Сёгацу
Pov: Чуя
— Дазай! — Я крикнул и распахнул скрипучую дверь.
В ответ раздался дикий кашель умирающего лебедя. Я захлопнул дверь, через которую летел сквозняк. У Дазая было темно и холодно, одна гирлянда мигала. Я вздохнул, мигом пройдя к футону больного. У него одеяла толком не было, только свой чёрный плащ, в который он и сморкался. Дазай слабо поднял голову, разлепив глаза. Они у него были красные, а лицо почти синее.
— Почему ты ничего не сказал? — С досадой и болью в голосе спросил я, присаживаясь на корточки возле. Он такой несчастный, и с#ка, гордый. Гордый до такой степени, что даже не попросит о помощи. Умрёт, но не попросит.
— Чуя, — хрипло раскашлялся Осаму в дрожащий кулак. — Х*ули ты пришёл?
Я очень удивился. От злости и обиды мне хотелось сначала задушить его, а потом громко захлопнуть дверь и уйти. Но я уже не в том возрасте.
— Дазай.. — начал я, поднимаясь. Немного огляделся в его контейнере. — Я приехал на байке. Какая твоя последняя температура?
— Чуя, — говорил в нос парень,— похоже, что у меня градусник?
— Тц, дай лоб потрогать, — стал протягивать руку я, но Дазай злобно накрылся плащом до краёв глаз. Я поднял бровь.
— Если снимешь перчатку, есть риск, что мой лоб расплавится от Арахабаки. Я даже не успею активировать способность, — пробурчал больной. Я пожал плечами.
— Тогда по-другому, — я быстро наклонился к голове Скумбрии и приложил уста ко лбу, предварительно отодвинув коричневую и лохматую чёлку в засохших соплях. Мне казалось я поцеловал раскалённую поверхность кожи с бинтами. Либо это я так замёрз, либо это у него температура.
Я отстранился и стал стягивать с себя красное пальто. Дазай лежал три секунды неподвижно, а потом схватился за голову и истерически рассмеялся. Я косо глянул на него.
— Чуя, почему ты никогда не говорил, что у тебя такие классные уста, — задыхаясь, смеялся он. Я стиснул зубы и раскраснелся.
— Дазай-
— Знаешь, пока мы были с конфликте, я всё помнил твои глаза, твои волосы-
— Дазай, пожалуйста, прекрати, — перебил его я, стягивая чёрный плащ. Но ему было всё равно. Он даже не слушал.
— Твой голос и идиотскую шляпу... Но уста твои я не мог вспомнить, потому что не знал,— его глаза горели, голос надрывался.
— Посмотри на меня, — стал щёлкать пальцами перед его худощавым лицом я. — Вставай и одевайся. Поедем ко мн- — я оборвался, потому что окончательно стянул плащ. Он был в помятой белой рубашке, но без штанов. Спасибо, что в трусах. Его тонкие ноги покраснели от холода, на стопах хорошо виднелись жилы. Я поморгал и перевёл взгляд на лицо этого идиота. — Где твои штаны?
— Чуя! — вдруг его голос прорезался. Я дрогнул.
Вдруг Дазай резко поднялся с футона и, чуть не упав, подбежал ко мне. Он на бегу ухватился на мои плечи, и вдруг быстро и обдуманно поцеловал меня.
Мои руки моментально поднялись, чтобы оттолкнуть этого кретина, но вскоре он сам отлип. На моё лицо упала рыжая прядь, я с изумлением и ноткой гнева смотрел на лицо напротив. Он продолжал горячо и медленно дышать мне в лицо, впиваясь когтями в плечи. Коричневый глаз без бинта горел, а на лице выросла детская улыбка. Свет от огоньков мелькал на его волосах, бликах и линиях лица. Я чуть не сплюнул.
— Дурак! Ты что творишь!? — Вырвалось из меня.
— Чуя! Давай болеть вместе! — С полной улыбкой сказал Дазай. Я поморгал. Потом вздохнул и прижал эту несчастную голову к своему плечу. Ну он и шпала.
— Дазай, боже, у тебя бред... — тихо сказал я, смотря в сторону. Рука сама гладила лохматую голову. — Поехали ко мне. На байке. Я куплю тебе лекарства, и всё будет хорошо.
— Чуя, — глухо отозвался суицидник. — До Сёгацу три дня.
