16 Воспоминания о будущем 2
Моментально всплывшие мыслеобразы прокрутили это воспоминание с четкостью как минимум сегодняшнего. Краткого мига хватило с головой на то, чтобы всё вспомнить, прочувствовав и пережив. Действительно, ощущения от падения максимально приравнивались к только что произошедшим.
Отсутствие упавшего сверху тяжёлого арсенала компенсировала чуть большая высота. Тогда, упав с вертолёта на крышу, Алекс тоже несколько мгновений приходил в себя, но, судя по облачку пыли, не успевшему полностью осесть после его приземления, эти мгновения были немногочисленными.
Наконец-то получилось вдохнуть воздух, насыщенный той же самой пылью, которую тут, такое впечатление, что собирали веками.
Сильный кашель поднял ещё одну пыльную тучу. Подползая к краю крыши, Алекс увидел горящий ярким факелом вертолет, упавший к подножию дома. Даже без взрыва выжить, свалившись с такой высоты, к сожалению, было нереально.
То, что они воевали за сторону с несравнимо сильным технологическим перевесом, оснащением и численностью, сыграло с ними злую шутку... Слишком расслабились, поверив в собственную неуязвимость. А вот теперь так получилось, что вокруг вертолёта, олицетворявшего и являвшего собой силу и несокрушимость их армии, собираются противники. Которые всегда прячутся тише воды и ниже травы, лишь загодя услышав отдаленный звук его лопастей.
И он - Алекс, сейчас совсем один, против такого количества врагов, а обеспечивавший их неуязвимость и победоносность грозный вертолет догорает, поверженный примитивной, можно сказать, древней модификацией гранатомета, из которого вообще по вертолетам не стреляют в силу бесперспективности подобного занятия.
Но, сидя на крыше окруженного и, можно не сомневаться, кишащего врагами здания, ему казалось, что он попал в какой-то страшный сон. Как это вообще может быть? Минуту назад они привычно летели победителями, от которых враг только и может, что прятаться по самым дальним норам, как от единовластно господствующих на воде, земле и в воздухе. И вдруг за считанные секунды он оказывается в какой-то страшной параллельной реальности, где для того чтобы выжить, уже приходится прятаться ему самому. И, судя по большому количеству лежащих на этой крыше свежих окурков, прятаться, оказывается, тоже не вариант. Чтобы сюда поднялись регулярно это делающие дозорные или патрульные - это вопрос только времени, и не факт, что продолжительного.
Хорошо хоть автомат не отстегивал, когда ходил по вертолету.
И приличный боекомплект на себе также. Делающий автомат чересчур громоздким для ношения и пребывания в ограниченном пространстве вертолета глушитель хоть и не был накручен, зато всегда с собой.
Достав шприц с сильным обезболивающим, чтобы иметь больше шансов продолжать выполнять задачу или, по крайней мере, оставаться в сознании и боеспособным, несмотря на боль от ранения, причиненного падением с привычной высоты и неплохо зацепившей взрывной волной. Спасибо, что и на этот раз, оправдав свое прозвище, он хоть не поймал осколков от относительно близко попавшего фугасно-осколочного снаряда...
