Страх открыться
Вечеринка давно закончилась, но люди ещё не собираются домой. Никто их и не выгоняет. Алкоголь закончился. А если и были его остатки, они впитываются в деревянный пол. Половина спиртного была вылита из-за драк. Да, они за этот вечер случались не раз. Белка на молодых людей влияла очень сильно, они не соображали, здраво не мыслили.
Но Саша с Соней этого ужаса не видели. Всю ночь они находились в маленькой комнатушке, которая находится почти в конце квартиры. Звуков до неё не доходит. Они смеялись, плакали, удивлялись. За этот вечер они стали ближе. Они много нового узнали о себе. Не, конечно, всё самое сокровенное, о чём рассказывать и признаваться самому себе было трудно, не то, что другим людям, не было сказано. Они не могут до конца раскрыться. До конца стать ближе. Обнажить свои худшие воспоминания — очень сложно. Невозможно почти.
Но они попытаются. Сделают всё возможное.
— Саш, — девушка повернула голову в её сторону, — нам пора идти. Если утром нас не будет — нам очень влетит.
— Да, зверь, на меня потом будет несколько недель своим фирменным взглядом смотреть, я не выдержу, — Софья улыбнулась нежно.
— Пойдём быстрее, — взяла под руку и открыла дверь.
Саша же не смотрела, куда Кульгавая их ведёт, она ей доверяла. Она ощущала холодную, но такую согревающую руку Софьи, которая крепко держала её, не выпуская.
Крючкова шла совсем рядышком к брюнетке, поэтому ощущала и её аромат. Аромат цветов. Летних цветов. Хотелось прильнуть к Соне, обнюхать всю, чтобы этот запах остался и на ней. Хотелось быть ближе. Почувствовать аромат ещё сильнее. Но она не могла.
Её радовало лишь прикосновение их рук, их тёплые душевные разговоры, её нежная улыбка, которую видели не все, и всё, что связано с Кульгавой. Она любит её и то, что она делает.
С улыбкой вспоминает все недопонимания и ссоры.
***
Саша сидит на своей кровати, потирает руками глаза и смотрит в задумчивое лицо Сони, сидящей напротив.
Она разрешила задать любой интересующий вопрос.
Это настораживает. Но раз дана такая возможность, нельзя её терять.
На языке крутится лишь один вопрос.
Он будет вторым.
Тот, что она хотела задать, до того как упала в обморок.
— О чём был ваш разговор в учительской? — сначала говорит, а потом только думает. Но это же к лучшему? Она же потом будет жалеть, если не спросит?
Соня хмыкнула.
— Ты всё не так поняла, — девушка придвинулась ближе, — меня наша учительница информатики попросила помочь. Её сын совсем не знает математики, а я отличница, причём по совместительству физмат, очень хорошо владею всем этим. Она сказала, что заплатит мне за уроки. Поэтому и надо держать это в тайне.
Саша смотрела на неё недоверчивым взглядом.
— Вот и всё. Твоё право верить или нет. Я говорю правду.
Крючкова лишь неоднозначно повертела головой, но больше к этой теме не возвращалась.
Значит, верит.
***
После настало затишье. Постоянные встречи стали безмолвными. Они будто опять закрылись. Надели на себя кокон. Откровения не помогли. Они лишь испортили общение. Они сделали несколько шагов назад.
Казалось бы, что они станут ближе, сильнее, но положение только ухудшилось.
Остались взгляды. Постоянные взгляды. Саша выискивала глазами Соню буквально всегда. В любом месте. Она надеялась увидеть её, посмотреть на её улыбку, может быть осмелиться поговорить. Но этого не было.
Хоть они и состояли в одной компании, виделись довольно редко. Многие девочки уехали к дальним родственникам, которые вспоминали об их существовании только в праздники. Собраний не проводилось. Они жили спокойную, умеренную жизнь. Скукота.
— Сань, ты слышала? — пробурчала Григорьева, пока они вдвоём шли на ужин.
— Что? — кинула взгляд в её сторону.
— Нас отправляют всем корпусом в поход! — радостно, чуть ли не крича, завизжала блондинка.
— Зачем? Им делать нечего? Может, вообще кто-то не хочет, а кто-то уехал же.
Крючкова была в непонятках. Она точно не хотела ехать куда-то в свои законные каникулы.
— Это же отдых, ты чего? Мы сблизимся, — приобняла, и на ухо продолжила — там твоя Сонька будет.
— Эй, — шикнула на неё и также тихо промолвила, — она не моя. Почему ты вообще так решила?
— Да я всё вижу, — хихикнула, — и ваши взгляды тоже. Вы смотрите на друг друга такими глазками, что сразу всё понятно.
— Какими взглядами?
— Влюблёнными, пылающими страстью, вы будто зависимы друг от друга, — на полном серьёзе произнесла.
— Соня? Влюбленна? В меня? — приподняла бровь, — Это несовместимые вещи, ты чего? Не верю.
— Не верь, но другие-то всё видят. Ты точно также на неё смотришь. Только вы две дурочки признаться не можете. Боитесь, видимо.
— Чушь не неси. Нормально я на неё смотрю, — отмахнулась девушка.
«Не может быть такого, верно же?»
Болтая, девушки чуть было не заметили Кульгавую. Соня сразу помахала и побежала к ней, прихватив с собой и Сашу.
А у неё сердце замерло. Она могла услышать их разговор. Если это так, то она сгорит от стыда.
Её голова всё это время была забита мыслями. О её чувствах, о чувствах Сони. Что она испытывает по отношению к ней? Может ли она иметь шанс на отношения? Или брюнетка ничего не испытывает к ней.
Эти мысли преследовали её. Избавиться от них невозможно. Они прочно засели в голове. Это ужасно. Она и не знала, что влюблённость принесёт столько проблем.
В книгах о любви обычно такого не пишут. Принц спасает бедную принцессу, и у них счастливый конец, со свадьбой, большим пиршеством. Проблем нет. Но может ли быть у них такой же хороший финал? Саша на это очень надеется.
— Сонь, ты слышала? — Григорьева решила, видимо, всем сообщить главную новость этого дня, о которой не слышал только глухой.
— О походе?
— Да! Я уже предвкушаю, как будет круто! — присела к ней за столик.
— Спать на сырой земле, под комарами, в снегу. Это по-твоему счастье? — вмешалась Саша.
— Конечно, ты что-то против имеешь?
— Имею, конечно, я не выдержу же, мне кажется, после таких приключений, уже ничего не страшно будет.
— В этом и суть. Мы вообще-то будем отдыхать… — дальше Крючкова и слова не услышала. Её взгляд зацепился за Сонин.
Искра. Буря. Безумие.
Оторваться невозможно. Карие глаза притягивали к себе, в глубину, на самое дно. Рассказывали о тяжести дней, обо всём на свете. В них было тепло и нежность. Они согревали её. Соня вызывала в ней противоречивые чувства. Это невозможно. Как можно в неё не влюбиться?
Саша не слышала, не чувствовала, не ощущала ничего. Она выпала из реальности. Будто они с Соней остались одни. Она видит лишь её. Никого рядом не осталось. Только Соня, её глаза, улыбка, милый носик, пунцовые щеки. Она — воплощение идеальности.
В этот момент Саша понимает, что молчание точно не вариант. Без неё жизнь трудна. Будто важный осколок её души пропал. Но как же с ней заговорить?
***
— Так, дети, строимся в колонны по одному, сейчас все зайдут, места хватит всем, — громкий голос их преподавателя бил по ушам, — Алексеева, молчи лучше, чтобы не влетело потом, — злость обрушилась на ещё одного человека. Сегодня Анна Сергеевна явно не в духе.
— Сейчас я буду объявлять пары, вы выходите из строя и садитесь на те места, что я скажу, понятно? — дети с горестью вздохнули, понимая, что им не сладко, ведь те люди, с которыми они хотели бы сидеть, вряд ли попадутся. Удача не на их стороне.
Женщина произносила пару за парой, но Саша своего имени не слышала. Она держала кулачки, чтобы ей достался нормальный человек. Сидеть с кем попало ей не хочется.
— Крючкова, — донеслось её имя сквозь толпу. Девушка вышла вперёд, — и Кульгавая. Места 34 и 35.
Она влипла. Очень сильно. Ладошки вспотели, а ноги задрожали. Она оглянулась назад и увидела приближающуюся Соню, что даже глаз на неё не подняла. Прошла мимо. Саша пошла следом за ней.
«Мы же не в ссоре, что я так переживаю? Я ничего плохого ей не делала, всё будет хорошо», — пыталась себя утешить, но всё тщетно.
Проходя сквозь чужие места, она наконец подошла к своему, они сидели почти в самом конце. Она у прохода, Кульгавая около окна. Закинув свою сумку, она присела на кресло и прикрыла глаза. Находиться рядом было одновременно некомфортно и очень хорошо. Некомфортно от того, что атмосфера между ними была жуткой и напряжённой. Хорошо от того, что это до сих пор была её Соня. Её родная Соня. Они также честны, дружны, близки. Просто так сложилась ситуация (по крайней мере, так думает Саша).
— Слушаем внимательно, объяснять по сто раз я не буду, — учитель по микрофону, что находится в автобусе, начала свою речь. — Мы с вами идём в поход на несколько дней, поэтому в лесу связи наверняка не будет, сразу напишите или позвоните всем, кому нужно, чтобы потом проблем не было. Ехать нам три часа до места, будут остановки, поэтому отпрашиваться в туалет каждые пять минут нельзя. Когда мы приедем, вы заселитесь в палатки строго с теми, с кем вы сидите сейчас. — Громкие недовольные возгласы пронеслись по всему автобусу, они точно этого не ожидали. — Тихо! Замолчали все! Я сейчас говорю. Радуйтесь, что вы хотя бы попали в этот поход. Это хорошая возможность, поэтому можно потерпеть пару дней.
Дальше звучали ещё некоторые фразы, но они не были столь важны, как факт того, что они с Соней будут жить целых пять дней вместе. В одной, мать его, палатке. Настоящая судьба их сводит (или первые буквы их фамилии, ведь распределяли именно по ним).
Когда наконец речь закончилась, измученные воспитанники сразу легли спать. Они хотели получить силы, ведь придётся ещё как-то добираться до поляны, собственно, на которой они и разложат палатки. При этом их нужно будет собрать, а это настоящий квест.
***
Спустя час мучений все ребята всё-таки доделывают свою работу, их новые жилища готовы. Глаза наполнены счастьем. Они пережили этот ужас.
Саша стоит в сторонке. Кульгавая почти всю работу взяла на себя, ей даже помогать не пришлось. Она сама установила каркас, сама всё прибила. Крючкова же занялась внутренним обустройством.
«Хоть чем-то помогу».
Кинула два спальника внутрь, рядом поставила рюкзаки, проверила это «сооружение» на прочность, осмотрела его со всех сторон на наличие всякой живности. Ничего не найдя, она успокоилась.
— Собираемся в круг, — этот голос кажется надоел абсолютно всем. Анна Сергеевна их развлекает как может, при этом не забывает ругать и кричать.
— Играем в сломанный телефон! — новые недовольства, на которые учительница и внимание не обращает, — Смотрите мне, чтобы не буянили, а то влетит!
Отошла в сторону к Марии Викторовне, что также за ними следит, но это лишь для виду. Она и сама не против с ними повеселиться. За это её и любят.
Саша стояла рядом с Григорьевой и Шестериковой, что специально приехала ради такого события.
«Две любительницы походов», — Соня оповестила абсолютно всю коалицию и приказала приехать всем. Под предлогом того, что она всех убьёт, если не приедут. Было смешно смотреть, как она раз за разом кричала в трубку телефона, пытаясь каждого лично уговорить.
Забывшись в своих мыслях, девушка не сразу услышала, что кто-то уже наклонился к ней и что-то шептал ей на ухо.
— Саш, — она резко обернулась, — ты где витаешь, в каких облаках?
— Отстань, — Григорьева лишь усмехнулась, — говори быстрее, — не хотелось никого задерживать.
Соня вновь наклонилась ближе. Саша, вслушиваясь, не сразу разобрала фразу, но послушав вновь обомлела.
— Соня в тебя влюблена, поцелуй её сегодня.
Посмотрев внимательно на Григорьеву с вопросом и намёком на объяснение, но та лишь отмахнулась, будто говоря, о том, что скоро всё расскажет. Это ввело в шок. Но надо продолжать игру.
Её щеки горели огнём. Но она надеялась, что этого не видно. Ведь румянец мог появиться и из-за зимнего мороза. Не так ли?
Сказав что-то несуразное, она уставилась на Кульгавую, осмысливая то, что сказала блондинка.
«Это правда? Но Соня же может наврать. Откуда вообще ей знать?» — куча однотипных вопросов летела в её голове, но разобраться с ними невозможно.
Брюнетка выглядела как всегда, не выражая ничего. По её лицу никогда нельзя сказать, о том, что она чувствует. Это напрягало. Но Саша не отчаивалась, надеясь на лучшее. О том, что это правда. О том, что их чувства всё же взаимны.
***
— А ну-ка объясняй, что ты наболтала мне, — сразу после окончания игры, Саша подбежала к Соне, чтобы выяснить от и до произошедшего.
— О чём ты? — улыбнулась хитро.
— Не строй из себя дурочку, отвечай.
— Тебе можно, а мне нельзя, что ли? — подошла чуть ближе. — Ладно, пойдём, нас не должны услышать же.
Дойдя до окончания их лагеря из палаток, что в общем был довольно немаленьким, Григорьева наконец начала.
— Ты же понимаешь, сколько раз я тебе говорила об этом? — дождавшись утвердительного кивка, она продолжила: — По вашим взглядам на друг друга всё давно понятно, но ты в это не веришь, поэтому я нашла другое доказательство.
Вопросительные глазки уставились на Соню, ожидая всего, что только возможно. Григорьева очень неоднозначная личность. От неё можно ожидать многого.
— Из моего проверенного источника, мне досталась очень ценная для тебя информация. Соня как-то говорила, что не понимает, почему полюбила именно тебя. — Смотрела на Сашину реакцию. — Она любит тебя, ты это понимаешь?
— Кто же этот проверенный источник? Маф? — Она не особо верила этим словам.
— Своих не сливаю.
— Да? Хорошо, если я тебе и поверю, что дальше? Просто подойти и сказать: «Сонь, я тебя люблю»? А потом поцеловать?
— А почему нет? — получив кулаком в плечо, она собралась, но не скрывала лёгкой улыбки. — Саш, просто действуй. Делай так, как велит душа.
— Тебе-то легко сказать, — Григорьева в отношениях, ей повезло.
— Я также боялась, но всё это было зря. И ты это прекрасно видишь. Посмотри на нас с Маф.
Александра задумалась. Ведь и вправду, если она сейчас признается, ноша на её душе пропадёт, ей станет легче. Но если её чувства невзаимны? Новые страдания добавятся.
— Лучше сделать сейчас, а потом жалеть, чем не сделать вообще и всё равно потом жалеть.
Блондинка правильные вещи говорит, но страх не даёт и шага сделать навстречу к Соне.
Вспомнив, как Кульгавая при всех перед ней извинилась, прощение просила, хотя никогда так не делала, ей хочется тоже переступить через себя. Тоже сделать шаг навстречу. Она решилась.
— Ладно, я сделаю. — И она собирается делать это не потому, что так попросила (приказала) Григорьева, а потому что её сердце больше не вытерпит холода и безразличия. Оно хочет тепла и ласки. Саша надеется, что сегодня всё изменится в лучшую сторону. Она наконец-то станет самой счастливой.
***
Открывая палатку, она сразу замечает Соню. Та сидит около своего спальника, готовясь ко сну. Всё же они с блондинкой слишком долго отсутствовали, настраивая её к признанию. Это далось очень трудно, причём и Саше, и Григорьевой. Она услышала столько сомнений, отговорок, что хотелось самой рассказать Кульгавой о чувствах. Но так нельзя. К сожалению. Зато Крючкова теперь решительно уверена во всём.
Она сделает всё, чтобы они были вместе.
— Саш? — глаза в глаза смотрят, — ты что-то хотела?
Нежным голосом своим уничтожает, добивает. Его хочется слушать постоянно. Её голос утешает, расслабляет.
— Да, — кивает для уверенности, — мне надо тебе кое-что сказать.
Подходит ближе. Они стоят почти в плотную. А палатка сама малюсенькая. Места двоим катастрофически не хватает. Расстояния абсолютно нет.
Саша слова все забыла, что сказать хотела. Напротив неё сейчас стоит буквально её мечта, объект её восхищения. Она хочет лишь одного и запретить себе сейчас, точно не может. Поэтому произносит одно слово, которое совсем не подходит тому, что хотелось произнести.
— Прости.
— За чт… — закончить девушка не успевает. Губы напротив впиваются прямо в её. Саша целует одновременно нежно, чувственно и дерзко, вызывающе. Она не ждёт ответа, она берёт инициативу полностью на себя. Обхватывая верхнюю губу, она кладёт одну руку Соне на талию, ощущая её кожу, покрытую слоем мурашек. Кульгавая чувствует чужой мокрый горячий язык, что проникает в её губы и делает там, что только хочет. Саша же ощущает сладкий поцелуй, она наслаждается всем, что происходит. Негативные мысли уходят на задний план. Все сомнения улетучиваются, когда она пробует эти губы на вкус. Когда она ощущает дрожащее тело в своих руках.
Но на подсознании крутится лишь один вопрос:
Чувствует ли Соня такие же чувства или нет?