Я отвёз на байке эту больную шкуру к себе домой. Он нёс бред, сморкался и мычал. На улице я укутал это беспомощное существо в его плащ и своё пальто. По приезде, я сразу оставил скумбрию в покое. Я спал на двух футонах сразу. Оттащив один, уложил Дазая на него. Включив этому несчастному 18-ти летнему ребёнку гирлянду, я ушёл на кухню. Поставил чайник и стал искать градусник.
Мори рассказал, что лучше заварить для Дазая, так я и сделал. У меня даже были некоторые лекарства. Я был в своем домашнем новогоднем оверсайз и шортах. Съел пару печенек от Кое, и с полным подносом лекарств, горячего чая с лимоном и немногим количеством еды пошёл в комнату.
Осаму лежал умирающим лебедем в коконе из одеяла. В таком состоянии никакого Крампуса брать нельзя. Значит, пойду один. Дазай, услышав меня, слегка повернулся и разлепил опухшие глаза. Вялая улыбка выросла на его лице.
— Ух ты, Чуя. Всегда хотел, чтобы ты был моей личной горничной, — едва посмеялся он. Я заметил в его объятьях ту самую игрушку рыбки.
— Вижу, ты нашёл себе игрушку, — поставил поднос я и дал градусник.
— Не думал, что ты настолько меня любишь, что спишь с игрушкой скумбрии, — пожал плечами Дазай, поднимая спину.
— Это был твой подарок, — закатил глаза я.
— А это чё? — Указал Дазай на новогодний пакет в углу.
— Это подарок Тачихаре. На тайного Санту.
— А-а, — протянул Осаму, хлебнув чай.
Я сидел и наблюдал, как Дазай с пола на подносе принимает лекарства и клюёт печенки. Крошки ссыпались с его лица, и это выглядело довольно мило. Я слегка улыбнулся и потянулся к синей новогодней шапочке, затем нацепил её на больного.
— Ты провалился под лёд? — тихо спросил я.
— Меня проклял Кью, — отозвался Дазай, шмыгнув носом. У меня всё похолодело. Это был его самый главный страх. Я положил руку на его плечо под пледом.
— Но ты вернул их домой.
— Чуя, я спас их и себя из-за тебя, — тихо перебил меня Осаму. Я моргнул, смотря в опущенные глаза. — Кью рассказал, что Крампус живёт-
— В северной части Йокогамы, я знаю, — перебил я больного и кивнул. — Это брат одного маньяка, которого мы взяли три года назад.
— Ты знаешь его способность?
— Нет, — аккуратно сказал я.
— Способность заключается в превращении в монстра. Но у всего есть минус, — он прервался, чтобы откашляться.— Чтобы способность работала, нужно кого-то держать в комнате. Я так и не понял со слов, как это работает.
— Ясно, — кратко согласился я. Ему нельзя говорить, что я собираюсь один брать каннибала.
Градусник пропищал. Он был уже потный и мокрый. Допив чай, Дазай плюхнулся на футон. Я цокнул языком. 38.7°
Денёк стоял тёплый, но снежный. Я докрасил окна у Огая, хоть от этого легче. Я прошёл в подъезд, доставая ключи. Смахнул снег с плеч и шляпы, тепло проникло в вены. Весь подъезд был красиво украшен. Всё же новогоднее настроение было. Но если я провалю миссию ни у меня, ни у Дазая Сёгацу не будет. Кошки скреблись на душе. Я прошёл в квартиру. Свет был выключен, только одна гирлянда мерцала. Всё же на душе становилось теплее, что меня кто-то ждёт дома. Шуметь боялся, так как Дазай мог спать. Вдруг я услышал шорох. Разувшись и сняв верхнюю одежду, я подходил к комнате. Это было чавканье и тяжелое дыхание. В низу живота всё свернулось от одной мысли, что я опоздал, и Крампус пришёл. Я держал наготове свой кинжал, крадясь в комнату. Если не включу свет, могу проиграть сам. С помочью гравитации я поднял ещё несколько острых вещей, которые парили. Приложил палец к включателю света. На счёт три я резко включил свет и накинулся на монстра.
— Дазай! — Обреченно выдохнул на нём я.
Этот полуфабрикат невинно похлопал глазами. Я слез с парня, обронив острые оружия. Вдруг я увидел тот самый красивый пакет, в котором был подарок Тачихаре... Я медленно перевёл взгляд на Осаму. Он сидел и не спеша пожевывал сладкий подарок.
— Дазай! — Крикнул я в ярости. — Ты что наделал!
— Чуя, — устало сказал тот, смахнув шоколад. — Почему он, а не я?
— Какой же ты ревнивый придурок! — Сжал зубы я. — Я же не пью твои виски для Сакуноске!
