Мои друзья драконы

За полгода до описываемых событий.

Сириус Блэк был зол. Не просто зол, а ужасно взбешен. Узнав, что крестника обвиняют в убийстве студента Хогвартса, мужчина заявился в кабинет директора, не взирая на то, что он всё ещё находился в розыске.

— Да как вы так можете? Невинного мальчишку — в Азкабан?! — Блэк нервно мерил шагами помещение, в то время как директор спокойно сидел за своим столом. — Да мне плевать на воспоминания! Будто не знаете, что их можно подделать! Опытный легиллимент, такой как Снейп, или даже Волдеморт, в два счета может подделать любые мысли! — вскричал он, видя, что Альбус собирается открыть рот. — Знаю я все ваши отговорки! Ну, а как же «избранный», «борьба со злом»? Найдете нового козла отпущения, директор?

— Мальчик мой, ты ошибаешься, — мягко возразил Дамблдор. — Доказательства есть, и они неоспоримы. Для блага Гарри будет лучше, если он признается сам, как было на самом деле.

— Да как там было?! Неужели вы думаете, что четверокурсник способен на такую подлость, когда рядом находится наитемнейший самозваный Лорд? Мальчик, который предпочитает Экспеллиармус вместо боевых заклятий, просто неспособен на Аваду! — Блэк был готов обратиться в пса и вцепиться в глотку Альбусу. — Мерлин всемогущий, да раскройте вы глаза, Дамблдор! Пересмотрите материалы, воспоминания, добудьте мне свидание с крестником — я сам узнаю, что и как там было!

— Нет! — Дамблдор был непреклонен. — Я доверяю Снейпу и его умениям. Так будет лучше для всех. Неизвестно, что там на кладбище произошло. — Голос старика чуть смягчился. — Я боюсь, что Волдеморт мог повлиять на сознание мальчишки и теперь он вовсе не светлый. Мне жаль, Сириус.

— Ах, вам жаль?! Вам жаль? Почему бы вам не пойти далеко и надолго, директор? — Блэк, не слишком-то сдерживаясь, уже буквально орал, нависая над столом, и с силой вцепившись в столешницу. — Я больше никогда не желаю вас видеть в своем доме. Никогда, вы слышите? И никого из ваших «последователей». Вы все предатели.

Голос Сириуса сорвался на хрип. Мужчина не выдержал, и, выхватив палочку, прошептал:

— Клянусь магией, ни вы, ни орден ваш, — ни одна тварь, что поливала моего крестника проклятьями после суда, больше не переступит порог моего дома…

Синяя вспышка засвидетельствовала клятву. Не медля ни секунды, Блэк схватил горсть пороха и исчез в зеленом пламени камина.

Переместившись в Блэк-хаус, Сириус еще долго бушевал и крошил все, что попадалось под руку, пока совершенно не выдохся. Потом призвав бутылку коллекционного отцовского вина, сделал несколько глубоких глотков и крепко задумался, впервые осознав уровень своего инфантилизма, с того дня, когда доверил малыша Гарри Хагриду, а сам бросился в погоню за Петтигрю. Если бы он тогда не принял столь поспешное решение, сейчас могло бы всё сложиться совершенно иначе. Блэк бы спокойно жил тут вместе с крестником, и ничего подобного в его судьбе не допустил бы.

Зрела мысль о том, что надо вытаскивать крестника из этой проклятой тюрьмы. Но как это провернуть, когда сам он находился вне закона? И что Сириус может сделать, чтобы доказать собственную невиновность? Пойти в Аврорат? Так его быстро схватили бы и вернули в камеру Азкабана, без суда и следственных мероприятий. Значит, нужно обращаться к высшим инстанциям.

Через несколько дней в международный отдел Визенгамота вошел мужчина средних лет. Он был высок и строен, несмотря на седые волосы, пробивавшиеся сквозь иссиня-черную шевелюру. Костюм, выглядывавший из-под мантии строгого покроя, свидетельствовал о достатке и престиже посетителя.

Подойдя к столику секретаря, мужчина, не улыбаясь, выдал:

— Шеймус Уайльд, адвокат. К главе отдела.

Секретарь, наколдовав патронуса, и проверив палочку мага, спросил:

— Вы записывались заранее?

— Глава примет меня в любом случае. Мои дела не терпят отлагательств. — Мистер Уайльд скривился.

Двери в соседнее помещение распахнулись. Мужчина вошел. Глава международного отдела Визенгамота, Карлсби Смитсон поднялся с кресла и взмахом палочки наколдовал удобный диванчик с журнальным столиком:

— Мистер Уайльд, прошу вас. С чем пожаловали?

Тот без предисловий начал:

— У меня на руках дело Сириуса Блэка. И я уполномочен защищать его интересы в суде.

