальное. Лисица-чертовка в Лине, музыкальный псевдоним которой по счастливому совпадению так и звучал - «Лиса», проглядывалась чрезмерно навязчиво и откровенно.

Одна из школьных завучей, облокотившаяся со скучающим видом на дверной проём, неожиданно бодро замахала ладонью, то был довольно красноречивый жест с прямым посылом «сворачивайся».

- Волшебные слова. - Ослепил я объектив своей лучезарной улыбкой, - это была первая школа-гимназия города Токмок, - и, повернувшись к Лисе, добавил - спасибо за интервью, надеюсь, мы увидимся вновь.

Демонстративно пожав её костлявую ладонь на камеру, я облегчённо выдохнул и собрал свои немногочисленные конспекты с вопросами и расписанным поэтапно ходом видеоролика, который планировался занять своих зрителей на полтора часика, но вместо обещанных девяносто минут съёмок вышло в два, а то и в три раза больше из-за толщи той воды, что щедро выливала в свои ответы гостья.

- И вправду надеешься? - Прозвенел голос Лины откуда-то слева.

- А? - Прерванный ход моих мыслей не позволил сразу сообразить, что девушка имеет в виду мои последние слова о том, что я непременно буду ожидать её возвращения на эту импровизированную съёмочную площадку.

- Ты ведь сказал...

- А, да, как хочешь. - Я попытался пропитать сказанное тёплой лояльностью, но результат вопреки стараниям вышел чересчур грубым.

- Не хочу. - Тут же дерзко бросила Лиса в мою сторону.

Поборов острое желание закатить глаза, я лишь нелепо улыбнулся и направился в сторону разбирающегося со столь хитромудрым прибором, как камера, завуча.

- Иди домой, - хрипло отозвалась та, не отводя взгляда от штатива, - обещали ураган вечером.

- Ураган? - Материализовалась из неоткуда рыжая. - Разве здесь такое бывает?

Наш небольшой городок уютно расположился в долине у малоизвестной реки Чуй, в самом сердце Центральной Азии, где большинство жителей ни разу в жизни не видели настоящего моря, не говоря уже об океане. А потому единственным стихийным бедствием здесь считались небольшие землетрясения, великодушно проявляющие себя раз в год. Ураганов здесь действительно не бывало, как и серьёзного, буйного ветра в целом: лишь гладкие, тихие дуновения с окружающих нас горных хребтов.

- Бывает. - Сухо ответила Лисе женщина.

- И скоро он будет?

- Уже ветрено, - она наконец-то оторвалась от камеры, которую через неимоверные усилия сумела отцепить от штатива, - с часу на час уже будет опасно...

Эта новость определённо была не той, которую хотелось услышать скромному жителю далёкого третьего микрорайона, коим, к сожалению, я и являлся. Добираться до дома мне и в ясную погоду приходилось как по минному полю или полосе с препятствиями, а с надвигающимся ураганом так я и вовсе засомневался в собственных возможностях.

- Буду осторожен. До свидания. - Пожал я плечами напоследок и скрылся с глаз этих дам.

Ненадолго.

- Эй! Подожди!

Лина, пыхтя, бежала по неосвещённому коридору и отстукивала тёмно-зелёными лакированными туфлями подозрительно ровный ритм. Быть может, именно так она и выдумывает свои композиции?

- Тебя как зовут? - Не подарив себе возможности отдышаться пропищала девушка.

- А ты как думаешь?

На вопросительный взгляд рыжей я пояснил:

- Ну, на кого я похож?

- На зайца. - Без и секунды запинки ответила та.

- Потому-что проезжаю в общественном транспорте без оплаты?

Лиса хихикнула:

- Нет, всё намного проще. У тебя просто длинные уши. Ну и на безбилетника ты тоже смахиваешь.

Она странная. Единственное слово, которым её можно описать в полной мере. Но эта её "странность" придавала ей какой-то пущей невинной миловидности и являлась неплохой чертой её бесформенного характера.

- Так и быть. В таком случае для тебя я - Заяц.

Стоило нам приоткрыть главные двери школы, ремонт которых ежемесячно входил в финансовые затраты заведения, как в глаза тут же одним сплошным порывом бросилась вся придорожная пыль квартала. Ветер уже поднялся.

- Тебе далеко до дома? - Попыталась перекричать шторм Лина.

