Метод книжной героини

Стекло холодит ладонь, стискиваю зубы и выбрасываю пустую бутылку в мусорный пакет. Короткий звон разносится по кухне, когда одна бутылка ударя-ется о другую. С трудом сдерживаю ругань и прини-маюсь за уборку. Сметаю засохшие крошки со стола, мою гору грязной посуды и освобождаю холодильник от испортившихся продуктов. К куриному супу отец даже не притронулся, а ведь это его любимый. Мама всегда... Резко закрываю крышку кастрюли, переси-ливая приступ тошноты из-за кислого запаха, сме-шавшегося с алкогольными парами и сигаретным дымом. Подбегаю к окну и распахиваю форточку, глубоко вдыхая. На глаза наворачиваются слезы разоча-рования, и я сквозь пелену осматриваю маленькую комнату. Старая дешевая мебель, дребезжащий, как трактор, доисторический холодильник и маленький пузатый телевизор на полке, покрытый слоем пыли.
Почему все сложилось именно так? Как я могу все исправить? Наведение порядка вряд ли поможет, но это пока все, что мне под силу.

Через пару часов оглядываю фронт проделанной работы. Стало чище, но никак не лучше. И так каждый раз. Ничего даже отдаленно напоминающего дом, кроме моей детской фотографии на стеллаже в гостиной. Беру рамку в руки и смотрю на изображение маленькой девочки с красным носом и большими зелено-карими глазами, в которых видны признаки недавних слез. Я хорошо помню тот день, третье сен-тября, первый класс. Мне не понравилась школа, и почти неделю я умоляла родителей не приводить меня туда. Я хотела быть дома вместе с ними, чтобы мама читала со мной книги, а папа заваривал и приносил нам липовый чай с малиновым вареньем. Я не понимала, зачем мне что-то еще, ведь я и так счаст-лива. И казалось, что они тоже.
Хлопок входной двери прогоняет воспоминания, слышится шелест тонкого целлофана. Медленно выхожу в коридор, боясь поднять взгляд, но все-таки делаю это. Напа поворачивает защелку, сжимая в руке два белых пакета. Очертание нескольких бутылок и характерный звон говорят сами за себя.
- Привет, солнышко. Ты уже дома?
Нет, я в параллельной Вселенной, которая, словно издеваясь, забирает именно то, что было таким родным и важным.
- Привет, - отзываюсь глухо, привалившись шле-чом к стене. - Да, уроки закончились три часа назад.
Он кивает и снимает грязные кожаные туфли, безжалостно наступая на пятки. Его волосы взлохмаче-ны, лицо опухшее, а кожа вокрут рта шелушится, собираясь белыми катышками. С болью в сердце признаюсь себе, что мне совершенно не нравится этот человек. И дело не только в его внешнем виде, а в том, что это не он, не мой папа, которым я всегда восхищалась.
- Как дела в школе? - спрашивает он, шагая на кухню. - Все хорошо?
Следую за ним по пятам, удары сердца становятся все тише.
- Да, все отлично. Учителя больше озабочены одиннадцатиклассниками, поэтому нас не загружают.
- Это хорошо, - отвечает папа и ставит пакеты на стол.
Целлофан сползает, открывая горлышко бутылки с золотой пробкой, и я поджимаю губы. Папа замечает мой взгляд и шагает вперед, загораживая покупки спиной. Он тяжело вздыхает, снимает очки в тонкой
черной оправе и растирает пальцами и без того красные глаза:
- Лана, это все временно. Сейчас сложный период, но я обещаю, что скоро...
- .. все наладится, - заканчиваю фразу, которую слышу уже три месяца. - Я знаю.
- Если ты хочешь поехать к маме, я пойму.
Единственное, чего мне хочется, так это закричать что есть сил: возьми себя в руки! Опускаю голову, кровь приливает к голове и пульсирует в висках:
- Я сделала овощную запеканку из замороженной смеси, она в духовке.
