***
Пейзаж размывался в лобовом стекле. Стрелка спидометра застыла на пределе, показывая уже не скорость, а направление в Рай.
В начале пути ручник бы спас ему жизнь, если бы ладони не были привязаны к рулю. Педаль газа привинчена к полу. На тормоз жать бесполезно - его нет. Всё, что мог водитель, - это корректировать маршрут на кладбище, ибо пункт назначения за него прописали в навигаторе.
Он мчался по шоссе, как безбашенный гонщик. Из города за ним тянулась колонна полиции, но ни сирены, ни даже громкоговоритель с вертолёта не могли перекричать удары его собственного сердца. От страха темнело в глазах. Медленно пропадала картинка, леденели пальцы. Последнее, что он увидел, была стена оцепления.
Они перекрыли дорогу.
Поставили шипы.
Машину закрутило, стоило проколоться колёсам. Из-под литых дисков сыпался сноп икр, пока их траектория не слилась с барьерным ограждением. Впечатавшись капотом в бетонный отбойник, автомобиль отбросило на другую сторону и перевернуло на крышу.
Он наконец-то остановился... Колёса всё крутились, проворачивая воздух.
Но его сердце... Оно уже не билось.
Тишина...
Вы когда-нибудь задумывались, как свести человека с ума? Продумать всё до малейших деталей так, чтобы в один момент уничтожить реальность жертвы. Это чудовищно, но так красиво... Красиво наблюдать за работой кукловода, который чётко, системно и ответственно подходит к каждому движению своей марионетки, а потом обрезает нити. В этом есть некая изящность, очарование тотального контроля в руках того, кто всегда остаётся в тени. Ведь в его руках власть над разумом, власть над жизнью.
Он чувствует себя Богом.
Пожалуй, одним из действенных способов лишить жертву рассудка будет приём с фальшивой верой. Именно на ней строится наше сознание, она - основа нашего существования. Неважно, во что верит человек - в высшую сущность или в то, что Земля плоская. Доказывая обратное, ломается весь внутренний мир. Простой пример: если девять из десяти человек скажут, что на столе лежит красная книга, подопытный, ведомый мнением большинства, в конце концов согласится с ними, несмотря на то, что книга всегда была зелёной.
Теперь возьмём в масштабе: человек попадает в аварию, по словам врачей теряет память, и к нему в палату заходят купленные актёры, утверждающие, что они его любящая семья.
Настоящего больше нет, есть только театр, где он - единственный, кто не знает сценария. Жертву лишают истины, которую он сам познавал в течение жизни. Его поднимают с земли, по которой он только научился ходить, и ставят на табурет - шаг влево, шаг вправо - и пропасть. Табурет - его новая догма, фундамент его существования, к которому он быстро привыкает, ведь стул устроен проще, чем земля и, согласитесь, его гораздо легче выбить из-под ног.
Профессионал сделает так, что жертва сама с радостью залезет в петлю и заметит её только, когда начнёт задыхаться.
О, наш герой справлялся с этой задачей виртуозно. Он убивал, доводил до самоубийства или прочего греха, но отправлять подопытных в дурдом было его излюбленным, пускай и промежуточным, сюжетом. Он настолько был увлечён этим, что, наверное, не заметил, как сам сошёл с ума.
Не волнуйтесь, Дорогой читатель, он не маньяк. Нет.
Он - писатель.
Парень проснулся с резким вдохом, цепляясь за стол, как за края проруби. Он опять уснул в своём кабинете (он же кухня. В его однушке любое помещение превращалось в кабинет, если он заходил туда с ноутбуком. Даже туалет. Хотя нет, туалет - в особенности). Сбившееся дыхание, липкий пот. Но писатель, по обыкновению, отмахнулся от кошмара, списывая это на «слишком живое воображение».
Спросонья потянулся к компьютеру. Дёрнул мышь, активируя экран, и, убирая с глаз отросшие светлые волосы, навёл резкость на монитор. Поставил курсор в конце открытого вёрдовского документа и, занося руки над клавиатурой, как великий пианист, торжественно напечатал:
«Но его сердце... Оно уже не билось», - последние кадры из страшного видения завершили пролог его многострадальной книги.
Из-под его пера выходили трагедии, скорбные рассказы и романы, где по неумолимому стечению обстоятельств главный герой всегда умирал. Аварии, катастрофы и несчастные случаи постоянно мелькали в его мозгу чёрно-белыми картинками, как некрологи чьих-то оборванных жизней. Снились ли ему кошмары, потому что он писал о них, или он писал, потому что ему снились кошмары? Наш герой давно забыл первопричину, довольствуясь фактом того, что он - писатель с нервным расстройством. Или психическим.
Его подруга и по совместительству бесплатный дипломированный психотерапевт объясняла это обычной впечатлительностью. Мол, в детстве он настолько испугался новостных выпусков о башнях-близнецах, теракте в школе Беслана или театре «Норд-Ост», что страшные кадры продолжали ему видеться, стоило закрыть глаза. С возрастом к этому добавились рассказы прадеда из его следственной практики, изучение истории, чтение ужастиков - и детская травма обросла липкими тенями, как летящий с горы снежный ком.
Не так давно он нашёл способ освободиться от навязчивых снов. Сам придумал особый ритуал - видения нужно было записать, додумав от начала до конца: подобрать имя, выбрать дату рождения, школу, друзей и даже номер троллейбуса, в который попадёт снаряд...
Как с надоедливым фрагментом песни - чтобы он ушёл из головы, нужно пропеть композицию, вспомнить её полностью, даже если это реквием. После этого сон уходил, в стол отправлялся ещё один рассказ, а следующей ночью появлялся новый кошмар, который требовал записи.
Подруга «в белом халате» в шутку называла это лунатическим обсессивно-компульсивным расстройством. Грустно, ведь наш герой был заперт в этом нескончаемом цикле «кошмара и рассказа», был рабом собственного сознания.
Это была одна из причин, почему у него был только один друг. Задумываясь над своей расшатанной психикой, у её владельца появлялось противоестественное, патологическое ощущение, будто он живёт со вскрытым черепом. Простой человек обозвал бы это чувство «уязвимостью», но он же был не просто человеком, а «с претензией на высокую интеллектуальность». Да, он был тем ещё выпендрёжником, хотя сам за собой такого не замечал.
Он был типом. Кто такой тип? Как писал Достоевский: «Тип - это оригинал, это такой смешной человек! Это мечтатель», - о, наш герой часто цитировал эти строки. Как и стихи Есенина:
«Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,
перстень счастья ищущий во мгле».
Сновидец перечитал пролог. Недовольно скривился, пытая взглядом описание аварии. Мысленно он устраивал своему тексту допрос. А могло ли быть так на самом деле? Так ли полетит машина? Может быть, она взорвётся? Текст молчал, как партизан. Видимо, фашистрв в роду писателя не было. А одного прадеда частного сыщика было мало, чтобы передать это тонкое мастерство по наследству. Хоть самому иди, садись за руль Мицубиси и разбирайся на трассе.
Он обернулся, разглядывая детективную доску с заметками к сюжету - талант их составления писатель всё-таки сумел перенять от прадеда. Вырезки из дневника, разноцветные стикеры - в них была вся квартира. Будто автор поселился в чертогах своего разума, собирая мысли по стенам. Его маленький мир...
Он топнул ногой. Нервно поднялся из-за стола, подбегая к стеллажу с научной литературой, как утопающий плыл к спасательному кругу. Его силуэт появился в зеркале. Воспользуемся моментом и раскрасим нашу историю в белый цвет, добавляя в писательский хаос капельку перфекционизма. Сновидец любил белый цвет: светлый гардероб, белая обувь, белые шторы, белая мебель - всё светлое, как и он сам. Сероглазый блондин. Чем-то он напоминал чистый лист, которого всегда боялся.
Столько идей, столько вариантов его заполнения - но написать можно что-то одно. В такие моменты идеи в голове будто взаимоуничтожались, оставляя зловещую тишину. Так писатель и сидел над клавиатурой полчаса, не нажав ни на одну клавишу.
