Марк
За пять дней Ханна позвонила мне тридцать два раза, написала двенадцать сообщений и оставила четыре голосовых сообщений.
1. "Тебе так сложно взять трубку? Бесишь! Позвони мне!"
2. " Марк, пожалуйста, давай поговорим."
3. " Где бы ты не был, можешь больше не возвращаться, козел."
4. " Если ты решил меня проучить, то у тебя это получилось. Скажи, пожалуйста, где ты и я приеду к тебе."
Мой телефон разрывается не только от звонков Ханны, но еще и от звонков моей надоедливой бывшей. Если Ханна хоть какой-то перерыв делает между звонками, то Джесс нет.
Дверь в мою комнату открывается и на пороге стоит отец. Он осматривает мою комнату и ногой пинает в стороны пустую бутылку.
— Может сходим куда-нибудь? Ты уже несколько дней не выходишь из своей комнаты. — Он пробирается через гору мусора в моей комнате, садится на край кровати и по хрусты под его пятой точки я понимаю что он сел на пачку чипсов. Он открывает рот чтобы что-то сказать, но его прерывает звонок в дверь.
— Ты кого-то ждешь? — удивленно спросил он.
— Нет, — сухо сказал я.
Кого я могу здесь ждать? Это у него здесь появились друзья, а я кроме Рика в этом поселке никого не знаю. Отец вышел из комнаты, а я поставил телефон на авиа режим, вставил наушники и включил музыку.
Как только я закрываю глаза, то перед глазами сразу образ Ханны. Я уже несколько раз срывался и хотел приехать к ней, но меня не отпускал отец. Он говорил что пьяным меня за руль не пустит, а когда я был трезв, я мог держать себя в руках. Ханна не хотела меня видеть и я исполнил ее желание. Поступаю как подросток? Возможно. Но Ханна должна понять что нельзя бросаться такими словами, даже когда очень зла. Слова ранят намного больше чем физическая боль. Черт, да лучше бы она меня ударила!
Чья-то теплая рука дотрагивается до моей ноги и открыв глаза я вижу Джесс.
— Почему я даже не удивлен? — сухо спросил я. — Теперь мне нужно сваливать из страны чтобы ты наконец-то отстала от меня.
Я тянусь за бутылкой, что стоит на полу, но Джесс меня опережает и хватает ее.
— Мне кажется тебе уже хватит, — уверенно говорит она.
— А мне кажется, что тебя это не касается. — Сказал я и вспомнил что с другой стороны кровати стоит еще одна бутылка пива. Я откидываюсь и поднимаю ее. — И тебя сюда никто не звал, — сказал я и отпил немного пива. Оно немного выдохлась со вчерашнего дня и на вкус полное дерьмо, но я все же пью его, хоть и понимаю, что еще один глоток и оно все выйдет обратно.
— Меня и не нужно звать. Я всегда рядом.
Теперь я понимаю что тошнит меня вовсе не от пива. Я готов литрами пить выдохшиеся пиво, лишь бы она отстала от меня.
— Возвращайся в город, а меня оставь в покое, — устало сказал я и встал с кровати, наступив на пиццу. Мерзость. Теперь вся нога в соусе пиццы. — Я в душ и надеюсь после него тебя уже здесь не будет, — сказал я и вышел из комнаты, предварительно прихватив с собой чистую одежду.
Я закрылся на щеколду, потому что зная наглость Джесс, она спокойно зайдет в душ когда я буду голый и продолжит говорить о своей великой любви. Я включаю воду, и сняв одежду встаю под струи воды. Я чувствую как каждая капелька проникает в моё тело и это лучшее, что происходило со мной за эти четыре дня. Грязные вещи я бросаю в корзину с грязным бельем, натягиваю футболку и надеваю чистые штаны. Как бы эти полчаса в душе я не надеялся на то, что Джесс уедет, все мои надежды рухнули когда я увидел ее на кухни с тарелкой блинчиков.
— Решила приготовить тебе твои любимые блинчики, — широко улыбаясь сказала она.
— Иди к чёрту Джесс со своими блинами. Я пятьдесят три раза тебя послал и попросил оставить меня в покое.
Я хватаю ветровку с крючка и выхожу на улицу. Время близится к вечеру и на улице начинает немного темнеть.
