«Ты моя»
Родион ушел, оставив после себя лишь тяжелую тишину и терпкий запах его одеколона, въевшийся в её тело. Максим смотрел на Карину, его глаза метали молнии, но голос оставался на удивление спокойным, почти ледяным. В этой тишине чувствовалась буря, готовая вот-вот разразиться.
Он сглотнул, пытаясь унять гнев, и повторил, словно не веря своим ушам: «Лиса, я что-то не догоняю», – голос Максима звучал хрипло, сдавленно. Он старался говорить спокойно, но в каждом слове чувствовалось отчаяние. – «Я плохо справляюсь в постели, что тебе приходится к нему бегать за добавкой? Или вы снова вместе? Мы же вроде как это проговорили, все решили. Или я один так думал?» - Отчаяние сочилось сквозь каждое слово.
Карина опустила глаза, прикусила губу. Короткая вспышка раздражения – и снова маска безразличия: «Ты же на работе был. Не дергать же тебя из-за такой ерунды».
Максим криво усмехнулся: «Ерунды? Значит, он – это ерунда?» - Внутри все перевернулось. Сердце сдавило, как будто его выжали.
«То есть, его выдернуть, чтобы потрахаться - это ерунда, меня же - это потревожить?» – В его голосе прорезалась горечь, смешанная с обидой. Он сделал шаг к ней, надеясь увидеть хоть какое-то раскаяние в ее глазах.
«Максим, ты о чём», – Карина повысила голос, в ее голосе зазвучали оправдательные нотки. – «Мы с ним утром говорили, и он хотел встретиться, чтобы сообщить новости по Нику и заодно обговорить детали легенды для родителей. Он съездил со мной на обследование, после сходили в магазин и помог поднять продукты. Вся его помощь».
«А каким образом сюда вписался секс?» - Голос Максима сорвался, в нем слышалась неприкрытая боль.
Карина покраснела, провела рукой по животу: «Совершенно неожиданно, это не было запланированно».
«Ты же понимаешь, что это была измена?» – Его голос был теперь тихим, почти шепотом, но в нем сквозило отчаяние.
«Почему? Мы же были вместе раньше, ты не был против», – пробормотала она, словно ища оправдание.
«Потому что вы расстались, и ты выбрала отношения со мной», – отрезал Максим. Он чувствовал, как в груди нарастает гнев, но старался держать себя в руках.
«Но…»
«Никаких "но", Карин. Я знаю, что у тебя есть чувства к нему, это не просто потрахушки, мне напомнить твои слова, на моё поставленное условие? Да и к тому же я не давал согласия на такие дополнения».
Карина подняла голову, ее плечи не дрогнули. Максим видел, как она борется с собой, чтобы не выплеснуть эмоции. Он знал, что она не любит выяснять отношения, сейчас она была как оголенный нерв.
«Хочешь расстаться?» - Карина смотрела на него с вызовом, словно он был виноват в этой ситуации.
«Нет, но если такое повторится, я уйду. Если тебе приходится с ним контактировать, то контролируй себя и не позволяй ему переходить границы. Наверное сейчас он силой тебя взял, я прав?» – Максим пытался уцепиться за эту мысль, лишь бы не признавать горькую правду.
«Нет, это была взаимная тяга. Я хотела близости». - Тихо призналась Карина, и эти слова прозвучали для Максима как приговор.
Максим отшатнулся, словно ее слова были пощечиной. В его глазах вспыхнул гнев, который он тут же постарался подавить прикрывая глаза рукой.
«Ты сейчас серьезно? Вот так открыто сообщаешь мне, что желала его хуй».
«Чтобы ты не делал его одного виноватым, мы оба на это согласились, я не маленький ребенок, которого легко склонить к чему-то. Возможно не сильно подумала о последствиях, точнее совсем на это мыслей не было».
«Значит, ты не чувствуешь свою вину?» – В голосе Максима звучала надежда, но ответ Карины разбил ее вдребезги.
«В моменте нет, а сейчас поговорив с тобой, мне бы стоило учесть, что возможно ты был бы против».
Максим отвернулся, провел рукой по волосам. Он чувствовал, как в груди поднимается волна ярости и боли, смешанной с разочарованием и обидой.