Парень достал учебник под названием «Механика сложных систем» авторства Джека Н., вспомнив, что видел в оглавлении нужное ему определение. Кажется, «Реверсивный занос». По степени протёртости страниц становилось ясно, что писатель больше доверял книгам, чем статьям из интернета.
С первых страниц выпала старая записка: «Приятного прочтения, дорогой Адам». Всё, плотно стоящее на полке - в основном это были учебники из американских университетов - было подарками его доброго друга. Кроме антологии «Шерлока Холмса» - эти книги достались от прадеда.
Наш герой называл себя Адам Велл. Прошу обратить внимание - ударение на первый слог. Некогда он взял себе псевдоним, созвучный с именем героя из любимой игры, где писателя пытается убить убитый им же персонаж - любопытный выбор, учитывая, скольких персонажей он сам свёл в могилу. Адам думал, что известное имя положительно повлияет на популярность его работ, и в то же время надеялся, что никто не заметит схожести. Как всегда, он пускался в двойственность, теряя собственное мнение. Так или иначе, он настолько привык к псевдониму, что перестал отзываться на Ф.И.О. из паспорта.
Адам нашёл нужный параграф, убеждаясь в правдоподобности аварии, и вернулся с книгой за стол. Писатель потянулся к чашке чая. К его разочарованию, там остался лишь глоток - да и то остывший. Глянул на панель задач: «12:20. 12 Августа 2020-го. Уведомлений нет».
Нашёл в закладках браузера любимый тезаурус, стал искать синонимы к слову «автомобиль», решив, что в тексте оно повторяется слишком часто. Из учебника по физике на него пытливо смотрели определения «продольный крен» или «дифференциальное сцепление».
Адам уже вписывал термины в сцену аварии, делая сноски с их расшифровкой. Порой читатель сомневался: «Это художественный роман или научно-публицистическая статья?» К его книге должна была комплектом идти энциклопедия, в противном случае обращаться к помощи гугла приходилось чаще, чем переворачивать страницы.
А дореволюционные обороты?.. Архаизмы?.. Казалось, используя такие приёмы, автор пытался пристыдить неэрудированного читателя, хотя, на самом деле, он сам старался не ударить в грязь лицом, хотел выглядеть солиднее. Чтобы люди, ознакомившиеся с его работой, подумали, что это неопубликованная рукопись забытого классика, а не посредственный фанфик мальчика из безымянного города. Ждал отзывов: «Вау, какой слог, какие метафоры», а слышал лишь: «Адам, ты задолбал! Я поняла, что ты заморочисто пишешь!» - сей комментарий принадлежал его девушке.
Точнее, его бывшей девушке.
Они долго общались по переписке, как и все в 2020-м, но Лиза настолько привыкла пролистывать его длинные сообщения, что при первой очной встрече открыла форточку.
Чувствуете, как становится душно? Это мы подходим к разбору худшей стороны нашего героя.
Это всё - бесплодный поиск матчасти. Порой Адам мог часами пропадать за изучением статей об исторических костюмах, даже пройти курсы кройки и шитья, запоминая названия элементов одежды, чтобы по итогу просто написать: «Они были одеты по моде тех лет». Зато, «как человек увлечённый и непоследовательный, он знал много интересных и бесполезных вещей», - это была его любимая цитата, которую он так же подчеркнул из учебника Джека Н.
Что говорить, если при виртуальном знакомстве Адам, расхваливая имя девушки, напечатал ей целую лекцию об Елизавете Первой и её копии - Марии Стюарт. С датами у нашего мальчика были проблемы, но в исторических фактах он был предельно точен.
Увы, Адам и Лиза были с разных планет. Из десятистраничного монолога девушка поняла лишь то, что её другу по переписке нравятся рыжие, и перекрасила свой блонд. Лиза жила в прописанном однообразии взрослой жизни, а Адам спокойно летел на орбите Полярной звезды.
Навязывается красивое сравнение с Маленьким принцем, который ещё не нашёл тех, кто его понимает. Все считали его странным. Парню было уже за двадцать, а он всё писал свои «писульки», и дня не думая о работе, чем удивлял окружающих. Особенно Лизу, привыкшую искать богатство в мужских кошельках, а не во внутреннем мире.
Последнего никто не выдерживал, как порой и сам обладатель черепной библиотеки. Адам был фанатом своего «детища», безнадёжно зацикленным на своём творчестве. Он агитировал к прочтению всех - даже людей, которые хотели уточнить у него дорогу. А если человек оставался в его обществе более чем на полчаса, наш писатель не просто садился ему на уши - он пропиливал тоннель в его мозге, чтобы запихнуть туда анкеты персонажей, цитаты, иллюстрации сюжетных поворотов. Он был мастером по словесной лоботомии. Опытные хирурги позавидовали бы его уникальной технике бесконтактной трепанации.
Поэтому Адаму было трудно найти себе друзей. Но один всё-таки был. Ведь у каждого Маленького принца должен быть свой Лис.
Пока мы отвлеклись от действительности, Адам переписал главу до неузнаваемости. Задумчиво сидел перед экраном, любуясь произведением искусства. И тут же скривился. Он впервые был недоволен тем, как убил персонажа.
- Это ещё не конец, подожди... Не умирай, Макс, - Адам перечитал абзац о тяжёлых травмах. - Святые угодники, Макс, как мне тебя спасти? - да, первые слова он украл у Дока Брауна. Наш писатель устало зарылся пальцами в светлые волосы. Ломать - не строить...
Он спасал Макса уже три месяца, подводя себя к бездне творческого кризиса.
Три месяца Адаму снилось несколько вариантов смерти одного и того же литературного героя. Авария была из них самой безобидной. Автору казалось, что это какой-то ребус, и нужно выстроить летальные исходы в правильной последовательности, поставив впереди те, в которых были хоть какие-нибудь шансы на выживание. Он крутил текст как части пазла, собирал и разбирал снова и снова по отрывкам из мучительных сновидений, а они всё не сходились в целую картину. Как будто в наборе было несколько лишних деталей одинаковой формы.
Бессмыслица какая-то.
Адам вздохнул, опуская голову на клавиатуру. Его лоб напечатал: «парвттвш» в середине текста. Если он сейчас не уберёт это - потом будет гадать, что же он этим хотел сказать.
Точно услышав его стоны, на экране высветилось окно от входящего звонка в скайпе. Музыкальная пауза вызвала на лице Адама добрую улыбку. Ему даже не нужно было смотреть на монитор, ибо скайп он установил ради одного единственного человека. Человека, которому спиритические сеансы были ближе, чем видеозвонки.
Адам ответил. Картинка сменилась, прогружая изображение с другой камеры: чёрные волосы, стриженные под каре, чёрные глаза, ворот белой рубашки едва прикрывал старый шрам на бледной шее. Она сидела за столом в тёмной кухне, сложив свои аристократичные ручки под подбородком. Но только увидев друга, её скука сменилась восторгом - восторгом людей из прошлого века, впервые знакомившихся с технологиями. Интересная реакция для, казалось бы, молодой девушки.
- Хей, ковбой! - она махала руками.
- Привет, Элен, - ответил Адам.
Элен играла роль Лиса в нашей сказке об Аутическом принце. Это ни в коем случае не диагноз, скорее издевательство в сторону нашего героя, у которого насчитывается три условных совпадения с данным синдромом. Сами посчитайте: замкнутость, зацикленность на деталях, трудности в распознавании социальных знаков.
Автор начинает душнить хуже персонажа - простите. Возможно, это недостаток писателей как таковых.
- Подожди, я тебя плохо слышу, - и уже кому-то за кадром крикнула, - сделай музыку потише, у меня переговоры!
Громкий рок сменился тихой классикой. Адам коротко посмеялся.
Между ними были исключительно дружеские отношения. Это один из немногих случаев настоящей дружбы между мужчиной и женщиной, где ни одна из сторон не претендует на личное и романтичное. Элен была замужем, Адам был не в её вкусе. Познакомились они совершенно случайно - Адам неправильно указал электронный адрес издательства, и его работа по ошибке отправилась Элен. И ей, на удивление, не только понравились нудные монологи - она ещё в них заинтересовалась одновременно как ученик, научный руководитель и (на некоторую долю) как врач.