Болеутоляющий эффект от современного препарата начал плавно ощущаться уже, когда он, тут же следом за уколом, выпивал таблетку стимулятора, улучшающую концентрацию, внимание и, как следствие - скорость реакции. До конца так не понимая, верит он в судьбу или все-таки нет, Алекс всегда действовал по максимуму. Что в любом случае имело разумное объяснение: если судьбы не существует, то все зависит только от тебя; если же существует, то сослаться на нее ты имеешь право только после того, как сделал все от тебя зависящее. Вот и сейчас, приняв максимальные меры по временному укреплению своей физической кондиции, он начал действовать. Единственным шансом выжить было следовать самурайскому кодексу: не убегать от смерти, а сразиться с ней, пойдя навстречу... главное - аккуратно и обдуманно. Накрутив глушитель, неудобный своей громоздкостью, но делающий автомат совершенно бесшумным, Алекс активировал на нашлемном тепловизоре датчики движения и шагнул в неизвестность, заходя с пустой крыши в вероятно кишащее врагами здание. Тихонько минуя этаж за этажом и спускаясь по лестнице, на очередном пролете он, увы, начинает слышать отдаленные голоса. Жаль, а так ведь хотелось беспрепятственно отсюда выбраться, вообще никого на своем пути не повстречав. Фрагментально через дверной проем, соединяющий лестничный пролет с этажом, можно было разглядеть пирамидку из автоматов, небольшой костерок и пулеметное гнездо с очень грозного вида крупнокалиберным пулеметом. Здание выглядело завершенным только снаружи, но внутри являло собой пустую коробку. Замороженная стройка так и не успела получить внутренних стен, поэтому каждый этаж был насквозь просматриваемым, если смотреть изнутри. Бесшумно их миновав и пройдя большую часть этажей, Алекс засек идентичное размещение, с такими же выложенными пирамидкой автоматами и крупнокалиберным пулеметом. Все так же оставаясь незамеченным, он миновал и этот заселенный этаж. И тут тело рефлекторно резко прижимается от доносящегося сверху очень громкого, раскатистого эха пулеметных очередей, обрывающихся мощным взрывом, заставившим на одно мгновение задрожать все стены. Аккуратно пробравшись к выходившему на простреливаемую пулеметным гнездом сторону окну, перед взором Алекса открылась следующая картина. Приземляющийся на крышу соседней высотки вертолет, которому оставалось всего несколько метров до посадки, засек угрожающую активность в здании по правому борту и, резко развернувшись, успел пустить туда ракету. Которая устранила угрозу прежде, чем та успела толком начать стрелять. Точно так же, как первую встретившуюся при спуске пулеметную точку с верхних этажей. Хорошо, что влупили не по той пулеметной точке, которую Алекс только что миновал, спустившись на этаж ниже. Контузия от мощного взрыва, прозвучавшего в десятке метров, была бы соответствующей. Боевики из первой уничтоженной точки, в отличие от своих, еще взлетающих на воздух последователей, хотя бы успели пустить короткую очередь перед тем, как быть уничтоженными.
Алгоритм очень простой: постоянно сканирующие все обозримое пространство датчики вертолета засекают реальную угрозу, например, целящееся или уже стреляющее оружие. В ответ на это подключенный к управлению искусственный интеллект мгновенно разворачивает машину, наводит бортовые орудия на врага и тут же устраняет угрозу пуском не знающей промаха ракеты.
Алекс уже бежал что было силы, непроизвольно вспомнив, как каждый раз в подобных ситуациях ругался их пулеметчик, начавший нащупывать цель. Заметив что-то необычное, вертолет резко разворачивается, уводя цель от прицела из его боковой двери. А если вовремя не прекратить огонь, крупнокалиберная очередь уходит в неизвестном направлении - туда, где могут оказаться мирные жители и гражданские объекты.
Вот уже за лестничным пролетом открывается вид на дверной проем, из-за которого просматривается практически весь этаж. И именно это некстати оказавшееся "практически" сейчас будет стоить жизней всех, находившихся на борту еще одного десантного вертолета. Как назло, просматриваемый еще при спуске вниз пулемет тогда стоял специально спрятанный за оконным проемом. А сейчас его оттащили к окну, что перекрыло его прямую видимость массивной несущей колонной.
И потекли секунды: пробивающий с полукилометра броню старого образца, пулемет начал вести свою хорошо выверенную прицельную очередь прямо по стеклам уже начавшего поворачиваться вертолета. Современная броня будет неуязвимой и к более мощному оружию, но стекло есть стекло, пускай даже и пуленепробиваемое. Оно физически не сумеет удержать крупнокалиберную очередь бронебойными, еще и с достаточно близкого расстояния. Вокруг пулеметного гнезда толпилось шесть боевиков, пятеро из которых держали в руках автоматы, у шестого был готовый к выстрелу гранатомет, а седьмой сидел за пулеметом. Обходить колонну было некогда, каждая секунда стрельбы из тяжелого пулемета с гранатометом могла оборвать жизни всех сослуживцев Алекса.