- Очень. - Таким же криком отозвался я.

Манерами истинного джентльмена я сделал попытку закрыть леди собой от непогоды, но она не увенчалась достойным успехом.

- Могу подвезти... - Беспардонно предложила девушка.

- Не стоит.

- Я серьёзно!

Она бесцеремонно ухватила меня за рукав застиранной рубашки и повела в сторону красного, как в мечтах некоторых девушек, автомобиля. Как бы резво я не отнекивался, но укрытие вроде салона машины сейчас казалось мне спасительным оазисом.

Внутри оказалось невыносимо душно, но, по понятным причинам, проветрить автомобиль никто не предлагал.

- Прав у тебя нет, верно?

- Откуда бы они у меня были? - Беззаботно поинтересовалась девушка и дала по газам.

- Из автошколы?

- Не доросла я ещё до автошколы.

- А машина тогда чья?

- Сестры. - Кратко ответила Лина, сосредоточившись на дороге или же просто сделав подобный вид.

- И как долго ты ездишь? - Рука самовольно ухватилась за ремень безопасности, прочувствовав грубый толчок автомобиля на повороте.

- Года четыре уже. - Лиса, горделиво сжав гладкую обивку руля, самодовольно оскалила зубы в улыбке, но, словно уловив мой колючий, недоверчивый взор, потупилась, - ладно, два.

На помутневшем заркале заднего вида забавно подпрыгивала на цепочке игрушечная мордочка лупоглазого пушистого котёнка, чей пугающий стеклянный взгляд можно было трактовать, как угрожающее предупреждение.

Салон автомобиля не блистал чистотой: по всем щелям и поверхностям были растолканы разношёрстные мелочи в духе ярких, цветастых фантиков от конфет или ветхих, уже давно выцветших магазинных чеков. Бесполезный мусор для кого-то, но, судя по всему, бесценное сокровище в глазах девушки.

В окна машины глухо застучали грозди неожиданно начавшегося ливня. Улицы тревожно пустовали, короновавшая себя непогода, видимо, решила сегодня задорно отыграться на городе и как следует отпраздновать своё однодневное преимущество, варварски разогнав народ под тёплые крыши.

- Я бы на месте твоей сестры поберёг тачку.

Рыжая криво усмехнулась и уже глотнула воздуха для такой же колкой ответки, как вдруг руки её произвольно крутанули руль в сторону и автомобиль опасно зафорсировал вдоль пустующего шоссе. Юная водительница вжалась в тормоза и шины оглушительно завизжали.

- Какого лешего?! - Моё сердце заново научилось биться, но руки отцепляться от ремня безопасности вовсе не были намерены.

- А вот, какого!

Изящный пальчик Лисы, увенчанный острым алым ногтём на конце, ткнул прямо на неизвестно откуда прилетевший кусок шифера, распластавшийся на дороге прямо позади нас.

- Кому-то реально снесло крышу! - Не ударжалась от навязчивой шутки моя спутница. - Она ведь и прибить нас могла ненароком!

- Завидую твоей реакции. - Я с трудом оторвал глаза от нашего потенциального убийцы и мысленно пожалел, что меня угораздило застрять в этой ловушке из бежевого салонного покрытия наедине с этой психопаткой.

- Поехали дальше? - Беззаботно хихикнула Лина и припустила по шоссе с прежним энтузиазмом.

Я красноречиво уставился на пушистый брелок. Котёнок глядел на меня с неожиданным сопереживанием.

- А тебе куда вообще? - Вовремя спохватилась певица, не отрывая зрительного внимания от затуманенных песчаной бурей далей улицы.

- Третий микрорайон.

Машина застыла вместе со своей хозяйкой.

- Третий?!

- Ты это, езжай дальше. Не хочу быть приплюснутым следующей летающей крышей.

Колёса послушно тронулись с места.

- Чего ж ты раньше-то не сказал?!

- Ты и не спрашивала, вообще-то.

- Да мы пока до этой глуши доедем, десять раз помрём! Нет, одиннадцать!

- Тогда выбрасывай меня из салона, госпожа.

- И как ты доберёшься?

- Пешочком. Ни одной маршрутки я по пути не увидел. Кажись, водилы не в восторге от матушки-природы.

- Слушай, Заяц, я не хочу, чтобы моя следующая песня была о твоих похоронах.

