Ещё 1 Возможность

- Почему вы не показываете мне мою дочь? С ней что-то не так? - эти слова становятся первыми, что говорит Тэхён при появлении врача. Омега хочет приподняться, но шов после операции ещё очень болит, отдаваясь в ране быстрым пульсом, но упрямых попыток не оставляет. Врач останавливает его порыв, кладёт руку на чужое плечо.

- Тэхён, послушайте, Вам нельзя так резко подниматься, рана всё ещё свежая и швы легко могут разойтись, - Чхве Тэмин в голове пытается подобрать подходящие слова, отвлекает внимание омеги на другую тему, но сколько бы он ни думал о том, что предстоит сообщить, никак не может собраться с мыслями. Ему трудно обрушить на человека такое горестное известие, но молчать дольше не получится. Рассказать о случившемся нужно, рано или поздно парень должен узнать и как-то учиться жить дальше, пусть эта жестокая действительность прозвучит из уст врача.

- Тэхён, простите меня, я вынужден Вам сообщить... - врач сжимает кулаки, всунув их в карманы медицинского халата, выдыхает и виновато опускает взгляд. Стоит ещё секунд пять, никак не может издать и звука. Голос будто пропал, отказываясь сообщать ужасные новости. Нос и глаза начинает щипать от подступающих слёз, которые тот с большим трудом сдерживает и выдыхает спёртый воздух из лёгких. Тэмин осторожно садится на край больничной койки, под непонимающий взгляд Тэхёна протягивает руку и накрывает ею чужую прохладную ладонь, совсем слегка сжимает пальцы и находит в себе силы поднять глаза на парня, который лежит ещё совсем не отошедший от тяжёлой операции. - Ваш муж... Он погиб в аварии, а дочь... У малышки не было и шанса на спасение... Мне искренне жаль, примите мои глубочайшие соболезнования.

Тэмин смотрит на бледного, словно больничная стена, омегу, который лежит, устремив на врача неверящий взгляд, будто он пошутил самую свою неудачную шутку, и улыбается. Защитная реакция. Тихо смеётся, неверяще мотает головой из стороны в сторону и подносит дико дрожащие руки к лицу. Губы, сухие и потрескавшиеся, бледнеют ещё больше от натянутой на них болезненной улыбки, а на глазах выступают горькие кристаллы слёз. Тэмин видит, какие едкие следы они выжигают на прохладной коже щёк, дорожками скатываясь к подбородку.

- Что вы такое... говорите, доктор? - Тэхён не смотрит на врача, а вперил безжизненный взгляд куда-то в район своих коленей, а потом и вовсе ладонями прикрывает лицо.

- Мы вколем Вам успокоительное, если вы согласитесь. Тэхён, послушайте, пожалуйста, меня,- смотрит на пациента, которого огромный груз утраты накрыл многотонной лавиной в одну секунду. Ким мотает головой в отрицании и надсадно всхлипывает, отказываясь слушать. - Я понимаю, как Вам сейчас тяжело, но сейчас нельзя так сильно переживать, иначе ваше состояние может очень сильно ухудшиться. Рана ещё открыта, на заживление уйдёт дней пять, если вы не будете перенапрягать свои тело и голову. Мы сделаем всё, что в наших силах для того, чтобы облегчить Ваше состояние, поверьте.

Тэхён, не переставая плакать, отрывает руки от мокрого лица и поворачивает голову к окну, таким же безжизненным взглядом вглядываясь в хмурые дождевые облака, что разделяют своей серостью его утрату, скорбит вместе с ним. Этого ведь просто не может быть, он не мог остаться без своей дочки и Минхо. Это всё неправда, чья-то злая шутка. Плохой, болезненный сон, от которого ему нужно как можно скорее пробудиться. В голове туман, сердце бьется мучительно медленно, будто ещё один гулкий удар, и остановится вовсе, перестанет качать кровь для человека, которому и жить-то вовсе не хочется, лёгкие жжёт от медленно втягиваемого воздуха, по щекам катятся пропитанные болью горячие слёзы, что выжигают за собой кровавые полосы. Жить не хочется, от слова совсем. Ему не хочется существовать в этом мире без тех, кто в одночасье его покинул... Ирония судьбы, не иначе. Почему он не умер вместе с ними и того, как жить дальше - не знает. Судьба посчитала его самым сильным из них, забрала всё, что было, и решила, что он справится с нахлынувшей болью? Неправда, Тэхён слабый. Самый слабый. Он не сможет один, не вынесет. Он один не умеет... Минхо всегда был его поддержкой и любовью, самым лучшим другом, а его малышка - ясным лучиком света. Он не может принять ту страшную мысль, что их больше нет на этом свете.

