9
Чонгук
— Лалиса, — недовольно прошипел Мингю и Чим засуетился, подзывая слуг, которые уже и сами спешили с салфетками и чашами с водой.
— Ах, простите. Я такая неловкая, — с иронией проговорила женщина, и на наших глазах мясо вернулось в целую тарелку.
— Это была иллюзия?! — потрясенно спросила моя двоюродная сестра Сана, в шоке уставившись на Лалиса.
— Да, — спокойно ответила женщина. — Все так ждали моей оплошности, что я не хотела никого разочаровывать.
— Это великолепно! — со смехом проговорил Чим. — И простите нас за грубость, госпожа Лалиса.
Иллюзионистка царственно наклонила голову, принимая извинения и чуть неловко, явно на ощупь, начала накалывать на вилку мясо, отправляя его в рот. А я желал лишь одного, чтобы эта демонская помада поскорее стерлась с ее губ. Потому что ни о чем другом теперь, я думать не мог.
— Присоединяюсь к Чимину, госпожа Лалиса. Простите нас. Боюсь, в Срединном государстве жизнь течет настолько ровно и без сюрпризов, что любой гость воспринимается с нездоровым любопытством. — Мягко сказала Сана и я смог расслабиться, видя как женщина успокаивается и искренне принимает извинения.
— Госпожа Сана, неужели вы бы желали постоянных волнений в нашем государстве? — подключился к разговору Рикас, один из представителей Совета. И немедленно беседа за столом перешла на политику.
Все благосклонно принимали подношения от повара, разговаривали и конечно проявляли любопытство к знаменитой иллюзионистке. Лалиса отвечала кратко и в основном односложно. По крайней мере, было очень трудно продолжить с ней беседу после однотипных ответов на любые вопросы. Когда один из гостей спросил жарко ли на ее родине, женщина спокойно ответила да, а в следующее мгновение попросила посолить мясо в ее тарелке. Если у нее спрашивали мнение по какому-либо вопросу, она отвечала, что мало знакома с предметом обсуждения и через секунду обращалась к Мингю с какой-нибудь просьбой. Это казалось бы грубостью, но создавалось впечатление, что она просто не может беседовать по-другому. В конце концов, почему бы ей и не быть эксцентричной особой, она вполне заслужила это своим даром.
Когда подали десерт, я был готов поблагодарить всех Богов, что помада на губах Лалиса исчезла по естественным причинам. Слишком стыдно было признать, что я поднимаю бокал с вином и смотрю на него лишь для того чтобы скосить взгляд на женщину. Если бы я знал, что повар сегодня будет подавать розовый мусс со взбитыми сливками, то отправил бы его в отпуск на все то время, пока иллюзионистка будет у нас в гостях.
Вид нежных губ и юркого язычка, что снимал сливки с ложечки, просто убивал меня. В штанах было тесно, а в голове царил полный сумбур. Давным-давно забытые желания, заставляли меня теряться и нервничать. Я замечал странные взгляды, что кидал на меня Чим и видел внимание, с которым за мной наблюдал сопровождающий Лалисы. По-видимому, Мингю улавливал мой интерес к его женщине и явно был этим недоволен. Но поделать я с собой ничего не мог, она манила меня, как огонь манит мотылька.
В момент, когда гости перешли к более крепким напиткам и прошли в соседний зал, где были установлены мягкие кресла и диваны, Чимин вдруг извинился и оставил меня. Судя по знаку, что он мне подал, дело было в его задании, поэтому я настойчиво "втиснулся" в узкий круг иллюзионистки и её сопровождающего.
— Когда вы намерены дать первое представление, госпожа Лалиса? — спросил я, располагаясь на кресле, в то время как пара присела на маленький диванчик для двоих, прямо напротив меня.
— Через два дня мы будем готовы, Владыка. — Снова ответил Мингю вместо иллюзионистки. — Завтра уже прибудут наши вещи, и можно будет начать приготовления.
— Позвольте сказать, что одежда моего народа очень идет вам. — Сделал я комплимент женщине, надеясь на... На что я надеялся и сам не понимал. Мне просто хотелось, чтобы на ее лице проступили хоть какие-то эмоции помимо этой вежливой маски.
