Мои соседи
В документах градостроителей значится, что мой дом был построен сто лет назад, как «временное бунгало для эвакуированных из затопленных паводком деревень». Я знаю об этом потому, что мои соседи, вызывая аварийную службу (из-за протекающей крыши или проваливающегося пола) кричали так громко, что дребезжали стекла.
Да, наш дом уже не очень-то пригоден для жилья: старые трубы все время протекают, а новые не ставят, из-за осыпающихся стен. По этой же причине не меняют окна на столь популярный везде пластик. Так что зимой здесь гуляют сквозняки, шебурша пыль в темных уголках коридора. Любой звук, шорох, становится достоянием всего дома.
На втором этаже живет Семья. Она вызывает у меня, мягко говоря, противоречивые чувства.
Отец Семьи появляется редко, а когда это все-таки происходит, быстро ест и ложиться спать. По его словам, он: «очень много работает, и у него нет сил». Тщедушный, с поникшими плечами и лицом. С руками-веточками, которые безвольно качаются при ходьбе, еле-еле доволакивая до кухни пакет с продуктами и рабочий портфель. Когда он выпивает, то рассуждает о лучшем благе для всех. Но он безвреден.
Мать Семьи говорит, что всё держится на ней. Вероятно, когда-то она действительно руководила хозяйством: регулярно убирала и готовила, но поняла, что на это не стоит тратить свое время. Поэтому иногда она просто заметала весь мусор в угол, варила пельмени, закрывала детей в комнате и завернувшись в засаленный халат, прилипала к экрану. Все менялось, когда она «выходила в люди», становясь чувственной ароматной блондинкой с пышными формами и кокетливым взглядом. Меня такие перемены всегда сбивали с толку.
Дети Семьи. Их всего двое, но шума и возни как от пятерых. Они всегда вместе и всегда что-то вытворяют. Их игры довольно жестоки: на днях Старший замотал Младшего скотчем, спрятал в шкафу и забыл. Поиски продолжались до позднего вечера. Младший отомстил через несколько дней, высыпав Старшему какой-то порошок в еду, вызвав тем самым жуткое отравление. Они постоянно дерутся и кричат. Дергают родителей и выводят из равновесия всех, кто случайно окажется рядом.
О том, как в квартире напротив ходит по кухне Отшельник, это я его так называю, слышит весь дом. По шагам мы знаем, что он еще живой, и довольно бодрый. А еще по тому, что к нему регулярно возят увесистые пакеты с едой из ближайших закусочных. Можно было бы подумать, что у него мусора выше крыши и какой-нибудь специфический запах. Это почти так, запах есть. Но мусор он выносит регулярно – правда, крадучись. Однажды, он вышел днем и столкнулся с Матерью Семьи. Она сразу же накинулась на него с расспросами, задушив любопытством и парфюмом. Просто ей было скучно, а тут новый человек. Теперь Отшельник предпочитает лишний раз из дома не выходить вовсе, странный он. Бабуля говорит, что он вампир, но вампиры – глупые сказки. Этот парень просто удалёнщик.
Бабуля – это другая моя соседка, она живет на первом этаже, под Отшельником. У нее всегда очень чисто и вкусно пахнет едой. Каждые выходные к ней приезжают внуки. А на каникулах и вовсе живут у нее месяцами. Бабуля всегда кормит их всякими деликатесами, вяжет для них шарфы и кукол, а перед сном читает сказки. Кусок земли, прилегающий к дому, Бабуля украсила цветами, а иногда выращивает там овощи. Однажды я утащил оттуда морковку, не смог совладать с собой, но потом несколько дней было очень стыдно, и я даже стеснялся к ней заходить.
В той же квартире живет огромный рыжий котяра. Это существо – истинное зло, по какой-то совершенной случайности, принявшее форму домашнего питомца, а не Разрушающего Вселенные Демона. Мерзкое зловредное животное каждый раз старается укусить или максимально болезненно расцарапать. Стоит мне только показаться в поле его видимости, он сразу выгибает спину, распушает шерсть, таращит глаза и истошно воинственно орет. Я еле успеваю от него скрыться. И все мои жалобы Бабуле ни к чему не приводят – она просто меня игнорирует, видимо не может поверить, что ее «Мусенька» Исчадье Ада.