- И что ты предлагаешь?

- Гостинка какая-нибудь?

- Ты карту нашего захолустья когда-нибудь видела? Единственная гостиница здесь в первом микрорайоне.

- Тогда давай ко мне.

Я неуклюже прыснул, приняв сказанное за одну из потока её неудачных шуток.

- Я серьёзно! Маньяком ты не выглядишь, если что, у меня деда ружьё на стене висит. - Она решила прожечь меня пристальным взглядом, по ходу которого немаловажно уточнила, - заряженное.

- Это мне уже тебя бояться нужно.

- Поверь, я не опаснее летящего на тебя шифера в песчаном урагане.

- Ладно, сдаюсь. Только одолжишь мне свою зарядку, с родными созвониться стоит.

- Нет, я запру тебя в квартире без телефона, чтобы все посчитали тебя без вести пропавшим. - Ещё одна недошутка, произнесенная с самой серьёзной физиономией года.

Дождь продолжал настырно постукивать в стёкла прозрачными бусинами. Белёсое небо сочувственно таращилось на разразившийся в Токмоке хаос, как бы невинно пожимая плечами. Где же всеми обожаемые горы, когда они так нужны? Почему могущественные верхушки хребтов Ала-Тоо не защитили нашу котловину от идущих с пустынь воздушных масс? Хотя, нужно выразить им заслуженную благодарность, если бы не их каменные груди, вставшие на защиту Чуйской долины, подобные катаклизмы атаковали бы нас намного чаще.

Машина завернула на каменистую, извилистую тропу между кирпичными хрущёвками, обгиная разноцветные плиты совершенно не веселящего забора детского сада. Я сразу догадался, куда мы держим путь - «Берёзки». Негласно считающийся престижным район города с ухоженными клумбами меж плиточных коробок с окнами, не менее ухоженно разрисованных красочными граффити, которые отчего-то абсолютно никто не спешил убирать. С каждым годом их становилось всё больше, а негодующих управдомов - всё меньше. Кажется, все просто смирились с местной дикой фауной, представляющей собой ни то рэперов, ни то обыкновенных гопников. Опять же, если возвращаться к уличным рисункам, вполне талантливых, творческих гопников.

- Ты живёшь в «Берёзках»?

- Да, а что?

- Люблю это место.

- Ты просто не бывал здесь ночью.

- Да ладно? Мне казалось, что оно наиболее безобидное для спокойной жизни.

- Вот это да. Сегодня ночью попробуй выйти на балкон. Твой мир никогда не будет прежним.

- Ха-ха, - я увлечённо всматривался в знакомые Токмокские пейзажи сквозь заляпанное грязью окошко, - не хочу портить впечатления.

- А что? Неужто воспоминания какие-то есть с «Берёзками»?

- Именно. У меня подруга здесь жила. Мы смотрели вместе дорамы на её допотопном телике и пекли блины на ободранной сковородке.

- Интересно. В таком случае я буду твоей второй подругой из «Берёзок».

Слова рыжей не могли меня не умилить. К моему степенно формирующемуся мнению о ней сверху шмякнулась ещё и её по-детски простая наивность.

- Только не уезжай, как она, в столицу, ладно? - Я рассеянно посмеялся, став свидетелем нашей невообразимо мягкой парковки напротив ветхих гаражей.

Лиса с облегчённым вздохом отлепила ладони от руля и бестактно принялась меня рассматривать.

- Скучаешь по ней? - Её узкие глаза, подведённые только что замеченными мной элегантными стрелками, остановились на моём лице.

Я не был готов к такому вопросу, а потому, всецело погрузившись в высвобождение себя из-под ремня безопасности, неопределенно кивнул.

- Понимаю. - Загадочно вздохнула Лина и, задорно тыкнув пальцем в носик стеклоглазому мохнатому наблюдателю, шустро покинула салон нашего укрытия.

Я последовал её примеру и тут же стал жертвой беспощадно сносящего меня с ног ветра. Лиса держалась на удивление стойко и, оглянувшись, подозвала меня к себе рукой. Автомобиль удовлетворённо запищал, отреагировав на нажатие ею заветной кнопки от электронного ключа.

