Яблоко раздора
Частые задания теперь скорее радовали, чем раздражали. Если вообще так можно было сказать... Казалось, что такое радость Даби уже давно забыл. Зато прекрасно вспомнил, каково на вкус одиночество. Даже со всей Лигой Злодеев рядом с собой... оно снова сопровождало его по пятам. Он сам для себя решил, что будет держаться в стороне от окружающих. Какой вообще теперь смысл... если рядом с ним нет любимого человека. Тога иногда всё ещё пыталась заговорить с ним... и зачем, парень искренне не понимал. От этого становилось только больнее. Ему так точно. Каждый раз, когда она пытается говорить с ним, словно бы ничего и не было... у парня всё внутри болезненно сжимается и скручивается. Снова видеть эти янтарные глаза так близко... после того, как они так предали его... невыносимо больно. До безумия больно. Так больно вообще бывает? Поэтому в штаб возвращаться не хотелось. Совсем. Если раньше он всегда знал, что его там ждёт любимая девушка, ждёт его семья... был хотя бы какой-то смысл. А сейчас? Сейчас уже нет никакой разницы. И если бы не его собственная цель... давно бы ушёл. Ушёл, чтобы не видеть этих предательских янтарных глаз. Которое, казалось, почти что совсем не печалятся о случившемся.
"Как я вообще мог... настолько ошибаться в тебе?"
Подходя к штабу Лиги Злодеев, парень вдруг услышал детский плач. Немного замедлившись, Даби прислушался. Похоже на... плач Сакуры. Та самая маленькая девочка, которую Тога где-то украла и притащила в Лигу Злодеев под предлогом, что она "хочет ребёночка". Они с Химико были очень даже хорошими приёмными родителями для неё... но какая теперь разница? Если... они больше не семья...
Плач становился громче, со всхлипываниями и даже лёгкими вскриками. Невольно у Даби что-то сжалось в груди. Всё же, он успел привязаться к этой девочке... И так просто развернуться и уйти, пока она плачет, он никак не мог. Даже если и хотелось. Хотелось просто уйти, убежать не оглядываясь, чтобы не слышать, не думать... но, казалось, у него просто не хватает сил на это. Нехватает духу. Даже не смотря на то, что он, казалось, уже давно лишён всяких теплых чувств и эмоций... после предательсва Тоги так точно. Однако... Сжав кулаки, парень сделал несколько резких шагов, выходя из-за поворота, прямо на встречу плачу малышки. Развернувшаяся перед брюнетом картина заставила его остановиться на пару секунд, легко нахмурив брови: маленькая светловолосая девочка в страхе вжималась в стену, прижимая к груди любимую игрушку в виде мишки, пока над ней со злобной ухмылкой нависал какой-то злодей, угрожающе вытянув к ней руку с ножом. Не медля ни секунды, Даби оттолкнулся от земли, пролетая пару метров вперёд с помощью огненного рывка, и, воспламенив руку, сжал кулак, с силой ударив мужчину в висок. Тот издал истошный крик от загоревшейся кожи и волос, отшатываясь назад, отчаянно метаясь, стараясь потушить себя. Но кричал он всё равно не долго: волна белого пламени, накрывшая уже всё тело злодея, заставила его упасть на землю и замолчать. Навсегда, на этот раз.