- Поужинаем вместе?
Мне бы очень этого хотелось, но не уверена, что
вынесу еще хоть минуту.
- Я не голодна. Пойду вынесу мусор и сяду за уро-ки.
- Я мог бы и сам...
- Нет, - отрезаю я и хватаю наполовину заполненный черный мешок, - я все равно собиралась немного прогуляться.
- Тебе нужны деньги? На карманные расходы или?..
Поворачиваю голову и вымученно улыбаюсь: - У меня все есть, не волнуйся. Поешь, пожалуй-ста, и отнеси свои грязные вещи в корзину, вечером запущу стирку.
- Солнышко, ты не должна...
Не хочу ничего слушать, поэтому разворачиваюсь и как можно скорее бегу в коридор. Запрыгиваю в старые кеды и распахиваю дверь, выскакиваю на лестничную клетку и спускаюсь, считая ступени.
Сорок два, сорок один, сорок...
В наушниках звучит саундтрек к фильму «Интер-стеллар», который папа смотрел бесчисленное количество раз. Слов нет, но есть эмоция, и не одна.
Каждый раз, слушая этот трек, я чувствую что-то новое. Сегодня, например, полет в огромном пузыре в темной морской глубине. Неизвестность пугает, а неотвратимость вгоняет в печаль. Как же тяжело контролировать жизнь, а иногда и вовсе невозможно.
Смотрю на закрытую дверь комнаты - белая поцара-панная поверхность подсвечена желтым светом ново-годней гирлянды. Я пыталась создать подобие уюта в чужом и неприятном пространстве, но вышло, если честно, убого. За окном обволакивающая темнота, в руках телефон, на экране которого светится значок
загрузки мобильной игры. Приложение запускается, и не проходит трех минут, как в правом углу появляется значок о новом сообщении в личный чат.
Ребуська: «Наконец-то! *смайлики в виде взры-вов*»
Ребуська: «Я уже начала волноваться. Ты хоть бы предупредила, что пропадешь так надолго. Наша команда вылетела из топа!»
Тоби: «Простиииии... "рыдающие смайлики*
Столько дел навалилось, совсем не было времени»
Ребуська: «Хочешь сказать, что начала спать по ночам? Я исключаю тебя из нашего клана *смайлик нож*»
Тоби: «Значит, мне придется вступить в команду
Гора *смайлик с хитрой улыбочкой*»
Ребуська: «Только попробуй! Выбирай оружие, и погнали, вурдалаки ждут!»
Игра ненадолго отрывает от реальности. Сказочный мир, героиня с катаной в руках, и десятки вра-гов, разлетающихся в стороны. Время исчезает, музыка в наушниках заглушает мысли. Отыгрываем вместе с компаньонкой шесть партий, набирая очки в рейтинге, а после возвращаемся в переписку.
Ребуська: «Отличная катка! *смайлик в черных очках*»
Тоби: «Я прощена?»
Ребуська: «Мне надо подумать...»
Тоби: «Бусь, ну прости. Обещаю, что больше не буду исчезать *смайлик с жалостливым взглядом*»›
Ребуська: «Да я же шучу! Такие неудачницы, как я, не разбрасываются друзьями *сердечко* И я знаю, что тебе сейчас непросто. Как ты? Как отец?»
Тоби: «Ты не неудачница!»
Ребуська: «Это уже решенный вопрос, не увиливай от темы. Как дела дома?»
Бегло набираю лживое «все в порядке», фраза висит в окошке отправки и жжет глаза. Стираю сообщение и пишу правду. В конце концов, Буся един-ственная, с кем можно поговорить начистоту, потому что я не увижу ее жалости или осуждения. В этом главный плюс интернет-друзей.
Тоби: «Если честно, все плохо. У папы осталась всего неделя отпуска, а он все не просыхает»
Ребуська: «Может, стоит задуматься о переезде к маме?»
