19
Чонин наливает в бокал дорогое шампанское и пододвигает к себе. Его слёзы скатываются по стеклянной стенке и попадают в алкоголь. Комнату заполнял шум холодильника. В мыслях ничего хорошего. Душевная боль давила на грудь. Одна рука сжимала край свитера, другая - наносила новые увечья на запястьях лезвием. Жизнь без любимого человека - сущий кошмар, Чонин учёл это. Тоска по Сынмину захватила разум полностью. Больше не будет слушать его голос, когда он засыпает. Вечера, когда они сидели на обрыве и любовались на звёзды - больше не повторятся. В социальных сетях не появятся их совместные фотографии, на которых фанаты любили ставить лайки. Так неосознанно отпустил его руку, когда она была так рядом. А может, наоборот только к лучшему. Но тогда почему сердце так пусто бьётся, когда его больше не существует для него? Чонин задался вопросом, почему жизнь снова потеряла смысл, когда он разрешил уйти Сынмину? Ему сейчас так не хватает его тёплых объятий, которые могли утешить его, словно мать в детстве, убаюкивая своего младенца колыбельной перед тем, как покинуть этот дом. Хочется в последний раз заглянуть в его глаза, перед тем как снова отпустить. Он ничего не сможет сделать. Если он вернёт его, то, вероятнее всего, снова совершит ошибку и будет мучатся от него. Отпустив друг друга, они разошлись, не оглядываясь назад. Они стали теми, кто больше не ищет встречи. Одним днём всё изменилось, и они навсегда стали вновь незнакомцами, только теперь знающие об друг друге всё наизусть.
***
Просыпаясь от привычного будильника в восемь утра, Чонин еле как продирает глаза и откидывает одеяло куда-то в сторону. Не осознавая того, кто он, где он, что было вчера, он падает обратно на подушку, ударяясь затылком об изголовье кровати.
- Блять! Сынмин! Твою мать! Твоего отца! - ответом служит лишь тишина его пустой спальни. - Ким Сынмин, не испытывай моё терпение!
Встав с кровати, он натянул на ноги свои тапочки и вышел из комнаты осматривать свой же дом. Спустившись по лестнице на первый этаж, он обошёл всю кухню, даже шкафы не забыл проверить. Мало ли, вдруг он там спрятаться от него сможет. В гостиной тоже нет. Ни под диваном, ни за шторкой, нигде. Ах, точно. Он совсем забыл, что он сам ушёл от него. Надо же не вспомнить об этом сразу. А Чонин то думает, чего это Сынмин молчит. Вздохнув, он пошёл обратно в свою берлогу, шмыгая тапками по полу. Закрыв с грохотом дверь и заперев её на замок, он подошёл к шкафу. Найдя в нём рубашку от пижамы, которую отдал ему парень, он одел её на подушку. Плюхнувшись на кровать, он обнял и прижал её крепко к себе, представляя что она - это Сынмин. Внутри ощущалось острое одиночество, по щеке покатилась слеза. Он даже не знает, из-за чего ему стало так больно. Есть он - плохо. Нет его - тоже плохо. За мгновение ока Чонину стало не хватать его. Захотелось его поцелуев и осторожных поглаживаний по голове, словно маленькому котёночку. Разболелась голова. Рука забралась в его волосы и начала перебирать их и трепать, будто это делает не он, а любимый для него человек. Он тихо всхлипнул и уткнулся полностью лицом в мягкую ткань понимая то, что дико соскучался по прикосновениям его хёна. Хочется чтобы его притянули к себе за талию и обняли, шепча на ухо сотни тёплых слов, которые согревали изнутри. Сердце билось так, будто оно могло выпрыгнуть прямо сейчас. Чонин терпеть не мог это чувство.
***
- Действительно всё настолько плохо?
- Угу, - промычал Сынмин, докуривая свою пятнадцатую сигарету по счёту за день.
Перед ним лежал лишь блокнот с пожелтевшими листами и синяя ручка с колпачком, который парень постепенно сгрызал. Опустошённый взгляд уныло смотрел в пол, а в голове было что-то своё. Вопросы не оставляли в покое ни на минуту, заставляя трепать нервы. Кабинет был чуть ли не разгромлен, словно здесь взорвалась бомба замедленного действия. В урне валялись скомканные бумажки и несколько десятков окурков. Половина книг, которые раньше мирно стояли на полках шкафов, теперь хаотично валялись на полу.
Джон подошёл к столу парня и взял в руки эту тетрадь, на листах которой были маленькие мокрые пятна от его слёз.
«Сердце вроде ещё бьётся,
А слёзы всё так же бегут, словно вода льётся.
После мир стал будто пустым,
И я понял, каким всё же я был тупым.
Вокруг меня стало будто всё серым,
Когда ушёл от меня тот, кто казался таким родным.
В голове только он,
И это причина, почему я вовсе забываю про сон.
Кажись, завтра уже не будет
И я как глупец надеюсь, что меня хоть кто-то разбудит.
Наверное, я теряю рассудок,
Ведь я вновь просидел тупо полсуток.
В душе неспокойно,
И возможно, она уже покойна.
Сигаретный дым заполняет лёгкие,
«Ты сходишь с ума», говорят многие.
В моих карих стеклянных глазах пустота.
Я потерял того, кто пообещал быть со мной всегда...»
И это был единственный текст, что написан в блокноте. Корявым подчерком, дрожащими руками и, наверное, действительно с разбитым сердцем. Мужчина положил его на полку и вздохнул.