Мне оставалось лишь покорно тащиться вслед за девушкой к нужному подъезду. И стоило мне переступить его порог, как тело, почувствовав долгожданную безопасность, возжелало беспомощно обмякнуть, но, увы, моим ногам требовалось ещё подняться на невесть какой этаж.

- А твоя родня не будет против незваного гостя?

- Не будет, поверь.

Я зацепился взглядом за расписанные неизвестным художником стены подъезда. Горы (судя по всему - Ала-Тоо), ярко-зелёная долина с безразмерно широкой рекой (как я предположил - Чуй), и главный герой - неказистый маленький оленёнок, пришедший по максимально приземлённому сюжету на водопой. Симпатично, учитывая, что это всего лишь роспись подъезда в панельке.

А рыжая, между делом, продолжала:

- Я одна пока живу. Раньше с сестрой, сейчас одна.

- А как же родители?

- Отец приезжает иногда. Он работает.

- А мать?

Девушка непринуждённо покрутил а пальцем у виска:

- В дурке.

- Серьёзно? - Я до сих пор слабо понимал, когда она шутит, а когда - нет.

- Ага.

Лиса уверено взбиралась по ступенькам вверх, не обременённая и тенью усталости. Её внезапные откровения неслабо выбили меня из привычной апатичной калии.

Лина тряхнула связкой ключей и на ощупь воткнула один из них в замочную скважину. На этом этаже свет почему-то отсутствовал.

- Не буянь только, лады? - Девушка звонко усмехнулась. - А то соседи отцу донесут, что у меня тут ухажёры.

- А у тебя их нет?

- Было бы странно, если бы у рыжей психопатки-убийцы-матери-попсы они были. Ты ведь тоже меня такой видишь, разве нет?

- Ну, слухи до меня доходили.

Дверь со скрипом отворилась, будто бы открывая портал в другой мир. Мир расклееных всюду плакатов и хаотично разбросанных вещичек. Хозяйка апартаментов галантно пропустила меня вперёд, замыкая дверь да моей спиной.

Квартирка, конечно, не отличалась завидностью. На первый взгляд даже и не скажешь, что это - покои самой настоящей поп-звезды. Скорее дом мечты девочки-подростка, воспитанной на цикле фильмов про Барби и глупых диснеевских сериалах в духе "Ханны Монтаны". Первым помещением, встретившим гостя, то есть меня, оказалась кухонка кукольных размеров, устланная монотонной плиткой, изредка награждённой несуразными наклейками из коробок с хлопьями. Знакомое расположение комнат, свойственное этим однообразным домам, болезненно ужалило сердце. Моя вышеупомянутая подруга детства жила ровно в такой же квартире.

- Чувствуй себя, как дома. - Лина широко развела руками. - Не дворец, конечно, но ты выглядишь, как бедняк. Надеюсь, тебе не привыкать.

Признаться честно, моё пристанище выглядело в десять, нет, в одиннадцать раз хуже этого.

- За "бедняка" спасибо. - Я растерянно присел на вычурно стоящую посреди кухни табуретку.

- Всегда пожалуйста. - Лиса подобралась к облепленному магнитами холодильнику и с видом полноценного гурмана оценила его скудные сокровища. - Бери, что видишь.

Она равнодушно оставила дверцу открытой и побрела в другую сторону комнаты, заставив меня по инерции ухватиться за закрывающийся холодильник и чуть не слететь от этого с табуретки.

- Чай только чёрный.

- Я буду воду.

Девушка смерила меня королевским взором и, подставив стоявший неподалёку стакан под кран умывальника, набрала ледяной жидкости.

- Я не любитель хлорки.

- Привыкай. И вообще, ты требовал у меня зарядку.

- А, да, я уже и забыл.

Пока певица пропадала в соседней комнате, я окончательно убедился в том, что содержимое открытого холодильника совершенно ничем меня не привлекает. Пачка майонеза, котлеты из супермаркета и овощное рагу оттуда-же жалобно глядели на меня, умоляя наконец-то прикончить. К их глубокому разочарованию, дверцу мне пришлось захлопнуть.

Обернуться в поисках хозяйки квартиры я не успел - мне в затылок прилетела желаемая зарядка.

- Держи.

- У всех певиц проблемы с головой?

Зарядку я всё-таки поднял с пола, куда она отрикошетила, в торопях втыкая её в первую попавшуюся розетку. Когда телефон подал признаки жизни, я поспешил набрать заветную комбинацию цифр.