- Как у тебя дела? - начал он традиционный диалог.
Элен села на стул по-турецки, всё оглядываясь назад:
- Ну ты ж знаешь, наш план с кругосветкой накрылся из-за карантина. Но у мужа новый план - он решил откормить меня, видимо, на убой.
Перед худенькой девушкой в этот же момент поставили тарелку с едой:
- Привет, Адам! - в кадре появился муж Элен. Харизматичный брюнет с лунными глазами.
- Добрый день, - ответил Адам. Нашему герою было неудобно обращаться к парню на «ты», несмотря на то, что с ним он говорил не реже, чем с Элен. Но Бран обижался, когда Адам называл его «мистер Кроу», поэтому чаще наш писатель просто избегал в речи имён и местоимений.
Бран поцеловал жену в щёку и начал говорить, оправдываясь перед слушателем:
- Не откармливаю, а знакомлю с кухней разных народов. Это, кстати, хинкали. Приятного аппетита.
- М, сегодня мы в Грузии?
- Приятного аппетита, - поддержал Адам и сам решил промочить горло.
Встал, открыл окно. Включил радио на минимум. Адам не курил, не употреблял алкоголь и не пил кофе, поэтому приходилось заваривать чай.
- А у тебя как дела? Как твоя книга? Закончил с прологом?
- Да, наверное, закончил. Дописал до напряжённого момента, на нём и закончу вступление - как ты учила. Чтобы «подразнить» читателя.
- Правильно делаешь, - похвалила Элен, пробуя обед от мужа.
- Кстати, мне очень помог тот учебник из университета Вашингтона.
- По механике сложных систем? - уточнила девушка.
- Да. Большое тебе спасибо. Джек Н. просто гений, теперь я более чем уверен, что такая авария могла быть на самом деле, - Адам, как мы уже говорили, имел проблемы с датами, поэтому часто в тексте пропускал десятки и единицы в наименовании года, например, таким образом: «17.. или 15## год». Воспользуемся тем же фокусом, чтобы не придумывать фамилию профессора по физике. Просто запомните, что его звали Джек, и он, судя по ветхости книги, не пережил прошлый век.
Вернёмся к нашим героям. Адам ещё раз с улыбкой похвалил Элен:
- Спасибо большое.
- Не за что. Я хотела выслать ещё несколько учебников с кафедры психологии, но у нас закрыли почту. Брат должен был на вчера ехать в твою сторону - я попросила его закинуть книги к местным перевозчикам. Они, если не сегодня, то со дня на день должны быть у тебя.
Иногда Адаму казалось, что Элен общается с ним из соседней квартиры, и лишь такие разговоры о расстоянии и границах напоминали ему, что он живёт по московскому времени, а она по среднеевропейскому. Не будем уточнять города и страны, ограничимся полосками в атласе, по возможности избегая вопросов о политике.
Правда, возникает вопрос о языке. На какой языке разговаривали наши герои? Есть два варианта: либо Элен и Бран были эмигрантами из России, либо они были полиглотами. Ладно, есть третий вариант: они были профессиональными шпионами, ибо муж и жена общались с Адамом на его родном языке совершенно без акцента.
- Ну что ты, мне и так твои подарки больше некуда складывать, - кто-то покраснел от изобилия внимания.
- Надо-надо, тебе будет полезно, - это я тебе как автор говорю, - Элен раньше издавала нон-фикшн литературу, в основном по теме психологии, как дипломированный специалист.
Адам часто получал от неё советы, что-то вроде: пиши сцены с конца, если тупишь с началом; пиши в формате заметок; не удаляй вырезанные сцены - сохраняй в отдельный документ, когда-нибудь пригодится. Шутила, мол, не можешь придумать имя - сходи на кладбище. Там сразу будет целое Ф.И.О. и характерная эпитафия. Или не шутила...
Познакомившись с ней, Адам стал подходить к своему творчеству ответственно. Научился составлять расписание, стараясь писать в определённые часы каждый день. Занимался одной историей, а не распылял своё внимание на тысячи рассказов. Научился расслабляться, когда вскипал мозг. Как-то Элен даже заставила его сходить и потратить последние деньги на бутылку хорошего вина. Да, он голодал следующую неделю - но главу дописал.
Можно сказать, что Элен была персональным помощником Адама. Хотя, сколько бы полезностей она ни давала, самые главные слова сновидец услышал из уст её мужа. Бран, слушая фоном их переговоры, вдумчиво обратился к нему, и эта фраза отпечаталась клеймом в мыслях: «Адам, ты просто пиши».
- Но у меня остались вопросы, - Адам сел за стол с чашкой чая. - Мне нравится, как я разбил его машину, но дело в том, что это только начало истории, и главный герой должен выжить. А я не понимаю, как. Он получил столько травм, увечий. Он же разбил себе грудную клетку вдребезги. Она буквально сложилась вовнутрь от удара об руль. Сломал рёбра с двух сторон так, что грудина свободно впадает при вдохе.
- Но ты же рассказывал, что тебе нужно повредить его сердце. Травма ударом грудины об руль как раз является самой частой причиной ушиба сердечной мышцы... и смерти, - Элен задумалась. - В принципе, если на месте ДТП будет скорая, то они довезут его до больницы. В случае остановки сердца - а она, скорее всего, будет - медики проведут на месте аварии сердечно-лёгочную реанимацию. Маловероятно, но красиво, если при имеющемся дефекте в грудной клетке на операционном столе сделают прямой массаж сердца. Сжимать чужую жизнь в руке - сильное чувство. Особенно, когда посредством чуда и нехитрых манипуляций хирург заставляет его биться в своих ладонях. Тут недалеко назвать себя доктором Франкенштейном. После стабилизации пульса и давления там уже поднимут баллотирующуюся часть грудины, закрепят её чем-то вроде металлической проволоки или скобами - и готово: перелом ликвидирован. От опорно-двигательного аппарата можно абстрагироваться, и дальнейшее описание посвятить приобретённым вследствие травмы порокам сердца как причине постановки пациента в очередь за донорским органом.
- А как же быть с самим сердцем? - не унимался Адам. - Если при аварии оно вообще разобьётся в кашу, лопнет?
- Дорогой мой, - Элен покачала головой, - ты пишешь роман, а не учебник по патологической анатомии. Оставь эти проблемы подрастающим студентам-медикам. Подражай Богу, спиши всё на чудо. Я так всегда делаю, когда не могу чего-то понять.
- Так просто?
- Да. Ты зря заморачивался. Выживет твой герой. А вот как быть с ним дальше - созвонимся ещё.
Адам страдал от недостатка опыта. Ему критически не хватало знаний в вопросах: пробьёт ли нож дублёнку или как быстро умрёт человек, если заморозить один из его органов. Гугл не всегда понимал его запросы, иногда банил. Но Элен откуда-то знала всё, останавливая бедного писателя от погони за правдоподобностью. Страшно представить, на какие бы эксперименты он пошёл не будь рядом такого друга.
- Ты всё усложняешь, дорогой, - продолжила Элен, - добавь немного авторской магии.
Адам поджал губы:
- Ты же знаешь, я не верю в магию.
- Очень зря, - комментарий принадлежал Брану, который, по всей видимости (точнее, слышимости), стоял за монитором.
Вера - обманчивое понятие. Человек часто путает его с убеждённость в том, что верить во что-то правильно.
Ещё в младенчестве мама просила Адама повторить за ней, как говорит котик. Дома у них не было кота. Он не слышал, как они мурчал на самом деле, но повторял за мамой, принимая её слова за неоспоримую истину. Потом отец навязал ему общепринятое мнение о том, что чудес не бывает, дабы сын не позорил егона людях. Родители Адама были атеистами, поэтому религию он тоже зачеркнул в своём мировоззрении.
