Fame

С каждой секундой становилось все труднее и труднее делать вид, что со мной все в порядке.  Раньше я умела позволять себе чувствовать боль с каждой проходящей волной горя, но после того, как Сойер предал меня и мою почти атаку прошлой ночью, и новости о том, что тело Райана эксгумировали, этого было уже слишком. 

Я запихнула свои чувства внутрь только однажды, сразу после смерти Райана.  Я отказывалась плакать, даже когда была одна, и это взорвалось мне в лицо. 

Это было тогда, когда среди класса начались панические атаки, и я знала, что то, что я делаю, было нездоровым. 

Мои родители наняли мне терапевта, и я переехала в школу, и я поняла, что не могу сдерживать свои чувства внутри, иначе я превратилась бы в ужасный беспорядок из плача и беспокойства, но со всем, что только что случилось со мной, мой мозг этого не сделал.

Я не хочу иметь дело со всем этим, так что это круто, все это время я знала, что причиняю вред только себе, но мне было все равно.

Я заблокировала номер телефона Сойера после того, как отправила ему текст моего горящего песенника, чтобы сообщить ему, почему я так внезапно забыло его после нашей ночи страстей. 

Я оставалась в общежитии, пока огонь не погас в моем металлическом мусорном ведре, схватила свой рюкзак и направилась ко второму уроку за день. 

Было немного смешно, что все, что произошло этим утром, произошло до полудня. 

Я участвовала в шутливых подшучиваниях со всем классом Мэтта, и после этого мы обменялись номерами, чтобы составить план на ужин. 

Я никому не рассказывала о своем почти нападении прошлой ночью, кроме Дафны и Коннора, в основном потому, что я ненавидела быть в центре внимания, а также потому, что просто не хотела больше об этом думать. 

Это просто вернуло воспоминания о том, когда на меня на самом деле напали, и я действительно не могла справиться ни с чем из этого в тот момент ... или вообще когда-либо.

Запертый в глубине души и брошенный ключ, эти воспоминания не сделали бы ничего, кроме боли, так почему бы не избавиться от них полностью? 

Лишь позже той ночью, после того, как я вернулась в общежитие после того, как меня сопровождали Коннор и Дафна, мне наконец пришлось столкнуться с реальностью моей ситуации. 

Я застрял в комнате с сестрой Сойера, парень, которого я упорно пыталась избежать и никогда не увидеть больше. 

Это было неразумно с моей стороны. 

"Так что же случилось?" 

Глаза Эми приковали меня позже той ночью, когда я умывалась в нашей раковине и пыталась приготовиться ко сну. 

"Что, он тебе сказал?" 

Она подняла брови, и выражение ее лица сказало все.

Я вытерла лицо полотенцем и открыла сообщения на телефоне, чтобы показать ей последнее, что я отправила ее брату.

Ее глаза расширились от удивления, и я не винила ее. 

У меня была репутация человека, который всегда охранял чувства людей и давала второй, третий и даже четвертый шанс людям, который они не заслуживали, я была именно таким человеком. 

Это также было частью моих токсичных черт, которые превратили меня в тряпку и позволили людям воспользоваться мной. 

Эта Фелисити ушла, и я перестала позволять людям ходить вокруг меня.  Я не позволила Сойеру думать, что он победил.

«Почему он не ответил? Наверняка он звонил или…»

«Я заблокировала его номер. Я была бы очень признательна, если бы ты тоже могла помешать ему приходить к тебе в общежитие, если это возможно?  Я не хочу видеть его снова ». 

Она подошла к краю кровати и посмотрела на меня с темным любопытством.

«Знаешь, я не смогла этого увидеть раньше, потому что твоя майка была с высоким воротником, но теперь твоя рубашка больше обнажает грудь ... это засос?» 

Моя рука летела к груди, и мои глаза расширились, как блюдца. 

Конечно, я видела засос раньше, поэтому в тот день я выбрала для занятий верх с более полным освещением, но я забыла, что Эми не была причастна к тому, что произошло накануне вечером.

Я была уверена, что мои щеки загорелись, когда она задала страшный вопрос. 

«Вот почему ты так расстроена из-за этого? Потому что он просто хотел твои песни, но ты узнала об этом только после того, как ты ... понимаешь ...?» 

Я кивнула, не в силах произнести слова, застрявшие у меня в горле. 

«Этот ублюдок. Я собираюсь устроить ему ад за это в следующий раз, когда увижу его!» 

«Нет, не надо! На самом деле, не говори ему ничего обо мне и говори расплывчато, когда он будет спрашивать обо мне. Я не хочу, чтобы он получил удовольствие, узнав, что он причинил мне боль».

Ее глаза смягчились в понимании, и она кивнула, протянув руки для объятий.  Я упал в них, и на мгновение мне показалось, что у меня есть сестра. 

«Нам нужны объятия соседей по комнате каждую ночь, это новая политика. Я думаю, мы заслуживаем их после того дерьма, через которое мы прошли только на прошлой неделе».

Я рассмеялась, соглашаясь с ней, и прыгнула в кровать после того, как она выключила ночную лампу. 

Только когда я собиралась сбежать в блаженный мир сна, я почувствовала, как влага стекает по моему лицу и падает на подушку.  Она была тёплой, и я сразу поняла, что это. 

