Не мешай

Я открыла книгу на рандомной странице, и первая фраза так врезалась мне в голову:
"Счастье приходит тихо."

А действительно — оно приходит незаметно, плавно входя в твою жизнь и оставаясь там надолго.
Я долго не могла понять, чувствует ли что-нибудь ко мне Марк. После стольких месяцев равнодушия он начал по-другому на меня смотреть, и казалось, что-то во мне его притягивало. Я не эксперт в этом, но когда кто-то к тебе неравнодушен — ты чётко это понимаешь.

Когда он играл на пианино, я словно растворялась в его музыке. Он изредка спрашивал меня:
— Может быть, ты хотела бы, чтобы я сыграл то, что ты хочешь?
Но, кроме Бетховена, мой блестящий ум ничего и не знал. И приходилось слушать «Лунную сонату», и, казалось, я запомнила её мелодию наизусть.

Алиса подходила к нему и просила сыграть современные мелодии — и он с радостью соглашался. Как только его пальцы касались клавиш, моя дрожь по телу начинала оживать. Я, как замершая скульптура, слушала звуки музыки, не шевелясь. Как только я ловила на себе его взгляд, моя улыбка расплывалась по всему лицу. И для меня ничего другого не существовало.

Иногда ко мне приходили неосознанные приступы ревности к Марку, когда Алиса с радостью бежала к отцу, потому что ей позвонила Диана. Я знала, что они разведены, но они общались так, будто между ними ничего не произошло. Тепло, легко — как давние друзья, которых разделяет лишь одна граница.

Я хотела того же — просто лёгких разговоров с ним. Ведь нас ничего не разделяло: мы — в одном доме, на одной террасе и за одним столом. Казалось, я прилипла к этому дому навсегда, только раз в месяц меня с ним разделяла электричка, которая везла меня проведать дом и мою маму.

Однажды, в дождливый день лета, я убиралась в бильярдной. Это было очень большое, но в то же время уютное помещение. Марк зашёл и налил себе что-то в баре.
Я пыталась делать вид, что мои глаза не заметили его присутствия. Вдруг в голову пришла идея — предложить ему сыграть в бильярд. А почему бы и нет?

Он удивился, но согласился.
— Вообще, я плохо играю, — сказала я.
— Это несложно.
— Вы меня научите?

После нескольких уроков Марка о том, как держать кий, как правильно бить по шарам, я поняла, что зря предложила ему эту затею. После того как несколько шаров выбросились за борт, и мой кий поломался на две части — мне хотелось исчезнуть от стыда в ту же минуту. Игра-то особо и не началась.

Но Марк вёл себя невозмутимо. Он спокойно сказал:
— Можешь взять другой кий и попробовать снова.

Не знаю, как другие девушки, но я обожаю, когда мужчина ведёт себя сдержанно. Он не даёт своим чувствам — какими бы они ни были — овладеть собой. Это говорит об огромной силе внутри.

Но в тот момент я тоже была сильной — когда со всей мощностью била по шарам. Марк говорил мне, что бильярд любит спокойствие и уверенность, поэтому мне пришлось поубавить свой пыл в порыве желания закатить шарик в лунку.
«Да хоть бы один забить», — вторила я себе.

И наконец, когда у меня получилось, я была не в себе от счастья. Сияющими глазами я посмотрела на Марка — и он ответил мне похвалой.

Дождь набирал обороты — он бил по огромным окнам бильярдной. Марк, после учений меня бильярдному искусству, взял бокал вина и присел на кресло, наблюдая за надвигающейся грозой. Мне нужно было идти в свою комнату, но что-то меня придержало. Я осмелилась сесть на соседнее кресло.

— Как я вам завидую! У вас есть возможность просто так сидеть и смотреть на погоду, читать книгу и ничего не бояться.
— У тебя нет такой возможности?
— В моём доме маленькие окна, а с ними не ощутить ту самую атмосферу, как с большими.
— Ну, значит, наслаждайся.

На самом деле, я хотела наслаждаться не окнами, а его присутствием. Хотя на тот момент у меня это получалось — мне ничего больше не нужно было.