Тряхнув дымящейся рукой, Даби перевел взгляд на всё так же вжимающуюся в стену девочку, что сквозь слёзы испуганно смотрела на него. Дрожащим голосом она смогла выдавить только облегчённое "папа!", и сразу же накинулась на брюнета, крепко сжимая его пояс в объятиях. На пару секунд Даби застыл в лёгком удивлении, смотря куда-то перед собой. Всё ещё... "папа". От такого простого, но уже родного слова он вновь чувствует пронзающую всё тело жгучую боль. Она всё ещё зовёт его так... даже не смотря на то, что Тога так запросто променяла. Променяла на Шигараки... Но если раньше от этих слов девочки становилось радостно... то сейчас только невыносимо больно. Больно, ведь он уже не имеет никакого права считать её своей дочерью... ведь так? К тому же... она будет только мешать и путаться под ногами в достижении его собственной цели. Будет только балластом... Как отчаянно пытался убедить брюнет сам себя сейчас. Но просто взять и оттолкнуть девочку он не мог. Как бы не старался убедить себя, что она ему не нужна, что будет лишь обузой... это не работало. И от её ипсгуанного плача что-то всё ещё болезненно сжималось в груди. Сжималось и не отпускало. Не давало ему просто взять и уйти. Почему ноги словно бы перестали слушаться его... И какая-то неведомая сила просто не даёт так жестоко поступить с тем ребёнком, которого он, как оказалось, всё ещё любит... который уже успел стать родным для него.
Девочка всё ещё плакала, крепко сжимая пояс парня в объятиях. Сжав в кулак его пальто, свободной она всё так же держала небольшого мягкого мишку, крепко стиснув его лапку пальцами. Уткнушвись в его живот, она продолжала плакать, издавая лёгкие всхлипы, дрожа от страха, который никак не отпускал её. Наконец опустив взгляд на неё, Даби медленно, осторожно приобнял малышку, касаясь её затылка ладонью, нежно поглаживая по серебристым волосам.
- Тише, Сакура, успокойся... — тихим голосом проговорил Даби, успокаивающе гладя девочку. — Его уже нет. Он больше тебя не тронет. Всё хорошо...
Она ничего не ответила, продолжая плакать, прижимаясь к парню, словно он был её последним спасением. Последней надеждой.
С лёгким вздохом плавно опустившись на корточки перед девочкой, Даби крепче сжал небольшое хрупкое тело в объятиях, крепче прижимая малышку к себе, стараясь успокоить её.
- Ну, тише... — с непривычной для себя нежностью прошептал брюнет на ухо девочки. — Всё хорошо. Тебе уже ничего не угрожает. Слышишь?
В знак согласия лишь лёгкий кивок вместе со шмыгающим носом. Издав ещё один лёгкий вздох, Даби вновь коснулся серебристых волос на затылке, легко поглаживая те, смотря куда-то перед собой, стараясь успокоить беспрерывный плачь. Когда это уже начало получаться, он едва отстранился от Сакуры, глядя во всё ещё влажные, но как всегда очень красивые глаза. Стараясь придумать, как можно успокоить малышку, Даби вдруг выпрямился, беря девочку на руки, прижимая её к себе.
- Ну, хватит плакать... Идём лучше со мной. — плавно развернувшись в нужном направлении, Даби неспешно направился куда-то вперёд, пока маленькая Сакура в лёгком непонимании смотрела на брюнета, хлопая большими глазами.
- Папа?... Куда мы идём?... — снова лёгкое шмыганье носом. Но, кажется, она уже почти успокоилась.
- Подожди. Сейчас увидишь.
Дойдя до немноголюдной улицы, парень остановился недалеко от выхода из полутемного, прохладного переулка, наклоняясь вниз, осторожно опуская девочку на землю.
- Постой здесь минуту. Я сейчас вернусь, — и, с этими словами, парень взялся за воротник своего пальто, прикрывая тем лицо, насколько это было возможно, выступая на улицу, торопливо идя куда-то вперёд по тротуару. Малышка только в лёгком непонимании моргала, смотря в спину брюнета, крепко прижимая любимого мишку к себе. И что он задумал... Думая об этом, девочка уже практически полностью успокоилась. Названый папа всегда очень легко мог помочь ей успокоиться и почувствовать себя в безопасности. Он никогда не делал ей ничего плохого, не обижал, не повышал голос... поэтому она всегда без задней мысли доверяла ему. Как и сейчас. Поэтому послушно стояла на месте, как ей и было велено, в молчании наблюдая за следующими действиями брюнета.