Присев на колено и прицелившись, он не мешкаясь дослал в ствол подствольного гранатомета вакуумную гранату. Третью заряженную в стволе он тогда еще не носил, что позволило сделать этот правильный выбор. Осколочная обладает смертельным действием, вот при возможности выстрелить ею в окно и подождать, пока пораженные осколками враги выйдут из строя, была бы тут допустима. Но необходимость остановить нападавших не терпела малейшего промедления. Попавшая практически в самое средоточие боевиков, вакуумная граната вместо града осколков выпустила в воздух облако аэрозоля, которое мгновенно взорвалось, создав мощнейшую ударную волну. За ней последовало оглушившее всех резкое падение давления. Все без исключения попадали.
Вдали от эпицентра взрыва маленькой, но мощной гранаты, провалившиеся на пол противники начали вяло направлять оружие в сторону Алекса, который занял хорошо простреливаемую позицию. Спустя считанные секунды в помещении, где враги уже собирались уничтожить летевший вертолет, остались лишь семь автоматов, пулемет и гранатомет. В тот момент, когда в кабину пилота попала трассерная очередь, одного убило на месте, второго тяжело ранило. Прежде чем Алекс успел остановить стрелявших, вертолет, оставшийся без управления, завалился набок с высоты нескольких метров.
И тут по кабине, забитой уцелевшими десантниками, из стоявшего по диагонали дома начал бить еще один крупнокалиберный пулемет. Из-за неудачной позиции Алекс не мог использовать, доставшийся ему пулемет: окно, откуда стреляли, располагалось под углом, и ему был виден только ближний угол комнаты. Тогда вся надежда осталась на гранатомет. Это был один из любимых видов оружия Алекса, но при одном условии: он должен быть оснащен адекватным прицелом, а не этой допотопной мушкой. Конечно, прошедший серьезную подготовку солдат должен уметь воевать с любым оружием. Но это все равно что воевать на дизельной подводной лодке в эпоху атомоходов.
Прицелившись дурацкой мушкой в едва видимый под углом просвет окна, Алекс, естественно, промахнулся. Снаряд попал в фасадную стену, расположенную, кстати, не так уж и далеко от нужного места. Быстро запихав в трубу продолговатую реактивную гранату, он взвел крючок и, во второй раз прицелился точно так же, просто взяв необходимую поправку с учетом промаха. И каким-то чудом вдруг попал в этот казавшийся абсолютно недоступным проем. Раздавшийся гулким эхом выстрел моментально свел к нулю любую активность всех, находящихся в том помещении.
Тем временем солдаты, в разной степени пострадавшие от падения, сидят полностью отрезанные от любой возможности выбраться из лежащего на боку вертолета. Корпус был бронирован, но в открытую дверь одна за другой, регулярно, залетают редкие пули. Две просто с лязгом ударились о стенки кабины, а третья отрикошетила в плечо командиру. Тут с коротким интервалом раздаются два взрыва, больше всего похожих на гранатометные. И беспрерывно строчивший по ним пулемет замолкает.
Ближайший к проему солдат, оставаясь в кабине, высовывает только винтовку, оснащенную прицелом, выводящим изображение на прикрепленные к шлему очки и командирский планшет. По дымящемуся проему становится понятно, что именно туда и попали из гранатомета. Командир поспешно отдает приказ к эвакуации, но едва успев вылезти из вертолета, они снова попадают под пулеметный огонь. Благо подоспевшие боевики находились с противоположной стороны от лежащей на боку громадины вертолета.
Командир отряда, раненный в плечо пулеметной пулей, связался с командным центром. В ответ на запрошенное подкрепление он услышал, что никто не сможет добраться до их точки. Все небо над сектором простреливалось. Ни один вертолет не смог бы прорваться к ним. Они оказались в ловушке: армия временно отступала для перегруппировки, и их отряд оказался глубоко на территории врага. «Всем отойти от краев, собраться плотнее к центру!» - крикнул командир. Он знал, что корпус вертолета не бронирован, лишь пассажирский отсек был защищен бронеплитами.
Вид командира был обескураженным. Он чувствовал молчаливый упрек в глазах бойцов. «Нам нужно срочно выбираться, иначе к этой высотке скоро подтянутся основные силы противника, и тогда шансов выжить вообще не останется», - сказал он, далее распорядившись: «По моей команде с обоих бортов высовываются двое бойцам с оптикой на автоматах. Прицельный огонь по пулеметному гнезду!»