Еще час и солнце окончательно уйдет за горизонт. Во рту до сих пор ужасный привкус дерьмового пива, и я даже удивлен, что уже почти вечер, а я трезвый как стеклышко. Я весь день спал и проснулся на пятнадцать минут раньше того, как в комнату зашел отец.
Я вижу вдалеке яркую табличку бара, но вот одна буква через раз мигает. Им давно пора менять табличку. Впрочем, мне все равно на эту вывеску, я захожу в бар и заказываю себе гренки и бокал пива. Судя по обстановки это спорт бар. На стенах висят несколько телевизоров по которым сейчас транслируют хоккей и разные спорт плакаты.
— Ты ведь не сможешь вечно от меня бегать.
— Ты когда-нибудь оставишь меня в покое? — рявкнул я.
— Когда увижу что я тебе и правда безразлична! — Она берет одну гренку с моей тарелки и подносит к губам. Я удивленно на нее смотрю, и не могу найти слов. Всё, чтобы я не сказал, она переворачивает это так, будто она мне нужна, но это не так. Она не нужна мне. — Что у вас случилось с Ханной?
— У нас все хорошо, — сказал я и сделал небольшой глоток пива.
— Именно поэтому она там, а ты здесь со мной?
В моей голове как будто что-то щелкнуло. Я как обиженный мальчик не брал трубку когда мне звонила Ханна и не отвечал на смс, а она там изводила себя мыслями о том, где я и что со мной случилось. Я перевожу взгляд на Джесс, она улыбается и я понимаю что должен положить этому конец.
— Ты была для меня ошибкой, Джесс. Мне было скучно и я начал встречаться с тобой, а потом я спутал любовь с жалостью. Да черт, мне и сейчас тебя жалко, потому что ты бегаешь за мной как собачка, а ты мне нафиг не сдалась. Все, отвали от меня. Я испытываю к тебе только жалость.
Я бросил деньги бармену и вышел из бара. Да, я сейчас сказал много лишнего, но по другому она не понимает. Всё, что я сейчас наговорил — это не правда. Правда только то, что я к ней ничего не чувствую и она мне не нужна. Раньше все было наоборот. Все изменилось тогда, когда она уехала.
До дома я дошел за несколько минут и сразу схватил телефон. Пока он включался, я схватил свой рюкзак и закидывал туда свои вещи.
— Я твои вещи закинул стирать, — сказал отец, когда увидел, что я собрался выезжать.
— Ничего страшного, пусть остаются здесь, — сказал я и схватил телефон, когда услышал что пришло несколько сообщений. Среди этих сообщений было одно голосовое от Ханны. Я подождал пока отец выйдет из комнаты, сел на диван и включил его.
— Я тебя так достала своими звонками, что ты даже выключил телефон, забавно, — усмехаясь сказала она и сделала небольшую паузу. Я слышу музыку на заднем плане, а это значит, что она на вечеринке. — Я даже решила сходить на вечеринку чтобы как-то отвлечься, но как видишь, я опять записываю тебе голосовое. — По голосу она слегка пьяная. — Я даже напилась, что ели стою на ногах, — Ну значит не слегка. Она вздыхает. — Я хочу попросить у тебя прощения за то, что сказала тогда. Я сказала не подумав, а теперь очень жалею об этом, — На последней фразе у нее задрожал голос. — И забыла тебе сказать самое главное: Льюис гей. — Я так и знал что натурал не наденет такие штаны. — Поэтому можешь откинуть все мысли про меня и него, — Она опять сделала небольшую паузу. Я слышу, как она шмыгает носом. — Я кстати уже вторую ночь подряд буду ночевать в своем доме. Я не могу находиться в твое... в нашей квартире без тебя, — Она уже плачет не скрывая этого. — Я скучаю по тебе.
Голосовое сообщение закончилось и я еще долго сидел неподвижно. Я такой осел.
Я взял свою рюкзак и вышел из комнаты. Отец сидел в гостиной и смотрел телевизор, но как услышал, что я вышел из комнаты, он встал с дивана.
— Давай я провожу тебя до машины, — предлагает он и я киваю.
Мы выходим на улицу где уже окончательно стемнело и доходим до машины.
— Будь аккуратнее, — сказал он и мы обнялись.
Я сел в машину, вставил ключ и сдал назад, чтобы развернуться.
