Часть 10
Мён Ги никогда не был так глуп, как о нем думали. Он с самого начала заметил, что после переезда Су Бонга брюнет сильно изменился. Стал задумчивым, взгляд отстранённым. А их взгляды друг на друга... Боги, было бы сложно не заметить, что это не просто случайные переглядывания.
И хотя у самого парня проблем было выше крыши, он видел, что Гю сейчас тоже несладко. Тот словно постоянно выпадал из реальности, погружаясь в какие-то свои мысли. А сегодня вообще пришел в таком виде, будто его всю ночь мутузили.
Мён Ги сразу заметил, что вся шея друга усыпана засосами. Трудно не обратить внимания, когда сидишь рядом, а он постоянно теребит горловину худи, пытаясь натянуть её как можно выше.
Поначалу Мён решил, что у Нама появилась девушка, и он просто не хочет об этом говорить. Но сомнения росли с каждым мгновением, особенно когда они вошли в кабинет и этот заносчивый рэпер начал сверлить брюнета взглядом. А потом он заметил еще одну странность: засосы были не только на шее Нам Гю, но и у Бонга. Неужели совпадение?
Да и брюнет, казалось, неосознанно бросал взгляды на фиолетоволосого всю лекцию, как, впрочем, и тот на него. Мён Ги казалось очевидным, что эти двое что-то скрывают. Но расспрашивать друга он пока не торопился. Вдруг он ошибается? От такого предположения Гю мог бы серьезно обидеться.
С каждым словом профессора, словно гвозди в крышку гроба, заколачивались воспоминания о прошлой ночи. Су Бонг не слушал лекцию, он отчаянно пытался вырвать из памяти все, что связывало его с Нам Гю, эту ошибку, это мимолетное безумие. Он жалел. Жалел о каждой секунде, проведенной с брюнетом, о каждой глупой фразе, о каждом прикосновении.
"Это была ошибка," - повторял он себе, словно мантру. - "Просто пьяная ошибка, которая ничего не значит." Ему нужно было показать Нам Гю, что ничего не произошло, что тот ничего не значит. Ему нужно было вернуть себе контроль над ситуацией, над своими эмоциями.
Его взгляд скользнул по сидящему впереди соседу. Тот выглядел подавленным и каким-то потерянным. "Его проблемы," - отрезал Су Бонг в своей голове. Он не позволит втянуть себя в его драму, не позволит ему манипулировать собой.
Лекция закончилась, но Су Бонг остался сидеть на месте, демонстративно уставившись в телефон. Он нарочито громко смеялся над какой-то шуткой в Instagram, посылая Нам Гю сигнал: "Мне плевать. Я забыл. Ты для меня ничего не значишь."
Когда Гю, наконец, поднялся и направился к выходу, Су Бонг даже не взглянул в его сторону. Он демонстративно поздоровался с проходящей мимо одногруппницей,которая уже давно подбивала к нему клинья, закинул руку ей на плечо и что-то весело сказал. Важно, чтобы Нам Гю видел его безразличие, чтобы понял – для Су Бонга прошлой ночи не существовало. Он пытался убедить в этом не только его, но и самого себя. И это было чертовски сложно.
Нам Гю чувствовал каждый прожигающий взгляд во время занятия, словно клеймо на коже. Каждый показной жест, каждое громкое слово, адресованное Ми Не, – все это было как пощечина, звонкая и болезненная. Внутри росла ледяная пустота.
"Он жалеет," – эта мысль резала без ножа. – "Он ненавидит меня за то, что произошло." Нам Гю с трудом сдерживал дрожь в руках. Он ведь и сам жалел, но по совершенно другой причине. Он жалел не о том, что случилось, а о том, как это обернулось.
Всю свою жизнь Нам Гю подавлял свои чувства, прятал их глубоко внутри, боясь осуждения. Он довольствовался дружбой, довольствовался тем, что есть. Но Су Бонг... Су Бонг пробудил в нем что-то новое, что-то опасное и манящее. В ту ночь, под влиянием внезапной близости, он позволил себе отдаться своим чувствам, поверить в то, что и он может быть достоин ласки. И теперь, глядя на отстраненное, презрительное лицо Су Бонга, он понимал, как сильно ошибся.
"Что я наделал?" – этот вопрос эхом отдавался в его голове. Он разрушил все, унизил себя и теперь остался один на один со своей болью и разочарованием. Он был зол на Су Бонга за его холодность, но больше всего он злился на себя, за то, что позволил себе поверить в сказку, за то, что снова открыл свое сердце, зная, что его могут разбить в любой момент.
"Ненавижу его," – прошептал он одними губами, но это было ложью. Он не ненавидел Су Бонга, он ненавидел себя за то, что позволил этому всему случиться.