Осаму растекся в больной улыбке. Я хрустнул позвоночником и за плечи вернул этого придурка обратно на футон. Со своими вкусностями он не расставался. Я вздохнул и ещё раз посмотрел на эту красивую больную морду, пожирающую шоколад. Хоть аппетит есть.
Pov: Дазай
Снова на весь дом раздался дикий стон, а с ним и кашель. У меня снова температура 38°. Чуя послал меня заваривать себе порошок от температуры ,но знали бы вы, как я его ненавидел. Сам Чуя купался в ванне. Я с болью в теле выбрался из одеял и поплёлся на кухню. Мало того, что порошок обещал быть с лимоном, а его нет, так он ещё и сладкий! Я не хотя открыл коробочку, где пишут про 10 упаковок этой дряни. Затем взял кружку Чуи, ведь моя уже занята сладким чаем с вкусным лимоном. Да, Слизень специально выделил мне кружочку. Я бросил взгляд на чайник и обжёг себе палец, потрогав его. Вот досада. Я надеялся, что он выиграю ещё 10 минут, пока тот кипятится. Небрежно вскрыв пакетик, я надеялся, что хотя бы половина порошка рассыплется. И операция успешно выполнена, и я быстро вытер стол, пока моя маленькая рыжуля не увидела этот бардак. После принятия этого проклятого лекарства я на радостях возвратился в постель, где погружусь в сон и хлебну заветного чая. Но Чуя решил постирать мою любимого плюшевого скумбрию,с которым привык я спать, ибо он весь в ручке и...соплях.
— Чуя, ты совсем меня убить решил?! Как я спать буду?! — Возмутился хрипло я, когда Чуя вышел из ванны.
— Это тебе месть, что изрезал себе спину и плечи.
— Откуда ты-
— Я вчера же тебе башку мыл, забыл? Пока ты стоял я так столько разглядеть успел.
— Ты меня заставил. Ну Чу-у, — протянул я, хныча. Накахара увидел старые порезы. Всё тело ужасно ныло, дрожь покрыла тело. Голова раскалывалась.
— Хватит кричать, у тебя уже голос режется,как и ты. Успокойся.
Накахара взял сосалку от боли в горле и кинул её мне. Я обиженно раскрыл лекарство и закинул в сухой рот. Почему Мори советует такие неприятные таблетки?
— А теперь укрывайся, у тебя дрожь. И спи,когда рассосёшь, — поправил чёлку мафиози. — Ну Чуя, я не смогу уснуть без моей игрушки.
Чуенька безнадёжно вздохнул, ушел на кухню выключить кипящий куриный бульон. После вернулся ко мне и лёг на соседний футон, который был почти на моём. И через некоторое время мы двоя уже сопели до ужина.
— Сегодня Сёгацу, Чуя, — сонно потёр красный глаз я. Температура последнее время не превышала 37,5°. На кухне было холоднее, чем в уютной комнате. Накахара, на моё удивление, был хорошо одет. Он немного суетился и обернулся ко мне.
— Я помню, Дазай. По всему японскому радио только и вертят: "осталось несколько часов", — активно отвечал мне парень. Я нахмурился.
— Чуя, мне нет дела до праздника, честное слово. Я про миссию, — прямо и грубо ответил я. — Наш срок был до 31 декабря. Мы не поймали Крампуса и не нашли Элис, — вдруг я запнулся, потому что посмотрел на талию рыжего. На ремне было немалое количество оружий. Он был вооружен. Я не успел отреагировать, как Чуя, проходя мимо, положил руку на моё плечо.
— Если будет температура, выпей порошок. Позвони Мори. Можешь почитать книги или поиграть в приставку, но лучше поспи. Завтрак в холодильнике, не скучай. Я скоро вернусь, — быстро сказал тот и почти ушел. Я мигом развернулся и схватил его за руку у самого порога.
— Чуя, стой! Куда ты? — Обрывался мой голос, и я растерянно смотрел в холодные глаза.
— А? Осаму, не устраивай драму. Я просто схожу на базу, куплю что-то нам выпить и отдам Тачихаре подарок. Могу и твой Оде передать, где он?
— Дома, — опустил я глаза. Я заготовил подарок Чуе ещё давно, поэтому он стоял в ободранном новогоднем пакетике в недрах моего контейнера.
— Вот, зайду ещё к тебе. И байк помою, — выдавил из себя улыбку Чуя. Я поджал уста.
— Оружие тебе нафига?
