5
Т/и держала в руках платье, простое, но элегантное чёрное платье до колен. В нём не было ничего вызывающего, но оно подчёркивало её хрупкость и женственность. Она посмотрела на Рому и Сашу, ища их одобрения.
— Надеюсь, это не слишком… — начала она, но Саша перебил её.
— Нет, что ты, — сказал он, улыбаясь. — Ты прекрасно выглядишь. Это идеально.
Рома кивнул в согласии. Он видел, как Т/и напряжена, как она пытается справиться со своей болью, и это платье стало символом её желания вернуть себе чувство себя. Не большое чудо перед Новым годом.
Парни вышли за дверь. Саша подошёл к окну и загляделся на снег, падающий за окном. Рома положил руку ему на плечо.
- как себя чувствуешь? - Рома смотрел на него.
-врач сказал что до лета не доживу. Операция не помогла. Рак лёгких конец третьей стадии.
-а с ней нам что делать?
-ты ее любишь? - Саша смотрел на него с надеждой.
-люблю, но мы не можем быть вместе.
-почему?
-потому что она достойна лучшего. Что я ей могу дать? Отдых за границей не получится, так как я работаю здесь. Жильем ладно, я обеспечу, машину я ей не куплю.
-люби ее и все! У нее здесь есть квартира и в Москве! Машина есть. Так что люби, скажи ей про это! Цветочки подари.
-ну как я вам?
Парни обернулись и Рома застыл.
-вау...
-как всегда шикарна - сказал Саша и они все вместе пошли в кухню. Где все группы украшали ее и ёлку.
-кто пришел! Какие люди! Т/ишка
-все привет! Лестница то есть?
Рома подхватил ее и поднял. Сил в нем было настолько много что любой бы позавидовал. Т/и пискнула. Рома прижал ее платье к ее ногам, чтобы никто ничего не видел.
-вешай звёздочку! - Саша подал ее ей.
Т/и, смеясь, повесила звезду на самую верхушку елки. Ее лицо сияло ярче всех гирлянд. Воздух наполнился ароматом мандаринов и хвои. В кухне царила атмосфера тепла и радостного предвкушения праздника. Саша, ловко орудуя ножницами, помогал украшать гирляндами одну из групп, аккуратно пропуская их между хрупкими фигурками. Рома, все еще держа Т/и на руках, наблюдал за ними, его взгляд был полон нежности и какой-то скрытой грусти. Тишина, прерываемая лишь тихим шуршанием упаковочной бумаги и веселым щебетанием, повисла в воздухе. Рома и Саша вышли из столовой и Рома тихо сказал:
- Саш, ты прав. Я… я скажу ей. Сегодня же.
-скажи!
-как думаешь, ей понравится мишка с конфетами?
-конечно! Она ещё тот сладкоежка.
Вечером Роме позвонили и предупредили что в часть едет один из вышестоящих.
Как только он это узнал то доложил Саше и они собрали всех в большой комнате, где проходили вечерние построения.
-так, к нам едет нихрена себе такой мужик. Если он увидет хоть одну пылинку то все, кранты! Так что за уборку.
Всех распределили. Т/и, Рома, Чаев и Фаренкин мыли кухню.
-а я могу готовить что-то на кухне?
-ну вообще на кухне у нас только если накосячили. - Рома посмотрел на Чаева и Фаренкина, которые знали как сложно быть в наряде по кухне.
-значит косячить начну
-Т/И! Не дай Боже! Не дай Боже́!
Т/и рассмеялась, ее глаза блестели. Она уже представила себе, как будет ловко уворачиваться от любых заданий, чтобы успеть приготовить что-нибудь вкусное. Чаев и Фаренкин переглянулись — они знали, что Т/и, когда захочет, может сделать чудо из самых простых продуктов, но пока придерживались осторожности. Рома, улыбаясь, наблюдал за ней. Ему было легко и спокойно рядом с ней.
- Ладно, — сказал он, — помоги мне с овощами для салата. А вы, товарищи, начинайте с самого грязного. Помните, каждый уголок должен блестеть! И никаких экспериментов на кухне, Т/и! — добавил он, щелкнув пальцами.
Т/и кивнула, с удовольствием взявшись за нож. Она быстро и аккуратно нарезала овощи, пока Чаев и Фаренкин, под строгим контролем Ромы, приводили кухню в идеальное состояние. В воздухе витал запах свежести, смешанный с ароматом праздничной елки и предвкушения чего-то нового. Работа шла быстро и весело. Когда послышались шаги высокопоставленного чиновника, кухню можно было фотографировать для журналов о чистоте и порядке. Мишка с конфетами ждут своего часа, а Рома уже готов к новому году и к своим новым чувствам.
Они вышли к высокопоставленному человеку.
-ну что, как тут у вас? - спросил высокий широкоплечий мужчина - как чисто все, хоть где-то, вот видно где женская рука!
- ну тут не совсем так - Т/и улыбнулась.
-кто командир? - спросил мужчина.
-я- ответил Рома - командир Чернов Роман.
-в общем, пойдёмте поговорим и Александра зовите.
Т/и осталась на кухне. Чаев что-то читал а Фаренкин дальше раскрашивал стену. Так как провинился, а там на стене трещина пошла, то он имея художественное образование, решил раскрасить стену. Командир дал добро и поэтому все нормально.
-что рисуешь? - спросил Чаев.
-да так, порыв души. Даже объяснить не могу.
-красиво- ответила Т/и готовя шоколадные печенья.
