32
Щупы обвили его фигуру, вызывая странные воспоминания. Прошлое перемешивалось с настоящим, пока я плавилась под горячим и нежным поцелуем. Стон сорвался непроизвольно и объятия стали еще крепче. Сумасшедшее желание горело под кожей, покалывая мелкими иголочками.
Когда мужчина начал жалить поцелуями шею, рывками срывая ткань ночной рубашки, я совершенно потеряла голову. Тело не слушалось, пылая и желая, гореть и дальше от нашего огня. Туман пробирался в голову уже не от напитка, коварно подсунутого мне, а от настоящего желания. Того самого, за который мне было так стыдно перед собой.
Я всхлипнула от удовольствия, когда мужчина опустил руки на грудь и начал нежно массировать, продолжая покрывать поцелуями шею и ключицу. Молоточками, в голове стучала слабая мысль, что так нельзя.
— Нееет! — простонала я, запуская руки в волосы Владыки и легонько оттягивая его голову от своей груди.
— Да! — резко ответил мне мужчина, послушно отрываясь, но не для того чтобы остановиться, а чтобы сдернуть с себя рубашку.
Прикосновение кожа к коже смыло последние остатки разума и стыда, превратившись в яркое, всепоглощающее желание. Канули в бездну все мысли о морали и долге перед другим человеком, ставшие вдруг ненужными и не настоящими. Пали последние барьеры и я принялась отвечать на поцелуй Владыки, позволяя откровенно ласкать себя. Размышления остались на потом, как и самобичевание, а сейчас была только страсть и ничего более.
Языки сплетались, поглаживая друг друга и расходясь в стороны. Мы целовались, забыв обо всём на свете, не думая о неподходящем месте и возможных посторонних, сейчас это было не важным. Казалось, что руки мужчины были везде: на груди, на талии, на бёдрах, прижимая к себе ещё теснее, ещё ближе.
Как мы оказались около одной из стен беседки, мне было не интересно. Больше занимали ощущения не деревянной стены, обвитой зеленью, а твердого торса мужчины и его внушительный бугор чуть ниже живота. Он вжимался в меня, раздвигая коленом ноги и даря давно забытые чувства.
Губы Владыки оторвались от моих, и я с тихим стоном втянула воздух. Мужчина словно сошел с ума от этого звука, он покрывал поцелуями всё до чего мог дотянуться, одновременно снимая с меня остатки рубашки.
Грудь не избежала атаки и я выгнулась, чувствуя жар рта, то на одном соске, то на другом. Совсем естественно я встала на носочки, чтобы облегчить Чонгуку доступ к своему телу. Пальцами зарылась в шелковистые волосы, задыхаясь от того, как руки Владыки спускаются по нежной коже живота. А потом ещё ниже, к самому жаркому местечку. Влажность, которую наверняка ощутили пальцы мужчины, не смущала меня, наоборот, я была рада, что он понимает, насколько я хочу его, насколько готова.
Следом за руками, его рот проделал огненную дорожку, а язык оставил след, чуть холодящий кожу от ночной прохлады. Он наверняка опустился на колени, чтобы целовать мой живот и чуть ниже, сам гладкий холмик. Я лихорадочно гладила его по голове, чуть дергая длинные пряди волос, раздвигая ноги шире и желая ещё большего. У мужчины с трудом получалось добираться до моего сокровища, слишком велика была разница в росте. Меж нежных нижних губок поселилась самая настоящая, сладкая и мучительная боль, которая требовала себя унять. Стон, сорвавшийся с моих губ, был скорее жалобным, чем страстным. Глаза запекло от слёз, желание было настолько сильным, что казалось, я сойду с ума.
С тихим рыком, мужчина резко поднял мою ногу и поставил себе на плечо, бесстыдно открывая меня и заставляя облокотиться на стену. Несколько ударов языка о клитор и я сжалась как струна, чтобы оборваться от наслаждения на самой высокой ноте. С тихим вскриком я рассыпалась на мириады кусочков и забилась в волнах оргазма.