— Но его дело было закрыто около тринадцати лет назад.

— Нет, мистер Смитсон. У меня есть доказательства его невиновности.

На стол легла пухлая папка. Карлсби Смитсон рассмотрел все присланные материалы. Там были фиалы с воспоминаниями, добровольно подписанное заявление на использование сыворотки Правды, толстый отчет об отсутствии следствия по делу Блэка от двенадцатого августа 81-го года, доказательства по поводу ложной смерти Петтигрю… Смитсон был в шоке:

— Вы же понимаете, что это — бомба?

Уайльд довольно улыбнулся:

— Конечно. И я выиграю это дело.

Начались долгие судебные разбирательства. По запросу суда Аврорат выделил спецгруппу, которая стала проводить следствие, в ходе которого обнаружились свидетели по делу, новые подробности и многочисленные детали. Спустя месяц, наконец началась тяжба, продолжавшаяся не одну неделю.

В итоге Сириуса оправдали, вручив ему свиток о снятии всех обвинений и справку из Гринготтса о компенсации за двенадцать лет Азкабана. Блэк сразу приобрел новую палочку взамен сломанной. Олливандер долго охал и ахал, но в конце концов, подобрал ему палочку из черного дерева с сердцевиной из пера гиппогрифа.

Все то время, что Сириус пытался вернуть себе честное имя, Дамблдор со своими последователями не оставляли попыток проникнуть в дом Блэка. Директор никак не хотел терять удобный штаб в центре Лондона. В планах старца был и разговор с мужчиной. А то, не дай Мерлин, влезет не в свое дело. Ведь что ни делалось, всё во имя всеобщего Блага. Так рассуждал маг, но ни одна попытка не увенчалась успехом: Сириус на связь не выходил, дом, скрытый чарами Фиделиуса, не появлялся. Пришлось оставить эту затею и убраться восвояси.

В последующие дни Блэк развил бурную деятельность в попытке получить свидание с крестником, теперь уже на вполне законных основаниях. Но министерство Магии, получив копию оправдательного приговора, не спешило разрешать Сириусу посещение Гарри. Всё-таки, чтобы ни было, а Блэк — единственный преступник, которому удалось сбежать из самой охраняемой тюрьмы, и Фадж боялся, что он повторит подвиг, помогая в этом крестнику.

Гранит бюрократических препон оказался Сириусу не по зубам. Пара месяцев непрекращающихся попыток штурмовать кабинет министра не принесли результатов. К кому только Блэк не обращался — ничего не выходило. От гнева и злости на самого себя, он глушил огневиски по вечерам и орал на Кикимера.

В противовес Сириусу, Невиллу и Луне удалось посетить Гарри. В этом им помогла миссис Лонгботтом, закатив скандал в кабинете министра. Но и то, однокурсники не пробыли в камере и пары минут — смотрители вывели их оттуда очень быстро.
***
Долгими вечерами от нечего делать Сириус бродил по дому, изгоняя докси, поселившихся в пыльных портьерах, поправляя отклеившиеся обои и отсыревшую мебель. Добравшись до своей комнаты, Сириус завалился на кровать. Над ней чарами вечного приклеивания были прилеплены красотки из «Ведьмополитена», плакаты квиддичных команд и колдографии. Всё, казалось, жило собственной жизнью: красавицы улыбались и строили глазки, игроки со скоростью носились, перелетая с плаката на плакат, на колдографии в обнимку стояли парни в мантиях Гриффиндора. На одном из них дурацкие игрушечные рога на ободке и круглые очки, второй подмигивал синими глазами из-под черных кудрей, третий скромно стоял с краю, устало улыбаясь.

Сириус на мгновение замер, с грустью смотря на снимок. Джеймс, Ремус и он сам. Питера тогда не удалось поймать в кадр, он всегда был тихоней. Да, слишком многое изменилось за последние пятнадцать лет. Ремус неизвестно где, Питер — предатель-перебежчик, Джеймс в могиле, а сам Сириус практически сломался под грузом проблем. А ведь сегодня последний день июля… День рождения крестника…

Встряхнув головой, словно пытаясь отогнать невеселые мысли, Блэк решил прибраться и тут, и взялся за ящики стола. Вывернув содержимое, Сириус стал кидать бумаги в камин, одновременно пробегая их взглядом. Через пару минут мужчина замер от неожиданности. Среди прочих смятых и посеревших от времени бумаг, ярким свежим пятном выделялось письмо с росчерком лилии, а рядом — имя адресата: «Сириус Орион Блэк».

Он принюхался — определенно пергамент носил запах Лили. В груди появилась неприятная тупая боль. Сириус торопливо поддел ногтем сургуч и вскрыл конверт.