Смертельный отвлекающий маневр. Командир досчитал до трех. Бойцы высунулись, но те, что слева, были моментально накрыты трассирующей пулеметной очередью, которая за секунду превратила их в решето. Что дало драгоценные мгновнеия высунувшимся справа. Первый, успел прицелиться и попасть в одного из боевиков. Но уже в следующую секунду его накрыла трассирующая очередь, благо до того как его затащили обратно успели попасть всего две пули, одна в бронежилет, а вторая, относительно по касательной, в плечо. Солдат, целящийся рядом, успел завестись, но не выстрелить. Две пары рук отдернули его, а уже через полсекунды на месте, где он лежал, забарабанила дробь крупнокалиберных патронов.
Сидящий за пулеметом боевик предложил главарю сообщить основным силам о месте падения вертолета. Командир ответил, что не собирается этого делать, пока собственноручно не уничтожит весь отряд, так как не хочет, чтобы боевая слава досталась кому-то еще. Сразу же он отдал приказ: «Распечатать «Джавелин»!» Один из бойцов толкнул к нему черный прямоугольный ящик. Главарь резко затормозил его подошвой, наклонился, ловко расстегнул обе защелки и отбросил крышку. Внутри лежал самонаводящийся гранатомет.
«Включи камеру, записать этот эпохальный момент», - сказал командир одному из солдат. Он велел сначала навести камеру крупным планом на дымящийся вертолет, за которым прятался противник, а потом перевести на него самого. Главарь этой группы боевиков активировал компьютер самонаводящегося комплекса. И благодаря не позволяющему высунуться плотному огню их пулемета, вальяжно вышел на открытый смотровой балкон.
В этот момент сидевший под огнем солдат показал их командиру изображения балкончика, на который выходит боевик с чем-то явно мощным и обладающим тепловым самонаведением. А мотор вертолета по-прежнему был теплым. Главарь, уже активировав ракетный комплекс, начал брать вертолет на прицел. «Джавелин! Нам всем конец», - отстраненно прошептал командир группы. Один из солдат, сидя на коленях, без команды высунулся из-за корпуса вертолета, чтобы прицелиться в сторону гранатомета гнезда, но не успел, попав под пулеметную очередь.
Ситуация была безвыходной. Их всех уничтожат. Командир убрал все данные со своего ноутбука. На экране осталась только заставка: его жена и двое детей. Он поцеловал экран и со слезой в глазах сказал: «Прощайте». Главарь тем временем уже наведя прицел, начал комментировать вслух все, что ему попадается на глаза и приходит на ум. «Цель зафиксирована. До выстрела остается несколько секунд. И вот момент моего триумфа! Нажимаю кнопку спуска. Три... два...» В этот момент его голова взорвалась, превратившись в облако красных брызг. Пуля, влетевшая в затылок, вылетела через лоб.
Замерев на мгновение, главарь рухнул вниз с края балкона вместе с массивной трубой гранатомета. В следующую секунду такая же пуля попала в голову пулеметчика. Оператор рефлекторно развернулся вместе с камерой в сторону выстрелов, но тут же в него вошло несколько пуль. Камера упала набок и замерла. В кадре оказались несколько боевиков, которые пригнувшись, целились в сторону окна. Они все еще думали, что угроза исходит оттуда. Но всех троих за считанные секунды также попронизывают пули, вошедшие со спины.
Появившийся из дверного проема Алекс, проследовав к окну, поднял рацию и дал ее рассмотреть наблюдающим через камеру солдатам. Сделав максимальное приближение на рацию, которую Алекс держал двумя пальцами, оператор камеры доложил: «Тут просматривается все пулеметное гнездо... Вижу несколько трупов и какую-то руку в тактической перчатке, держащую рацию». Удивленно сообщил он командиру. Командир и прижавшиеся к корпусу вертолета солдаты пристально смотрели на изображение экрана планшета.
«Рукав явно расцветки нашей формы. Хочет выйти на связь», - смекнул командир. Повернувшись к солдату, который целился, он приказал: «Поморгай на рацию лазерным прицелом. Так, чтобы он видел». Солдат, держащий рацию в перекрестье оптического прицела, нажал рукой на кнопку лазерного. На рации заморгала точка. Увидев ее, Алекс поднял руку с пальцем вверх, затем положил рацию и показал в оконном проеме две руки с семью оттопыренными пальцами, а затем с тремя.