- Ало, мам? Нет, маршрутки не ходят.

Лина неприкаянно приземлилась за стол, с нескрываемым увлечением вслушиваясь в мой разговор.

- Я не приеду, - Деловито усмехнулся, - Нет, ураган меня не тронул. Переночую у подруги. Не скучай. Да. Да...

Лиса продолжала сверлить меня взглядом, как будто это она будет платить за потраченные мной единицы.

- Пока... Хорошо, позвоню утром. Люблю.

Убедившись в том, что я закончил трепаться, "подруга" раскрыла рот:

- Значит, ты тоже считаешь меня психопаткой?!

- Чего?

- «У всех певиц проблемы с головой?» - передразнила мой голос она с самой ядовитой из всех интонацией.

- Я же пошутил...

- Все вы так говорите! - Девушка недовольно вжалась в стену.

- Я не считаю тебя ненормальной.

- Что, за задницу стало страшно? Ночевать негде?

- Слушай, у меня половина Токмока знакомых.

- Вот и проваливай!

- Похоже, я надавил тебе на больную мозоль.

- Да!

Странно, но никаких откровенных попыток выставить меня из жилища рыжая не предпринимала.

- Можем поговорить об этом, если хочешь. - Я осторожно пожал плечами.

Лиса тихонько насупилась, всё ещё пребывая в форме небольшого рыжего комочка в углу кухни. Кажется, выгонять меня она передумала. А ведь про тучу приятелей я наврал. Лучшая подруга уже давно в столице, а все остальные - в микрорайоне.

- И когда это только началось? - Девушка ощутимо расслабилась.

Я схватил со стиральной машины свой стакан хлорированной воды и подсел к ней за стол:

- Что?

- То, что ко мне все так относятся. Наверное, это из-за мамы.

- Факт о твоей матери я узнал буквально десять минут назад. А вот про тебя был наслышан ещё со средней школы.

- И что про меня говорили?

- То, к примеру, что в школу ты носила нож. Не канцелярский, кухонный.

- Носила.

- И зачем? - Я искренне удивился. Этот пункт её биографии всегда казался мне отбитой фантазией её ненавистников.

- Защищалась. На что-то стоящее денег не было, вот и брала с собой то, что попадалось.

- И от кого ты защищалась?

- От одноклассников! - Лина сказала это с таким видом, будто это было самой естественной вещью на свете, о которой я, неотёсанный оболтус, не был просвещён.

- Вот это да. - После этого откровения я вообще не был удивлён тем, что её посчитали опасной психопаткой.

- У меня вино есть. - Не к месту высказалась рыжая. - Яблочное.

Она, не посчитав нужным застать мою реакцию, потянулась к настенному шкафчику над плитой. Оттуда она ловко выудила никем ещё не тронутую бутылку.

- Всегда хранила на случай, если придётся пить с друзьями. Которых у меня нет.

- Поражаюсь, как ты умудрилась набрать такую популярность, и без единого друга в придачу.

- А на кой хрен мне такие друзья?

Лина выкрала опустевший стакан у меня из под носа, звонко сталкивая его со стеклянным горлышком. Янтарная жидкость наполнила его наполовину.

- Пока я серой мышкой была, - продолжала девушка, - никому до меня дела не было. Ты, вроде, предвзято ко мне не относишься.

Я подтвердил её слова уверенным кивком. Действительно, чёткое представление о ней для себя я начал формировать лишь после нашего с ней личного столкновения.

- И всё же, - я с радостью принял стакан из рук певицы, - как так получилось, что из серой мышки с ножом ты превратилась... Вот в это.

- «Вот в это»? - Дабы не напороться на постепенно спеющий в её глазах гнев, я пояснил:

- В такую яркую личность.

- Долгая история.

Я последовал её примеру и пригубил гранёный стакан. Сладковатая субстанция приятно обожгла горло, оставив на нём согревающее послевкусие.

- Мы никуда не торопимся.

На улице уже смеркалось. Лапы близрастущего дерева, поддающиеся порывам ворчливого ветра, громко бились в окна. Но в миниатюрной кухонке было как никогда спокойно.

- Ну... Это связано с моей сестрой.

- Той, что доверила тебе свою тачку?