«Дорогой Сириус!

Я зачаровала письмо таким образом, чтобы в случае нашей гибели ты получил его на пятнадцатилетие Гарри. Ты указан его магическим опекуном, и мы с Джеймсом хотели бы, чтобы наш мальчик грамотно воспользовался дарами Рода, которые он получил на свой день рождения. Помнишь, как Джеймс постоянно носил с собой фигурку дракончика, которая смешно пыхала огнем? А эти его разговоры о драконах, когда он представлял себя их Повелителем и пытался призвать? Нам тогда казалось, что он не в себе, и мы пытались всё переводить в шутку. А на самом деле, Джеймс действительно потомок Повелителя драконов, Гарри же теперь — единственный, кто сумеет стать Братом Драконов, потому, что он последний в роду Поттеров. Ему просто необходим наставник, который будет и другом, и братом, и отцом…»

На этом месте письмо немного расплывалось. Видимо Лили плакала.

«Бродяга, я тут забрал пергамент у Лили, она его залила слезами. Хочу сказать, брат, — ты славный крёстный, и во имя всех наших похождений я прошу тебя помочь моему сыну с наследием. Мне оно не покорилось. Может, Гарри способен его принять и применить? Я понимаю, какой груз взвален на тебя, ведь ты более десяти лет занимаешься нашим ребенком. Отдай ему вложенное письмо, там всё подробно написано. Свитки и книги о драконах расположены в доме, что в Годриковой лощине, в подвале. Там собраны все записи, что поколениями собирали предыдущие Повелители, пусть и не пробужденные… Открыть двери можно каплей крови Поттеров. Мы верим в тебя и посылаем тебе наше благословение…»

Серебристая пыль осела на дрожащих пальцах мужчины и исчезла. Эх, знали бы они! Сириус потупил взгляд и тяжело вздохнул. Он и сам понимал, что помог бы крестнику и без всяких напоминаний со стороны умерших друзей, но получить от них весточку с такими пожеланиями — это было выше его сил.

Наводя порядок в доме, Сириус не стал убирать портрет своей матушки, считая его отдушиной: так он хоть с кем-то мог поругаться и поговорить. Потом Блэк занялся собой. То ли письмо так повлияло, то ли что ещё, но теперь практически ничто не напоминало того худого узника Азкабана с горящим, лихорадочным взглядом. Волосы ухоженными волнами падали на плечи, в глазах пропала безысходность загнанного зверя. Сириус даже немного поправился: Кикимер, хоть плохо, но слушался и готовил. Кладовая наполнилась продуктами, а дом благоухал чистотой.

Через какое-то время Блэк решил снова обратиться к мистеру Уайльду, раз уж у самого ничего не получалось. Но не успел он выйти из дома, как незнакомая сипуха сбросила ему на порог письмо. Выхватив палочку и проверив конверт на наличие проклятий и порошков, мужчина вскрыл его и не поверил глазам. Перечитал ещё пару раз, и чуть ли не зарыдал, поняв, о чем сообщала эта короткая записка.

«Мистер Блэк,
Вы должны знать, что Гарри Поттер освобожден. Его невиновность доказана и сейчас его везут в Хогвартс для восстановления сил после Азкабана».

Ни подписи, ни адреса. Только красивый водяной знак дома Лонгботтомов. Блэк криво усмехнулся, спрятал письмо и аппарировал.
***
Попытки проникнуть в Хогвартс не увенчались успехом, тут не помог даже мистер Уайльд. Дамблдор опечатал школу такими мощными щитами, что ему приходилось лично открывать проходы при каждой необходимости: адвокату и Блэку было отказано в посещении замка. В дополнение ко всему, по всему периметру стояли антианимагические чары. Больше обратиться Блэку было не к кому, все связи оборваны. Каждый вечер мужчина глушил свои чувства в алкоголе, аристократически надираясь в хлам.

Примерно в начале сентября Блэк таки решил ещё раз попытаться проникнуть в Хогвартс. И вновь безрезультатно. Вернувшись затемно, голодный и злой, он налил себе огневиски и устроился, забросив ноги на стол в кабинете. Но тут раздались крики с портрета миссис Блэк. Выругавшись, Сириус оставил стакан и вышел в коридор. На кухне кто-то был. Мужчина достал палочку и прокравшись, распахнул двери.

***

Через пару секунд после исчезновения из Большого зала Добби и Гарри приземлились у дома двенадцать, что на площади Гриммо. Холодный ветер трепал волосы и въедался в кожу, оставляя неприятный озноб, проникающий в самую душу. Осторожно открыв дверь, Гарри проскользнул внутрь, держа палочку наготове. В коридоре было светло и чисто. Гарри переглянулся с Добби и осторожно продолжил путь.