«Кого ты любишь, Карин? Кто я для тебя, и какое место в твоем сердце или где-то ещё, занимаю конкретно Я? А то мне иногда кажется, что тебе просто комфортно, когда кто-то рядом существует, совершенно забывая, что этот кто-то, живой человек, с чувствами к тебе».
Карина подошла к нему, положила руку на его плечо. Максим вздрогнул, но не оттолкнул ее.
«Вас я люблю, но не могу кого-то больше, это одинаково. Вы разные, у каждого есть то, что притягивает, влюбляет…»– прошептала она, и Максим понял, что его опасения были не напрасны. Он был для нее лишь частью пазла, одним из тех, кто заполняет пустоту, а не единственным.
«Ты же понимаешь, что тебя я люблю вне зависимости от кого ты носишь ребенка? Даже если он окажется его, я тебя не брошу. Ради тебя я на многое готов пойти, но не из чувства жертвенности, а потому что ты единственная с кем я хочу просыпаться. Я хочу, чтобы ты была моей женой, матерью моих детей, если конечно сама пожелаешь ещё выносить. Я готов быть подкаблучником лишь бы ты улыбалась и была счастлива. Чем он тебя так притягивает? Что в нём есть такого, чего не хватает во мне?»
«Максим, я знаю насколько сильно ты любишь, я всё это чувствую. Ты - это тихая гавань, стабильность, спокойствие, уверенность, а он - это спорт кар, опасность, адреналин, сила, которую не остановить, непредсказуемость. Вас не возможно сравнивать, а уж тем более выбирать, вы дополняете друг друга, когда не пытаетесь конкурировать».
Карина проходит на кухне, оставляя Максима с осадком: "Выходит, что изначально всегда чего-то не доставало, но другие же как-то живут с тем, что выбрали. Почему тут, так не возможно? Ей всегда будет мало одного меня?"
***
♪ «Ghost In The Shell - Chief Kelly»
После встречи с пацанами, решил всё-таки заехать к Мане. Она интересная, легкая, не ведет закулисные игры, без интриг. Знает меня настоящего, без прошлого, которое всегда вносит свой опечаток во взаимоотношения людей. С ней я честен, большую часть моей настоящей жизни и моих передвижений она знает, принимая всё. Единственное, что меня конкретно напрягает – это история с Ником. Не знаю, как она отреагирует на эту правду. Но придётся выложить как есть. Это, блять, часть меня. Сейчас из больницы звонят все чаще, а врать не в моих правилах. Пусть лучше узнает всё от меня, чем что-то там услышит и надумает.
Моя личная медитация – это тачка, дорога и скорость. Ничто так не чистит мозги от всякой хуеты, как всплеск адреналина. Ушёл я, конечно, как конченый мудак, оставил этих двоих разбираться. Но я бы там только всё усугубил.
Внутри какая-то непонятная херь. Хотел эту сучку, получил своё, а такое чувство, будто ничего и не было. Не насладился. Сосуд желаний, сука, даже не наполнился. И никакого, блять, сожаления. В моменте кайфанул, а послевкусие – НИЧЕГО. Неужели эта херня меня отпускает потихоньку? Может, рядом с ней меня перестанет штормить? Я перестану нуждаться в ней, вот это было бы заебись.
Дорога забита наглухо. Маневрирую между рядами, вынуждая этих овощей сигналить, как долбанутых. Огни города обнимают тачку, облизывая салон бликами. Осень, сука, скоро уйдет, уступая место этой ледяной зиме, но народу на улице, как говна. И что они там потеряли? Нахуя мёрзнуть, когда можно сидеть в тепле? Особенно эти влюблённые долбоёбы – рука об руку, как сонные мухи. Вспоминаю себя в их возрасте. Я всегда тянул девчонок куда-нибудь в теплое, мягкое место, а не на этот сраный холод, где они, расфуфыренные, в момент превращаются в ёбаных изюмок. Хотя, про интим я молчу. Там, конечно, только тепло и уют. Хотя и попадались рисковые бабы, которым дай только повод, готовы где угодно отсосать. Об этом в другой раз.
Звонок:
— Манька, еду уже. Можешь заканчивать скучать.
— Родь, может сходим куда-нибудь? А то дома как-то тоскливо.
— Ты свидание хочешь или сформулируй вопрос иначе? Мы же договорились без этих соплей. Просто поужинать, поболтать, развеяться. Хочешь?