Минхо всегда хотел большую семью; как минимум - троих детей, хотел переехать в загородный дом с большим двором и игровой площадкой, обещал уделять как можно больше внимания мужу и ребёнку, после того, как Тэхён родит их долгожданную дочь. Они вместе мечтали посетить разные страны, побывать в стольких удивительных местах, увидеть чужие культуры, попробовать все деликатесы этого мира, прожить долгую жизнь рука об руку и умереть старыми, но самыми счастливыми. Но где это всё сейчас? Где его Минхо?.. На сердце омеги высечены два глубоких кровоточащих шрама, они беспощадно ноют, заставляют выть от всё больше подступающей свежей порции боли. Эти два шрама, оставленные уходом его истинного и ребёнка, никогда не затянутся, не зарубцуются и через сотни лет.

Телефон, лежащий на прикроватной тумбе, разрывается от звонков и сообщений, но на разговоры у Тэхёна нет ни желания, ни сил. От этих звуков начинает болеть голова и медленный пульс неприятно бьет по вискам. А может, не от звуков голова болит, а от щемящих душу слёз и терзаний? Омега даже не чувствует боли от операции, синяков, рассыпанных по всему телу, гудящей от мыслей головы, он чувствует только выжигающую боль в разбитом на осколки сердце. Тэхён проваливается в мучительный сон, который наполнен тёплыми поцелуями, объятиями Минхо и звонким смехом их дочери. В сон, наполненный их несбыточным счастьем.

🦋🦋🦋

Чонгук накидывает на плечи стерильный одноразовый халат и заходит в реанимационное отделение, оглядываясь по сторонам. Он с трудом смог уговорить врачей хоть разок пропустить его внутрь для того, чтобы посмотреть на сына. В детском реанимационном отделении пахнет медикаментами, запах которых напрочь сбивает естественные слабенькие ароматы малышей, со всех сторон слышен тихий детский плач, похожий на вой, и писк аппаратов. Альфа, с головы до ног одетый в специальную защитную одежду, подходит к нужному кувезу, куда его провёл один из медбратьев, внутри которого лежит малыш, его ребёнок: маленькие ручки, с ещё совсем тонкой, полупрозрачной кожей, подрагивающие губки, которыми он сладко причмокивает, крошечный вздернутый носик недовольно сморщен от дискомфорта, причиняемого зондом, глазки закрыты, но коротенькие реснички быстро подрагивают, будто крылья бабочки, грудная клетка часто поднимается от быстрого дыхания. Альфочка ещё весь отёкший и красненький, но уже очень красивый. Чёрные густые волосы, алые кукольные губки, маленький курносый носик и, пока что, еле заметные светлые ресницы и брови. Малыш лежит внутри кувеза, раскинув ручки по сторонам, и вздрагивает едва заметно, когда Чонгук засовывает руку в специальное отверстие. Он медлит секунду, перед тем, как пальцем провести по пухлой щёчке малыша, после проводит и по тоненькому запястью, трогая пальчики, которыми малыш, сквозь сон, слабо обхватывает палец отца. Чонгук обещал себе не давать волю слезам, ведь ему нужно быть сильным ради покойного мужа и их ребёнка. Он должен быть сильным, ведь по-другому нельзя. Но сердце, вопреки набатом бьющим мыслям, обливается кровавыми ручьями от того, как этот малыш похож на Сону. На его светлого и доброго Сону...

В палату бесшумно заходит врач, останавливается напротив кувеза и стоящего возле него альфы и смотрит на малыша несколько секунд, тяжело вздыхая, а после говорит:

- Господин Чон, у меня есть... неприятные новости по поводу малыша, - начинает врач-омега. Чонгук отводит покрасневшие глаза от наблюдения за малышом и смотрит на врача предельно внимательно, хмуря брови, не знает, чего ему ещё ожидать от этого дня. Он не готов выдержать ещё больше неприятной информации, но выслушать просто обязан.

- Дело в том, что малыш не принимает никакую смесь. Мы пытались его кормить из бутылки, из шприца, в последний раз подключили зонд, но реакция одна - организм не усваивает искусственное молоко. Сейчас малыш спит, потому что мы подпитали его организм витаминной капельницей, но этого нельзя будет делать на постоянной основе - это только временный выход. Исходя из всей сложившейся ситуации, у меня есть только одно решение, но я не знаю, как вы отреагируете на подобное. Могу я Вам это озвучить?