Напротив Бабули живет Ветеран. Честно говоря, мне очень его жаль. Судя по его наградам, он был бравым солдатом, храбрым, сильным. Но стал старым и никому не нужным. Его кожа бугрится от шрамов и пулевых ранений. А когда меняется погода, он тихонько поскуливает от боли, пьет таблетки, водку и засыпает. Он и обычно-то мало ест – ветеранская пенсия, особо не разбежишься – а в такие дни и вовсе перестает вставать с кровати. Иногда он наблюдает за Бабулей в окошко, но если и разговаривает, то односложно и резковато. По ночам он часто вскакивает и либо бежит в туалет, либо выпивает стакан и снова засыпает много ворочаясь.
Гуляет редко, разве что в магазин, и приносит с собой один и тот же набор продуктов: «на что хватило». Ветеран выпивает с Отцом Семейства и тогда рассказывает о своих подвигах и тех частых случаях, когда он рисковал своей жизнью и превозмогал тяготы и невзгоды.
Веселый у меня дом, не правда ли? Здесь живут люди с разными характерами, судьбами и интересами. А где живу я? На чердаке, конечно. Моя квартира, пожалуй, самая маленькая из всех имеющихся, зато из окна прекрасный вид на лучшие цветники города.
Все началось с того, что Младший из Семьи угостил меня сыром. Должен признаться, что я не любитель сыра, но в тот момент был зверски голоден, поэтому не стал отказываться. Поблагодарив, я уже направился на чердак, как вдруг дверь Отшельника открылась, и мы столкнулись практически нос к носу: я с сыром в зубах и он, с пакетом мусора. Кто знает, почему он решил выйти именно сейчас. Но увидев меня, он заверещал так, что почти оглушил. Конечно, я испугался и рванул в свою комнату. Сердце колотилось, словно что-то живое рвалось из моей груди наружу, я был очень напуган.
Полагаю, любезные мои читатели, вы уже догадались кто я. Да, я – мышь. Обычная серая, домашняя. У меня маленькие лапки и глазки-бусинки. Без ложной скромности замечу, что я очень даже миленький и всегда очень тщательно слежу за чистотой и блеском своей шкурки. Я это к тому, что крики Отшельника: «Грязная крыса», и последующие «Заразный грызун», «Разносчик чумы» были довольно обидны и совершенно беспочвенны.
На крик выскочила Мать Семьи:
– Что случилось? Кто кричал? – она начала вертеть Младшего, пытаясь понять все ли с ним в порядке и, одновременно, не натворил ли он чего-то ужасного. Затем, увидев Отшельника, отдернула домашний халат и, улыбнувшись, вкрадчиво поинтересовалась: – Это вы? Здравствуйте, что-то случилось? Это сын что-то натворил?
– Н-нет, все хорошо... – промямлил Отшельник, бегая взглядом по белоснежной коже женщины. Затем встрепенулся. – Точнее нет, не хорошо. Я, только что, видел МЫШЬ!
Тут случилась та самая театральная пауза, знаете, когда становится совсем тихо. И слышно, как тикают часы. Двери всех квартир в этот миг были открыты и каждый житель нашего дома, услышал последнюю фразу. А дальше началась суматоха: заскрипели ступени, все заохали, заахали, полезли в шкафы. И как-то слишком быстро, как мне показалось, решили, что меня надо убить.
Конечно, я бы мог подготовить целое выступление в свою защиту о гуманизме, об экосистеме дома и многом другом. Но что-то подсказало в тот момент, что делать этого не стоит.
Среди всего этого шума и суматохи от моих чутких ушей донесся звук повернувшегося в замке ключа, а затем еще один и еще. Ветеран не стал ни с кем разговаривать, а запер дверь, на несколько замков и цепей. Опустил на окнах жалюзи. И подложил плотно свернутый пропитанный мышиной отравой тканевый рулон под дверь. Похоже, что его трясло от страха.