— Одежда весьма удобна, а ваши портные работают удивительно быстро, — снова ответил за иллюзионистку ее сопровождающий и я понял, что в его присутствии она не станет разговаривать нормально.
Вполне возможно, что и без него разговора не получится, но я все еще помнил нашу первую встречу в саду. Лалиса была более расслаблена и вела себя живее, чем сейчас.
— Очень рад, что вы это оценили. И мне весьма приятно ваше отношение к моей просьбе, — ровно ответил я и закончил разговор.
К этому моменту подошел и Чим, самолично принеся разнос с маленькими фарфоровыми чашечками и кувшином исходящим ароматным паром.
— Шоколад?! — раздался удивленный вопрос Царицы Востока.
— Совершенно верно, госпожа Лалиса, — с улыбкой, ответил я. — Моя жена обожала этот напиток. В память о ней, я отдаю распоряжение подавать шоколад на подобных торжествах.
— Тем более, — подхватил Чимин. — Шоколад можно сделать на любой вкус. Кто-то любит горький, а кто-то сладкий. Лично я предпочитаю шоколад с перцем.
— Попробуйте вишню в шоколаде, это особое лакомство. Наше государство знаменито вишневыми деревьями и их плодами. Слаще и крупнее вишни, вы нигде не найдете. — Поддержал я разговор, несмотря на то, что буквально секунду назад решил помолчать.
— Благодарим вас, Владыка. Но у моего цветочка аллергия на вишню. — Ответил Мингю, хлопая глазами и жалостливо улыбаясь.
— Очень сочувствую, — ответил я, чувствуя сильное раздражение от этого человека.
Отчего-то он был мне противен. Но еще больше злило, что Лалиса была с ним. В этой женщине чувствовалась скрытая сила, величественность. В то время как Мингю производил впечатление человека слабовольного и гадкого.
Мне больше так и не удалось поговорить с женщиной. За весь вечер ничего примечательного больше не произошло, кроме странного разговора между Мингю и Чимином. Скорее, это можно было назвать небольшой пикировкой. Чимин все пытался вызнать что-нибудь у мужчины об их жизни с иллюзионисткой, но ответы Мингю можно было смело назвать пустыми. Они не содержали абсолютно никакой информации о нём самом и об их жизни в целом. Я даже зауважал этого юркого сопровождающего, краем уха прислушиваясь к их разговору.
— Я слышал, что в пустыне запрещены отношения без благословения храма. Так ли это, господин Мингю? — спросил друг в один момент.
— В пустыне так много запретов и знаете, большинство из них, созданы для того чтобы помочь выжить, — отвечал мужчина. — Например, здесь может это показаться странным и жестким, но в пустыне, раненного человека добивает свой же народ. Больной требует больше воды, а оставлять его умирать под палящим солнцем считается чересчур жестоким. Представляете?
Лалиса же безучастно стояла рядом, совершенно не принимая участия в беседах. Мои подданные тоже не решались обращаться к Царице Востока. А Чимин же явно почувствовал азарт после всех уверток Мингю и начал все больше забрасывать гостя вопросами. В конце концов, мужчина не выдержал и потрепал нервы моему советнику.
— Господин Пак, ваш род так знаменит своей чистотой крови. Если не ошибаюсь, то вы происходите из древней аристократии? — Спросил Мингю, улучив перерыв между вопросами Чимина.
— Совершенно верно, — согласился друг. — Но род Пак моей жены, я вошел в него, женившись на Розанне, наследнице рода. — Спокойно пояснил Чим и лишь я знал, насколько сложно ему дается этот ответ.
Мой советник пожертвовал очень многим, чтобы быть рядом с любимой. И даже Розанна понятия не имела, что сделал ради нее Чим. С другой стороны, я был уверен, что знай, она правду, не стала бы женой Чимина. К большому сожалению и мой друг это прекрасно знал.
— Значит, вам очень повезло, господин Пак, — продолжил Мингю, чуть улыбаясь. — В наше время очень сложно найти искренние отношения, — сказал он и, взяв за руку свою протеже, нежно погладил тонкие пальцы.
На этом не однозначном разговоре и закончился вечер, через несколько минут госпожа Лалиса ссылаясь на усталость, попросила отпустить её отдыхать. Что собственно, мне и пришлось сделать, чтобы не прослыть жестоко-сердечным хозяином.