Он запутался. Ему было больно, стыдно, обидно, но где-то глубоко внутри еще теплилась надежда, глупая, нелепая надежда на то, что все можно исправить, что Су Бонг просто боится, что он просто не знает, как справиться со своими чувствами.
Нам Гю поднялся и вышел из аудитории, не оглядываясь. Он знал, что нужно уйти, убежать, спрятаться от Бонга и от своих собственных чувств. Но куда бежать, если они преследуют его повсюду, пронизывая каждую клетку его тела, отравляя каждый вздох? Он не знал. Он просто шел, куда глаза глядят, чувствуя, как в его душе разгорается буря, способная разрушить все на своем пути.
Вечером, вернувшись в квартиру, Нам Гю замер, услышав приглушенный смех, доносившийся из гостиной. Сердце болезненно сжалось, но он заставил себя сделать вдох и медленно толкнул дверь.
Су Бонг сидел на диване, обнимая какую-то девицу, и их губы были сплетены в поцелуе. Картина, словно удар под дых, выбила из него остатки воздуха. Девушка была ему незнакома, но в ее позе чувствовалось какое-то наглое превосходство, как будто она завоевала главный приз.
Нам Гю на мгновение застыл, внутренне борясь с желанием развернуться и убежать. Но он не позволил себе этого. Он должен показать Су Бонгу, что ему тоже плевать. Он должен доказать, прежде всего самому себе, что эта ночь ничего не значила, что он уже перевернул страницу.
С трудом подавив дрожь в голосе, Нам Гю небрежно бросил:
– О, привет. Я не знал, что у нас сегодня гости.
И, не дожидаясь ответа, даже не удостоив Су Бонга взглядом, он направился в свою комнату. Стараясь идти ровно, чтобы не выдать охватившую его боль, он закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной.
Тишина в комнате давила на уши. Он слышал их смех, их приглушенные голоса, и с каждым звуком в его груди разгорался пожар. Он хотел закричать, разбить что-нибудь, но вместо этого он просто сполз по двери на пол, обхватив руками колени.
Он сделал вид, что ему все равно, но это была ложь. Ему было больно, невыносимо больно. Он был словно раненый зверь, загнанный в угол, пытающийся скрыть свою слабость. Он понимал, что своими же руками разрушил все, и теперь ему оставалось лишь глотать слезы и молить Бога, чтобы эта боль поскорее прошла. Он ненавидел Су Бонга, ненавидел себя, ненавидел эту ночь, ненавидел все. И больше всего на свете он хотел, чтобы рэпер исчез из его жизни навсегда.
Наблюдая за тем, как Нам Гю с нарочитой небрежностью бросает "О, привет" и скрывается в своей комнате, Су Бонг почувствовал укол странного разочарования. Он ожидал чего-то другого: истерики, может быть, даже криков. А получил лишь притворное безразличие.
"Неужели ему и правда все равно?" – эта мысль неприятно царапнула самолюбие. Он хотел задеть его, унизить, показать, что эта ночь была лишь минутным помутнением рассудка, ничего не значащим для него. Но, судя по всему, он просчитался.
Улыбнувшись девушке, сидящей рядом, Су Бонг попытался прогнать навязчивые мысли, но образ Нам Гю никак не хотел исчезать из головы. Ему казалось, что за этой маской безразличия скрывается что-то другое, что-то, чего он не понимает. Он привык видеть Нам Гю тихим и скромным, но в его глазах иногда проскальзывала такая глубина, такая сила, что это пугало и одновременно притягивало.
"Да какая разница?" – попытался убедить себя Су Бонг. – "Он просто сосед, даже не друг. И я должен прекратить об этом думать." Но чем больше он старался, тем сильнее его внимание приковывала дверь в комнату Нам Гю. Ему казалось, что оттуда исходит какая-то странная, гнетущая тишина, словно там что-то сломалось.
С каждым смешком девушки, с каждым ее прикосновением, Су Бонг чувствовал, как внутри нарастает раздражение. Он не понимал, что происходит. Он хотел доказать Нам Гю, что ему плевать, а в итоге лишь чувствовал какую-то непонятную вину и досаду.
"Черт бы его побрал," – пробормотал он себе под нос, стараясь сосредоточиться на девушке. Но ее поцелуи казались пресными и безвкусными. Его мысли были далеко, в той самой комнате за закрытой дверью. И он понимал, что ему придется туда пойти. Не сейчас, конечно. Но рано или поздно ему придется столкнуться с Нам Гю лицом к лицу и выяснить, что же на самом деле произошло между ними. И эта мысль пугала его больше, чем он мог себе представить.