Глава 3
Проснулась Арина в прекрасном расположении духа. Потянувшись в теплой мягкой постели, она с наслаждением зевнула и прикрыла глаза с целью еще немного подремать. Но сон никак не хотел приходить к ней, поэтому девушка встала, накинула поверх забавной пижамы с зайчиками плотный синий халат и пошла на сводящий с ума запах свежеиспеченных блинов.
По дороге пытаясь уложить взлохмаченные за ночь темно-каштановые волосы, она зашла на уютно обставленную маленькую кухню. Льняные полотенца с вручную вышитым причудливым орнаментом в иерархическом порядке от малого до большого висели на спинках деревянных стульев с пуховыми подушечками на сиденьях. Десятки баночек с разными приправами в ряд стояли на полке, а стены украшали детские рисунки Арины, каждый в специально подобранной раме. Но сейчас никто, кроме нее не смотрел на эти милые сердцу вещи - кухня была пуста.
Сглатывая слюну от чудесного запаха, Арина направилась на улицу в беседку, где раньше часто вся её семья собиралась за столом. Беседка эта до самой крыши заросла плющом и издали напоминала зеленую пещеру. Девушка тихо подкралась ко входу и, увидев там бабушку в компании Жени, побежала обратно к себе в комнату. Там она быстро скинула с себя пижаму и выудила из сумки легкий светло-зеленый сарафан. Переодевшись и покрутившись несколько минут у зеркала, она пошла обратно, только теперь распрямив спину и гордо подняв голову.
- Доброе утро, соня, - с набитым ртом промямлил Евгений.
- Какая я тебе соня? - возмутилась Арина, садясь за стол и хватая блинчик. - Сейчас только восемь утра.
- И правильно Женька говорит, - вставила Валерия Андреевна, - у нас никто так поздно не встает, все не позже шести просыпаются.
- Тогда я вообще спать не буду, только есть, - и она потянулась за еще одной порцией блинов.
После завтрака, Женя забрал с собой Арину, обещая устроить пикник в необычном месте, где она никогда раньше не была. Прихватив с собой плетеную корзинку с домашними персиками и нектаринами, он несмело взял девушку за руку и повел сначала, как казалось ей, к пляжу, а потом резко свернув и направившись в сторону небольшой горы. Попросив закрыть глаза и взяв обещание ни в коем случае не подглядывать, подробно объясняя глаза и поддерживая за локоть, юноша отвел её на горный откол и разрешил открыть глаза.
- Ничего себе! - единственное, что смогла вымолвить Арина, глядя вдаль.
Перед ней, словно блюдце, простиралось море. Сегодня оно штормило, и отдаленный гул волн, поднимавших белую пену, издалека похожую на барашков, доносился до нее вместе с громким плеском воды об огромные валуны. Любопытная девушка подошла к самому краю и ахнула от восторга - то место, где они стояли могло служить отличным местом для прыжков. Представив, как она летит с этой горы, Арина мечтательно закрыла глаза, и блаженная улыбка появилась на ее лице.
- Нравится? - спросил Евгений.
- Еще бы. Как ты нашел это место?
- По правде говоря, мне его показал брат, - признался парень, - он часто тут бывает. И сегодня прийти хотел, но мне удалось его уговорить, чтобы не мешал нам.
- Здорово, честно.
Женя широко улыбнулся, и Арина только сейчас заметила, что в такие моменты у него появлялись глубокие ямочки на щеках и подбородке. Про себя заметив, что ему это очень идет, она отошла на середину и села на холодную землю.
- Так как ты сегодня оказался у нас? - спросила она, пока Евгений присаживался рядом с ней.
- Баба Лера позвала.
- Бабуля, - Арина закатила глаза и развела руками.
- Она хорошая у тебя, добрая, не раз мне помогала.
- Она всем помогает. Помню, как, когда мне было лет семь, сгорел дом в самом начале улицы. Так бабуля пустила к себе всю семью, а это было пять человек, и они жили год у нее, пока не уехали в Новороссийск. Она говорит, до сих пор звонят ей раз месяц и узнают, как дела.
- А сама ты чем занимаешься? - поинтересовался Женя и надкусил персик.
- Ну-у, - Арина задумалась что бы такое сказать, чтобы преподнести себя во всей красе, - я дизайнер, неплохой и безызвестный, но это пока. Твоя очередь.
- Да нечего особо рассказывать. Механик я. Детей люблю - на мне два брата. Мы, как прошлой осенью переехали сюда, так они свободу почувствовали, теперь за ними нужен глаз да глаз.
- И сколько лет братишкам?
- Одному тринадцать, а второму семь. Дурные еще совсем.
- А ты себя вспомни в этом возрасте, - начала защищать ребят девушка, - думаю, тоже много чудил.
- Было дело, - улыбнулся Евгений, оголяя ровный ряд белых зубов, но с одним слегка околотым клыком, - видишь? - он показал на него, - это я в четырнадцать подрался из-за банки колы. Сейчас смешно уже вспоминать все это, но с тех пор я решаю все конфликты мирно.
- Это правильно. Скажи, а у тебя есть мечта?
- Есть, но не скажу, так как ты будешь смеяться.
С детства любопытная Арина начала свой допрос. Она и умоляла "сказать-сказать-сказать", и, получив отказ, строила щенячьи глазки, и обижалась, и даже приходила к тяжелым методам, то есть к щекотке, но все равно не добилась результата. И лишь под угрозой ухода домой Женя сдался.
- Я хочу увидеть Колизей. Смотри, - он достал из кармана сложенный вчетверо листок с изображением знаменитого амфитеатра, только нарисован он был, как овал с надкусанной боковиной и огромными квадратами - окошками, - сам рисовал.
Девушка взяла бумагу в свои руки, сказала что-то про себя, но вслух похвалила рисунок. Затем спросила есть ли у друга фломастер или ручка с собой и, к её безмерному удивлению, он протянул ей крошечный огрызок черного карандаша. Тогда через каких-то двадцать минут, Арина протянула Евгению его листок, но с уже великолепно запечатленным Колизеем на обратной стороне.
- Это просто волшебно! - закричал Женя и, обезумев от радости, обнял Арину, а потом и вовсе робко поцеловал в щеку.
До самого вечера ребята просидели на скале, любуясь видом, доедая фрукты и разговаривая обо всем на свете. Они рассказывали смешные истории из жизни, вспоминали детство, играли в города и крокодила, дурачились и смеялись. Когда начало темнеть, Женя проводил подругу до дома, в награду получив теплые объятия.