Я провела рукой по носу и запрокинула голову, пытаясь остановить кровотечение, вытекающее из носа, но это был фонтан. 

Я тихонько на цыпочках подошла к раковине, чтобы не разбудить Эми, и сцена передо мной в зеркале была сценой из фильма ужасов.

Алая кровь окрасила мое лицо и заставила меня выглядеть так, будто меня только что убили. 

Я вытерла с себя кровь мокрой тряпкой и пошла снимать наволочку с подушки. 

Я думал, что носовые кровотечения наконец прекратились, но в случае сильного стресса они возвращались. 

Раньше я получала их все время после смерти Райана, и они обычно сопровождались панической атакой, но, поскольку я регулярно принимала таблетки-стабилизаторы настроения, прописанные мне после особенно неприятного инцидента, панические атаки были редкими, слава богу.  Однако это не значило, что мои таблетки остановят кровотечение из носа. 

Я проходила всевозможные тесты, и каждый раз я возвращалась с чистым счетом здоровья, хотя моя мать настаивала на другом ответе, отчаянно пытаясь убедиться, что она не потеряет еще одного ребенка.

Моим диагнозом был сильный стресс и тревога, и меня отправили к терапевту и дали лекарства, чтобы помочь моему «состоянию». 

Мой терапевт поставил мне диагноз панического расстройства и легкого посттравматического стрессового расстройства, хотя последствия той ночи уменьшились за годы, прошедшие с тех пор, как это произошло. 

Определенные вещи были спусковыми крючками, например, когда я смотрела шоу с насилием или когда происходили события, когда меня преследовали двое мужчин и мой друг на той же неделе через кампус колледжа. 

Теперь, когда я подумала, это определенно были тревожные триггеры. 

Я сделала мысленную заметку, чтобы найти терапевта в городе, так как мой старый был дома, и мне нужно заниматься более регулярно, поскольку это помогло мне выровнять уровень стресса. 

Я не могла заснуть, поэтому надела штаны для йоги, надела синий кардиган с длинными рукавами до колен поверх белой рубашки для сна и вышла в коридор, чтобы позвонить маме.

Мы поговорили об эксгумации более подробно, что только усилило у меня беспокойство, и я почувствовала головокружение. 

«Мама, мы можем поговорить о другом?» 

«Да, милая, конечно. Я разговаривала с Кэрол сегодня ...» - она ​​замолчала, и все мое тело напряглось от имени Сойера и матери Эми. 

«О, как мило.» 

«Да, она сказала, что Сойер был в городе и навещал Эми. Сказала, что произошел какой-то инцидент, и что ты переехала в ее общежитие, чтобы она почувствовала себя лучше, как дела?» 

Ее голос был любопытным, и я могу сказать, что она знала больше, чем показывала. 

«Хорошо, скажи. Что она сказала?»

«Ой, ничего ... просто Сойер не мог перестать говорить о моей дочери». 

Я слышала смех в ее голосе, но мне это не нравилось. 

«О, пожалуйста. Он хотел помириться со мной только для того, чтобы переманивать у меня песни для своего лейбла, поскольку, по всей видимости, он сам не может придумать для них ничего достаточно хорошего». 

Я знала, что звучу более горько, чем следовало бы, поскольку знала, что это вызовет подозрения у моей матери, но ничего не могла с собой поделать. 

Сойер обладал красноречивой способностью выявлять во мне самое худшее. 

«Ты уверена? Кэрол сказала, что он выглядел совершенно пораженным, как и когда вы двое были моложе!»  - усмехнулась я. 

«Он бросил меня ради моего старшего брата. Я не считаю это поражением».

«Ты не видела его так, как мы, дорогая. Этот мальчик последовал бы за тобой куда угодно. Только когда ты начала любить этого симпатичного маленького мальчика Майкла, он так расстроился и вместо этого стал другом Райана». 

Мой мир остановился на своей оси.  Майкл был моей первой страстью после Сойера.  Я знала, что он меня не замечает, поэтому обратила свое внимание на того, кто заметит. 

Мы много флиртовали, но из этого ничего не вышло. 

Тогда, когда я думала об этом, я всегда говорила о Майкле перед Сойером, чтобы попытаться вызвать у него ревность, и я всегда был так зла, что он казался таким равнодушным. 

Со слов моей матери, это не выглядело так, как будто он был так безразличен ...

«Откуда ты узнала, что это произошло из-за Майкла?» 

«О, он все рассказал своей матери, они как лучшие друзья, эти двое, с тех пор, как Дэн, ну… ну, знаешь».

«Да, знаю. Спасибо, мама, ты дала мне о многом подумать». 

«Конечно. Увижу ли я в ближайшее время новую песню о    "девушке из родного города"?»  - спросила она, и мне захотелось удариться головой о стену. 

«Ух, мерзко. Нет, мама, наверное, нет. Если только это песня ненависти». 

Мы засмеялись и пожелали спокойной ночи, и во второй раз за ночь из моего носа хлынул гейзер крови. 

Я спала с тампоном, засунувшим нос, и плавала в мыслях о Сойере Ривзе и моем неисправимом презрении к такому человеку.