— Ну да, что-то вроде этого. Отличная идея, я только за любой кипиш.
— Тогда давай шустрее собирайся, я уже на подлёте. Надеюсь не заставишь меня ждать.
Она влетела в тачку, как ураган: «Приветик, Родиошка!» – Её улыбка, сука, обезоруживает. Сам не заметил, как заулыбался в ответ.
«Ты чего такая веселенькая и что за Родиошка?» – Завожу мотор, выезжаем на освещенную магистраль.
«Дождалась встречи с тобой, вот и рада. А Родиошка… Просто захотелось тебя как-то по-другому называть, а не это сухое "Родя". Ты не против?» – Она проводит пальчиками по шее, запуская их в волосы. От её прикосновений по коже бегут мурашки.
«Если это будет только от тебя», – плавлюсь от её ласки, от её аромата, от её голоса. Мне нравится, чертовски. С ней легко, даже не приходится себя контролировать.
«Значит, я единственная, кто так тебя будет называть? Да это же офигенно! Чем занимался, пока я тут скучала?» – говорит, продолжая массировать голову с шеей.
«Встречался с бывшей, возил её на обследование. Потом помог с продуктами. После… наконец-то еду к тебе, моя радость», – пока стоим на светофоре, кладу руку ей на бедро, медленно скользя выше. Чувствую, как она вздрагивает от моего прикосновения.
«Между вами всё ещё что-то происходит?» – В её голосе слышится легкая неуверенность.
«Если ты про чувства… То, похоже, у меня перегорело. Пока ехал к тебе, как раз об этом думал», – она подается ближе, окутывая меня своими ароматами. Прикосновение к руке и скольжение по ноге вызывают приятную дрожь. Хочется замурлыкать от удовольствия, как довольный кот.
«Ты так открыт со мной, удивляешь. Ты точно не похож на этих конченых мужиков. Почему она сделала такой хуёвый выбор? Какая же она глупая…»
«А тебе было бы комфортно с закрытым или загадочным мужиком? Думал, между нами в приоритете откровенность. И потом, учитывая нашу встречу, ты стала больше, чем просто всегда и везде готовая… девушка. Ты видела меня таким, каким никто никогда не видел. И, частично, именно поэтому у тебя есть особое преимущество».
«Нет, нет, меня всё устраивает, это не был упрёк, скорее восхищение. Ты же не думаешь, что из-за того, что я видела тебя в таком состоянии, ты теперь слабак в моих глазах? Потому что это не так, ты очень сильный внутри. А кстати, ты ещё не готов рассказать, что тогда произошло?»
Подъезжаем к бару, и я помогаю ей выйти из машины. Её ручки такие нежные, маленькие, хочется касаться их снова и снова. На улице прохладно, поэтому я прижимаю её к себе за талию, согревая сквозь своё чёрное пальто, словно сотканное из самой тьмы.
Мы заходим внутрь, и нас окутывает приятная атмосфера. Бар полон, но здесь царит уют и спокойствие. Свет приглушён, создавая мягкие тени на стенах и лицах посетителей. Играет лёгкая музыка, её звуки растворяются в воздухе, добавляя нотку романтики.
Помогаю снять верхнюю одежду, она выглядит потрясающе. На ней короткое, облегающее платье насыщенного синего цвета, которое подчёркивает её фигуру. Волосы вишневого цвета собраны в аккуратный пучок, оставляя несколько волнистых прядей свободными, которые мягко обрамляют её лицо. Макияж лёгкий, но безупречный: нежные розовые губы, слегка подведённые глаза и едва заметные тени на веках.
Проходим в глубь бара и я замечаю, как на неё бросают пожирающие взгляды мужики, но она не обращает на это внимания. Её взгляд прикован ко мне, и в нём я чувствую тепло и интерес. Беру за руку и проходим к барной стойке. Нас садят за уютные диванчики, оформив заказ мы начинаем разговаривать, её голос мягкий и мелодичный, а смех заразительный. Я не могу оторвать от неё глаз, и каждый раз, когда она улыбается, хочется тоже улыбаться.
Бар погружается в более расслабленную атмосферу, музыка становится в формате клуба, давая возможность выходить посетителям на танцпол.