Дорога почти пустая и я прибавляю скорость. Во мне борется два чувства. Чувство вины и чувство правоты. С одной стороны мой внезапный отъезд дал понять Ханне, что нельзя бросаться такими громкими словами. Но с другой стороны, я понимаю как ей было трудно все эти дни. Она не от скуки разрывала мой телефон звонками.
Она волновалась. В голове раз через раз проскакивает ее последние голосовое сообщение. Она уже не называла меня козлом, не пыхтела как трактор. Она уже умоляла меня. В ее голосе была безысходность и именно в тот момент она поняла, что была не права. Она это поняла и попросила прощение.
После долгой и нудной дороге я уже был у ее дома. Звонок и стук по двери, но мне никто не открывает. Я достаю телефон, набираю ее номер, но по иронии судьбы у нее недоступен. Все четыре дня мой телефон разрывался от ее звонков, а теперь когда я сам ей звоню, у нее недоступен. Класс...
Я обошел дом, но ни в одной из комнат не горит свет.
Вечеринка. Точно. Она была на вечеринке и скорее всего она еще там. Я открываю инстаграм, захожу к Логану на страницу и вижу последнюю локацию из дома Брюса. Она там. Она должна быть там.
Идти до дома Брюса минут десять и по пути я зашел в магазин и купил себе минеральную воду и мятную жвачку.
— Уже вернулся? — слышу я за спиной голос Молли. Она стоит со своими подругами чуть дальше магазина и пьет пиво.
— Да пора уже, — сказал я и отпил немного воды. — Ты была у Брюса?
— Да.
— Ханна там была?
— Да, где-то час назад ушла.
В моей голове уже проскользнули самые страшные мысли. Если она час назад ушла домой, то почему ее нет дома? Или она все же дома, но крепко спит или просто не хочет меня видеть? А может Джона отпустили или он сбежал... Я прогоняю эти мысли и решаю сходить еще в одно место. Она должна быть там. Просто обязана быть там. Парк и ее любимая скамейка у озера.
Я бежал до этого парка как ужаленный. С меня сошло семь потов, но я все равно бежал пока не увидел одинокий силуэт на той самой скамейки. Это была она. Она сидела обнимая свои колени и смотрела в ... пустоту?
Я подошел чуть ближе, и она подняла свои заплаканные глаза. Я стоял как вкопанный и не знал что делать, впрочем, как и она. Мы просто смотрели друг на друга, но через минуту она встала со скамейки и крепко меня обняла. Я услышал ее всхлипы и прижал ее еще сильнее. Дом — это не крыша над головой. Дом — это объятия любимого человека.
Я сел на скамейку и за руку потянул ее к себе. Она была в легкой рубашки, и я снял с себя ветровку и накинул на ее плече. Мы так и не сказали друг другу ни слова.
— Что с твоим телефоном? Почему он выключен? — спросил я первое, что пришло в мою голову.
— Я его разбила ...
— Разбила? Как?
Она слегка улыбнулась и начала рассматривать свои ногти.
— Ну когда ты после моего голосового сообщения не взял трубку, я разозлилась и разбила телефон ... Если бы я была трезвая, я бы так конечно же не сделала.
На улице темно, но я все равно вижу как покраснели ее щеки.
— Я же говорил тебе что ты чокнутая? — улыбаясь сказал я и запустил руку в ее волосы. Наши лбы соприкоснулись и я долго смотрел в ее глаза. — Пойдем домой? — предложил я и Ханна кивнула.
Мы встали со скамейки и услышали писк. Он был настолько слабый и тихий, что мы вдвоем подумали, что нам это послышалось, и как только мы развернулись, чтобы уйти, писк стал сильнее.
— Там щенок, — сказала Ханна и показала на дерево у озера. Там и правда был щенок. Маленький черный комочек весь сжался, когда мы подошли и еще раз пискнул. Ханна взяла его на руки и я увидел на ее глазах слезы.
— У него кровь, — всхлипывая сказала она.
Я достал телефон, включил фонарик и направил его на щенка. У его передней лапки была рана, и она кровоточила.
— Кто же тебя так, — спросил я и слегка дотронулся до лапки, но щенок сильно запищал. Ему было больно и от этого зрелища у меня разрывалось сердце.
Ханна сняла мою ветровку и укрыла щенка.
— Пойдем в аптеку. Ему нужно купить воды, чтобы промыть рану и антисептик. Утром отвезем его к ветеринару, — сказал я и Ханна кивнула. Щенок смотрит на нас преданными глазами, но от страха он весь дрожит.