Но была ли это вера? Или не более чем фокус с красной книгой? Точнее, зелёной. Не хотя получить подзатыльник от предков, мальчик просто не рассказывал им, что видел кикимору в туалете или бабая под кроватью. Отец всё равно включал «космический» ночник и выходил из комнаты. Но бабай же от этого никуда не исчезал? Наоборот, наверняка высовывал голову из-под кровати, залипая на движущиеся огоньки ночной лампы.
Может быть, спал Адам уже без света, но высунуть ногу из-под одеяла до сих пор не решался, пускай страх с возрастом потерял обоснованные причины. Эх, где же тот наивный мальчик, что, слушая рассказы прадеда, искал снарка в отражении зеркал?
А ведь в детстве ему казалось, что он его видел. Казалось... Обманчивое понятие, записывающее любую сомнительную действительность в небытие.
- С концовкой определился? - Элен вернулась к диалогу.
- Нет, - грустно ответил Адам, - я перечитал прошлый черновик... и удалил его.
Элен недовольно бросила приборы в тарелку:
- Ну как же так, Адам? Сколько ещё ты будешь её переписывать?
Писатель пожал плечами:
- Не знаю. Как бы не всю жизнь. Мне кажется, если я когда-нибудь закончу эту книгу, выложу её на том же «Автор Тудей» или «Ваттпад», то, посмотрев на текст через месяц, снова удалю его, чтобы переписать. Моя книга как Кёльнский собор [Легенда о том, что Кёльнский собор никогда не будет достроен, связана с проклятием, якобы наложенным дьяволом. Согласно легенде, дьявол пообещал архитектору чертежи в обмен на его душу, но жена архитектора обманула дьявола, и тот проклял собор, чтобы он был недостроен. Реставрационное работы проводятся по сей день], который строят на протяжении последнего тысячелетия, - он тяжело вздохнул, - кажется, я её никогда не допишу.
- Перестань. Допишешь, куда ты денешься? Я не дам тебе опустить руки, - при надобности или остром приступе лени Элен вовсе могла привязать Адама к стулу и записывать историю под его диктовку. Идеальный друг.
- Но я всё равно не знаю, как правильно закончить. Такого никогда не было, - он почесал затылок, - так много вариантов развития событий. То он умирает в больнице, то дома с любимой... И, удивительно, но я чувствую, что каждая из этих линий могла существовать на самом деле. Будто я видел всё своими глазами. Это... - Адам поперхнулся чаем, - это сводит меня с ума.
- Адам, успокойся. Тебе просто надо отвлечься.
Писатель сразу предупредил:
- Вино больше не куплю - денег нет.
Элен усмехнулась:
- Не нужно ничего покупать. Хотя, было бы неплохо. Давай просто поболтаем. - Девушка пожала плечами. - Как там у тебя с этой... как там её... А, с Лизой? - сия особа была неприятна Элен по одному только словесному образу.
После упоминания женского имени Адам помрачнел. Скривил губы.
- Ничего, - он пожал плечами. - Она ушла.
Элен ахнула, выронив пельмень:
- Вот же коза брянская.
Адам, вспоминая досаду их разлуки, с каждым словом всё больше расстраивался. А ведь ранее и не подозревал, что это его так задело:
- Она велела забыть все мои сказки. Спуститься с небес на землю и наконец-то устроиться на работу. Даже визитку какого-то исторического журнала кинула. - Адам поднял маленькую карточку со стола, шмыгнув носом. - Редакция журнала «Vita Mortis».
Подпись мелким шрифтом он прочитал про себя, потому что, когда он произносил её вслух, слова неприятно отражались в груди: «Вы вырываете страницы из истории, будто забывая кошмар. Но я всё помню. Ваше прошлое написано кровью, и смерть ваша приходит мне во снах». Писатель тяжело сглотнул, дочитывая конец слогана: «Сказавший сие был призван магом и сожжён на костре. Строка из книги Animam Mortis».
- Неплохой журнал, - между слов вставил Бран, забирая у жены тарелку. - У них есть криминальная хроника. Что-то среднее между простым некрологом и «Дневниками Лоры Палны» [Один из самых популярных русскоязычных подкастов про серийных убийц и маньяков. Начало проекта приходится на весну 2020-го года, наверное, этому способствовал карантин. Откуда Бран знает об этом подкасте подлинно не известно]. Меня брат на них подписал. Можешь попробовать устроиться - опыт никогда не бывает лишним.
Адам погрустнел:
- Меня даже из админов писательского телеграм-канала попёрли. Раньше в «Перо под ребро» информационные посты писал.
Бран вскинул бровь:
- Отчего выперли? Неужели твоя «Википедия» исчерпала запасы?
- Нет... Я просто забывал писать для канала. Не могу я так. У меня либо книга, либо жизнь, - и уже с грустью, - книга и есть моя жизнь.
Писательство за все эти годы не принесло Адаму ни копейки. Напротив, он тратил всю стипендию на вёрстку, консультации, арты и рекламу. Но он же писал для себя! Для души! Как Лиза не понимала это?!
- Ну и пусть, - отмахнулась Элен. - Пусть уходит овца крашеная. Меркантильная стерва. Она ещё покроется зелёной завистью, когда твои книги станут обязательными в школьной программе. Твои тексты будут учить наизусть, и Москву переименуют твоим именем.
Адам вытер нос. Бодрый тон его боевой подруги поднимал настроение:
- Вряд-ли мои книги появятся в школьных библиотеках раньше, чем через семьдесят лет после моей смерти. Ты же знаешь, это срок, после которого рукописи лишаются авторского права.
Элен наигранно закатила глаза от его занудства:
- Значит, тебя признают посмертно, и дети той Лизы назовут своих детей в твою честь. Ну всё, не грусти. Может, оно и к лучшему. Я с самого начала говорила, что с ней ничего не выйдет. Кстати! - она крикнула мужу за кадром, - Бран! Ты должен мне двадцатку!
Адам не заметил, как его личная жизнь превратилась для Элен в казино. Пока она принимала свой выигрыш, он предавался рассуждению:
- Знаешь, я на секунду даже поверил, что это Она. Та самая рыжая принцесса, с которой я танцевал во сне. Помнишь? Я тебе рассказывал, как под Новый год искал Её по всей улице. Всё было настолько реалистично, что я до сих пор не верю, что мне это всего лишь приснилось.
- Да, я помню. Я читала тот цикл о девочке с красивыми волосами, - Элен мило улыбнулась.
Время, проведённое за теми рассказами, было лучшим периодом в его жизни. Проблеском света. Тьма отступила. В его извечном трауре появлялись яркие краски. Утром Адам не желал просыпаться. Зарывался головой в подушку, чтобы снова уснуть, снова увидеть Её. С улыбкой садился за работу, посвящая неизвестной леди письма, оды и поэмы. И представлял Её: как Она оборачивается в толпе, откидывает свои рыжие кудрявые волосы и смотрит на него - смотрит зелёными, живыми глазами. Он был болен Ею и одновременно чувствовал себя наконец-то излечённым. Свободным...
Пока однажды ему не приснилась Её смерть.
Рыжей девочке перерезали горло. И Она растворилась в воздухе золотой пылью.
Той ночью Адам плакал, сидя в ванной под разбитым им же зеркалом. Катились слёзы на холодный кафель.
Он не записал этот сон. Никому о нём не рассказал. Не смог. Не смог передать душераздирающее ощущение - как если бы незнакомка умерла на его руках...
Но это... это всего лишь ему привиделось. Это неправда! - убеждал он себя каждый день.
И почти поверил в это.
- Глупо влюбиться во сне? - Адам мечтательно посмотрел в окно. По радио заиграла та самая песня, под которую он танцевал зимой в царстве Морфея.
Элен усмехнулась. Вместо неё ответил Бран:
- Друг, можешь не верить, но я рисовал портрет Элен с пятнадцати лет. А встретил её только в двадцать семь.
Элен мило улыбнулась, продолжила:
- Я бы тоже рисовала, если бы умела... Так что, нет, это не глупо. Ты найдёшь Её. Я верю.
Адам кивнул, нервно прикусив губу:
- А вдруг я ей не понравлюсь? Как Лизе?