- Конечно, всё, что угодно, я слушаю вас, - Чонгук, готовый к самым худшим известиям, даже вздрогнул от неожиданности, когда врач заговорил о запасном варианте.

- В послеродовом отделении лежит омега, который потерял ребёнка в тот же день, когда родился и ваш малыш. Я хочу поговорить с ним и предложить ему хотя бы несколько раз покормить вашего сына, для стабилизации состояния и в качестве небольшого эксперимента. Но я не могу сказать, в состоянии ли он сейчас, да и согласится ли вообще, но, думаю, что попробовать всё же стоит. Что скажете?

- Ох... - альфа не может найти подходящих слов. Ему невероятно жаль, что с этим омегой они оказались практически в одном положении. Альфа представляет, как никто другой, что сейчас испытывает этот человек. Будет ли вообще разумно предлагать ему кормить другого ребёнка, намеренно причиняя боль, давить поверх ещё свежих ран? Не будет ли его сын напоминать омеге о собственной утрате?..

Врач, видя внутренние терзания и взвешивания всех «за» и «против», решает действовать сам.

- Давайте поступим так, - начинает новый разговор. - Я поговорю с господином Кимом, осторожно предложу ему этот вариант, и если он не будет против, то мы сразу переведём альфочку в его палату и попробуем мой вариант.

Чонгук быстро кивает на предложение врача. Он не знает что сейчас можно сказать, а в глубине души надеется, что омега даст своё согласие.

🦋🦋🦋

Тэхён опустошён, его сердце и душу выскребли, оставили внутри только разодранные кровавые ошмётки и заставили жить дальше. Омега смотрит в окно опухшими, покрасневшими от слёз глазами и вздрагивает, когда в палату после стука входят, но не поворачивается, чтобы увидеть вошедшего человека. Чхве Тэмин тихо, неспешно подходит к кровати и прокашливается в кулак.

- Тэхён, как Вы себя чувствуете? - знает, глупо это спрашивать, но ведь начать разговор с чего-то нужно.

- Грудь болит и, кажется, поднялась температура, - омега отвечает тихим, хриплым голосом, поворачивая голову на голос.

- Боже, почему вы раньше не сказали? - врач подходит ближе и кладёт руку на лоб омеги. Да, действительно, температура, скорее всего, поднялась из-за застоя молока. - Разрешите, я осмотрю грудь?

Тэхён заторможено кивает и раскрывает пижамную рубашку, тихо шипя от неприятных ощущений. Врач слегка хмурится и пальпирует грудь, которая покраснела и сильно набухла.

- Ох, даже комки появились, - коротко цыкает языком и осторожно продолжает ощупывать грудь, пытается лучше понять всю ситуацию. Закончив осмотр, он прикрывает тэхёнову рубашку и присаживается на край койки. - Нужно будет обязательно сцедить молоко, иначе дальше может быть хуже. Господин Ким, я хочу Вам кое-что предложить, - медлит. - Выслушаете меня? - Тэхён коротко кивает в ответ.

- В реанимации лежит малыш, который остался без папы, - кладёт руку на колено омеги и продолжает. - Его организм отвергает искусственный прикорм, не принимает никакую смесь. Состояние ребёнка находится под угрозой. Так как ваше молоко застоялось, нужно будет его сцедить, а это процедура не из приятных, я предлагаю вам взять малыша на кормление. Хотя бы на несколько раз. У нас нет альтернатив, так что, мне очень жаль, что приходится предлагать такое именно Вам...

- Я... А если не получится, то что будет с этим ребёнком...

Тэхён вдруг замолкает, обрывает самого себя, просто не знает, что говорить дальше. Этот малыш остался без папы, и получается, что именно... от него зависит жизнь ребёнка? Как бы ни саднило сердце от щемящей боли и не было тяжело, он не сможет оставить малыша, оставшегося в похожей с ним ситуации. Кем он будет чувствовать себя, если откажет? Им обоим нужна помощь, как бы это ни звучало, но ситуация действительно складывается взаимовыгодная.

- Если нет других вариантов, то я... Я согласен...

Говорит совсем тихо, будто бы самого себя уверяет.

- Ох, спасибо Вам, Тэхён. Я так боялся это предлагать, - Тэмин облегченно вздыхает и кладёт руку на сердце. - Сейчас мы подготовим малыша и приведём его в палату. Спасибо, ещё раз.