Наше общение прерывает звонок мне на телефон, быстро ей объяснив, выхожу на улицу, чтобы возможно было что-то услышать, но когда возвращаюсь обратно, её на месте не вижу. Мимо меня пройти в уборную не могла, поэтому ищу в помещении и замечаю её в объятиях танца какого-то мужика.
"Ммм какая шустрая, ну ладно. Посмотрим, что скажешь, когда вернешься за столик."
И вроде бы я должен быть на "похуй", мы не в отношениях, она мне ничем не обязана, но внутри, пиздец, как сжирает собственничество, хочется подойти и не разбираясь уебать этому смельчаку в ебальник. Перевожу взгляд от них, в свой телефон. Каринка не угомонилась и похоже их общение ничего не дало.
— До сих пор думаю о тебе.
— Каринка, не рискуй. Максон не всегда будет терпилой.
— Я ему объяснила, что не могу выбирать между вами.
— Карин, мне похуй, между мной и тобой, больше ничего не будет. После того, как ушел сегодня от тебя, пришло осознание, что всё, перегорел. Живи и кайфуй настоящими отношения, не питай надежды на мой счёт.
— Ты же любишь, я чувствую...
Не успеваю ничего ответить, краем глаза замечаю, что Маня вернулась, но молчу, жду её шага.
«Нормально поговорил?» - она опусташает бокал, явно запыхавшись.
«Да. А ты?» - кладу телефон на столик и поднимаю на неё глаза.
«Тоже прекрасно. Ты ушел и ко мне подошли, пригласили потанцевать. Так хорошо, аж запыхалась. Пойдём с тобой тоже потанцуем?» - она кладет своё руку поверх моей, приглашая ожидая, что я возьму и мы выйдем танцевать.
Её слова – "Пойдём с тобой тоже потанцуем?" – это не просто приглашение. Это вызов. Вызов, который я принимаю с удовольствием. Во мне кипит смесь раздражения и желания. Раздражения от того, что она танцевала с другим, желания доказать ей, что я лучше.
«Ну пойдём, только я веду», – говорю я, и в голосе слышится сталь.
В баре приглушают свет, музыка меняется, становится более клубной, пульсирующей. Мы выходим на танцпол, и я чувствую, как во мне просыпается зверь. Хватаю её за руку и притягиваю к себе так близко, что она чувствует жар моего тела. Мой взгляд – это предупреждение.
♪ «Savages - Pretty Panther» обрушивается на нас, и я позволяю ритму завладеть мной. Веду её, но это не просто танец. Это заявление о власти. Мои движения плавные, змеиные, но в них чувствуется сила, уверенность, опасность. Я заставляю её следовать за мной, чувствовать мою власть.
Кладу руку на её талию, сжимая её крепче, чем следовало бы. Она вздрагивает, но не отстраняется. В её глазах – смесь страха и возбуждения. Закручиваю её вокруг себя, и она подается навстречу, её тело идеально повторяет мои движения. Я чувствую, как её дыхание учащается.
Позволяю себе быть дерзким. Наклоняюсь к её уху и шепчу то, от чего она покрывается мурашками. Я знаю, что играю с огнем, но не могу остановиться. Её близость опьяняет меня. В танце я выражаю всё, что не могу сказать словами. Свою ревность, своё желание, свою одержимость.
Останавливаюсь на мгновение, пристально глядя ей в глаза. В них я вижу отражение своей собственной тьмы. Затем снова начинаю двигаться, более интенсивно, более страстно. Я чувствую, как её тело разогревается, как её движения становятся более дикими, неконтролируемыми. Мы – одно целое, слившиеся в едином ритме, в едином желании.
Я позволяю ей немного свободы, даю возможность показать себя. Она двигается сексуально, пластично, словно кошка, выслеживающая свою добычу. Мой взгляд прикован к ней, я не могу отвести глаз. Она знает, что я смотрю, и это раззадоривает её еще больше.
Затем снова притягиваю её к себе, обхватывая её руками так крепко, что она не может вырваться. Целую её в шею, чувствуя, как она вздрагивает.
«Ты моя», – шепчу я ей на ухо. Это не вопрос, это утверждение. И в этот момент мне плевать на всё. На её свободу, на её выбор. Я хочу, чтобы она была только моей. И этот танец – моя заявка на неё.