Тоби: «И оставить его одного? Мама в порядке, живет полной жизнью, а вот папа... Ему тяжело, он скучает, поэтому я нужна здесь, как напоминание о том, что у него все еще есть семья»
Ребуська: «Тоб, я понимаю, но не взваливай на себя всю ответственность. У нас есть не так много време-ни, чтобы побыть детьми»
Тоби: «В любом случае, я не хочу уезжать и менять Школу»
Ребуська: «Просто признайся, что это все из-за того симпатичного парня, который помог нам выиграть битву за замок* смайлик с хитрой улыбочкой*»
Тоби: «Симпатичного? Ты ведь даже не знаешь, как он выглядит смеющийся до слез смайлик*»
Ребуська: «Он пишет с жуткими ошибками и без знаков препинания! Он сто процентов красавчик!»
Тоби: «Интересная теория, расскажу ее подруге, она оценит. И, если тебе так любопытно, то мы с Лордом Северным просто друзья. Точнее, старые и не особо поддерживающие связь знакомые, которым при-ходилось проводить в детстве слишком много времени вместе, пока их мамы обсуждали последние сплетни смайлик закатывающий глаза*»
Ребуська: «Но ведь он тебе нравится сердечко *»
Тоби: «Это в прошлом. У нас все равно ничего бы не вышло»
Ребуська: «Значит, есть кто-то еще?»
Тоби: «С чего ты взяла? Если верить твоей тео-рии, то я страшная зубрилка, раз пишу без ошибок, а значит, никакой личной жизни, пока не стукнет восемнадцать и клиники пластической хирургии не откроют для меня свои двери»
Ребуська: «Перед „пока" запятая, следовательно, ты богиня красоты *улыбочка*»
Тоби: «Ладно, ты меня раскусила. Я прекрасна, как
Кендалл Дженнер, но это не помогает мне завоевывать сердца»
Ребуська: «Значит, все еще впереди" подмигиваю-щий смайлик* Тоб, сорян, но мне уже пора. Мама грозится выбросить роутер в окно, если я не уберу телефон. Спокойной ночи *золотое сердце*»
Тоби: «Спокойно ночи, Буся. И спасибо красное сердце*»
Сворачиваю диалог и просматриваю историю переписок. Ник «Лорд Северный» находится в самом низу и светится зеленым, а это значит, Сева в Сети.
Все еще играет по ночам, как и раньше. Мы не общались с прошлой весны, и будет странно, если я напишу ему посреди ночи глупое «Привет. Как дела?». Нажимаю на кнопку блокировки, экран гаснет.
Желтые лампочки гирлянды медленно мигают, а сердце сжимает холодная ладонь тоски. С одной сто-роны, я скучаю по нашим веселым перепискам, а с другой... Сева очень изменился за последние пару лет, это уже не тот милый мальчик, который с удовольствием листал вместе со мной комиксы и делился кислыми мармеладками. Помню, как мы случайно встретились в начале лета, он был в компании дру-зей, а я гуляла по старому району, не желая смотреть на то, как мама собирает вещи. Сева тогда сделал вид, что мы незнакомы. Вот так люди и вычеркивают тебя из жизни. Мама сделала это с папой, а Сева со мной. Наверное, у них были причины. Наверное, им так лучше. А значит, нет ничего вернее, чем отпускать тех, кто не хочет быть рядом.
- Фух! - шумно выдыхает Катя и кладет передо мной на парту раскрытый блокнот. - План второго шага окончен. Все ниточки сведены, сюрпризов быть не должно. С последней встречи прошло шесть дней,
Елисей уже должен был остыть.
- Ты можешь говорить тише? - Я прикрываю блокнот рукой, чтобы ни один из любопытных носов одноклассников не смог в него залезть. - И называй его - объект.
- Ты какая-то нервная, - серьезно говорит Катя, - все в порядке?
- Да, просто не выспалась, - отвечаю я спокойнее и внимательно читаю новый план, расписанный по пунктам. - Кать, у меня только один вопрос...
