Глава 3. О красных нитях.
Вздохнув, я тяжело упал на потрёпанный временем диван. Он стоял тут так давно, что я даже не помню сколько ему лет. Но, наверное, этот предмет мебели уже успел стать раритетом. Пара пружин временами выскакивали из внезапно появляющихся дырок, я их аккуратно зашивал заплатками.
Откинув руки назад и полностью ложась на диван, я тупо думал об одном:
«Сколько мне ещё придётся жить среди людей.»
Да, уже прошло много времени с тех пор, как я стал человеком, как я живу такой жизнью. И что удивительно, меня это устраивало. Это меня и пугало одновременно. Я привык ко всему: ходить на работу, общаться с коллегами или с однокурсниками, знакомыми и теми, кого, скрепя сердцем, мог называть друзьями. Многим не доверяя, я мало кого подпускал к себе, избегая лишних знакомств.
Потянув руку назад, я нащупал бутылку и осторожно поднял её вверх над лицом, разбалтывая содержимое. Жидкости было всего ничего, может, на стакан. Уныло вздохнув, я вернул бутылку на место. Похоже, надо сходить в магазин.
Нехотя поднявшись, я оглядел комнату, всё ещё надеясь на полную бутылку виски, но тщетно: все запасы были выпиты окончательно вчера. Лишь оставленные на полу и комодах бутылки напоминали о том, что те имели место быть. Запасы на неделю исчерпались довольно быстро, что ж... Придётся точно идти, иначе не усну.
Недовольно простонав, я всё же поднялся с дивана, неспешно поплёлся к двери, по пути собирая все пустые бутылки из под алкоголя. Засунув весь мусор в пакет, я завязал ручки на бантик. Отыскав кошелёк на полочках и засунув в карманы примерно необходимую сумму, я взял ключи, сумку на всякий, а после покинул мою скромную обитель, не забыв про мусор. Спустившись на лифте на первый этаж, хотя жил я на шестом, предо мной предстала одна занятная проблема: в коридоре около выхода стоял наш домоправитель.
Которому я задолжал эную сумму денег.
Быстро сориентировавшись и спрятавшись за дверью, что вела к лестнице, я тяжело вздохнул и молился Богу, чтобы Корыстнов ушёл.
Простояв так пару минут, я всё же услышал колокольчик, что весел над входной двери в подъезде: его зачем-то повесил бывший консьерж, так колокольчик и остался висеть. Выглянув из-за двери, я осмотрелся, не заметил старика и быстро выскользнул из дома. Повернув в сторону дороги, я постарался быстрее добраться до магазина. Я не знал, где мог быть сейчас старик, но если его увижу — это будет очень опасно.
Когда я был у универмага, я побыстрому выкинул мусор, зашёл поспешно в магазин, хватая у входа корзинку. Пройдя в отдел с фруктами и овощами, я захватил бананы и яблоки, потом отыскал макароны и мясо, в конец прошёл в отдел с алкоголем. Внимательно осматривая полки с напитками, я решил схватить Бурбона, виски, а после, обернувшись к пиву, я мимолётно заметил знакомые очертания фигуры и золотистые волосы. Хмыкнув, направился к овощному отделу. Как я и думал, даже тот же сгусток парит рядом. Повесив на руку корзинку, я осторожно подошёл к девушке, положил руки ей на талию.
— Неужели всё же попросила? — прошептал я, почувствовав испуг девушки.
Она вздрогнула, резко повернулась, тут же облегчённо вздыхая.
А я улыбался, словно дурак, радовался тому, что мелко напугал её, а ещё снова увидел. