30
-Как доберетесь до Москвы, обязательно позвони, поняла? Ну, давай, да поможет тебе Аллах! – Мадина крепко обняла Раису на дорогу.
-Девушки, - протянул водитель автобуса. – Заканчивайте.
Раиса со слезами на глазах поднялась по ступенькам и прошла на свое место. Они с дочкой заняли весь топчан, на котором обычно размещались двое взрослых. Раиса думала, что платить придется за обеих, но детолюбивый водитель сделал на Нурият стопроцентную скидку.
-Пока! Пока! – Дочка махала в окно стоявшей у автобуса Мадине, та махала в ответ.
Вот давно заведенный мотор взревел громче, дверь закрылась, и автобус медленно выполз на трассу. Раисе стало чуть спокойнее, но окончательно почувствовать себя в безопасности она сможет, наверно, только в Москве. Или в Египте. Автобус ехал по улицам Махачкалы, ставшей Раисе родной, увозя ее в путешествие, гораздо более захватывающее, чем то, которое она проделала из села несколько лет назад.
Пока Нурият увлеченно наблюдала за дорогой, Раиса постаралась устроиться поудобнее на своем ложе. С обеих сторон прохода вместо кресел были установлены топчаны, на которых располагалось по два человека. В стоимость проезда входили также постельные принадлежности, состоявшие из простыней, подушек и одеял без пододеяльников. Ехать предстояло две ночи. Раиса засунула под подушку сумочку с деньгами и раскрыла последний номер «Черновика», купленный перед поездкой, однако мысли постоянно уводили ее от текста, вертясь вокруг главного вопроса: «Что будет дальше?»
Хорошо хоть, что она едет не одна – на соседнем топчане сидел ее «провожатый», Абдурашид. Это был светловолосый молодой парень двадцати шести лет, с глазами необычного темно-серого цвета. Его подбородок окаймляла рыжеватая бородка. Он был русский, и настоящее его имя было Антон. Раиса то и дело бросала на него заинтересованный взгляд – уж очень хотелось расспросить этого Антона, как, собственно, он превратился в Абдурашида. При многочисленных посторонних свидетелях делать этого не хотелось, и Раиса решила, что поговорит с ним по прибытии в Москву.
Всю дорогу Абдурашид также был молчалив, лишь время от времени интересуясь у нее, не нужно ли ей чего. Зато они сразу поладили с Нурият, которая не слезала с его колен, без умолку лопоча на смеси русского и младенческого языков. Раисе жаль было отбирать дочку у отца, она не хотела, чтобы так все закончилось, но Идрис не оставил ей выбора.
Автобус прибыл в Москву рано утром. Их должен был встретить друг Абдурашида и довезти до аэропорта. Выходит, столицу Раисе посмотреть не удастся. С другой стороны, чем быстрее она пересечет границу России, тем лучше. Сил на волнение у Раисы практически не осталось, хотелось только, чтобы все поскорее закончилось.
В машине Абдурашид стал более разговорчив. Сначала он подробно выяснил у друга, как дела у каждого из их общих знакомых, потом обернулся к Раисе.
-Ну, как тебе Москва? Это только окраина.
Они ехали по МКАД в сторону аэропорта «Домодедово». Окраина Москвы произвела на Раису неизгладимое впечатление. Таких огромных пространств в Махачкале не было. И таких складных красивых высоток. Опрятных улиц. Широких дорог. Раисе казалось, что она попала на другую планету. Она сразу влюбилась в этот город и с открытым ртом все смотрела и смотрела из окна, словно стараясь насмотреться про запас. Нурият не отставала от мамы.
-Если выдастся случай, покажу все достопримечательности, - сообщил Абдурашид, заметив ее интерес.
-Ты хорошо знаешь Москву?
-Знаю немного. Центр в основном, там мы обычно гуляли с друзьями.
Абдурашид, как сообщила Зайнаб, был чистокровный русский, родившийся и выросший в Махачкале. В Москве он бывал только в гостях или проездом по пути в Египет, где уже год учился в Каирском институте аль-Азхар. Раиса подивилась, что такой симпатичный парень, как он, все еще не был женат. Несмотря на прогресс, докатившийся и до Дагестана, большинство молодых мужчин к тридцати годам успевали обзавестись семьей. Правда, некоторые успевали также и расстаться с ней.
Они без происшествий доехали до аэропорта. Нурият, вставшая сегодня в шесть утра, снова заснула.
-Дай, я понесу ее, сестра, - предложил Абдурашид.
Раиса с благодарностью осторожно передала ему дочку. Абдурашид подхватил ее, как былинку, и прижал к груди. Их провожатый помог им сдать багаж и проводил на паспортный контроль.
-У тебя с документами-то все в порядке? Разрешение там и все такое? – спросил Абдурашид.
-Она записана на мое имя. Ее отец сидел, когда она родилась, мы решили потом оформить отцовство, чтоб лишнюю суету не делать, - ответила Раиса.
Беспрепятственно преодолев контроль, они прошли в зал ожидания. Раиса опустилась на свободное кресло и прикрыла глаза. Ей удалось! Весь путь до этого зала ей казалось, что сейчас она услышит голос Идриса за спиной. Но сейчас все. Через паспортный контроль ему не пройти. А за окном уже ждет самолет, который унесет ее в далекую страну. И он ничего не узнает. Никто, кроме Мадины и Зайнаб не знал о ее плане. Матери она решила сказать, что уехала в Турцию или Эмираты – чтобы сбить со следа бывшего мужа, если мать решит поделиться с ним этой информацией.
Нурият проснулась и теперь сидела рядом, потирая глаза. Абдурашид пошел купить ей чего-нибудь вкусного. Вернулся он с бутербродами, плиткой шоколада и холодным чаем – не слишком удачный выбор для ребенка. Раиса, улыбнувшись, покачала головой и достала из дорожной сумки детский сок и печенье.
-Не угадал, да? – весело спросил Абдурашид.
-Это придет с опытом, - отозвалась Раиса.
-А шоколадку? Тоже нет?
-Разве что одну дольку, - Раиса не могла отказать Нурият, требовательно заверещавшей при виде плитки. Сама она взяла бутерброд с сыром и салатом.
-Что это у тебя? – Абдурашид после минутного молчания кивнул на ее запястья. – Я еще в автобусе заметил, неудобно было спросить.
-Это, - Раиса покраснела и натянула рукава блузки, пытаясь прикрыть шрамы, оставшиеся после неудачной попытки самоубийства. – Это так, мелочи жизни.
-Да, это точно мелочи, - задумчиво подтвердил Абдурашид. – Вот как надо.
С этими словами он задрал рукав своей рубашки и вытянул руку тыльной стороной вверх. Раиса взглянула и ужаснулась: от сгиба локтя до запястья шел чуть кривой белесый шрам. Абдурашид закатал другой рукав – на другой руке было тоже самое.
-Поперек режут те, кто на самом деле не хочет умирать, - сообщил он.
-Я хотела, - возразила Раиса. – Я просто не знала, как правильно.
И поняла, что проболталась.
-Вот тебе и информация на будущее, - улыбнулся Абдурашид, опустив рукава. – Правда, надеюсь, не понадобится. Ты же не оставишь свою красавицу без мамы.
Раиса покачала головой. Ее жгло любопытство – какая все-таки интересная судьба у этого русского. Хотя ее жизнь тоже банальной не назовешь. После того, как Абдурашид показал ей свои шрамы, Раисе показалось, что они как-то сблизились.
-Так что с тобой случилось? Если не секрет, - спросил он.
Рассказать или не стоит? Да что тут, собственно, скрывать. Она же не собирается за него замуж. Хотя он, конечно, славный парень. Но он – русский, он, наверное, поймет. Земляку бы она в жизни не рассказала, что с ней произошло, а Абдурашиду хотелось довериться. Он был из той породы людей, которые через пять минут общения кажутся самыми близкими людьми на свете. И Раиса все рассказала.
-А... Хм... А, ну понятно, - смущенно пробормотал Абдурашид, дослушав ее до конца. – А за что муж сидел?
-Он убил того парня, - без сожаления ответила Раиса. Этот поступок – единственное, за что она все еще уважала Идриса.
-И ты из-за этого порезалась?
-Нет, я любила мужа. Но он не смог меня простить.
-Странно. Если жена не изменила, если это было давно – как не простить?
-У нас все не так просто, - покачала головой Раиса. – Да ты и сам знаешь.
-Знаю, - согласился Абдурашид. – Просто меня бесит, что ваши парни сами гуляют до свадьбы направо и налево, а от жены требуют кристальной чистоты. Это несправедливо.
-Ну а ты из-за чего? – перевела Раиса разговор на другую тему.
-Увы, ничего романтичного, как у тебя, - пожал плечами Адбурашид. – Я просто хотел умереть.
-В смысле?
-А не было смысла. Смысла в жизни. Я много думал об этом и, наконец, решил, что жить на этом свете – никакого кайфа. Сначала тянешь лямку в школе, потом в институте, потом пашешь на работе. И все зачем? Чтоб обеспечить себя куском хлеба и крышей над головой. А потом все равно помрешь и исчезнешь с лица земли. Мне это все дико не нравилось. Я не хотел мучиться, чтобы потом кануть в небытие, и решил поторопить процесс.
-Но ты выжил?
-Чудом. Отец банально вернулся раньше с работы. И потом я стал думать – почему я остался жив? Возможно, это неспроста. Ну и потихоньку добрался до веры в Бога, а там и до ислама рукой подать.
Раиса с удивлением смотрела на Абдурашида. Это было выше ее понимания – вот так без толку попытаться убить себя. Ну, Лейла – понятно, ее случай – тем более. А просто так?
-Знаешь, я один стих тут вспомнил, - сказал он, поймав ее взгляд. – Точнее, даже не вспомнил, я в Интернете его накопал. Не знаю, почему он мне в голову запал, наверное, чтобы я его тебе прочитал. Я теперь верю в такие вещи, что все на свете неслучайно происходит. Погоди-ка.
Абдурашид достал сотовый, видимо, чтобы залезть в интернет. Раиса решила, что сейчас он выдаст какое-нибудь заумное философское эссе в стихах на тему обломов по жизни.
-Ага, нашел. Вот, слушай:
Разве ты не видишь – я себя сжигаю,
Тихо догораю на твоих глазах.
Мне не измениться, просто я – другая,
Я воскресну, может, но в других мирах.
Я Феникса – птица, так меня назвали,
Я – живое пламя, я такая есть.
Но зачем мне боги сердце, душу дали?
С ними ведь так просто в мире умереть.
Я в тебя влюбилась, как это все ново,
Я тебе открылась, не могу я лгать.
Жду я лишь ответа, не хочу иного,
Долго пред рассветом буду счастье звать.
Ты не смог поверить, в магию, в меня ли..
Сердце девы – птицы не снесет обид.
И всю тягу к жизни просто как отняли,
И тоскует сердце, рвется и болит.
Вот теперь сгораю, становлюсь золою,
Крылья, перья, тело – черный пепел вновь.
Ты стоишь смущенно, тихо предо мною –
Вот такая мука для феникса любовь.
Я теперь свободна, я тебя простила,
Цикл новой жизни я начну опять.
Но я буду вечно помнить, как любила.
Научусь я снова верить и летать!
Объявили посадку на их рейс, но Раиса, замерев, все сидела на месте. Она хотела верить в этот стих – в то, что, может, преодолев тысячи километров, она сможет вновь возродиться для новой жизни. Сердце подсказывало ей, что сможет – она не представляла себе иного, кроме как снова гореть огнем любви, согревая кого-то рядом.