- Той самой. Она со своим парнем решили поехать на Иссык-Куль, а меня, соплячку, решили прихватить с собой. Не без моих капризов, разумеется.

Иссык-Куль - озеро невообразимой красоты, находящееся на северо-востоке страны. Каждый уважающий себя гражданин считает своим долгом хоть раз в жизни его посетить.

- Помню, что это было за день до переводных экзаменов. Я очень их боялась, хотела развеять мозги. Я тогда была в седьмом классе.

На лице говорящей расцвела печальная, но от того не менее приятная улыбка. Она с искренней ностальгией вспоминала то событие.

- Мы поехали на этой же самой красной машине. Это, наверное, была моя самая лучшая поездка в жизни. Мы постоянно останавливались, глазели на природу, горы, реки... Хохотали и фотографировались. Жаль, что почти ни одной фотки с того дня у меня не осталось, сестре лень было мне их скинуть.

Я не перебивал, пусть история и вызывала у меня вопросы. Лина выглядела такой по-настоящему счастливой и трепетной, что нарушать эту хрупкую идиллию попросту не хотелось. Я жалел, что не выставил греться рагу, сейчас бы слушал и ел.

- Это было просто волшебно. За несколько часов мы добрались до озера. Я тогда была там в первый раз. Голубые волны, теплоходы вдали, горные ущелья... Мы остановились на диком берегу с тростником. До сих пор вижу ту солнечную погоду, как Иссык-Куль сливался с небом на горизонте. Мы во всю врубили музыку, искупались, устроили пикник... О, а ещё, прямо мимо нас проплыл теплоход, мы орали во всё горло, махали руками, чтобы люди там нас заметили. И знаешь, что? Они заметили! Они махали нам в ответ! В тот момент я ощущала себя самой счастливой на свете!

Я верил. Её глаза горели настолько чистым ребяческим восторгом, что на лицо невольно напрашивалась глуповатая улыбка не к месту, зажевать которую не получалось от слова совсем. Я осторожно подлил себе вина, и, убедившись в том, что Лина не отвлекается на мои движения, потянулся к холодильнику. Рагу не выглядело аппетитным, но я принял решение принести свою брезгливость в жертву завывающему сонаты желудку.

- Мы тогда засиделись. Начало темнеть. Знал бы ты, каким красивым тогда был закат... Не алым, каким его любят изображать, а золотым. И волны стали как будто из этого яблочного вина. Сестра уже хотела завести машину, чтобы нам уехать, а она сломалась. Заглохла, застряла, сожрала весь бензин, не знаю. Мы просто не могли сдвинуться с места.

К счастью, прямо под моим локтём оказался белоснежный выключатель с наклейкой, позволивший мне озарить помещение желтоватым светом, как только окно залил непроглядный мрак, начавший просачиваться и в нашу обитель.

- Ты даже не представляешь, как я тогда испугалась! Завтра рано утром экзамены, без которых я не перейду в восьмой класс, а я тут, в другой области, застряла на берегу озера! - Рассказчица миловидно хихикнула, видимо, осознавая сейчас, как тогда ошибалась. - Я села на холодный песок, окунув ноги в прибой и просто хотела разреветься. Почему сестра с её парнем так спокойны? Неужели мы будем ночевать на озере? Где? В машине?

Дождь до сих пор тарабанил в окно, напоминая о творящемся вокруг хаосе. Но светлая, тёплая кухня была для нас самой настоящей крепостью.

- Тогда рядом со мной приземлился тот парень. Мы начали говорить и я рассказала ему о своих переживаниях. И знаешь, что он мне сказал?

Я заинтригованно пожал плечами.

- «Аттестат с дипломом можно купить, а впечатления - нет!». Представляешь?

Музыкантка сопроводила сказанное неопределённым жестом, отражающим весь её восторг. Откинувшись на табуретке, она пронзила меня выжидающим взглядом. Наидовольнейшая улыбка преобразила её личико, превратив из хитрого в открытое, из странного в понимаемое. Даже её болезненно-бледная кожа на вид порозовела. Лишь сейчас я заприметил рыжую россыпь веснушек, украшающую её вздёрнутый носик.

- Это и изменило меня. - Лина воодушевлённо вздохнула. - Я поняла, что не нужны мне ни успеваемость, ни репутация. Послала всё и села за гитару. Покрасила волосы, набила две татуировки и проколола язык... - Она высунула его в подтверждение собственных слов. - И умерла та серая мышка, а на её место пришла я, Лиса, хитрая, опасная и яркая. Та-дам!