Рядом с блокнотом падает тетрадь в черно-белую полоску. Поднимаю голову, и Катя игриво подерги-вает бровями. Открываю новенькую тетрадь, стра-нищы в клетку пусты.
- Она такая же, как у него? - уточняю я.
- Да, - гордо отвечает Катя. - В прошлую пятницу я специально не сдала свою тетрадь на биологии и пришла в конце дня, чтобы влезть в шкаф Евгении Викторовны.
- Но как ты?..
- Поиск по картинке. Сфоткала и нашла магазин, где ее можно кушить.
- Все это, конечно, хорошо, но...
- Ты снова во мне сомневаешься?
Не в ней. После шоу в кинотеатре, по указке Кати, я избегала Елисея в школе. Это было нетрудно, ведь мы знаем все его обычные маршруты и расписание, но один раз я все-таки прокололась. Меня отправили за журналом на геометрии, и мы с Елисеем столкну-лись в пустом коридоре. Я сделала все по правилам, посмотрела на него с сожалением и опустила голову, а он... развернулся и пошел в обратную сторону!
- Не слишком ли это рискованно, Кать? Что, если он не поверит и психанет?
- Кто не рискует, тот не целуется с красавчиками.
- По-моему, эта поговорка звучит иначе.
- Я писатель, я так вижу, - ухмыляется Катя. -
Лана, брось, все получится. Евгения Викторовна поль-зуется своей системой в каждом классе. Уроки проводит устно, а конспекты по параграфам учебника задает домой. У всех нас есть отдельные тетради, и мы приносим их в пятницу на проверку, так?
Киваю, перебирая пальцами тонкие листы.
- Тетради лежат в шкафу в кабинете биологии, и обычно мы забираем их после выходных самостоятельно в конце урока, ведь во время занятия Евгения Викторовна не разрешает ими пользоваться. То есть каждый хватает свою, запихивает в портфель, и все.
Нам ведь даже оценки за конспекты не ставят, только галочки, значит, и внутрь заглядывать необязательно.
Вот ты на что смотришь: на подпись или обложку? - Ну-у-у... на обложку. Все мои тетради со звезда-ми, поэтому...
- Вот именно, схватила и пошла! Я все проверила, тетрадь объекта подписана с внутренней стороны, то есть вероятность того, что он ее даже не откроет, гигантская.
- Вероятность должна быть в процентах.
- Не нуди, - отмахивается Катя. - У нас биология во вторник третьим уроком, у объекта тоже, но шестым. Если мы поменяем ваши тетради, то объект заметит это тогда, когда его тетрадь будет уже у тебя, или не заметит вовсе. Ничего подозрительного: стопки перепутались, и ты взяла случайно не свою тетрадь. С кем не бывает? В этот же день у объекта курсы по информатике, на них он ходит без Вити и Ромы, а это значит, вы сможете поболтать наедине.
- Звучит и правда неплохо. - В душе загорается азартный огонек. - Как ты вообще до этого додума-лась?
- Мне помогали вдохновение, смекалка и наставник по прокачке внутреннего творца, - радостно отвечает Катя. - А теперь садись переписывать кон-спекты, я их для тебя уже сфоткала. И старайся, пожалуйста. Если объект откроет твою тетрадь, то должен увидеть красивый почерк, а не наскальную живопись.
- Вообще-то у нас сейчас «ОБЖ». Я не могу пропустить подробный разбор инструкций по поведению в чрезвычайных ситуациях.
- Что бы ни случилось, становись в дверной проем и звони в службу спасения.
- А если укусила змея?
- Укуси ее в ответ. Пусть знает, каково это.