Врач встаёт, направляется на выход и собирается уходить, но голос омеги его останавливает.

- А отец ребёнка? Он не будет против? Что он скажет на то, что чужой омега будет кормить его сына?

- Не переживайте, Тэхён. Отец ребёнка всё прекрасно понимает и не оставит сына в плохом положении, не волнуйтесь за это. Кстати, Вам уже нужно чуть больше ходить для того, чтобы внутри шва не образовались спайки. Я сейчас попрошу медсестру прийти для помощи.

Врач уходит, а Тэхён остаётся совсем один, снова, наедине со своими мыслями. Это всё действительно происходит с ним? Он, кажется, выплакал все слёзы за ночь и сегодняшнее утро, но глаза всё равно продолжает щипать от нахлынувших эмоций. И малыш, которого ему предстоит кормить, оставшийся без папы... Что случилось с этим омегой... Что привело к такому результату? Тоже несчастный случай?

🦋🦋🦋

Тэмин бежит по широким коридорам больницы, спешит в реанимационное отделение. Конечно, омега всем сердцем переживает за каждого пациента, но за этих двоих душа болит сильнее. Он не может пустить всю ситуацию на самотёк и даже взял вторую смену сегодня для того, чтобы не корить себя за то, что могло бы случиться, не реши он сейчас вмешаться. Главное, чтобы всё прошло хорошо и Тэхён пошёл к ним навстречу. Тэмин очень надеется, что молоко омеги подойдёт малышу и будет нормально.

Завидев Чонгука в коридоре, Тэмин окликает его:

- Господин Чон, у меня отличные новости! - добегает до альфы и останавливается, чтобы перевести дыхание. - Он дал своё согласие, мы сейчас же переведём малыша в палату.

Чонгук облегченно вздыхает, хватается за сердце и садится на диванчик позади себя:

- Боже, я так переживал. Спасибо, - у него дрожат руки.

- Вам нужно благодарить не меня, - Тэмин коротко отвечает и быстро заходит в палату с кувезами. Возле маленького альфы стоят две медсестры и пытаются его успокоить, малыш плачет навзрыд и совсем не хочет перестать.

- Так, Ёнсу, быстренько подготовьте малыша для перевода в послеродовое! Быстро, быстро! - Тэмин даёт указания для медсестёр и выходит в коридор.

- Можно пойти с вами? - интересуется Чонгук. Врач, ненадолго задумываясь, соглашается. Через пару минут выходит медсестра и передаёт врачу малыша, завернутого в пелёнки. Тэмин с Чонгуком уходят.

🦋🦋🦋

Тэхён, согнувшись от боли, ходит по палате уже минут пять. С большим трудом, но ему нужно как можно больше двигаться. Для резких движений у омеги не хватает дыхания, он двигается медленно и осторожно, еле передвигает ногами, шаркая по полу тапочками. В голове только звенящее чувство волнения. Ему так жаль этого малыша, но что, если он не примет и его молоко, ситуация будет только ухудшаться? Внутри вертится множество мыслей, и ни одной утешительной.

Дверь в палату открывается, Тэхён стоит в самом центре. Внутрь заходит врач, держащий в руках маленький свёрток в белых пелёнках. У Тэхёна перехватывает дыхание, порция свежей боли полосует его по сердцу... Мужчина подходит ближе к омеге, тот стоит и боится даже пошевелиться.

- Вот малыш, - тихо говорит врач и показывает лицо ребёнка Тэхёну. Тэмин смотрит на омегу, боясь, что его снова накроет истерика, но тот стойко держится, выдают его только дрожащие руки и снова влажные глаза, он коротко и слегка болезненно улыбается маленькому альфочке. Тэмин отходит от парня и идёт к кровати. Тэхён переводит взгляд на дверь, которая остаётся открытой. Напротив него, в коридоре, стоит альфа и смотрит на Тэхёна глазами, полными надежды и сожаления. У человека напротив уставший вид, залёгшие тени под глазами и бледная кожа. Это отец альфочки, он сразу понимает. От мужчины исходит та же боль, что и от него самого. Омега опускает взгляд к полу и медленно идёт к своей кровати, на которой лежит малыш.

