Часть 2. Словно дети
Тот роковой день оказался уже давно позади, но гадкие волки не вымерли, а жаль. Может они и полезны иному зверью, но однозначно не Генри. Мало того, что опасны, так ещё и отправляют последнего кролика на тот свет, поедая самостоятельно.
Дни шли медленно и тяжело, каждый раз, как первый. Генри здесь уже чуть меньше полугода, однако за это время не было ни одного шанса выбраться. Да, во время этих ублюдочных сияний появлялась связь, однако по радио ничем толком помочь не могли, и то не по каждому. Нужно постоянно идти за тридевять земель за очередной связью с шуршащим мужиком, сидящем на континенте и пытающимся как-то успокоить подыхающий народ. Жутко.
Генри уже давно понял свою обреченность и начал осознавать, что еда, напитки и патроны, оставляющие последний след цивилизации, заканчиваются и уходят вдаль. А значит, скоро придется выживать старыми способами. Пока мужчина дома, вот-вот уже досохнет молодая ветка, кишки лежат, хоть колбасу делай, соответственно, скоро надлежит мастерить лук для стрельбы. Ружьё стоит оставить на крайний случай. Всё-таки сделать патроны чудом, и хоть что-то для этого найти, как минимум, где, было уже невозможным. Тем более его целью оставался барибал. Генри оставался не уверен, что одного выстрела в голову будет достаточно, лучше перестраховаться.
Дядька уже готов и сам выть, как эти волки. Вокруг ни души, а цель ближе, чем кажется. Генри решил, что стоит обследовать окрестности и найти берлогу того самого медведя, дабы знать, откуда ждать беды.
Путь, как часто бывает, оказался не длинным, но утомительно продолжительным и нескончаемым. Как оказалось, берлога и впрямь достаточно близка. Всего в паре километров от самого последнего человеческого строения. Там и можно перекантоваться. Мужчина решил не ожидать окончания сияния и перенести все нужные вещи в ближайший домик, дабы там протянуть несколько дней.
Через некоторое время всё было готово. В глазах Генри загорался огонь азарта и веры в успех. Уже вот-вот случится, и начнётся долгое торжество, и пир по поеданию медвежатины. Жёсткая, но зато деликатес. Мужчина оказался настолько взволнован, что даже ни капли не осторожен. Это и сыграло с ним злую шутку. Наконец, притопав до берлоги, Генри вошёл внутрь и, поглазев на останки с не обглоданными шматами плоти, не нашёл там легендарного барибала.
Однако стоило дядьке обернуться, как зверь стоял прямо за спиной. Генри не растерялся и лишь усмехнулся медведю в морду, направляя ружьё, и пользуясь удобным случаем, нацеливаясь, прямо в голову. Медведи, как знают, животные совсем непугливые, а этот случай уж точно не спугнул бы, человек слишком близко. Потому Генри, заведомо проигравший.
Мощная лапа сразила ружьё ударом, и пуля раскололась о потолок берлоги, зверь рычал и казался явно недоволен незваным гостем, но тут мужчина уже остался практически безоружным. Был дядька чуть глупее, чем стоило бы, но достаточно смышленым, потому бросился на барибала с охотничьим ножом. Мишка заревел, его морда оказалась порезана от самого лба, и до конца верхней челюсти. Ещё одного удара хватило, чтоб повалить охотника. Зверюга оказался не брезгливым, а потому стал рвать одежду вместе с плотью Генри без особых раздумий. Изо рта мужика валились истошные крики и мольбы о помощи, однако никто не спешил, да никого и не было. Генри чувствовал дикую боль, словно в каждом нервном окончании, он понимал, что пришла Смерть. Сил уже не хватало, чтоб вырваться, а тяжёлое тело убийцы придавило руки и ноги, даже порезать не получится. Как бы странно ни звучало, заветным страхом мужика был как раз оказаться съеденным заживо. Что ж, теперь он однозначно его преодолеет.
И вот очередной человечишка, возомнивший себя выше всех в цепи питания, ошибся, не дометил, не доделал и недосчитал, а потому и заплатил без поблажек. Самым дорогим — жизнью. Всё ещё высокие и громоздкие сосны со старым, сморщившимся мхом на ветвях и стволах, всё также содрогались от очередной смерти, которой пропитано было всё это место. Хоть они и спали, но чувствовать не перестали. Их знобил холод, ветер и запах, а они дрожали, как маленькие дети с чистой душой, стояли и наблюдали за всем буйством и силой...