Я на позиции, настрой боевой, решимость на мак-симуме. Пришло время шага номер два. Выглядываю из-за угла, к двери кабинета информатики лениво подтягиваются одиннадцатиклассники, но Елисея пока не видно. Достаю из кармана телефон и в черном экране рассматриваю свое отражение. Скорее бы уже перейти к пятому шагу, я скучаю по привычному макияжу. Мне удалось отвоевать у Кати только кон-силер, румяна и тушь для бровей. Может, Елисей поэтому от меня и шарахается? Кто захочет общаться с домовенком? А тем более влюбляться в него!
«Он должен видеть в тебе индивидуальность, а не километровые стрелки». Но что, если стрелки - часть моей индивидуально-сти? Какая вообще разница: с макияжем или без? Как можно судить человека только по внешности? В мире существуют сотни серийных маньяков приятной наружности и столько же неказистых гениев и аль-труистов. Внешняя оболочка ничего не значит, если внутреннее наполнение отсутствует или сгнило до последней частички души. Но план есть план, и если в книгах героини не красятся, то я, так уж и быть, отыграю эту роль, как положено.
Мобильник оживает, но имя на дисплее быстро остужает пыл. Отклоняю входящий вызов от мамы функцией ответа сообщением «перезвоню позже».
Вспоминаю утреннюю сцену: невнятное бормотание папы закладывает уши. Это все из-за нее. Он никогда не был таким, а теперь...
Сообщение ударяет вибрацией в пальцы, пробегаю взглядом по короткой фразе:
Командир Карпова: «Готовность пять секунд»
Избавляюсь от посторонних мыслей и считаю про себя. Один, два, три... Выхожу из-за поворота, и в этот же момент в коридор входит Елисей. Голова опу-щена, руки в карманах темных брюк, которые, по всей видимости, благополучно отстирались. Десять косарей, десять косарей... Немного «Доси» и «Ласки», и проблем нет.
- Эй! - окликаю его я, пристраиваясь рядом.
Елисей упрямо делает вид, что оглох, и шагает дальше, набирая скорость. Тянусь к его предплечью, чтобы задержать, и едва мой пальцы касаются гладкой ткани рубашки, Елисей отдергивает руку так рез-ко, будто его только что обожгли. Сжимаюсь под натиском гневного напряжения, испуганно глядя в потемневшие глаза сквозь пряди упавшей на лицо челки.
- Извини, - тихо выдавливаю я и выставляю открытые ладони перед собой. - Я всего лишь хочу вернуть тебе тетрадь и забрать свою.
- Ты что-то перепутала, - бросает он и возобновляет движение.
«В этот раз ты должна быть дружелюбной и рас-терянной. Можешь пошутить и сказать о том, как все глупо вышло. И улыбайся! Только не переборщи, скромно и сдержанно, будто он тебя немного пугает, но не настолько, чтобы перестать быть милаш-кой», - слышу в мыслях наставления Кати.
- У тебя сегодня была биология? - стреляю вопросом Елисею в спину и как можно скорее достаю из рюкзака вещественное доказательство.
Он замирает и нехотя оборачивается:
- Моя тетрадь у меня.
- Да? Тогда открой ее, потому что я более чем уве-рена, что меня зовут не... - опускаю взгляд и зачитываю подпись на внутренней стороне обложки: -
Елисей Ли.
Он сбрасывает с плеча рюкзак, ныряет в карман и достает тетрадь с конспектами, которые я переписы-вала вчера целых три часа. Раскрывает ее и перелистывает страницы. Его длинная челка вновь служит защитой, как же хочется подойти и убрать волосы с его лица. Отрастил занавески, теперь ходи и гадай, что у него на уме. Пользуясь короткой заминкой, под-бираюсь ближе и тарабаню заготовленную речь:
- Одноклассники свалили несколько стопок в шкафу Евгении Викторовны. Кто же знал, что у нас с тобой тетради с одинаковыми обложками? Я не сразу заметила, что взяла чужую. Так глупо все вышло.
- Глупость - твое второе имя.
Задерживаю дыхание, не выпуская наружу несколько неприличных вторых имен для него. Быть милой и веселой, да, Катя? Как?!