А мне действительно было очень интересно и немного смешно наблюдать за его действиями из дырки в потолочном плинтусе. Перекрытия в доме в основном деревянные, поэтому я могу без малейших проблем передвигаться между квартирами, и вообще не касаться пола. Пока Ветеран готовился к обороне, укрепляя свою квартиру, я решил посмотреть, что делают остальные.
Бабуля, меряя шагами комнату, всхлипывала в телефонную трубку, что принять внуков на выходные у нее никак не получится, что дом наводнили мыши, которые могут покусать или поцарапать детей. Она сама так переволновалась, что может, ляжет в больницу, и возможно, что мыши уже ее покусали и она совершенно неизлечимо больна.
Однако, стоило собеседнику отключится – и пожилая женщина, с прытью школьницы подняв правое колено и склонившись к нему правым локтем, чуть слышно выдохнула: «ЕС!». А затем растянулась на кушетке с блаженной улыбкой. Кто бы мог подумать!
Отшельник гладил белую рубашку и хихикал. Облизнув губы прошептал: «Здравствуйте, вы сегодня особенно очаровательны, нет... лучше – вы сегодня ослепительны!» Затем покраснел, вспотел и плюхнулся на край дивана, обхватив голову руками. Он сидел так довольно долго, затем вскочил, схватился за утюг и продолжил шептать, хихикать и краснеть.
В квартире Семьи я тоже заметил странное поведение: Мать сменила халат на нежно-розовое летнее платье, и пристально наблюдая за собой в зеркало, кистью затачивала скулы и подбородок, увеличивала глаза и губы. Она что-то напевала себе под нос и довольно улыбалась. Отец молча наблюдал за ней с дивана, а затем не выдержал:
– Что происходит? – его голос прозвучал слишком высоко, выдав крайнюю степень волнения.
– Мышь в доме завелась, – пропела она. – Огромная мерзкая крыса!
– Ты странно себя ведешь, такое чувство, что тебя это радует!
– Крыыысаа! – с удовольствием растянула Мать, не слушая мужа. – Мееерзская крыыыссса.
Что-то заставляло его нервничать еще больше, подойдя к жене, через зеркало заглядывая ей в глаза:
– Ты странно себя ведешь! – он постарался, чтобы в этот раз слова звучали уверено.
– А как еще мне себя вести, когда меня окружают крысы?
– Как давно ты догадалась? – снова занервничал Отец
– Милый мой, уж в своем-то доме я всегда разберусь, если что-то идет не как обычно. Конечно, я догадывалась, нет, даже знала, почти с самого начала!
– Послушай, это же со всяким могло случиться...
– Нет-нет! Даже не думай оправдываться. В приличных семьях не могло!
– Я хотел тебе рассказать буквально на этих выходных! Честно! – Отец был похож на маленького мальчика. Будто он рассказывал о только что разбитой вазе или даже окне. – Но я скоро найду работу! Мое увольнение вообще никак не повлияет на наши планы или жизнь в целом, клянусь тебе!
– Увольнение? Какое увольнение? Тебя уволили?!
– А разве ты не за это назвала меня крысой?
– Нет. У нас действительно в доме появился грызун!
Я вернулся к себе на чердак и крепко задумался, о тех тайнах, которые вдруг проявились сегодня: Бабуля, например, могла бы честно сказать, что хочет уединения, а нянчиться с внуками не хочет. Это могло бы удивить ее семью, но в конце концов они бы обязательно приняли такую позицию.
Ветеран, мог бы признаться себе, что его нынешние страхи никак не влияют на подвиги прошлых лет, и уж тем более не делают его хуже. На самом деле бояться – вполне нормально, это абсолютно здоровая реакция. Да, он мог бороться и спокойно смотреть на ужасы военного времени. А маленький мышонок, с миленькими глазками-бусинками доводит его до состояния аффекта.
Отшельник, мог бы признаться в своей влюбленности. Хотя бы себе.
А Отец семейства, должен был сразу рассказать о том, что теперь он без работы.
Похоже, что я единственный, у кого нет особых секретов. И признаюсь вам, этот дом совсем перестал мне нравиться, пора бы собрать вещички и поискать себе другое жилье. Пока тут не появился дезинсектор.