— Эм, ну, — растерялся Слизень, — сдать в оружейную. Не хочу, чтоб дома торчало. Всё, пока, — вырвал руку Чуя и тут же открыл дверь. Я снова кинулся к нему, но лишь ударился о твердую дверь. Я дёрнул ручку, но...
Он меня запер.
— Чуя, твою м#ть! — Крикнул я, стуча по двери. Прибежав в комнату, выдернул телефон из зарядки и написал Чуе (именно написал, так как денег на звонок мне не хватало), зачем он меня запер. Слизень тут же ответил:"Сорри, я случайно. По привычке. Я уже вышел, не смогу вернуться". — Вот это ты скороход, — сквозь зубы сказал я.
Он думает, я не понял? Конечно же он пошёл брать Крампуса. Один. Вот засранец. И запер меня, не потому что хотел один завершить миссию, а потому что я болею. Чуя, твою ж м#ть.
Pov: Чуя
В этом посёлке ветер сдувал с ног, и снежинки летели в лицо. Тут ещё даже не рассвело. Замороженные колодцы, разрушенные дома в глыбах льда, отсутствие населения меня пугали. Снег уже забился в обувь, руки отмёрзли в этих перчатках, а шляпу чуть не унесло. Тц, как завидую Дазаю, который сейчас сидит в моей квартире, трескает печеньки с чаем в уютном и теплом футоне. Идти было трудно, только гравитация немного спасала. Фонари еле горели, света в окнах не было. Только один огромный и кирпичный дом освещал всю деревню разом. Именно туда я и направлялся. Я собирался по-тихому выкрасть Элис и захватить Крампуса. Он огромный монстр только при активации способности, так - старик. Дазай говорил, что есть какой-то прикол в его способности, поэтому я не сомневался в себе и своих силах. Подойдя к дому, я оттолкнулся от земли и приземлился на скользкую крышу. Устояв, я схватился за кирпичную трубу. Сердце бешено билось. Мысли, что этот монстр со своим братом ранее прям жрал членов мафии, топили во мне печь гнева. Я заглянул в трубу. Камин не горел. С помощью гравитации я спустился. Комната была хорошо освещена, никого не было видно. Рвота подошла к горлу, когда я увидел трофеи с черепами животных и огромное скопление человеческих черепов. На красном новогоднем ковре валялись клоки шерсти, стоял неприятный запах козлины. На стене я заметил огромную пентаграмму и повешенный козлиный череп. Невольно вспомнилось про Овец. Сомнений не было, это хата Крампуса.
Я аккуратно вылез из камина. Дрова были горячие и чёрные. Он так часто топит камин? Осмотревшись ещё, я услышал шорох. Вдруг я заметил маленькую девочку с золотыми волосами и красном платье. Это была Элис. Она ела мандаринки. Я её даже сначала не заметил.
— Элис! — Крикнул я и кинулся к девочке. — Девочка моя, это ты? — Я взял её за щёчки, рассматривая её голубые детские глаза.
— Чуя-кун! — Улыбнулась Элис. — Что вы здесь делаете?
— Я пришёл за тобой, — оглянулся я. — Скажи, кто тебя сюда привёл? Почему ты тут сидишь?
— Меня похитил какой-то дед. Он сумасшедший! Он монстр! Он страшный, с клыками и длинным языком, — сняла шкурку блондинка, — он держал меня и Кью здесь. Мы не могли сбежать.
— Почему?
Тут девочка встала и со всей силой дёрнула дверь. Её полностью заморозило.
— Камин всегда горел, поэтому мы не могли сбежать через трубу.
— А потушить камин или окна разбить? — поднял бровь я.
— Если потухнет огонь (в том числе и из-за ветра в окона), то Крампус может умереть. И его может потушить только он. Ну, или пока никого нет в комнате. Он вернётся и съест нас, — тихо ответила Элис.
— Ага-а, — задумался я. — Элис, скажи, а что у него за способность?
— Пока горит камин - он монстр. Крампус. Если огонь потухнет, то он станет обычным дедулькой. Чтобы способность работала, в комнате кто-то должен находиться.
Я всё понял. Крампус похищал жертв, чтобы он мог активировать способность. Камин должен гореть. Если он потухнет, потухнет и Крампус. Если в комнате никого не будет, то камин не будет гореть, и Крампуса можно будет взять. Меня осенило, и я тут же схватил Элис за руку, но было поздно.
По хате пронесся жар и свет с раскалённым звуком. Я медленно обернулся. У камина стоял Крампус. Лохматый, огромный, страшный и голодный. Я взглотнул.