- Мог бы сказать спасибо за то, что я решила ее вернуть, а не сделала домик для морской свинки.
- Могла бы вернуть ее в кабинет биологии.
- Как раз собиралась, но увидела тебя и...
- Ладно, - отрезает он. - Давай сюда.
Нет, слишком быстро, дружок. Не на той ноте закончили. Как рассмешить камень, никто не знает?
Отвожу руку с тетрадью назад, прижимая ее к шечу.
- Предлагаю одновременный обмен заложниками, я тебе не доверяю, - с улыбкой говорю я.
Внимательно смотрю на губы Елисея, чтобы заметить хоть какой-то проблеск веселья, но все впустую.
Он молчит, а по ощущениям громко шлет меня куда подальше. Боевой настрой прячется в стыках наполь-ной плитки, оставляя лишь раздражение, которое говорит вместо меня:
- Боже, да я просто пытаюсь разрядить обстанов-ку! У тебя такой вид, будто ты готовишься к войне миров! За ситуацию в кино я уже сто раз извинилась, а это... - трясу тетрадью, - случайность!
Елисей склоняет голову, сохраняя напряженное молчание. Отсутствие его реакции так злит, что я перестаю себя контролировать и забываю о правилах.

- Какой же ты... - говорю я, скривившись. - Зна-ешь, если я могла бы вернуться в прошлое, то еще и ведро попкорна тебе на голову вывернула. И мне пле-вать, генерал ты, король или еще черт знает кто! Это не дает тебе права ставить себя выше других!
- Закончила? - спокойно спрашивает Елисей.
- Да! - Впечатываю тетрадь ему в грудь.
Он ловит ее, придерживая ладонью, и выдыхает грозно:
- Не делай так больше.
Тянусь за своей тетрадью, но Елисей отводит руку в сторону.
- Верни! Иначе я подкараулю тебя где-нибудь с двухлитровой бутылкой газировки и устрою шипя-щий душ.
- Ты меня услышала?
- Ой, только не надо меня пугать, ладно? Дума-ешь, стал генералом и сразу... - замолкаю, прикрывая глаза, и проглатываю желчь, которая появилась совсем не из-за Елисея.
«Милая. Веселая. Нежная».
И все это не обо мне. Слишком занесло.
- Слушай... - вздыхаю я, - прости, у меня был дурацкий день. Много дурацких дней, если честно. Я не хотела тебя...
- Держи, - говорит Елисей, протягивая мою тет-радь.
Черт! Кажется, я все испортила. Забираю несчастную тетрадку и представляю, с каким разочарованием на меня будет смотреть Катя, слушая доклад.
Поспешно разворачиваюсь, чтобы трусливо сбежать с поля боя, где потерпела оглушительное поражение, и делаю пару шагов к лестнице, как вдруг слышу громкое и пронзительное:
- Света!
Оглядываюсь, прижимая подбородок к плечу.
- Все зовут меня Лана, - привычно поправляю я.
- Кабинет психолога в другой стороне... - Елисей приподнимает уголки бледно-розовых губ и добавля-ет: - Лана.
Он опускает голову и скрывается за дверью кабинета информатики. Ошарашенно хлопаю ресницами, прежде чем сдвинуться с места. Мне показалось?
Всего на мгновение, на долю секунды, но он... улыб-нулся? Может быть, я не совсем проиграла, просто противник достаточно силен? Мне срочно нужно мнение специалиста.
Катя вручает мне большую чашку кофе со сливками и хватает пару шоколадных конфет из корзин-ки, стоящей посередине кухонного стола.
- Идем, - говорит она, кивая на дверь.
- Может, лучше на кухне посидим?
- Не парься, Лана, мама до шести на работе.
- И все равно не стоит рисковать. Я не хочу получить новый запрет на посещение вашей квартиры.
Подруга садится на соседний стул и усмехается:
- Иногда мне кажется, что ты боишься ее больше, чем я.