- Как-то не очень у тебя со стихами... - начал он ходить возле шкафов и разглядывать обложки книг. - Будто чего-то не хватает.
- Мозгов у тебя не хватает! - потушив сигаререту об руку и покорчившись от боли, громко сказал Сынмин.
Джон взял в руки стеклянный сосуд с полки с сожержанием спиртного янтарного цвета. Коньяк американской марки Hennessey.
- У тебя коньяк 2015-ого года. Ты его пить собираешься?
- Возьми рюмки на шкафу, давай выпьем.
Он удивлённо посмотрел на него, но всё же выполнил свой "приказ". Он правда был удивлён, что какой-то глупый мальчишка смог сломить самого Ким Сынмина одним лишь своим уходом от него. Джон не мог поверить в то, что тот человек, который беспощадно разбивал сердца сотни девушек, на данный момент разбит сам. Ему ведь и знакомо-то это не было. Он не старался влюбляться в кого-либо и все свои тридцать пять лет жизни был одиноким. Он не знал, что такое любовь. Любовь это такое дерьмо, что для этого даже не стоит находить каких-либо фраз. Только вот мужчина не сможет отстоять свои слова, ведь Сынмин считает, что смысл жизнь это и есть занятое сердце любовью. Любовь как раз таки и есть то, что может быть как самым лучшим, так и самым худшем.
- За что пить будем? - он наливал в стаканы спиртное.
Он смотрел на его бледнющие обкусанные губы, на краешках которых была застывшая бордовая кровь. Под глазами образовались синяки от бессонных ночей, которые уже не в силу скрыть визажистам. Взъерошенные волосы, будто он попал под сильнейший ураган.
- Давай за здоровье, - он взял в свои изрезанные руки рюмку с коньяком и поднёс к губам.
- За здоровье? - Джон сел напротив Сынмина и вскинул брови. - Вряд ли оно у тебя будет после трёх выкуренных пачек сигарет за день... И так на протяжении почти целой недели. С ума сойти можно!
Парень прикоснулся своим стаканом к стакану того, из-за чего в комнате издался звук чоканья.
- За здоровья окружающих, - начал он пить залпом алкоголь. - Ты прав. Может, здоровья у меня и не будет после всего этого. Кто знает, пожет я завтра пойду и повешусь. Ты же знаешь меня. Разве мои действия могут быть ожидаемыми?
- Ну-у-у! Началось! - томно вздохнул мужчина. - Нельзя же тебе пить! Ты трезвый дурак дураком, а что уж говорить про пьяного?!
- Возьми во-о-он там, - указал Сынмин пальцем на дальний стол, что стоял в самом конце офиса, - пистолет. Пристрели меня.
- Точнее, пистолет, которым ты меня чуть не застрелил? - выпив алкоголь, сказал он.
- Неее, это другой. Тот, которым... собирался тебя... пау пау... должен быть в другом кабинете.
- Ведь ты из-за своей сучки даже забыл, что мне парни нафиг не сдались! - улыбнулся Джон.
- Не смей его так называть! - руки сжались в кулаки, а зубы стиснулись, из-за чего лицо стало серьёзнее. - О, смотри, там белка! Что она тут делает?
Сынмин улыбнулся и указал на дверь, около которой он и увидел грызуна, который пришёл к нему в виде галлюцинации.
- Какая нахер белка, Сынмин?! Уже в край своей наркоты нажрался!
- Смотри! Она орешки грызёт! Разве ты не видишь?
Джон с выпуклыми глазами смотрел на дверь, рядом с которой Киму мерещится белка жрущая орехи. А тот как идиот улыбался и надеялся на то, что его коллега - просто слепой.
***
- Йонг!
Чонин накидывается на своего лучшего друга с объятьями, которым, видимо, не особо рад то. Спустя два месяца они наконец-то смогли встретиться в его доме. Наконец-то они смогут обсудить всё, что не могли рассказать друг другу весь этот период времени. Поговорить по душам, снова посмотреть детские мультфильмы по типу «Головоломка» и «Гадкий Я», устроить бой подушками, попить фруктовый чай и под конец дня уснуть в обнимку под одним одеялом на балконе, вслушиваясь в гул скорых помощей. Вот, как на самом деле выглядит настоящее счастье.
- Как ты здесь? Всё хорошо? Как поживал все эти два месяца? Я надеюсь, ты наконец-то нашёл себе любовь и забыл про ту девушку? - завалил горой вопросов Чонин, всё так же по-детски улыбаясь.
- Не так много вопросов сразу, Чонин, - Йонг убрал его руки с своего лица. - Не продолжай строить из себя глупого.
- В смысле? - он не понимает, что имеет в виду Чон. В родных глазах он видит твёрдую злость, что заставило его радость смениться на страх.
- Думал, после того, как замутил с директором моей же компании, я продолжу дружбу с тобой, которой никогда не существовало? Ты променял меня, твоего лучшего друга, на неизвестного тебе парня, Ян Чонин. Я думал, ты не такой. Ты же самый настоящий предатель! После того, как расстался, бежишь к тому, кого променял? Так не работает. Друзей на левый член не меняют, чувак, - напоследок фыркнул он.
- Йонг, это было не по моей в...
- Уходи. Я не желаю тебя больше видеть. Нашей дружбе подошёл конец, понял?
Чонин вскинул брови, на что получил одобрительный кивок. Усмехнувшись, младший покинул его дом, выйдя на улицу в самый дождь, который не на шутку начал расходится, и где-то в далеке был слышен грохот грома.