— Элис, спрячься куда-нибудь, — кротко приказал я, стягивая перчатки. Я не хотел активировать способность, но другого выбора нет. Потушить огонь бесполезно: он снова разгорится. Перед тем, как читать Порчу, я за счёт гравитации одновременно пустил стрельбу из всех оружий. Хоть это его ослабит и даст мне время выиграть.
Из безобразной пасти монстра раздался ухо режущий вопль, в то время как я активировал порчу. Кровь забурлила, кровавые узоры расползлись, как пиявки, по моим рукам, шее, лицу. Мозг уходил в забытье, пелена накрыла глаза, чувство гнева наполняло зарядом каждую клетку. Древний бог вырвался из меня оглушительным рёвом.
А вот кто меня спасёт, я конечно же не подумал.
Гравитоны только и летели в его сторону. Они попадали на стены и в частности на камин, но не рушили его. Это ужасно. По моим венам с бешеной скоростью текла энергия для разрушения, ладони горели от воплощения гравитонов. Крампус не мог меня тронуть из-за вовремя образующихся фиолетовых куполов, но зато мне было удобно дубасить его. Комната тесная, взлететь не получалось. В моём маленьком теле пульсировала огромная сила, которую я выплёскивал на монстра. Кулаком гравитона я собирался дать ему по массе, но его огромная лохматая лапа схватила мою руку, чуть не вывернув её. Из меня вырвался болезненный крик, и откинуло в сторону. Я больно ударился о стену, после чего упал. Разлепив глаза, я набрал новый гравитон в окровавленную руку, что тут же прилетел по морде черту. Тот завопил, и я поднялся. Руки чесались задавить его собственным же домом. Вдруг огонь вспыхнул ещё ярче, глаза Крампуса загорелись. Я принял это как вызов. И с дьявольской улыбкой бросился на него. Мой гравитон пролетел мимо, а его порез когтями поцарапал максимум воздух. Тело ныло, кости кричали. На языке вертелся вкус крови, было ужасно жарко. Нужно было наружу. Я мигом пролетел через огонь, выбравшись наружу через трубу. Холод обнял меня, и тут же ко мне на крышу выпрыгнул весь в саже Крампус. Я взлетел и, словно пули, пускал гравитоны вниз. Каждый всё больше, мой смех всё громче, Крампус всё слабее. Кровь летела во все стороны, каннибал жалобно вопил, махая острыми когтями. Ещё немного. Ещё чуть-чуть. Мой скелет уже не держал меня, голос сорвался, а тело опускалось. Я хотел подняться, но не мог.
Чёрт.
Я выдохся.
Я проигрывал.
Я стоял напротив Крампуса, снег летел в лицо. Я чуть не упал, а тот лишь истерически смеялся. Козёл ржёт. Я набрал гравитон, но вдруг острые когти прошлись по моей руке. Я вскрикнул и снова отлетел. Белый снег стал алым. Я поднял глаза и увидел монстра, что несся на меня. Его клыки мерцали, огромный язык болтался, я когти почти впились в меня. Дышать стало сложно.
Я почти попал то ли под когти, то ли в пасть каннибала, как мои больные глаза ослепило синее сияние. В ушах глухо послышался бархатный крик. Пелена прошла, и я увидел чёткую картину. Мой мозг успел проясниться.
Ко мне спиной сидела фигура в чёрном. Каштановые волосы развевались от ветра, снег разлетался, как и белые бинты. Он вытянул бинтованную руку на Крампуса, создавая голубой купол из своей способности. Другой рукой он сжал окровавленную мою, и голубые искорки потекли по венам. Вдруг шум прекратился, как и вспышки. Пожилой человек рухнул на крыше. С моего лица и руки текла темная кровь, я вдыхал ледяной кислород. Тело совсем обмякло. Мне стало трудно шевелиться, хоть хотелось сжать чужую руку в ответ. Красивое лицо повернулось ко мне.
— Дазай..., — еле выговорил я.
— Чуя? — Отозвался тот.
— Дазай.
— Чуя.
Вдруг я заметил, как сзади Осаму старик снова покрывается шерстью. Срачки сузились. Я дрогнул. Нет.
— Д-дазай.. — голова кружилась, тело мёрзло. — К-крампус..
Суицидник чихнул и обернулся. Его рука похолодела.
— Чёрт.
— Камин... — начал я, теряя сознание. — Потуши камин.