- Ты ее боишься? - удивленно спрашиваю я. - Она тебя?..
Катя ставит чашку на стол, проигнорировав проб-ковый подстаканник, и разворачивает конфету:
- Знаешь, я все чаще думаю о том, что лучше бы она и правда меня лупила, чем мучила нотациями.
- Не говори так.
- Почему? Мы с ней совершенно полярные, но она все пытается вылепить из меня маленькую копию себя, а я этого не хочу. Не хочу, понимаешь? Мне не нравится эта стерильная чистота, не нравится брокколи и документальные фильмы. Я другая! Неужели это так плохо?
- Конечно, нет. Уверена, со временем...
- Она поймет? - иронично хмыкает Катя. - Этого никогда не случится, разве что с неба спустится сам Создатель и скажет, что она не права. Я уже морально готовлюсь к тому, что перестану общаться с родителями, когда мне исполнится восемнадцать.
- Ты пробовала говорить с ней, объяснить?
- Думаешь, она слушает? Да если бы отец не отку-пался от меня книгами, я уже давно вышла бы во двор через балкон. Все говорят, что родители хотят, как лучше, но никто не уточняет, что они хотят этого для себя, а не для тебя.
Вспоминаю о пропущенном звонке матери и
тянусь за конфетой:
- Люди - эгоисты. В первую очередь мы все живем для себя.
- Вот именно! И я хочу, чтобы у меня было хоть немного личного пространства. Творческий беспорядок в комнате, десять кружек из-под чая на столе.
Клянусь, когда я перееду, то буду есть китайскую лапшу пальцами, сидя прямо в постели.
- Это уже за гранью, - хихикаю я.
- Это - моя мечта. Ну и еще написать бестселлер, конечно. Давай рассказывай, как все прошло с Елисеем?
Кружки пустеют, на столе появляется горка фан-тиков. Смакую остатки сладкого кофе и молочного шоколада и смотрю на Катю, витающую в своих мыслях после моего доклада.
- Эксперимент провален? - с сожалением спрашиваю я.
- Даже и близко нет, - говорит она и поднимает-ся. - За мной, агент Гришковец.
Перебираемся в ее комнату, я сажусь в крутящееся компьютерное кресло, а Катя запрыгивает на кровать и тянется к книжным полкам. Она проводит пальцами по корешкам и берет несколько книг, садится по-турецки и раскладывает их перед собой.
- Кать, он пуленепробиваемый, - говорю я и отталкиваюсь ногами от пола, раскручивая стул.
- У нас есть танковые пушки, но для них еще не время, - с непоколебимой решительностью отвечает она. - Это всего лишь второй шаг, дальше больше. Ты ведь сказала, что он тебе улыбнулся, а это...
- Я не уверена. Он, скорее, посмеялся надо мной, а еще отправил к психологу. Он считает меня ненор-мальной!
- Это неудивительно.
- Вот спасибо!
- Лана, ты вызываешь у него эмоции, и это уже половина победы. Эмоции - залог симпатии. Как думаешь, работает принцип от ненависти до любви?
- Понятия не имею. Ты же у нас эксперт в любви, а не я.
- Изначально нужен крючок, за который могут зацепиться мысли о тебе, и ненависть - один из них.
Это уже почти любовь, такая же сильная встряска, которая заставляет тебя думать о человеке, говорить с ним, касаться его...
- Кулаком?
- Поубавь скепсис и послушай. Если повернуть выключатель и вставить в череду негативных эмоций одну позитивную, она повлияет на все. Показатели не изменятся, останутся так же высоки, но изменятся чувства. Я читала об этом сто раз, как один разговор переворачивал привычный мир, как один поцелуй превращал врагов в пару. Это зернышко прорастает долго, но из него получаются прекрасные цветы.
Есть, конечно, замечательные истории о любви с первого взгляда, где герои преодолевают множество пре-пятствий, чтобы остаться вместе, но в жизни такое не подстроишь. Мы ведь не боги. А вот постепенное развитие влюбленности - запросто!