Марк вытянул тонкую трубку, которая скорее походила на трубку какой-то изысканной дамы, и начал выдыхать дым из своего рта. Впервые увидела его курящим. Мало-помалу он, казалось, открывается — с той стороны, которую я ещё не видела. Он не стеснялся меня, как будто я его друг, и мне это нравилось.

Мне хотелось узнать его, развидеть, залезть в душу и закрыться там на долгие месяцы. Кто знал, что мне это всё-таки удастся. И мы — сидящие души, непохожие друг на друга — сможем друг друга полюбить.

— У вас прекрасные родители, — осмелилась я что-нибудь сказать.
— Ты находишь?
— Да, они мне сразу понравились. Особенно на вас похожа ваша мама.
— Чем же?
— Умом.

Марк улыбнулся в этот момент.
— А ещё глазами. Вам говорили, что у вас красивые глаза?

Да, конечно, смелости мне было не занимать. Говорить взрослому мужчине комплименты, будучи в таком положении, как я, было слегка странно. Но мне было всё равно.

Реакция Марка была неоднозначной. Я успела заметить, что его сначала напрягла эта фраза, но, взявшись в руки, он сказал сухое:
— Спасибо.

Дальше мне тяжело было продолжать разговор, но он взялся говорить сам.
— Твоя мама тоже на тебя похожа.
— Если бы вы видели моего папу, то никогда бы так не сказали. Я — копия своего отца. Разве что взгляды на жизнь немного так разнятся.
— Он с вами не живёт?
— Нет, ему лучше жить с другой семьёй.

Мне стало на мгновение очень грустно. Взяв себя в руки, я решилась встать и уйти. Но как только я собралась уходить, Марк окликнул:
— Останься.

Я удивилась и обрадовалась одновременно. «Ты просишь меня остаться? Тебе со мной интересно?» — крутились мысли в моей голове. Это был самый тёплый вечер — тёплый не только от камина, а от тёплых разговоров по душам.

Никогда бы не подумала, что вот так просто можно разговаривать с человеком, который являлся непокоримым и далёким от тебя. Я помню, как я сияла от счастья. Видеть его, сидеть рядом с ним и слушать его точку зрения, его мысли на разные темы.

Если бы это не выглядело странно, я бы взялась записывать каждое его слово, чтобы потом перечитать на свежую голову. Ах, Майя, как ты была счастлива!

На следующий день Марк поручил мне помогать ему с чертежами. Сначала я перебирала его проекты, чтобы дать ему нужный для сегодняшней работы. На самом деле, он — неимоверный трудоголик. Сколько идей роились в его голове, и ни одна — на другую не похожая, но идеальная. Это ли не признак гениальности?

Постоянное восхищение его персоной преследовало мои мысли каждый день. Марк, мне казалось, был как будто в состоянии бегства от чего-то в своей работе. Он, как робот, был поглощён незаканчивающимся трудом. Мне еле удавалось словить хоть один его взгляд, который в основном был направлен на бумагу, где нужно нарисовать очередной архитектурный шедевр. Наших взаимных слов становилось меньше. И я поняла, что на это время нужно отступить и дать ему время на самого себя.

Алиса, которая была поглощена, как и я, яркой любовью, пригласила меня к себе, чтобы рассказать о своих чувствах и разнообразных новостях. Она определённо подготовилась: огромный торт, светящиеся гирлянды для атмосферы и всеми нами любимое какао. Гуффи тихо спал на своей кроватке, а Алиса шептала мне о своих секретиках.

Когда мы здорово наболтались, я сказала Алисе, что пойду спать — ведь уже поздно. Перед выходом я сильно ударилась локтем о тумбочку, сделав неуклюжее движение рукой. Это было очень больно!

Алиса испугалась, ведь знала, что мои раны ещё не до конца зажили после того случая. Я сквозь зубы ответила, что всё нормально. На тумбочке я заметила микроскоп — он давно привлекал моё внимание, но я не удосуживалась спросить. И сейчас как раз осмелилась:
— Алиса, ты любишь биологию или как?
— Нет, что ты! Он для красоты стоит. Биология точно не для меня.
— Ну ты даёшь — покупать микроскоп для красоты. Это довольно интересно.
— Если бы мой брат был жив, я отдала бы ему, и тогда микроскоп точно использовался бы по назначению.

Я на мгновение оцепенела.
— У тебя был брат?