- Пф, твоя Лиза - не пример, а ошибка. В нашей сказке она - Змей, а не Роза. Забудь её как страшный сон.
К диалогу подключился неисправимый романтик в лице Брана:
- Только представь: закончится карантин, приедешь к нам во Францию. Мы поселим тебя в старом квартале. Утром выйдешь на балкон, а на балкон дома напротив выйдет Она. И Она будет идеальна. И, самое главное, ты будешь идеален для Неё...
Да, это было бы его самое счастливое утро. Выйти на террасу с чашечкой чая и увидеть Её - девушку с красивыми волосами. Наконец-то узнать Её имя. Протянуть Ей руку. О, этот день затмил бы даже тот, в котором пришло бы одобрительное письмо от издательства. В этот день наш герой забыл бы, что он писатель...
- Приём, приём. Центр НАСА вызывает Адама, - издевалась Элен, возвращая внимание «пропавшего» друга.
- Прости, я... задумался, - Адам «умыл» лицо руками.
- Я вижу, - хихикала Элен.
Где-то в их квартире звякнул телефон.
Пустяк. Звонок. Одно сообщение. Электронная рассылка. Соринка на нитях судьбы... Как может одна пылинка повлиять на жизнь? Это же не кирпич. Хотя, как писал Булгаков, - даже кирпич просто так на голову не падает. Для этого нужно оказаться в нужное время, в нужном месте.
Прадед Адама много рассказывал внуку об удивительном мире причинно-следственных связей, где виновником аварии на гоночном треке может стать старое крепление на поводке чихуахуа. И это не будет случайностью. Может быть, если бы в детстве Адам внимательнее слушал предка-следователя, он бы понял, почему один звонок телефона сломал его жизнь.
Не застряв в сонном ребусе, он бы не писал книгу три месяца. Если бы он закончил книгу раньше, он бы не звонил Элен с вопросами по одному и тому же сюжету - настолько часто и подробно, что даже Бран, который сидел в другой части комнаты, вызубрил бы его на память. Если бы Бран не был так хорошо ознакомлен с книгой Адама, он бы даже не прочитал уведомление до конца, но... но всё получилось, как получилось.
На фоне милого смеха Элен голос Брана показался холодным и мрачным:
- Адам, а в каком году произошла та авария, о которой ты сейчас пишешь?
Адам тяжело сглотнул, подозревая, что ему не понравится то, что он услышит после своего ответа. Он сказал осторожно:
- В две тысячи седьмом... События новой книги проходят в две тысячи седьмом.
Пауза. Бран молчал. Он появился в кадре, не отрывая глаз от телефона. И взгляд его был обеспокоенным.
- Ну что там? Не томи, - жена толкнула его в плечо.
- Я... Вышла новая статья в том журнале, о котором мы говорили... - Бран откашлялся, зачитывая часть текста, - «глава Смерти». В сентябре две тысячи седьмого года Максим Мирской разбился на Каширском шоссе (под Москвой). Есть версия, что Максима пытались убить из-за проблем то ли с нелегальным бизнесом, то ли из-за крупной задолженности с уличных гонок. Его привязали к водительскому сиденью и выпустили на дорогу, лишив возможности затормозить. Максим старался выехать из города, чтобы никому не навредить. Он набрал пять звёзд погони. Был объявлен план «Перехват». К сожалению, полицейский, что ехал рядом с ним, не успел передать отделу, что они преследуют жертву, а не преступника...
У Адама заледенели пальцы. Бран продолжал читать:
- Дальнейшая судьба водителя неизвестна. Тут есть фотографии с места происшествия.
- Перешли ссылку, пожалуйста, - попросил Адам.
Элен безоружно убрала руки от клавиатуры, неохотно уступая место профессионалу. Она намекала мужу, чтобы он не делал этого, но тот отправил сообщение быстрее, чем понял предостережения жены. А ведь когда не надо, Элен могла беспричинно огреть его сковородкой или толкнуть в кусты. Эх, пинок под зад осмысливается гораздо проще, чем закатанные глазки.
Сновидец дрожащей рукой навёл курсор на всплывающее окно. Не понимая, чего он хочет больше - закричать или задохнуться, Адам закрыл рот ладонью.
На асфальте лежал перевёрнутый Мицубиси Лансер, белый, как и в его видении. Смятый капот. Двигатель, наверняка, придавил водителю ноги. Разбитое лобовое стекло. Спасатели выпиливают поломанную дверь, чтобы достать пострадавшего.
Эти лица... Испуганные, застывшие с выражением вины и надежды. Он уже их видел. Каждую чёртову ночь.
- Нет... - только и произнёс Адам.
Тем временем по видеосвязи в закрытом окне Элен пинала мужа в бок.
«Зачем ты это прочитал? - шептала она. - Можно было догадаться, что это его напугает. - Пауза и снова шёпот, - не спрашивай, я тоже не знаю, как это возможно. Есть только одно объяснение. Значит, он...»
«О Великовечность...» - прервал её Бран.
«Что там ещё?»
«Я огласил концовку выпуска. Посмотри, что на обложке».
Элен потеряла дар речи.
Адам открыл новую вкладку в гугле, больше интуитивно пытаясь проверить, что случилось с водителем дальше. Вбил в поисковую строку: «Максим Мирской авария 2007» - и ужаснулся.
Где-то писали, что мальчик скончался в больнице из-за потери крови. Где-то - Максим умер через полгода, не дождавшись донорского сердца. Где-то - сам шагнул с крыши... Мир не определился с вариантом его кончины, как и автор, до сих пор не придумавший правильной концовки.
Он нашёл фотографию его могилы и не смог сдержать слёз.
- Я убил его... - сказал Адам. - Убил.
- Адам, успокойся. Ты тут ни при чём, - вмешалась Элен. - Ты начал писать книгу в 2020-м, а он скончался в 2007-м. Это просто совпадение, Адам. Дыши.
- Но я видел... - его трясло. Казалось, что он сам делал эти фотографии. Был одним из журналистов в толпе.
- Может быть, ты уже слышал об этом. Наверняка об этом много говорили в две тысячи седьмом. Не бери в голову, ковбой. Эй! Адам? Ты слышишь меня? - динамик был рядом, но в этот момент голос раздавался будто из соседней комнаты, с громким стуком в дверь. - Адам!
Адам открыл новую вкладку, ища информацию по ключевым словам из своего предыдущего романа. Первой в ленте высветилась обложка его рукописи с ссылкой на писательскую платформу, а следующей... следующей была вырезка из интернет газеты. 22 января 2015 года. Снаряд ударил по пассажирскому троллейбусу 17-го маршрута. Утро. Люди ехали на работу. Было очень холодно. Погибло пятнадцать человек. Ранено ещё двадцать.
Адам слышал взрыв. Видел их слёзы. И ровно через год стоял на митинге-реквиеме в двадцатиградусный мороз.
- Нет... - он схватился за волосы.
Каждая история, каждый его сон был в некрологах. Повешенные, забитые насмерть в загородных подвалах, расчленённые, избитые в тюремных камерах, застреленные, сброшенные с моста. На экране была открыта чёрно-белая фотография девочки. Приближенная. Профиль лица с застывшим взглядом из его прошлого - из его первого монохромного сна. Она упала с лестницы в заброшенном доме. Железный прут арматуры насквозь пронзил её череп, ровной линией от затылка до лба прибив её голову к бетонному полу.
Адам знал, как её зовут, сколько ей было лет и кто ждал её дома.
Странно, но с его-то пытливостью Адам никогда не интересовался даже значением своих снов. Довольствуясь общепринятым поверьем, что сон о смерти человека пророчит ему долголетие, писатель продолжал мучиться кошмарами. А ведь поищи он толкование хоть однажды... Осознание ужаса пришло бы куда раньше.
В голове вдруг появилась инородная мысль больного скептицизма: если всё это уже было, не значит ли, что все рассказы Адама - плагиат, недостойный публикации? Его чуть не вырвало от приступа эгоизма.
- Адам! - Элен не оставляла попыток докричаться. Но Бран пытался её успокоить:
«Он нас не слышит».