Тишина на кухне прерывалась лишь тихим шуршанием бумаги под пером Чаева и едва слышным постукиванием кисти Фаренкина. Т/и, окутанная ароматом шоколада, продолжала заниматься печеньем, периодически оглядываясь на художника. Стена, раньше искалеченная трещиной, превращалась в волшебный лес, населенный фантастическими существами и растениями.
— А что, если это будет не водопад, а тайный лес? — внезапно сказал Чаев, отрываясь от книги. — С мифическими птицами и светозарными деревьями.
Фаренкин замер, кисть застыла в воздухе. — Интересная идея, — пробормотал он, поворачиваясь к Чаеву. — Только как это вписать в существующий рисунок?
— Может, сделать так, чтобы водопад переходил в лес? — предложила Т/и, вынимая из духовки новую партию печений. — Вода течет между деревьями, а птицы кружат над ним.
— Гениально! — воскликнул Фаренкин, его глаза загорелись энтузиазмом. — Получится целая история!
Он снова взялся за кисть, а в воздухе зависло ожидание чудесного преображения стены. Чаев улыбнулся, предвкушая результат, а Т/и с удовлетворением поставила свежеиспеченные печенья на стол, готовясь к приходу командира и Александра. Запах шоколада, смешанный с красками и магией фантазии, создавал на кухне особую, уютную атмосферу.
Она успела сделать ещё тринадцатая партий по пятьдесят штучек.
-как тут у нас дела? - Саша зашёл в кухню и пошел за чайником.
На Роме не было лица. Он был бледным как полотно.
-что случилось? - спросил Чаев. - что главный сказал?
-что с ним? - Т/и
-выговор за то что с ним в комнате живёшь- сказал Саша и поставил чайник греться.
-Ром... - Т/и чувствовала себя виноватой за то что тот ее защищает.
-молчи- огрызнулся Рома. - просто молчи!
Все роты стали собираться на ужин в кухне. Т/и сдерживала слезы. Рома сидел и смотрел на стену, которую раскрасил Фаренкин.
Запах жареной картошки и тушёнки, привычный аромат армейской кухни, едва пробивался сквозь тяжелое молчание, окутавшее Рому. Т/и украдкой вытирала слезу, стараясь не привлекать внимание. Она чувствовала себя предательницей, обременившей Рому своими проблемами. Его бледность говорила о том, что выговор — это лишь вершина айсберга. Начальство не просто так придирается. Что-то еще скрывается под этим сухим официальным формулировкой.
Сержант Чаев, покачивая кружкой чая, взглянул на Рому. В его глазах мелькнуло сочувствие. Он знал, что за выговором стоит что-то больше, чем просто нарушение режима. Он видел, как Рома защищал Т/и. Он видел его преданность, его готовность взять вину на себя.
Стол за ужином был громоздким и тяжелым, словно сам груз ответственности, который Рома нес на себе. Каждый взгляд, каждое шевеление, казались Т/и укором, напоминая о том, что из-за нее Рома потерпел. Воздух сгустился, наполняясь невысказанными словами, немой оценкой ситуации, которую они не могли изменить. Даже шум жующих солдат казался приглушенным, поглощенным тяжестью этого необъявленного суда.
Все мысли спутались в ее голове и она опустилась на пол за стойкой, где ее никто не видел.
-Т/ишка - Саша заметил ее, когда зашёл за стойку. - что с тобой, сестрёнка.
-да так, голова разболелась. Пойду посплю.
Т/и поднялась и пошла в сторону третьего этажа. Она увидела окно в конце коридора. Что-то повело ее к нему. Она открыла его и встала на подоконник. Мысли были спутаны, она сама не понимала что происходит. Она смотрела на этот сугроб что был под окнами, под которым находился куст розы, откуда она часто таскала цветы. Перед глазами возникал Рома, его улыбка, его голос. Но она решила сделать шаг вперёд.
Она шагнула вперед, и резкий порыв ветра ударил ей в лицо. Ещё мгновение – и пустота. Но в следующий момент что-то жестко схватило ее за плечи, резко прижимая к теплой груди. Это был Рома.
-Идиотка! – рявкнул он, голос его срывался от ярости и страха. – Ты что, с ума сошла?!
Его руки, сжимающие ее плечи, были жесткими, но в этой жестокости чувствовалась беспощадная забота. Он прижал её к себе так сильно, что ей стало трудно дышать. Слезы градом потекли по лицу, смешиваясь с пылью с подоконника. Она зарылась лицом в его куртку, вдыхая знакомый запах табака и мужского пота.
-Не смей… - прошептал он, голос его стал тише, более мягким. – Не смей больше так делать. Поняла?
Он не отпускал ее, держал крепко и настойчиво, как будто боясь, что она снова попробует сделать шаг в пустоту. Его жестокость была защитой, его грубость – проявлением безграничной любви и отчаяния. Она чувствовала его сердце, колотящееся в ритме ее собственного, быстрое и неистовое. Это было живое доказательство того, что она не одна. Что рядом с ней есть кто-то, кто готов защитить ее от самой себя, даже если это делает он грубо и резко.
-дура! - он подхватил ее на руки и отправился в комнату.
Он положил ее на кровать и включил герлянду.
-что это было? Ты с ума сошла?
-да! Сошла! Отправь меня домой! Я хочу обратно в Москву, хочу на свою любимую работу а не вот это все. Калининград не мой дом, здесь нет мне места. Что я сюда попала так это прихоть моего брата! Саша! Люблю его но больше я не хочу этого всего. Правду мне говорили, одни проблемы от вас и вашей армии...