Сидевший рядом с командиром молодой офицер спросил:
Что он делает?
Показывает частоту радиосвязи
ответил командир. И повернувшись к солдату, сидевшему с другой стороны, распорядился: «Вводи на рации код: один, семь, три...» Рация Алекса зажужжала, и нажав кнопку, он включил режим диалога. Раздался голос командира:
Откуда вы и сколько вас?
Наш вертолет сбили из гранатомета над этим зданием. Я выпал на крышу, вертолет упал вниз. Никто из наших не отвечает.
и, сделав паузу с надрывом в голосе, проговорил:
Скорее всего, все мертвы.
Командир с пониманием грустно кивнул и сказал:
Держись, сынок, мы выберемся отсюда.
Я видел подземный тоннель, выходящий за здание, в котором нахожусь
ответил Алекс и продолжил:
Наши здания соединены подземными паркингами. Это видно по выездам, расположенным друг напротив друга. Они абсолютно идентичны, значит, от одного застройщика. Нам нужно встретиться на подземном паркинге, там должны стоять их автомобили... Я по карманам нашарил пару комплектов ключей, а снаружи нет ни одной машины. Они тут недавно, но у них стационарный пулемет и «Джавелин»... Не могли же они это все принести сюда пешком».
Сидевший рядом с командиром офицер сказал:
Опасно ему верить. А вдруг, это засада?
Услышав только обрывок интонации, Алекс уловил суть сказанного и коротко объяснил:
Я им не позволил вас уничтожить, а от этого момента их отделяли секунды. Вряд ли с вами летит какой-то генерал или министр... Соответственно, и живыми вы никому не интересны.
Ему можно верить!
тут же смекнул командир. Повернувшись к команде, он добавил:
Ползком пробираемся к выходу с крыши.
Солдаты начали ползти, вытаскивая с собой раненых. Находясь в расположенных напротив зданиях, спускаясь пролет за пролетом, они поэтапно сканировали тепловизорами этажи друг друга. И наконец-то эта методика, дававшая ощутимое замедление, оправдалась. Солдаты из дома напротив увидели двигательную активность с этажа под Алексом и, скоординировавшись, начали действовать. Один боевик просматривался из окна, других можно было заметить по тепловым отблескам, зафиксированным специально на это настроенными тепловизорами. Как было и запланировано, человека, просматривающегося из окна, сняли не одиночным выстрелом, а продолжающей барабанить по стенам очередью, чтобы остальные думали только об угрозе, исходящей со стороны улицы.
И это сработало: когда Алекс зашел к ним с лестничного пролета, все трое сидели в оборонительных позах и держали на мушке только окно. Поэтому даже и не поняли, почему их не стало. Бегло пошарив по карманам, он нашел третьи по счету ключи от машины. Этот момент был спасительным для всей группы, так как хорошо вооруженные дозорные со своей позиции отлично просматривали и простреливали целых три этажа, по которым группе необходимо было спуститься. Учитывая то, что они тащили раненых, о том, чтобы проскочить, физически не могло идти и речи...
В силу недостроенности их здания, являвшего собой каркас без единой стены, на пути группы не обнаружилось ни одного врага, и это неудивительно - там вообще негде было спрятаться, и первая же перестрелка сулила стать последней. Соответственно, и для расположения -
место не подходящее. К счастью, на спуске их группу из оставшихся в живых больше никто не заметил.
Оказавшись на парковке, по находившимся там всего четырем автомобилям стало ясно, что всех, находившихся в этом безлюдном секторе, они уже встретили. Разместившись в трех, к счастью затонированных, автомобилях, они выдвинулись. Координация со спутника, абсолютно бесполезная на крыше высотки, оказалась сейчас столь жизненно необходимой. Им удалось найти маршрут, по которому группа абсолютно беспрепятственно доехала до своих. По дороге им конечно неоднократно попадались единичные группы противника. Но кому придет в голову что-то неладное, когда три машины гуськом так целенаправленно куда-то несутся? Благо, за счет исправно работавшей коммуникации свои встретили без эксцессов. О приближении предупредили заранее, вследствие чего все посты были оповещены.