Очнулась я только когда почувствовала спиной твёрдую поверхность, меня аккуратно, но настойчиво укладывали на пол беседки, на моё же покрывало.
— Ваша Светлость, — просипела я, пересохшее горло отказывалось выдавать более достойные звуки.
— Гук, — напряженным голосом ответил мужчина, раздвигая мои слабые ноги.
— Ваша Светлость, — не согласилась я, попытавшись сказать, что меня опоили.
В этот момент упругая головка члена ткнулась прямо в лоно, и меня прострелило током удовольствия. Бёдра сами собой подались навстречу мужским движениям, и я прикусила губу. Крохи совести, которые пытались изменить ситуацию из последних сил, растворились в новой волне возбуждения, и я сама потянулась за поцелуем.
— Лалиса, ты слишком узкая, — прошептал мужчина, оторвавшись от моих губ. Он пытался войти, но не мог.
— Расслабься, — почти умолял Владыка, и я пыталась так и сделать, желая почувствовать его в себе.
Захныкав от досады и новой волны возбуждения, я резко вскинула бёдра навстречу мужским и тут же зашипела от боли. Мышцы, отвыкшие от вторжения за столько лет, всё-таки допустили завоевателя, который тихонько шептал мне на ухо:
— Тише, милая, тише. — Оставаясь при этом не подвижным.
Пусть я не видела его в привычном понимании, но мои щупы гладили его лицо, что застыло маской страсти. А в голосе я слышала безумное напряжение, Владыка явно сдерживался из последних сил. Дежавю было настолько ярким, что я на мгновение потерялась. Лишь несколько секунд спустя поняла, что это было воспоминание. Когда-то я уже занималась любовью с Владыкой Срединного государства.
Легкое движение в обратном направлении и я рефлекторно сжимаю мышцы лона, чтобы удержать в себе. Ответом мне послужил гортанный стон мужчины, прокатившийся по телу огнём. Боль растворилась в чистом наслаждении, не оставляя после себя даже намёка. Сначала медленные движения — всё ускорялись, и каждый выпад поднимал меня всё выше и выше. Когда напряжение стало невыносимым, я упала в бездну удовольствия, впиваясь пальцами в плечи мужчины и принимая его последний удар.
Отдышавшись, я обнаружила себя прижатой к груди Владыки. Его дыхание успокаивались, а руки осторожно перебирали мои волосы. Я смущенно заерзала, стараясь аккуратно высвободиться из мужских объятий и чувствуя, как начинает гореть лицо.
— Замёрзла? — по-своему понял моё состояние Владыка и с грацией хищника, моментально поднялся.
Надев штаны, он схватил свою рубашку и укутал меня сначала в неё, а потом ещё и в мои покрывала, отряхнув те от пыли. Щеки не горели, они уже пылали от стыда. Отдалась на улице, практически на земле, какой позор!
После, несмотря на мои невнятные возражения, Владыка поднял на руки и понес в сторону дворца. Я перестала сопротивляться и уткнувшись в шею мужчины, старалась ни о чём не думать, тихонько вдыхая запах соленого моря.
Принёс меня Владыка не в мою комнату, как я думала изначально, а в свою. Опустив меня на пол, он начал аккуратно снимать с меня покрывала, но я вцепилась в них, как в спасительный круг. Знакомый запах сначала закружил голову, а потом заставил сердце болезненно сбиться. Мы стояли посреди спальни Владыки и память подкидывала мне рваные обрывки воспоминаний. Я слышала своё собственное частое дыхание, пока Владыка нежно гладил меня по спине. И мне не нужны были щупы, чтобы знать: он сейчас хмурит брови, а около губ залегла глубокая складка.
Я застонала, сжимая голову руками. Хотелось завыть от всех картинок, что начали бушевать в моей голове.
— Лалиса, в чем дело? — спросил мужчина, прижимая к себе.
— Гук, а ты по-прежнему уходя, зажигаешь сандаловые палочки? — не своим голосом спр