Пройдя немного вперёд, стараясь не привлекать слишком много внимания, Даби быстро схватил большое красное яблоко, идя мимо прилавка с фруктами, торопливо пряча то в карман. Без лишних движений идя дальше, он торопливо в ближайшем же переулке. Наблюдая всю эту сцену Сакура только в непонимании склонила голову набок, уже даже забыв шмыгать носом, когда уже спустя пару секунд за её спиной раздались шаги. Она сразу же тревожно обернулась на звук... но быстро расслабилась, видя перед собой знакомую фигуру. Подойдя к ней, Даби вновь присел на корточки, доставая из кармана сочное яблоко, протирая то о рукав своего пальто, протягивая девочке.
- Держи. Ты же очень их любишь.
- Спасибо, папа! — она даже легко улыбнулась, хватая яблоко обеими руками, засовывая медвежонка под подмышку. Легко повертев то в ладонях, она сразу же со звучным хрустом откусила большой кусок, с удовольствием уминая фрукт за обе щеки. Наблюдая за ней, брюнет даже смог едва заметно приподнять уголки губ, вытянув руку к девочке, трепая её по длинным волосам.
- Осторожно. Не спеши так. Жуй хорошенько.
Девочка только успела кивнуть, как за спиной Даби раздавался взволнованный возглас:
- Сакура! — узнав знакомый голос, Даби сразу же едва прищурил глаза, выпрямляясь, быстро оборачиваясь. И, к сожалению, он не ошибься. Тога... её голос он бы уже ни с чем не спутал. Даже если бы захотел. Брюнет безэмоционально посмотрел на девушку, засовывая руки в карманы брюк.
- Сейчас же иди сюда! — скомандовала блондинка, опасливо поглядывая на Даби. Тот проводил взглядом послушно подбегающую к названной матери девочку, после поднимая тот и на саму Тогу.
- Что ты сделал? — она легко прищурила глаза, прижимая Сакуру к себе, пока та глазами полными непонимания смотрела на родителей. — Ты угрожал ей?
В ответ на это брюнет лишь легко фыркнул.
- Как будто мне больше заняться нечем...
- Мама, не говори так! — подала голос уже Сакура. — Папа хороший! Он угостил меня яблоком!
- Яблоком?... — она опустила глаза на девочку, после чего снова перевела недобрый взгляд на парня. — Ты его отравил, да?
- Зачем мне это? — приподнял брови брюнет. — Оно же не для тебя.
Не удержавшись, съязвил Даби. Хотя мысленно уже проклял себя за это. Что он вообще... Но было уже поздно. И, кажется, Тога удивилась не меньше. Она даже замерла на пару секунд, просто моргая, не отрываясь смотря на парня. Тот, в свою очередь, холодно смотрел на неё, пока сердце с каждой секундой начинало стучать всё быстрее, а в голове начали проносится одна за другой мысли, какой же он идиот.
-...что ты сказал? — наконец, тишину снова разрезал высокий, но сейчас даже немного тихий голос Тоги.
- Что слышала, то и сказал, — вновь холодно отрезал Даби, пожимая плечами. От болезненно чувства, как в грудь словно бы вонзается ещё один нож от собственных слов, он едва прищурил голубые глаза, не отводя взгляда от блондинки. Забавно... он только что хотя бы ненадолго забыл о всей боли и грусти, пока с ним рядом была Сакура... а сейчас это всё вернулось с новой силой. И... из-за него самого. Дурак...
-...ты... ты желаешь мне смерти...
- Надо же... Догадалась наконец, — невольно парень с силой сжал кулаки в карманах брюк, не отрываясь глядя на девушку, стараясь не выдавать чувство давящей со всех сторон боли, что с каждым новым словом словно бы накрывала с новой силой. Почему он просто не может взять и остановиться... прикусить язык. Лучше вообще сейчас откусить его, лишь бы снова не сказать какую-то очередную глупость, а потом мысленно проклинать себя за это, задыхаясь от гудящей где-то в груди несноснлй боли.