- Адам! Ты ни в чём не виноват. Адам, послушай меня. Адам!
Его грудная клетка дёргалась, точно её били током. Он дышал навзрыд. Шумный вдох и громкий выдох, прерывистый, рваный, как если бы он вовсе не хотел дышать. Во рту появился привкус крови. Металлический, солёный, тошный.
Если все его сны правдивы... В глазах Адама на мгновение промелькнул лучик света, рыжий огонёк надежды.
Если всё это правда, значит, Она - та девушка с красивыми волосами - действительно танцевала с ним. Неважно, во сне или наяву - Она была, жила, существовала!
Но... Следующая мысль пришла с предсмертным щелчком, взведённым куроком у виска. Адам поднял голову на экран, и взгляд его онемел, выключился...
Она умерла.
Она...
Он видел Её смерть.
Её нет.
Год, два, десять, а может, и век.
Её нет.
- Адам! - с криком Элен оборвался видеозвонок. Следом за ним погас монитор. Ноутбук разрядился или сломался. Сейчас писателю было всё равно, даже если бы сгорел жёсткий диск со всеми сохранёнными документами.
Потухла настольная лампа. Смолкло радио.
Может быть, выбило пробки. Короткое замыкание? Но отчего? Оттого, что за окном моросит дождь? Инстинктивно Адам дёрнул выключатель. Правда, дома не было электричества.
Задыхаясь, автор подошёл к крану. Хотя то ли смочить горло, то ли утопиться. Но, повернув вентиль, Адам услышал лишь хриплый ржавый кашель.
Воду отключили.
Он шёл как в бреду.
Зачем-то направился в ванную, не связав в затуманенном разуме факт отсутствия воды в кухне с тем, что её не будет в душе. Но... почему-то, когда он, облокотившись о край чугунной ванны, поднял ручку крана - его затылок, наконец, обдало холодом. С четверть часа он стоял там, свесив голову под ледяным душем.
Думаете, на этом всё закончилось? Нет, как писатель, Адам знал, что это был самый удачный момент, чтобы добить эмоционально расшатанного персонажа. Сломить его дух и веру окончательно. Да... Он бы поступил так же. Поэтому не удивился, услышав стук во входную дверь.
Стук повторился.
С недовольным стоном Адам поплёлся в прихожую, всё ещё надеясь, что ему послышалось. Но нет. Из тёмного подъезда кто-то продолжал ломиться в его дом.
- Доставка. Откройте, - сказал курьер.
Адам повернул ключ в замке.
- Квартира двадцать семь? Тут просто ничего не видно. Света нет по всей улице, - сказал парень в чёрно-белой форме. Лицо прикрывала одноразовая медицинская маска.
- Да, двадцать седьмая, - подтвердил наш герой.
Курьер вручил ему коробку с книгами и какой-то блестящий пакет.
- Спасибо, что воспользовались новой услугой журнала «Vita Mortis» - «почта на дом». Вы помогаете нам расти, - парень зачитал обязательный слоган и протянул нашему герою бланк для подписи.
- Но... Я ничего не заказывал.
- На то мы и «почта». Некий господин передал Вам книги от своей сестры. - Человек указал на пакет, - последний выпуск журнала - подарок от нашей фирмы.
Адам кивнул. Поставил подпись. Закрыл дверь и вернулся в кухню. Раздвинул шторы на окне, чтобы лучше видеть содержимое коробки.
Пальцы дрожали.
Старые перелёты, потрёпаные корешки. Печати от университетской библиотеки. На самом новом учебнике, написанном некой Ариан Де Паризо, была срезана фотография. Кто-то усердно царапал мягкую обложку, чтобы читатель никогда не узнал лица автора.
Адам сидел на полу и доставал книги из коробки на ковёр. Он не знал, зачем он это делает. Ему нужно было занять мозг какой-нибудь простой механикой, чтобы тот хоть на время перестал думать и истошно орать, заглушая любые другие мысли.
Обычные книги - подарок от Элен, ничего особенного.
Адам взялся за блестящий пакет. Достал журнал и... Увидев обложку, он разжал пальцы.
«КТО ТАКОЙ ДЖЕК?» - заглавными буквами было написано поверх фотографии девушки с чёрными волосами. Аккуратное каре. Глаза очерчены углём. Аристократичная шея с белым шрамом. На фотографии была Элен.
«Великий вор или умнейшая женщина своего времени?» - подпись выпуска.
Адам нерешительно перевернул первую страницу.
«Глава Жизни. Архивная запись.
Её настоящее имя никому не известно. 22 ноября 1950-го года её официально признали мёртвой и навсегда закрыли дело об ограблении крупнейшего банка Нью-Йорка. Но тогда никто и не мог подумать, что таинственный Джек, севший в один конец на поезд Кью-Гарденс, был женщиной. Под разными именами она преподавала в нескольких штатах одновременно. В Нью-Йорке её знали как Арин Де Паризо - профессора философии, в Вашингтоне она возглавляла кафедру психологии под именем Карина Винтер, а в Калифорнии учила студентов нейробиологии под именем Маргарита де Бейль. Она издавала книги. Её печатали в газетах, но каким-то чудом она двадцать лет избегала узнаваемости.
В 1940-м под именем Элен Кларик она прошла тест IQ, набрав 198 баллов. Результаты, к сожалению, не были оглашены по её же требованию.
Не побоимся назвать её Миледи двадцатого века.
В 1948-м Миледи печатает свою последнюю книгу. В маленький тираж выходит "Сборник самоубийств" под авторством некого Джека Н. Через год она задумывает ограбление банка и проводит его настолько искусно, что пропажу денег обнаруживают только после того, как поезд, на котором она собиралась бежать, сходит с рельсов.
Так умер Джек.
У наших корреспондентов есть предположение, что это была всего лишь инсценировка.
Осенью 2010-го года в центре Бруклина была найдена брошенная квартира с несколькими крадеными банкнотами. Возможно, Джек прожила там остаток своих дней, прячась под новым именем у всех на виду...»
Адам посмотрел на свой книжный шкаф. Имена авторов... Маргарита де Бейль, Карина Винтер, Джек Н. Неужели это правда были её книги?
Но тогда ей должно быть больше восьмидесяти лет. Как такое возможно? Как он мог говорить с ней по сети?
Это и есть её нон-фикшн литература?
В черепе Адама послышался отголосок нервного смеха.
Кто она?
А кто он?
Её книги уже посмертно лишились авторского права. Он общался с призраком.
Призраком...
Мозг потерял связь с телом. Пока первый ошарашенно молчал, последнее действовало по инерции, спонтанно. Адам достал из кармана телефон, зачем-то набирая своего доброго друга. Не чувствуя пальцев, стучал ими по экрану. Открыл мобильное приложение скайпа, стал искать аккаунт Элен, а нашёл только иконку с надписью «Удалённый пользователь» [Данные слова можно считать эпитафией мессенджера, ибо в день написания этого фрагмента рассказа Скайп официально закрыли. 5 мая 2025-го года Скайп перестал существовать]. Она удалила профиль.
Зачем?
А она ли это была? И была ли вообще? Может быть, ему всё это время просто казалось, что он с кем-то говорит? Как брошенный ребёнок выдумал себе друга настолько реального, что реальность без него кажется ошибкой.
Почта пуста, звонков нет.
- Я схожу с ума... - как зачарованный прошептал Адам. - Схожу с ума...
По подоконнику застучал дождь. Адам сидел у холодной батареи в объятиях тишины. Отойдём от него на шаг. Чуть в сторону, в дверной проход, чтобы он нас не заметил.
Вот, теперь можно вызывать санитаров.
В принципе, на этом моменте мы бы могли и закончить. Оставить ему открытое окно. Адам жил на пятом этаже. Он бы справился. Он так часто поступал со своими героями.
Но мы же... Нет, мы не добрые. Не заканчивайте предложение за меня. Мы эгоисты. Нам ещё нужен Адам, пускай он сам об этом ещё не знает.