В аптеке я покупаю антисептик, а в соседнем магазине воду и корм. Этому малышу нужно подкрепиться, потому что рана глубокая и я думаю что ветеринар будет ее зашивать.
Мы пришли домой к Ханне и нас встретил Каспер. Когда мы положили щенка на диван в гостиной, Каспер заскулил и принялся вылизывать рану малыша. Между Ханной и Каспером началась война. Каспер впервые нарычал на свою хозяйку думая, что Ханна хочет навредить малышу.
— Каспер, слез с дивана, — возмущаясь кричит Ханна и Каспер сжал уши, заскулил, как бы извиняясь, но как только Ханна сделала шаг ближе к малышу, Каспер снова зарычал.
— Не ругай его. Он просто пытается защитить малыша.
— Ну я ведь хочу ему помочь!
— Ну он ведь этого не понимает, — сказал я и подошел к Касперу ближе.
Каспер встал в позу, но я ведь знаю, что он нам ничего не сделает и поэтому я беру его за ошейник и тяну в сторону.
— Она только обработает ему рану и ты дальше можешь защищать его. — Сказал я Касперу и он в ответ гавкнул. — Вот и молодец.
Ханна удивленно посмотрела на нас и принялась обрабатывать рану малышу. Щенок заскулил, Каспер напрягся, а по щекам Ханны потекли слезы.
— Я даже боюсь представить как ему больно сейчас, — сквозь слёзы говорит она.
— Давай я обработаю рану, — сказал я и отодвинул Ханну в сторону. — А то ты уже не водой промываешь рану, а своими слезами.
У Ханны большое и доброе сердце. Будь ее воля, она бы всех животных с улицы приютила себе. На людях она скрывает свою доброту, потому что она боится, что ее доброту могут принять за слабость. Я не считаю ее слабой. Я наоборот считаю ее очень сильной.
Я обработал рану и перебинтовал ее, чтобы никакая инфекция до утра не попала в рану. Ханна насыпала корм Касперу, и в отдельную миску корм для малыша. Чтобы малыш меньше двигался, Ханна поставила миску ему на диван и щенок принялся кушать.
— Я боюсь, что он упадет с дивана. Может быть постелить плед на пол и положить его туда?
— Да, я думаю это хорошая идея.
Ханна побежала на второй этаж за пледом, а я осмотрел гостиную и кухню. Обои в гостиной уже новые, а вот на кухне успели покрасить только одну стену. Я думаю, что если бы Ханна ночевала все дни в нашей квартире, весь ремонт в этом доме уже был бы закончен.
Ханна постелила плед на пол и перенесла туда щенка. Рядом она поставила миску с водой и насыпала еще корм в миску, чтобы малыш покушал если проголодается ночью.
Мы поднялись наверх и зашли в комнату Ханны. В ее комнате уже были новые обои, новая кровать и новый комод. Старый комод уже разваливался, поэтому когда мы с рабочими осматривали весь дом, я сразу выделил деньги на замену комода. Они хотели его отремонтировать, но я настоял на новом.
— Я хочу сходить в душ, ты со мной?
Я даже не помню как мы принимали душ и как оказались на кровати. Я с каждым толчком покрываю поцелуями шею и ключицу Ханны и ее стоны ласкают мою слух. В этот раз мы не занимаемся сексом. Мы занимаемся любовью. Нежные поцелуи после долгой разлуки действуют на нас как наркотик. Ее поцелуи и стоны дурманят мой разум и я не хочу останавливаться. С каждым новым движением наши тела сливаются в одно целое. Это не секс, точно не он, это больше чем секс. Когда она сжимала мою спину, и впивалась в мою шею губами, оставляя при этом небольшие засосы, я хотел только одного. Я хотел чтобы ей было приятно только со мной. Я хотел читать ее мысли, и знать что каждую секунду она думает только обо мне. Я эгоист и не позволю ей думать о ком-то другом. Быть с кем-то другим. Я стал зависим ею. Я не должен ее потерять. Только не ее. Ни за что.
Я знаю что завтра предстоит серьёзный разговор о нас, но сейчас я не хочу об этом думать. Сейчас я хочу как можно больше доставить удовольствие ей. Я не искуплю свою вину сексом, но так я могу ей показать как действительно скучал по ней.