Pov: Дазай
Я сощурил глаза, пытаясь понять, про что Чуя. Вдруг сзади послышался хруст, и огромная тень накрыла нас. Крампус поднялся. Мне не составит труда докоснуться до него, но такими темпами эта игра будет бесконечной. Я подобрал тело ослабевшего Чуи и почти прыгнул в трубу камина, но...
Он горел. Чёрт.
Я поджал уста. Крампус почти атаковал нас, но я дотронулся до его безобразной руки. Пусть пока заново превратиться, а я придумаю план.
— Элис! — Окликнул я девочку через трубу. — Элис, слышишь меня!?
— Господин Дазай?! — Послышалось снизу. Я оживился. Голова болела, а нос был забит.
— Элис, моя хорошая, потуши костёр!
— Дазай-сан, я не могу! Костёр может тушить только сам Крампус! Пока в комнате кто-то есть, он будет гореть!
— Сбеги через окна, — приказал я, но вдруг обернувшись, заметил пропажу монстра.
Я свис с крыши верх-головой. Чёрт. Крампус снова стал оборотнем и охранял эти самые окна в дом. Я поднялся, подбегая к трубе.
— Элис, забейся в угол! — Крикнул я.
Если Крампус может контролировать камин, и он напрямую связан с превращением... Значит, камин является частью способности.. Я ещё раз взглянул в трубу. Рискнём. Я взял Чую на руки и прыгнул, активируя способность. Если я оставлю здесь эту рыжую принцессу, то Крампус может его сожрать.
Синий свет развеял огонь, и я приземлился на раскалённые брёвна. Сработало! Элис просияла в лице, когда увидела меня, а Крампус за окном злобно облизался. Ну и хата у него. Я выбрался из камина, приземлив Чую на мягкий коврик. Нам нужно одержать победу. Это логическая задача. Вдруг я заметил искорку на моём плаще, которая моментально раздулась в пламя. Кровь закипела, сердце ушло в пятки. Я скинул плащ и пламя перебралось на стены дома. Вдруг меня осенило.
Крампуса нужно доставить на базу живым. Сделать это можно только без его способности. Конечно, можно просто до него докоснуться, и пока я его держу, он в никого не превратиться, а из дома все сбегут, и вот он обычный старикашка в Мафии. Но если я разобью окно, то он сразу меня съест, и я не успею активировать силу. Выбраться можно только через окна, охраняемые Крампусом. Нужно уничтожить его дом, его камин. Таким образом, он больше никогда не станет монстром. Чтобы дом сгорел, нужно его поджечь этим же костром.
Но в комнате должен кто-то остаться, чтобы костёр не потух.
Волшебное пламя разъедало кирпичи, перебиралось на крышу.
— Дазай-сан! — Бросилась ко мне девочка. — Что нам делать?!
— Элис, успокойся, — сказал я, подавляя собственную панику. Я бросил взгляд на окна. Это был единственный выход.
Вдруг чужая рука ухватилась за мой рукав. Я перевёл взгляд на Чую, который поднимался.
— Чуя -
— Дазай, — он меня хрипло перебил. — Ты понимаешь, как нам победить?
— Да, Чуя, я-
Вдруг раздался громкий треск. В дом вошёл костлявый, в ободранных лохмотьях старик. Его язык валялся до самого пола, с него стекала кровь, местами торчали осколки стекла.
— Вы поплатитесь за мой дом. За моего брата, — прохрипел тот, и моментально прошипел. На нём почти выросла шерсть, но я тут же набросился на него, активируя способность.
— Нет! — Я упал на спину вместе с ним к почти горящей стене, зажав его шею рукой. Старик прохрипел, но укусил меня клыками. Я простонал сквозь зубы и отскочил, отдав огню на растерзание Крампуса. Элис уже выбралась через окно наружу, а Чуя гравитацией удерживал монстра у огня. Но тот стал превращаться в оборотня. Я находился как раз у камина, а поскольку огонь тоже способность, из-за меня он не горел. Я отпугивал огонь.
У меня уже был опыт по вылезанию из окон, например, когда Чуя меня запер, поэтому я смело выпрыгнул. Был бы это этаж восьмой, было бы ещё круче. Я упал лицом в холодный снег, к тому же мой плащ сгорел. Теперь знаю, что попросить у Санты.
— Чуя! — Я подбежал к раме окна, пытаясь найти в рыжем огне своего рыжего парня. Ой, ну в плане, товарища. — Чуя, забей на миссию! Оставь его, мы его не доставим уже в мафию!