А там пусть прыгает хоть с небоскрёба. Да, на всякий случай пропишем тот факт, что все окна в квартире были закрыты. Так намного спокойнее.
Нужно как-то спасать мальчика. Но как?
Как к нему подобраться, если этот истеричный всё отключил? И ноут, и свет на всей улице. Тут нужно божественное провидение или помощь фей. Или и то, и другое сразу.
Разминаем костяшки пальцев. Сейчас будем колдовать. Или наблюдать колдовство.
С края стола, будто по волшебству, упала визитка. Упала прямо к его ногам, так, что от удивления сама тишина любезно повернула голову Адама, направляя взор на это чудо.
«Вы вырываете страницы из истории, будто забывая кошмар. Но я всё помню. Прошлое написано кровью, и смерть ваша приходит мне во снах.
Сказавший сие был призван магом и сожжён на костре. Строка из книги Animam Mortis».
- Откуда вы знали? - спросил Адам, взяв визитку в руки. Да, он говорил сам с собой в полный голос. Не потому, что свихнулся, нет, просто он понял, что в одиночестве предоставлен сам себе и может делать всё, что угодно, не стесняясь ни пустоты, ни тишины. Он давно это понял, но смелости хватало только на разговоры с самим собой.
- Откуда? - повторил Адам, разглядывая визитку. Они написали о его кошмарах. Написали об Элен. И всё - в одном выпуске, будто намеренно целясь именно в душу Адама.
- Кто вы, чёрт возьми? - выдавил он сквозь слёзы.
Адам жил на трёх догматах. Первый: он существует, и он писатель. Второй: его страшные сны просто есть, он смирился с этим. Третий: его друг Элен существует. Журнал «Vita Mortis» умудрился в один день уничтожить две составляющие его хрупкой жизни. Остался лишь факт того, что он писатель. Да и в этом он уже сомневался.
- Кто вы? - повторил Адам, читая послесловие на визитке:
«...Сказавший сие был призван магом и сожжён на костре».
Мы не договаривались с Зевсом, но именно в этот момент за окном блеснула молния. Неожиданный раскат грома согнал Адама с места. Теперь он стоял, перепуганный, посреди комнаты и смотрел на бледную улицу.
Когда с полки упала книга, наш герой с испугом отшатнулся назад. Страницы перелистывались и замерли, привлекая его внимание. Адам решился подойти не сразу - осторожно, по маленькому шажку, будто то была не книга, а опасный зверь.
Возможно, таковой в комнате всё-таки был, ведь кто-то столкнул книгу с полки. Вряд ли мышь (в квартире на пятом этаже), скорее таракан. Да, злобный саблезубый таракан. Адама бы сейчас ничто не удивило.
Наведя резкость, он прочитал абзац посередине страницы: «Мой дорогой друг, жизнь несравненно причудливее, чем всё, что способно создать воображение человеческое, - сказал Шерлок Холмс, когда мы с ним сидели у камина в его квартире на Бейкер-стрит».
Да, это были Приключения Шерлока Холмса, подаренные прадедом. В голове Адама что-то щёлкнуло. Наверное, это сломалась планка здравого смысла.
- Так не бывает, - сказал он, обращаясь к цитате. Через чернильные буквы он хотел обратиться к тому, кто их напечатал, придумал и показал ему как послание свыше. Он сам так поступал не раз. Оставлял своего персонажа на произвол судьбы и расшатанного рассудка. Подкидывал какие-то знаки, истинную природу которых порой не понимал и сам. Как карточка, упавшая со стола, гром или цитата в книге. И, испытав сей фокус на себе, он вдруг понял, что сам - чей-то персонаж.
Его реакция на происходящее удивила меня не меньше Вашего, Дорогой читатель. Вместо того чтобы испугаться, спрятаться, забиться в угол, Адам разозлился. Интересно, если бы его персонажи узнали, что он их автор - они бы поступили так же?
Адам как-то рассуждал об этом именно в таком русле. Наверняка им бы не понравилось знакомство, как и сам факт того, что ими всё это время управляли. Ружье на подобный случай он не купил, но морально, можно сказать, подготовился.
Может быть, именно сейчас он стал настоящим, а не прописанным неким автором, то есть вышел из-под контроля моего пера. А, может быть, даже в момент деперсонализации Адам проявлял свою убийственную душность.
- Жизнь несравненно причудливее? - в предложении было лишь две буквы «р», но почему-то каждый слог теперь звучал с оттенком хищного рыка. - Ты издеваешься, да?! - он поднял взгляд вверх, смотря сквозь само мироздание за некий занавес.
Он смотрел на меня, на своего автора. Смотрел на Вас, Дорогой читатель. У него было чувство, будто он стоит на сцене театра, наконец-то увидев зрительный зал. И онемел от ужаса правды.
Признаюсь, я тоже долго не мог совладать с эмоциями. Между написанием этих двух абзацев - разница в десяток минут. Я всё ходил вокруг печатной машинки, не решаясь поднять глаза на заполненный лист бумаги. Будто Адам всё ещё смотрел на меня через чёрные символы.
- Значит, я не псих, - ответил он тишине и добавил для себя мелким шрифтом, - я просто творческий человек.
Да, Адам, ты нормальный. Такой же нормальный, как и я. Те, кто прочитали эту фразу с отстранённой интонацией белокурой девочки из фэнтезийного фильма - тоже нормальные. Возможно, даже из нашего клуба.
Ты нормальный, Адам, просто весь мир сошёл с ума. А теперь возьми себя в руки и беги, Адам Велл, беги!
Он не двигался, но тараканы в его голове уже разошлись по мозговым отделам, подключаясь к серверу. Он не мог быть больше ни в чём уверен. В причинности своих снов, в такой личности, как Элен, и даже в своём существовании. Его реальность была разрушена. Он лишился веры, и в то же время улыбался.
Может быть, в нём всё-таки что-то было от безумца - он же писатель, а они от природы странные люди.
Судьба выбила табурет из-под его ног - он упал на неизведанную землю и смеялся...
- Играть получится только по твоим правилам? Кто ты, чёрт возьми?!
О Великовечность, Адам, опусти, пожалуйста, голову, иначе мне неловко о тебе печатать.
- Что значат мои кошмары? - он размахивал визиткой, говорил громко, пытаясь до меня докричаться. - Прошлое человечества? Я что, пророк какой-то? Должен предотвратить апокалипсис, сопроводить нового мессию? Или написать новейший завет, как Моисей?! Как я должен это понять?
Дадим ему ещё одну подсказку. Пропишем в условии сквозняк, который перевернёт несколько страниц.
- «Однако посмотрим, кто в конечном счёте победит. Я ухожу. В полицию? Нет, я сам буду полицией. Когда я сплету паутину, полиция может ловить в неё мух», - прочитал Адам диалог Ватсона и Холмса. Затем покосился взглядом на журнал. - Не хочешь говорить в открытую? Я тебя понимаю... Сам бы не решился бы на очную встречу с книжным героем. Ты хочешь, чтобы я нашёл ответы сам? А на это вообще есть ответы?
Очередная молния стала для него подтверждением.
Адам вытер нос и кивнул. То ли себе, то ли прадеду, то ли Шерлоку. Но этот кивок был решительный. В немой клятве он даже прикусил губу, скрепляя некий внутренний договор на крови.
Посмотрел на визитку, ибо на ней замыкались все пути. Говорят, все дороги ведут в Рим, в нашем случае - в таинственную организацию, держащую в заложниках саму судьбу.
- Значит, журнал «Vita Mortis». Вам нужен редактор, говорите... - он вспомнил, как прадед рассказывал о расследовании под прикрытием. - Хорошо, я буду вашим редактором. Вы мне всё расскажете, - и улыбнулся.
Улыбнулся так, будто это для него было новой игрой. Всё-таки одного прадеда было достаточно, чтобы передать по наследству тонкое искусство детективной работы.
В этот момент зажёгся свет. По всей улице, в каждой квартире. Заиграло радио. Включился ноутбук, что сам собой закрыл вкладки со страшными картинками, оставив пустое поле для ввода.