- То есть мы не сдаемся?
- А ты этого хочешь?
Неуверенно пожимаю плечами, не находясь с ответом. Катя заглядывает в мобильник и пару раз бьет пальцем по экрану, а после кладет его обратно на кровать. Поднимает голову и долго смотрит мне в глаза, прежде чем задать следующий вопрос:
- Скажи, что ты сейчас думаешь о Елисее?
- А это обязательно?
- Мы должны отслеживать и твои изменения тоже, в этом суть эксперимента.
Поворачиваюсь к подруге спиной, за тонкими занавесками без единой складки виднеется синее небо. Размышляю пару мгновений и отвечаю максимально честно:
- Меня раздражает его напыщенная надменность и отчужденность. Словно ему плевать на все, словно он считает себя самым крутым, а все остальные просто мелкие мушки, от которых он брезгливо отмахи-вается. Он, не задумываясь, бросает острые обидные фразы, и я не понимаю, как с ним вообще кто-то может общаться. А еще его челка... Это же просто кошмар!
- Чем же тогда он нравился тебе все это время?
Ты сейчас не сказала ничего нового.
- Наблюдать со стороны всегда легко. Пока мы не столкнулись лично, он казался просто загадочным и немного мрачным. И он мне не нравился в прямом смысле, но был интересен. Как образ, как персонаж.
- Ты считаешь его красивым?
- Больше да, чем нет. Худые и высокие в моем вкусе.
- А лицо?
- А что с ним? Лицо как лицо. Прыщей нет, уже плюс.
- Что насчет глаз?
- Намекаешь на его национальность?
- Да.
- Никогда не придавала этому значения.
- Кстати, ты не знаешь, кто он именно?
- Нет. Скорее всего, в нем смесь, и это может быть все, что угодно, от казаха до японца.
- А как с чувствами, Лана? Как ты себя ощущаешь рядом с ним? - Честно? Глупо. Как будто стучусь лбом в бетон-ную стену.
- Это все?
Растираю нос пальцами, ощутив щекотание призрачных снежинок. Я бы ни за что не запомнила тот день, если бы не свалилась на целую неделю с жуткой ангиной после детской снежной войны. Это был он, я точно знаю. Высокая женщина в длинном пальто громко выкрикивала: «Елисей! Елисей!» Прошло уже пять лет, но что могло так сильно его изменить?
Почему Елисей больше не улыбается так, как тогда?
Что случилось с тем пухлым и задорным мальчиш-кой?
- Все, - тихо отвечаю я и разворачиваюсь на сту-ле.
Книги перед Катей раскрыты, и она водит пальцем по строчкам, перескакивая с одной на другую.
- Нам нужно продумать третий шаг, - бормочет она. - Репетиторство? Не то. Общий урок? У нас такое не прокатит. День рождения брата? Лана, у тебя есть брат?
- Насколько я знаю, нет, но даже если и был бы... чем бы он помог? В близкий круг Елисея так просто не пробиться.
- Тоже верно. Может, тебе подружиться с Верони-кой?
- Предлагаешь мне еще и ее завоевывать?
Катя поднимает одну из книг и листает страницы:
- Нам нужна встреча вне школы и без его друзей.
Что-то неожиданное. Жаль, что он ничем не увлека-ется.
- Почему же? Он отлично портит людям великие открытия.
- Это мы еще посмотрим. - Катя откладывает книгу и берет в руки телефон. - Торговый центр, рынок, парк, ветеринарная клиника, балетная студия.
Не хочешь заняться балетом?
- Это ты к чему?
- К тому, что единственный вариант выцепить
Елисея одного после школы - это прокатиться с ним в одном автобусе до дома. И для этого тебе нужно правдоподобное прикрытие.
- Что-то я не уверена...
- Ты ни в одном из моих планов не была уверена, но... получилось же! Доставай блокнот, сейчас все распишем.