Девушка расслабленно развела руками, заложив их в итоге себе за голову. Она буквально светилась от чего-то необъяснимого, но понятного каждому человеку.

- Респект тому парню. - К тому времени я уже доедал овощное безумие из холодильника. И лишь когда я подал голос, певица заметила тарелку передо мной. Исчезнувшая закуска явно ударила её в самое сердце, но она героически это проигнорировала, посчитав приоритетным продолжить заведённую со мной тему:

- Да, он был действительно замечательным. Когда моя сестра попала в больницу, он почти не покидал её палаты. Именно он и я были рядом с ней в тот момент, когда она... Ну...

- Я понял.

Её сестра погибла. Из-за чего, я расспрашивать не стал, даже такому балбесу, как я, было понятно, что эта тема для девушки отнюдь не исцеляющая. Но многое встало на свои места. Поэтому Лина разъезжает теперь на её автомобиле, живёт одна, жалеет об утерянных снимках и понимает меня в тоске по близкому человеку (подруге).

Словно прочитав мои мысли, Лиса обессиленно прошептала:

- Я так скучаю по ней...

Вино определённо развязало ей язык. Хотя и без него он был неприлично длин.

- Понимаю. - Всё, что нашлось ей в поддержку у меня в голове.

- Тебя ведь тоже подруга бросила. Расскажешь про неё?

Даже в такие моменты, когда она умудрялась сама же задеть себя за живое, ей хватало сил лучезарно улыбаться.

- Хм... - Я снова плеснул себе в бокал. - Мы дружили с самого детства. Она жила в этом районе, как ты уже знаешь. Мне приходилось ездить сюда на маршрутке, чтобы её навещать. В школу мы тоже ходили вместе.

- В нашу?

- Да, в эту самую гимназию. Мы будто были братом и сестрой, увлекались одними и теми же вещами, мыслили на одном языке. Я каждое лето проводил в её однушке за просмотром старых дисков с мелодрамами, готовкой блинчиков, жареной картошки и фруктового льда... Она любила показывать мне Токмок, возила на маршрутках во всякие места. Однажды так мы даже потерялись. К счастью, мы догадались поймать встречную маршрутку и уехать обратно.

- А у нас с тобой общие проблемы с поездками.

- Ага. - Я посмеялся. - И с поехавшими друзьями.

Рыжая ответно рассмеялась, после чего неожиданно вспорхнула с места:

- Уже ночь, кстати. Пойдём на балкон?

Я не был против, а потому продолжил рассказ, когда мы уже очутились на заграмождённом двумя велосипедами и подозрительными ящиками балконе:

- А потом, как ты уже знаешь, она уехала в столицу. Её эксцентричная мать, которая воплощала собой слово "безответственность", пожелала лучшей жизни.

- И вы больше не виделись? - Лиса беспардонно задымила сигаретой, принудив меня обратиться в пассивного курильщика.

- Вот, кстати, она приезжала к тёте на свадьбу недавно. Нам удалось прогуляться. Знаешь мостик на Зелёной улице? Над искусственным каналом.

Слушательница молча кивнула.

- Я встретил её там. Она очень изменилась. От этого обидно. От прежнего своего ухажёра избавилась на моё счастье, а там, в столице, повесилась на шею новому.

- Тяжёлый случай.

Ночью в «Берёзках» оказалось действительно неспокойно. Группа молодых людей, вопреки неприветливой погоде, варварски облепила единственную скамейку у подъезда и принялась назойливо разбивать привычную тишину своими бурными голосами. Свора не очень уж дружелюбных дворовых собак, вступающая в земельные распри с иной местной живностью, противостояла мирному сну граждан наравне с вышедшей на охоту молодёжью.

- Ну, - Подытожила наши кровоточащие монологи Лиса, - у тебя, хотя-бы, остались близкие. Я слышала, как ты мурлыкал с матерью по телефону. У меня же - ни единого.

- Мы в силах это исправить.

Девушка лишь усмехнулась. В это мгновение я внезапно осознал, что веселье и радость, рождающиеся в её экспрессивных жестах, хулиганских глазах и неудачных шутках - суррогатные.