Первым делом Адам открыл папку с черновиками и вероломно удалил их. Все. Отправил в корзину. Завтра он пожалеет об этом, восстановит файлы из архива, но на остаток дня он отказывался от прежнего себя, избавившись от последней догмы - что он есть и он писатель.
Люди по-разному ведут себя, лишившись веры. Его персонажи, например, разбивали себе головы в психушке, а Адам... Адам бежал, пока ещё не понимал куда, но он бежал за ответами.
Взыграло... Назовём это авторским правом. Кто-то испортил его историю, книгу о нём. И он должен разобраться в этом. Обязательно найти виноватого. Даже если это будет Бог, Я или он сам.
Он был готов к любому исходу расследования, даже самому фантастическому. Потому что казалось, только что-то фантастическое могло бы поставить в его жизни всё по своим местам. Пускай это был бы самый безумный способ сказать: «Ты волшебник, Адам».
Да, это бы всё объяснило, как нельзя лучше.
Наш герой открыл сайт журнала. Нашёл их почту и уже отправлял наспех придуманное резюме. Какая-то часть его сознания догадывалась, что он может написать и откровенную ерунду - результат это не изменит. Ибо, если некий автор уже придумал его финал, этот финал произойдёт в любом случае. Но экспериментировать он не стал. Добавил несколько ссылок на свои произведения, теперь уже подкрепив их фразой: «Основано на реальных событиях».
В ожидании листал сайт. Наткнулся на список сотрудников. Внимание привлекла персона, занимающая должность: «МАГ Смерти» - внутренняя аббревиатура расшифровывалась как «Многопрофильный агент главы Смерти». Видимо, именно этот человек написал страшную заметку о Максиме Мирском. И звали этого человека Воронцов Марк Владиславович - контактной информации нет.
Адам потёр пальцем щёку, изображая задумчивость.
Внезапно в его хаотичных мыслях всплыла идея. Она долго пробиралась на поверхность, но через толщу запутанности выплыла только сейчас:
- Лиза, откуда у тебя эта визитка? - не найдя её в списке сотрудников, Адам тут же набрал её номер, но выяснилось, что обидчивая девушка добавила его в чёрный список.
Ещё одна загадка. Адам положил телефон на цветной журнал и с подозрением вновь протянул к нему руку. Исключительно внутреннее желание. Догадка. Там он прочитал об Элен и о Максиме, может быть... вдруг, по воле случая, там была и заметка о рыжей зеленоглазой принцессе? Лишь пара строк о том, что Она жива.
Прости, Адам, не всё сразу.
Вместо статьи в середине был лишь белый глянцевый лист с надписью: «Ищем сотрудников на должности МАГ Времени и МАГ Жизни». И контакты.
Адам тяжело вздохнул. Прикусил раненную губу и сказал, как в их первую и последнюю встречу ночью под фонарём:
- Я увижу тебя вновь?..
Вопрос, равноценный извечным загадкам Вселенной. Если не больше. Краеугольный камень всех истин, ибо в них крылась надежда.
- Я увижу тебя вновь?..
Эту тайну, как и все прочие, Адам разгадает чуть позже. Точнее, ровно через неделю.
Но, пока дело дойдёт до написания следующей части истории, Вы, Дорогой читатель, устанете ждать, поэтому я Вам по старой дружбе открою несколько секретов.
Вы, наверное, задаётесь вопросом: «Что сейчас произошло? Что мы сейчас прочитали?»
Фокусники не раскрывают своих секретов. Ладно, я же уже пообещал, что всё расскажу.
Поэтому читайте внимательнее, не пропускайте ни одной буквы. Только, пожалуйста, не обижайтесь, если дальнейший текст покажется Вам ещё более запутанным, чем прежде. Стиль Адама плохо на меня влияет.
Помните наше предисловие? О фальшивой вере. Адам сам случайно испытал на себе этот сокрушительный феномен. Хотя случайность - понятие относительное, особенно, когда можно предположить существование некой Хранительницы Жизни или её временно исполняющего обязанности, которым каким-то образом эта «случайность» была выгодна. Но, поскольку эти сущности в контексте данной истории были упомянуты мельком и столь незначительно - уберём их из нашего внимания, списав всё на избитую случайность. Но вероятность... вероятность мы запомним.
Обычно, чтобы свести кого-то с ума, ведущий - назовём преступника так - меняет сложную истину клиента на что-то более простое, чья конструкция заведомо известна ведущему. В начале рассказа мы условно договорились, что сравнение с табуретом очень подходит для этой метафоры. Потом ведущий выбивает стул.
В нашем случае клиент изначально стоял на поломанном стуле, с рождения обманывая себя в том, что стоит на земле. Он неумело собирал его сам, в первый раз повторяя за мамой, как говорит котик или собачка. Прибивал дощечки, принимая истину о том, что фей не существует, Дед Мороз не придёт и письма из Хогвартса не будет.
Хотя, на самом деле, «жизнь была несравненно причудливее». Поэтому его стул шатался, когда мозг встречался с чем-то сверхъестественным, чего быть не должно. Но оно было.
Разберём на конкретном примере.
Начнём с конца. С Элен. Сядьте, пожалуйста. Не хочу, чтобы Вы упали и ушиблись после прочтения следующего факта.
По невероятнейшему стечению обстоятельств Адам умудрился познакомиться с младшей сестрой Смерти. Братец подарил ей вечную жизнь, и в этом году она должна была праздновать свой 2525-й день рождения. Всё, что было написано о ней в журнале, - правда. Она действительно скучала в прошлом веке, изучая науки в разных университетах. А к 1950-му ей всё это надоело. Она позаимствовала немного денег и инсценировала свою смерть, продолжая жить у всех на виду в центре Бруклина. В 2010-м её нашёл возлюбленный, и она согласилась переехать к нему.
К слову, имя Бран Кроу было не совсем настоящим. Её мужа звали Ворон, но не все воспринимали сие имя серьёзно, поэтому ему приходилось использовать псевдоним.
Об этом говорится в отчёте «02. Семья Смерти», где вы сможете ознакомиться с их биографиями во всех подробностях. И не упустите деталь, что книга Animam Mortis, из которой была взята цитата для визитки, некогда была написана самим Вороном.
Конечно, Элен испугалась, когда прочитала статью о себе. Как шпион или рассекреченный преступник. За несколько минут она удалила все свои контакты, сломала сим-карту, выключила телефон. Муж купил билеты в другую страну, собрал вещи - и они уже ехали в аэропорт с новыми паспортами.
Мог Адам знать о таком совпадении? Вряд ли. Нормальный человек, конечно, бы решил, что спятил, ведь произошедшее расходилось с его верой.
Но, как сказал Фредерик Дик в своём труде «Как создать вселенную, которая не разрушится за пару дней», действительность - это то, что не исчезает, когда перестаёшь в это верить. Исчезла бы в нашем случае Элен, если бы Адам поверил, что общался с призраком? - Нет. Значит, всё более чем нормально.
Вы ещё здесь? Возможно, Вам страшно переходить к следующему примеру. Но не волнуйтесь, здесь мы обойдёмся одним предложением, честно.
Итак, почему Адаму снились исторические кошмары?
Всё до безумия просто: он волшебник. Всегда им был. Поэтому человеческая реальность с натяжкой подходила для его магической сущности. Он отчаянно пытался стоять на этом табурете «нормальности», но... Свет по всей улице сам собой не выключается, и книги сами собой не падают.Может быть, мы подыграли ему, притворившись, что ответственны за его судьбу, а может быть, на самом деле он сам, как великий маг, подсознательно исказил действительность, чтобы раскрыть свой потенциал.
Оставим этот ребус Адаму. Как и вопрос с таинственным журналом.
Он узнает правду, обещаем. Так же, как обещаем поймать его и заставить дописать многострадальный роман о Максиме Мирском, чтобы Вы тоже смогли его прочитать.
История Адама Велла только начинается, Дорогой читатель. Ровно с этого момента.
Ему пришло письмо, завершающееся словами:
«...Вы приняты на должность МАГа Жизни».
Вкладыш составил: АЛА17Т