Накахара появился в огне, кувыркаясь с лохматым, но пока небольшим, Крампусом. Он отбивался от его клыков, дубасил по рогам, и рвался к окну. Огонь его поглощал. Влага застыла на моих глазах. Чёрт, нужно было его брать с собой, огонь боится меня, а не думать об камине. Не думать, что я всё порчу, а что я его единственное спасение. Вдруг рука Чуи коснулась подоконника, как тут же соскользнула.
— Чуя!
— Я заберу тебя с собой, — прохрипел истеричный старый голос.
— Нет, — сжал зубы я, снова залезая в окно, но вдруг какая-то сила оттянула меня снова на улицу. Я упал за пять метров от дома на мягкий снег.
— Дазай-сан, я вас не пущу! — Крикнула девочка, вытирая мокрые глаза. Я приоткрыл рот, зрачки сузились и забегали.
Вдруг раздался ужасный треск, и дым пошёл из поломанной крыши хаты. Я едва успел заметить, как крыша с грохотом обвалилась во внутрь дома, а вместе с ней и стены. Всё разрушено, а пламя так и пожирало все остатки. Я незамедлительно поднялся, подбегая к разрушенной хате. Огонь до сих разжигался, но камин развалился. Как и вся моя жизнь теперь без Чуи.
Я бегал между досками, не боясь обжечься. Огонь расступался передо мной. Хоть как он попал на плащ, оставалось загадкой. Глаза намокли, я искал хоть намёк на Чую. Я не хочу в это верить, нет.
Вдруг кирпичные завалы приобрели красный окрас, после чего разлетелись в разные стороны, чуть не задев меня. Я нагнулся, вглядываясь. От огня лицо горело. Вдруг из пламени поднялась небольшая фигура в красной ауре. Я с мокрыми глазами подбежал к ней.
— Чуя, тв#ю мать! С#кин ты сын! — Ругался я, спотыкаясь. Накахара ничего не успел понять, как оказался в моих объятьях. Забавно, что мы буквально стоим в огне. Но я сразу же поднял Чую, ведь из-за меня его силы аннулируются, и он сгорит. Пробежал с ним, как должен был ещё в хате, к обычному снегу. И там уже так заобнимал, что мы оба в кружеве упали на снег. Рыжий выругался, но я не отпускал, лежа в снегу.
— Ты забыл, что Арахабаки это Бог огня? — Глухо в плечо спросил Чуя.
— Я забыл, как меня зовут, на столько ты меня напугал! — Крепко сжал в объятьях парня я. Руки до сих пор дрожали. Наверное, я его чутка придавил.
— Я вообще-то до сих пор обижен на тебя, что ты пришёл спасать меня, хоть я наказал тебе остаться дома, — смутился Чуя. Я отлип от него, смотря в глаза снизу. И быстро, крепко, горячо нагнулся, поцеловав его в уста. Тот только успел промычать, и я тут же отлип. Мои руки утопали в снегу, а глаза в глазах напротив.
— Я тоже тебя люблю, — улыбнулся я.
— То есть, вы провалили миссию?
Мы с Чуей переглянулись, потупив взгляды.
— Да.
— Ринтаро! — Воскликнула Элис в новогоднем колпаке. — Я там была! И они рисковали своей жизнью!
— Моя драгоценная Элис, у нас был с ними уговор, — грозно отметил Огай.
Мы с Чуей ещё немного помолчали, переглянувшись в кабинете босса. Тот вздохнул и пожал плечами.
— Хоть вы и привели всех наших людей, но Крампуса вы убили. Остаётесь без Сёгацу и работаете всю неделю. Свободны. До второго января.
Я подавил внутреннее раздражение. Иногда Мори такой противный. Чуя тоже сжал кулаки. Мы покинули кабинет. Чуя аккуратно и немного расстроено закрыл дверь. Я воодушевился и весело приблизился к парню, взяв его под руку.
— Если этот старый пердун думает, что у нас не будет Сёгацу, то он очень ошибся, — улыбнулся я. Чуя поднял бровь.
— Что?
— Он даже не представляет, что мы сделаем, — на моём лице появилась усмешка.
Стрелки часов медленно двигались к 12. Вся мафия находилась в особом ресторане на корабле, который Мори специально забронировал. Сегодня на рынке я специально купил небольшую ёлочку. В недрах штата нашёл гирлянду, на которой можно было бы славно повеситься или вскрыться острыми концами, но она пошла на ёлку. Из моего мобильника шли новогодние песенки, и я всё подготавливал в красном колпаке. За окном падал пушистый снег на чёрном фоне. Настроение ещё поднимали наши с Чуей каракули на стёклах.