- Я напишу про тебя песню. - Гаснущий бычок полетел во тьму и бесследно в ней исчез, - «Зайчик, зайчик, скрась моё несчастье...»

Её певчий голос мне понравился. Медовый, с нотками тоски, смирения и неочевидной меланхолии.

- Или лучше «Солнечный зайчик»? - Рассуждала сама с собой Лина, - Да, наверное, так и запишу.

Дождь, между тем, продолжался. А я искренне изумлялся, глядя на группу подростков снизу. Все они промокли ради того, чтобы быть вместе. Ветер, к счастью, задремал, великодушно открывая им таковую возможность. Хотя, чую, даже если бы он продолжал жестоко таскать деревья за макушки, их бы это не остановило. Они, наверное, многое готовы отдать за своё единство.

Нас с Лисой от непогоды защищал крытый балкон. Тем не менее, ночная прохлада неприятно кусала разгорячённые щёки, что пинком сподвигло меня накрыть беззащитную девушку своей алой клетчатой рубашкой. Не пуховик, конечно, но джентльменом я себя ощутил.

- Если и впрям напишешь, - трудно признавать, но мне это прильстило, - я поставлю эту песню и на звонок, и на будильник...

- Прямо-таки на будильник? - Рыжая с удовольствием завернулась в мою вещичку. - Чтобы орать по утрам «Зайчик, ты меня заколебал!»?

- Безусловно. - Исчезнувшая рубашка обнажила лежащую в виде креста подвеску на моей футболке, что крючком прицепила взор девушки к себе.

- А ты что, верующий?

- Можно и так сказать. С Богом всегда ощущаешь себя менее одиноким.

- Ты и одиночество, как по мне, несовместимые вещи.

- Ошибаешься. Даже такие люди, как я, часто ощущают себя потерянными и никем не понятыми.

У Лисы, кажется, не нашелся ни один ответ на мои рассуждения.

- Вот начнёшь говорить о своих тараканах в голове, - продолжал я, - и все разбегаются. А Бог, как по мне, и не такого дерьма уже наслушался.

- Интересно. - Лина, кажется, тоже внимательно наблюдала за ребятами под нами.

Запах дождя дурманил разум, нашептывая нежные колыбели и желая нам обоим спокойной ночи. Окна стоящего напротив дома прощально гасли, оповещая нас о сне своих хозяев. Внезапно ставшие убаюкивающими ежеминутные собачьи перелайки доходили до наших ушей даже сквозь непрекращающееся стрекотание ливня.

Лиса неожиданно покинула балкон, но тут же вернулась с огромным стёганным одеялом.

- Надеюсь, не замёрзнем.

- Ты серьёзно решила спать здесь?

- А ты против?

Я помолчал. Действительно, разве я против?

Безошибочно посчитав моё безмолвие согласием, Лина кинула одеяло на сухие ящики.

- А если мы заболеем? Придется пропустить школу...

- «Аттестат с дипломом можно купить, а впечатления - нет.»

И мне пришлось приземлиться на импровизированное гнёздышко рядом с подругой. Спать сегодня придётся сидя.

Спросонья я ещё слышал, как Лина нехотя шепнула мне пожелания сладких снов, видел, как уткнулись в телефон, играя в незамысловатые игры и проверяя пустующие мессенджеры. Как текли по чернильному и бездонному небу густые серые тучи, освещали панельки проносящиеся мимо автомобильные фары и как осторожно по итогу, дабы меня не разбудить, сложила девушка свою рыжую голову мне на плечо.

Этот мир полон одиноких душ. Для того, наверное, и существует жизнь, чтобы мы находили друг друга, дарили впечатления, воспоминания и чувства. Чтобы мы, подобно художникам, творили свою историю вместе и создали в конечном итоге шедевр. Чтобы души наши соприкасались и дополняли друг друга. Чтобы вместе мы жили с большой буквы, дышали полной грудью, взыскивали смыслы и приоритеты, видели, слышали и говорили.

И чтобы мы, подобно хрупким мотылькам, стремились к свету, не боясь обжечься. Ибо ожоги - неизбежны, а свет - наше счастье.

Для того, наверное, и стоит жить, чтобы о нашем существовании можно было написать захватывающую книгу. Когда-нибудь я это обязательно сделаю. Только после того, как услышу песни Лисы о себе, разумеется.