8
Дорога к кладбищу была длинная и извилистая. Обрыв находился сравнительно недалеко от города и его с Дианой домика. Вокруг ни души — даже птиц не было видно. С тех пор как Антон умер, мрачное небо ни разу не озарилось солнечными лучами, но думать, что эти события как-то связаны, глупо.
Шаст дошел до кладбища. Там ему открылся вид на многочисленные симметрично расположенные памятники. Большинство из них не было огорожено. Когда он проходил мимо могил в поисках своего захоронения, пробирала дрожь от осознания: под его ногами находятся иссохшие трупы незнакомых людей. А где-то здесь и его тело.
Брюнет ориентировался по датам и добрался до умерших в 2021 году. Внимание Шастуна привлек кое-кто в черной куртке. Его голову скрывал кожаный капюшон. Он сидел на коленях перед могилой, кулаки его сжимали стриженную влажную траву. Парень взглянул на надгробную плиту. На ней стояла дата 11.06.20. Выходит, этот человек умер ровно за год до смерти Антона.
Чтобы разглядеть имя покойного, Тоша сделал шаг в сторону могилы. Незнакомец вздрогнул и обернулся. Они оба застыли от удивления. Перед ним сидел тот самый вор в маске!
Он попытался убежать, но на этот раз Антон оказался проворнее: мигом вцепился в его руку и повалил на землю, придавливая всем весом. Воришка сделал несколько отчаянных попыток сбросить его, но он лишь сильнее свел его руки над головой. Парень оказался не таким сильным. Второй рукой брюнет сдернул с него маску. Резинка соскользнула с его волос.
Антон не мог поверить своим глазам. То, что он увидел, заставило ослабить хватку, но при этом сильнее придавить его к земле. Внутри все вспыхнуло, как спичка, пропитанная керосином. Голова закружилась. Складывалось впечатление, будто его чем-то ударили, и он все никак не мог прийти в себя. Перед ним, крепко стиснув зубы, лежал парень, чье имя Шастун старался не произносить даже мысленно, ибо в такие моменты его тело и разум застывали. Арсений...
— Да встань же, придурок! Мне нечем дышать! — вскрикнул он. На брюнета посыпался град ударов.
Тоша слегка приподнялся, и Арсений задышал полной грудью.
— Молодой человек, — вдруг обратилась к нему пожилая женщина. Шаст даже не заметил, как она подошла. — С вами все хорошо?
Если подумать, со стороны это выглядело нелепо: Арсений борется с воздухом. Он недоуменно посмотрел на бабушку и еле сдержался, чтобы не обругать ее.
— Какого черта?
— Ну, вы лежите и... размахиваете руками.
— Неужели вы не видите, я пытаюсь сбросить с себя этого болвана?
Женщина тяжело вздохнула и закатила глаза.
— Молодой человек, вам нужно немного полечиться. — С этими словами она развернулась и ушла.
Обеспокоенный взор Арсения переметнулся на Антона. Кажется, он хотел что-то сказать и уже открыл было рот, но остановился, и тихо, с подозрением в голосе, произнес:
— Что ты такое?
Взгляд его передавал не столько удивление, сколько страх. Парень понял, что теперь Арсений не убежит, и отпустил его. Пока брюнет вставал, он не сводил с него глаз. Капюшон опустился на плечи, и парню открылось его лицо: все те же темные волосы, зачесанные вправо, но на затылке гораздо короче, нежели на макушке; густые темные брови, длинные ресницы, большие голубые глаза, прямой нос, бледная кожа и алые губы.
Уже сложно было мыслить здраво. Ожили чувства, которые Шастун когда-то испытывал к Арсению. Но теперь у них присутствовал горький привкус.
Происходящее взбудоражило его — настолько неожиданна и приятна оказалась встреча с ним. За четыре года он не сильно изменился внешне: только вытянулся, а черты лица остались теми же. В голосе слышалась хрипота, но Тошу, парня, в котором всколыхнулись былые чувства, это очаровывало.
Еще четыре года назад я боялся посмотреть ему в глаза, а теперь он сам смотрел на меня снизу вверх. Все-таки я обогнал его по росту.
— Спрашиваю еще раз: что ты такое? — грозно повторил Арсений.
Что я такое? Неужели он меня не помнит? Ха, ну конечно.
— Меня зовут Антон.
— Арсений. Так кто ты такой?
— Я... Это очень сложно объяснить, и ты мне наверняка не поверишь.
Арсений лишь приподнял правую бровь и скрестил руки на груди.
— Я мертв... Дослушай меня до конца, пожалуйста! Одиннадцатого июня я покончил с собой. Моя душа будет находиться на земле еще сорок дней. За этот срок я должен найти человека, который увидит меня, призрака, и спасти его. Тогда смогу вернуться к жизни. Так вышло, что этот самый человек — ты, и, выходит, я должен спасти тебя!
Ответом была лишь тишина.
Арсений вытаращил на него глаза. Он стоял неподвижно, пораженный рассказом Шастуна.
— Ты гонишь.
— Тогда как объяснить то, что эта женщина не увидела меня?
— Этого недостаточно, чтобы доказать...
— Я сброшусь с обрыва и не умру. Могу сделать это прямо сейчас.
Арсения передернуло. В его глазах, на удивление, брюнет прочел беспокойство.
Если призрак причинит себе смертельный для человека вред, он не умрет, ибо уже мертв. Антон приготовился бежать к обрыву.
— Стой! — прокричал Арсений. Его пальцы вцепились в руку парня.
По телу пробежали мурашки, и брюнет обернулся. На его лице отобразились жалость и сомнение. Это приятно удивило Антона, он не мог сопоставить нынешнего Арсения с ним же из прошлого. Или он его плохо знал?
— Я верю тебе. Не нужно этого делать.
Ответ поразил Шаста сильнее, чем выражение его лица.
— Верю, но меня не от чего спасать.
— Я вижу, ты чем-то обеспокоен. Может, могу помочь?
— Идем со мной.
Он провел брюнета к могиле, у которой недавно стоял на коленях. Тоша наконец-то смог разглядеть имя, выгравированное на ней: Татьяна Попова. 1.06.1983 — 11.06.2020.
Ей было всего тридцать семь лет.
— Если вернешь ее, спасешь и меня.
Холод, сменяющийся жаром, охватил все тело парня. Арсений смотрел на него пристально. Антон хотел отвернуться, но этот взгляд был угрожающим и манящим одновременно. Уйти от него означало совершить преступление.
Он понимал его желание вернуть маму, но разве он не осознает, насколько это нереально? Неужели настолько отчаялся, что просит совершить невозможное у первого встречного?
Опустив взгляд, Шастун ответил:
— Я не могу этого сделать, прости.
Арсений подошел к нему. Шаст чувствовал, как он пристально разглядывает его и выдыхает клубы пара.
Он приблизился ко нему еще и, обжигая его замерзшее ухо горячим дыханием, тихо произнес слова, убившие в нем надежду вернуться к жизни:
— Тогда ты обречен.