До Луны и обратно
Вдохновленная повестью Куприна «Гранатовый браслет»
«Я бесконечно благодарен Вам только за то, что Вы существуете. Я проверял себя – это не болезнь, не маниакальная идея – это любовь, которою Богу было угодно за что-то меня вознаградить.»
Александр Куприн "Гранатовый браслет"
Мин Юнги скривил лицо, обнаружив на столе голубой конверт, который, наверняка, как и всегда, был разрисован какими-нибудь цветочками-бабочками.
«И не надоело?» — пронеслось у парня в голове.
Однако он присел за стол и взял конверт; при этом закатив глаза, но после резко насупился, ведь на нем нет ни одной линии, черт, даже точка не стояла. Он был самым обыкновенным и непримечательным, но все равно отличался от остальных.
Юнги небрежно раскрыл его, готовя в своих мыслях едкие фразочки по поводу содержания письма.
Буквы, ставшие за два года родными парню (хоть тот и в жизни не согласится с этим), плясали по листу бумаги, что немного насторожило его.
«Она что, была пьяна, пока писала это?» — мысленно спросил Мин.
« Дорогой Мин Юнги,
Прости, не смогла удержать себя и позволила себе прийти на ваше выступление. Ты был на расстоянии вытянутой руки, но вместе с этим ты был дальше звезды Икар. Я была близка к сцене настолько, что могла видеть красоту твоих глаз.
Тебе наверняка кто-нибудь говорил, что они подобны квазару: такие же глубокие, так же притягивают и затягивают в себя и, ныряя в них, нет никакой надежды на спасение.
Твои телодвижения продуманы до мелочей или же ты воплощение изящности? Черт, да ни одна балерина, прилагая все усилия, не сможет быть такой же грациозной, каким являешься ты.
Во мне два бокала вина, но даже они так не опьяняют; благодаря тебе я ухожу в астрал.
Спасибо, что был моим спасательным кругом долгие два года, но я должна отпустить тебя, чтобы научиться плавать и не дать себе потонуть. Ты, наверное, выдохнешь и обрадуешься тому, что я перестану докучать тебя своими бесполезными письмами, выражая в них свою бесконечную любовь к тебе.
Мин Юнги — ты моя кислородная маска, но я, наконец, могу дышать самостоятельно.
Я, надеюсь, что ты будешь счастлив, потому что ты этого заслуживаешь. Ни на секунду не сомневайся в том, насколько ты замечательный человек.
Если ты вдруг (что, конечно, маловероятно) захочешь ощутить мое «присутствие», то просто включи «Nocturne in f minor» Шопена, и ты почувствуешь, что я рядом. Это, кстати, второй мужчина, покоривший мое сердце, конечно, после тебя.
Помни:
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ
ДО
ЛУНЫ
И
ОБРАТНО»
— Она так, -парень на секунду задумался, подбирая слова. — Типа, рассталась со мной?
Он швырнул письмо куда-то за спину и тяжело выдохнул.
«Ты права, малышка, я только счастлив от того, что прекращу получать поток твоих слюнявых признаний.» — пронеслось у Мина в голове.
Но отчего-то на сердце молодого человека спокойно не было, чувство тревоги подкрадывалось к парню. Он встал и подошел к валяющемуся письму на полу, чтобы вновь пробежаться взглядом по содержащемуся в нем.
После второго прочтения тревога схватила Юнги за горло и сдавила его, не давая кислороду проникнуть в легкие.
«Она убьет себя. » — пульсировала мысль в голове парня.
Парень хватает телефон, чтобы проверить последние новости. Сердце колотит, одуревая от паники, и почти прекращает биться, когда Мин Юнги видит главную новость дня:
«Самоубийство девушки в университете астрономии….»
Юнги не помнит, как он включил «nocturne in f minor».
Юнги не помнит, как из его глаз потекли слезы.
Юнги не помнит, как он разнес комнату.
Юнги не помнит, как на его руке оказался порез.
Но Юнги помнит, что
ты любишь его
до
Луны
и обратно.
Вернее, любила.