Вдруг тяжелые двери открылись, и я заметил Чую. Он был в синем колпаке и притащил пакет.
— Отдал?
— Отдал, — кивнул тот, раскрывая пакет. — Тачихара был в восторге.
— Ха-ха, ты ему сказал, что это я съел его сладости? — Рассмеялся я, помогая доставать алкоголь, мандарины и прочее для празднования.
— Нет, конечно. Он вообще не в курсе, что ты болеешь! — Крикнул тот. Но потом поднял голову. — Вижу, ты уже елку поставил.
— Конечно, ты так долго ходил. Замёрз наверное.
— Как тебе вообще пришло в голову праздновать Сёгацу в кабинете босса?
Я с улыбкой осмотрелся. Да, мы будем тайком отмечать Сёгацу у Огая. Из всего освещения была только гирлянда, несколько специально купленных огоньков и камин. Мы сидели на полу в колпаках и мишуре. Ощущался вайб. Под ёлкой также стоял аккуратный подарочек от меня Чуе..
Я никогда не любил слушать речь президента Японии, как и Чуя. Мы сидели на полу, поедая кисло-сладкие мандарины. Играли тихие песенки. За окном уже стреляли салюты.
— Что бы ты хотел на Сёгацу? — Спросил меня Накахара. Я долго не думал.
— Второй том "Самоубийства для чайников".
— А такой есть?
— Нет, — пожал плечами я. — А ты?
— Даже не думал об этом, — пожал плечами парень.
— Чуя, мне кажется, Санта уже принёс тебе подарок, — тоже улыбнулся я. Лицо Накахары изменилось и тот посмотрел под ёлку. После сразу же побежал рвать упаковку. Я не мог сдержать улыбки.
— Ах ты засранец... — с интонацией сказал тот. — Тебе выпал я, а не Ода, да?
— Да, — закивал я.
— В таком случае, — Чуя отошёл к своим пакетам и достал мне тоже подарок. — С Сёгацу, Дазай.
Мы смотрели друг другу подарки. Мне Чуя подарил хороший кофе, носки и бежевый плащ. Я ему подарил плюшевую игрушку члена, детский апельсиновый сок и носки с шоколадной бомбочкой маршмеллоу в молоко. Нам было весело и атмосферно.
Когда на часах становилось вот-вот 23:59, мы открыли шампанское. И немного засрали пол с потолком. Разлив алкоголь в колбы Мори, мы стали в слух считать секунды. Я держал наготове хлопушку. Обычное в такое время загадывают желание, но точно не мы.
— Три.
— Два.
— Один! — Крикнули мы оба, и я от всей души дал хлопушкой. Раздался хлопок, и весь серпантин попал на лицо Чуи.
— Дазай! — Отряхнулся тот.
— Пха-ха! Чуя, ты снова наступил на те же грабли! Каждый год, первоё твоё слово - это моё имя! — Смеялся я, беря колбу с алкоголем.
— Убью, — прошипел тот, отряхивая с своего уже длинного рыжего хвостика блестки.
Мы чокнулись, распивая шампанское. И вот, мне уже 22, как и Чуе. Я уже работаю в агентстве, а Накахара всё верен Мафии. Узнал бы Мори, что в новогоднюю ночь я тусуюсь у него кабинете, с ума бы сошёл. Я поправил свой бежевый плащ, который Чуя подарил мне 4 года назад. В это же время, в этом же месте. Кабинет не изменился, наша елка всё та же, только окна пустые. Я запил алкоголь какао с маршмеллоу.
— Напьёмся?
— Напьёмся.
— А потом пьяные пойдём на улицу, — приблизился к лицу парня я.
— И зажжем бенгальские огни, — пошёл навстречу тот.
— Провалимся в прорубь.
— Поедем ко мне.
— И будем тр#хаться до потери пульса.
— А потом я вышвырну тебя за дверь за такие слова, — улыбнулся рыжий, лаская мои скулы.
— Ты не меняешься, Чуя. Каждый год.
— Я стал лучшей версией себя, — закусил уста тот.
— Я тоже, — натянул колпак на его глаза я, быстро поцеловав в уста.
Каждое утро мы быстро прятали весь бардак после собственного Сёгацу. Я всё же благодарен Мори, что создал нам такую традицию. Каждый год втихаря праздновать Сёгацу у него в кабинете. И всё из-за той самой миссии "Тайный Крампус".
Конец.