-...ты меня не любишь. — наконец изрекла Тога, прищурив кошачьи глаза, крепче прижимая маленькую Сакуру к себе, пока та в удивлённом непонимании смотрела на папу, что буквально минуту назад был таким добрым и заботливым. Почему всё внезапно так изменилось...
Тем временем Даби, едва перебарыввя разрывающие на части противоречивые чувства, бурей бушующие внутри него, борясь с собственной упрямостью с одной стороны и болью с другой, сквозь буквально ощущаемую физическую боль смог выдавить из себя одно единственное слово, брошенное с таким холодом и безразличием:
- Нет.
В этот момент внутри него что-то словно бы разбилось. Разлетелось на мелкие дребезги, болезненно врезающиеся куда-то под кожу изнутри, с нарастающим покалыванием и жжением словно зарываясь всё глубже. Но парень не двигался. Заставлял себя неподвижно стоять и смотреть в то ли удивлённые, то ли обозлённые глаза Тоги. Он даже и сам разобрать не мог... перед глазами всё плыло. Плыло от физической боли из-за собственных слов. Она, словно удав, с силой стягивала его грудь и горло, сбивая дыхание, затрудняя его, с силой сжимая всё внутри, заставляя чуть ли не физически чувствовать тошноту и холод где-то под кожей. В довершение ко всему... в голове один за другим проносились ругательства и на самого себя, проклятия за свою глупость. Упрямый баран... упрямый баран и полный идиот.
После молчаливой паузы примерно в минуту, ни говоря больше ни слова, Химико просто развернулась, и, взяв девочку за руку, в молчании ушла вместе с ней с ней, скрываясь где-то за поворотом. В звенящий тишине раздавалось только эхо их спешных шагов, но вскоре стихло даже оно. И для Даби, так и оставшегося неподвижно стоять на том самом месте, словно бы он даже и не мог двигаться, а только в молчании моргать, все фоновые звуки куда-то пропали. Превратились в ненужный белый шум, который он почти что и не замечал. В ушах отдавался только бешеный ритм собственного сердцебиения, а в голове все мысли слиплись в одну кашу, без умолку буквально крича "идиот!", "дурак!" Все вместе они создавали ужасную какофонию, сливаясь в громкий шум, от которого уже начала раскалываться голова. Но как избавиться от них... возможно ли вообще избавиться от них?
Издав протяжный усталый стон, Даби оперся спиной о стену позади себя, вытаскивая руки из карманов, касаясь тёмных волос, зарываясь в те пальцами, с силой сжимая их. Боль и сожаление накрыли его новой волной неприятных ощущений во всем теле. А в шумящей каше мыслей стали проскакивать вопросы "почему?", "зачем?" Пусть было так больно... пусть даже слова давались ему с трудом... но он продолжал говорить их. Продолжал... делая больно только себе. Он ведь отлично понимал, что всё, что он говорит – неправда, приносящая боль ему самому. Так зачем?... Это всё... всё это глупое баранье упрямство, доставшееся ему в подарок от любимого папаши. Даже сейчас этот урод отравляет его жизнь... Но, в любом случае, было уже слишком поздно. Можно бесконечно проклинать отца за его грехи... и так было явно проще. Но осознание того, что он сам во всём виноват, всё равно прорезалось даже через затуманенное болью и сожалением сознание. Казалось, сейчас это было единственной трезвой мыслью в его голове... и от этого становилось только хуже. Основание того, что теперь уже всё никак не вернуть назад... да и зачем? Может... может теперь Химико хотя бы перестанет пытаться поговорить с ним.
"Может... будет даже проще, если она просто забудет обо мне. И даже не будет вспоминать... Если ей... просто станет всё равно". — эти мысли давались ему явно с трудом. Буквально с болью проговаривая их у себя в голове, Даби стиснул зубы, опуская голову, тяжёлым, болезненным взглядом смотря куда-то вперёд. Сожалеть о содеянном уже в любом случае не имеет смысла... и страдать об этом тоже. Всё равно... назад уже ничего не вернуть. Ни его слов... ни их прежней, страстной любви. Никогда.