Пройдя по коридору, Поттер оступился, и под ногами скрипнула половица. Тут же из-за поворота в гостиную раздался жуткий крик:

— Мерзавцы! Порождение порока и грязи! Отребье! Вон отсюда, уроды! Как вы смеете осквернять дом моих предков, предатели чистой крови…

Портрет Вальбурги Блэк продолжал очернять посмевших нарушить его благословенный покой и уединение. Гарри удалось быстро задернуть шторки на раме, и крики прекратились. Заглянув на кухню, Поттер остолбенел. Добби размахивал сковородой, а связанный Кикимер с кляпом во рту сидел в углу, мотая головой и отплевываясь.

— Добби, что случилось?

— Кикимер, плохой эльф, он говорил о Гарри Поттере, сэре, плохие слова! Добби его связал, чтобы Кикимер больше никому не навредил.

Поттер поморщился:

— Добби, развяжи его, мне нужно с ним поговорить!

Щелчок пальцами — и Кикимер повалился набок, неуклюже поднимаясь на ноги.

— Кикимер, найди Сириуса! Он твой хозяин — ты должен знать, где он!

— Сириус Блэк — недостойный хозяин, но Кикимер знает, где прячется предатель, сын Хозяйки!

— Сейчас же найди его и приведи в этот дом!

— Недостойный Поттер не хозяин Кикимеру, Кикимер не будет его слушаться.

На этом месте Добби не выдержал.
— Гарри Поттер, сэр, Добби может помочь, Добби ударит Кикимера, и он пойдёт!

— Так! А ну-ка, стоп! — от двери раздался хриплый голос.

Гарри выхватил палочку, но было уже поздно. Его сжимали крепкие объятья крестного. Домовики разошлись по углам. Добби радовался, вытирая слезы грязным подолом наволочки, в которую был одет, а Кикимер что-то бурчал, натирая край кухонной плиты.

— Я так рад тебя видеть! — Поттер искренне радовался крестному.

— Я тоже тебе рад, крестник! — Сириус нервно повёл плечами. — Прости, я должен был быть рядом с тобой и не допустить, чтобы тебя посадили в тюрьму. Я слишком верил Дамблдору, а он ничего не сделал, чтобы тебя вытащить оттуда.

— Я знаю, ты не виноват. Мне не за что прощать тебя! — горячо воскликнул Поттер, — Сириус, мне нужна твоя помощь! Я хочу спрятаться от всех бывших друзей и знакомых, чтобы даже «великий» Альбус Дамблдор не нашёл меня! За последние полгода я потерял практически всё: доверие, радость, дружбу… Я хочу затаиться и отомстить всем, кто оставил меня тогда, когда я больше всего в них нуждался!

— Гарри, я сделаю всё, чтобы так оно и было, — Блэк широко улыбнулся. — В этот дом, ты попал только потому, что я вписал тебя в чары, ведь ты — мой крестник. Тут ты в полной безопасности, уверяю тебя. Магический дом скрыт такой сетью чар, ещё со времен моего деда, да и я недавно добавил парочку фамильных заклятий. Послушай, ты, может, есть хочешь, а я все треплюсь?

— Нет. Пока нет. Но от чая я бы не отказался. — Поттер занял место на круглом табурете за длинным столом.

Блэк взмахнул палочкой. Посуда пришла в движение, и на столе появилась сервировка к чаю.

Они долго беседовали. Сириус рассказывал, как пробивал себе оправдание и пытался вытащить крестника, Гарри радовался, что крестный не оставался равнодушным, и, в свою очередь, рассказывал о том, что происходило в Хогвартсе, когда его туда привезли.

Пришло время подумать над тем, что делать дальше. С первого курса, когда Гарри увидел Норберта, он мечтал о драконах и был готов всю жизнь посвятить их изучению. Осталось только найти подходящее место. А времени было очень и очень много. Побег из Хогвартса перекрывал все возможности для обучения, но выход был, да и Сириус — бывший аврор и единственный из рода Блэк, не утративший всех тёмномагических знаний. О библиотеке в доме Блэка — вовсе не сравнимой с той, что была в Хогвартсе, — Гарри не забыл, понимая, что для достижения цели ему придётся приложить максимум усилий.

Чаепитие плавно перетекло в плотный ужин, который приготовил Добби, а они всё не могли наговориться, делясь планами на будущее. Сириус так и сыпал шутками и историями из жизни Мародеров, зная, что после Азкабана человеческий голос — райская музыка. В конце концов, у Гарри глаза стали слипаться прямо за столом, и Блэк отправил его в комнату, которую уже давно для него приготовил. День благополучно завершился.