🦋🦋🦋

Чонгук стоит напротив открытой двери в палату. Он не видит омегу, лишь часть его пижамы и темные волосы. Врач показывает парню ребёнка, а альфа надеется, что они не делают больнее человеку, потерявшему своё чадо. Когда Тэмин с ребёнком отходят, омега остаётся стоять и неизбежно сталкивается взглядом с Чонгуком. Перед альфой стоит парень необычайной красоты с прекрасными зелёными глазами, что горят так ярко даже сквозь призму сильнейшей душевной боли. Он, конечно, выглядит болезненно и устало, но даже это не портит его красоту. Бледные губы и кожа лица, опухшие от слёз глаза, а на скуле расплылся немаленький синяк. Боже, через что прошёл этот парень, что от него за километр веет такой лавиной боли, такой же, как и от него самого...

Чонгук взглядом провожает силуэт омеги, который виден через раскрытые больничные шторы, и плотно прижимает свои глаза. Нельзя расклеиться, ни в коем случае нельзя.

🦋🦋🦋

Маленький альфа снова начинает плакать, пока Тэмин разговаривает с Тэхёном, морально подготавливая того к непривычному для неопытного папы процессу. Ребёнок плачет надрывно и громко. Врач протягивает малыша омеге, который боязно берет его своими дрожащими руками и смотрит на врача.

- Я... Я не знаю, как это делать... - Тэхён растерялся, не удивительно.

- Расслабьтесь и выдохните. Расстегните рубашку и приложите ребёнка к груди, я вам помогу, - Тэмин поддерживает голову малыша, следя за тем, чтобы тот правильно ухватился за набухший сосок. Ребёнок не перестаёт плакать, ослаблено крутит головой и не захватывает грудь, отказывается. Неужели опасения врача имеют место быть, и малыш не примет чужого омегу? Что же тогда делать? Тэмин переводит обеспокоенный взгляд на Тэхёна, тот тоже плачет от безысходности, шумно всхлипывает, своими дрожащими руками осторожно прижимая плачущего ребёнка.

- Боже, Тэхён, успокойтесь. Дайте себе и малышу время, ему нужно привыкнуть к вашему запаху, - говорит врач, вкладывая в слова всю свою силу убеждения, и пытается поверить в это сам.

Малыш ещё несколько минут упрямо крутит головой, хныкает, но понемногу успокаивается, ища источник запаха молока, сам тянет ротик в сторону, к соску омеги, и обхватывает, начиная медленно пить молоко. Тэхён дёргается от неожиданности и от боли одновременно, плачет пуще прежнего, обильно заливая лицо слезами. Врач облегченно вздыхает и садится на стул возле кровати.

- Умница, малыш. Ты просто умница, - потирает переносицу пальцами и довольно улыбается. - Боли в груди пройдут, Тэхён, не сразу, конечно, но пройдут. Как только ребёнок опорожнит грудь до облегчения, дайте ему другую. А сейчас я должен идти, порадую его отца, он волнуется не меньше нашего. Зайду к вам позже, - врач встает со стула и идёт к двери, кладёт руку на ручку и сжимает. После секундного замедления, поворачивается к омеге, который внимательно наблюдает за действиями ребёнка, и тихо говорит. - Спасибо, Тэхён. Вы очень сильный человек и обязательно справитесь со всем.

Тэхён поднимает глаза в ответ и надломлено улыбается. Нет сил говорить, он просто кивает врачу и снова возвращается к рассматриванию малыша. Тэмин выходит из палаты и закрывает за собой дверь.

Альфа взволнованно ходит из стороны в сторону, шагами меряет коридор, сложив руки на груди. От нервов закусывает губу до ранок. Врач начинает говорить первым:

- Всё получилось, можете не переживать. Правда, малыш сначала отказывался и плакал, но после того, как почувствовал тепло и запах омеги, благополучно принял его, а сейчас спокойно пьёт молоко. Вы можете пойти домой, отдохнуть. Вам понадобится ещё не мало сил.

- Боже.... Я и не знаю, как Вас благодарить...

- Не меня нужно благодарить, а Тэхёна. На его месте я бы никогда на это не решился, - признаётся врач. - Я пойду работать, всего хорошего.

Чонгук присаживается на диванчик и закрывает лицо ладонями. Сквозь пальцы на домашние серые штаны падают соленые капли слёз, принося с собой хоть какую-то толику облегчения. Да, он обещал быть сильным, но дайте ему совсем немного передохнуть.

- Сону, с нашим малышом всё будет хорошо, я обещаю, - слёзы сильного мужчины катятся по щекам, когда тот поднимает голову к потолку и пытается улыбнуться, часто-часто моргает, хочет прогнать с глаз мутную пелену. Альфа шепчет это едва слышно, самого себя убеждает в сказанном.

Всё будет хорошо.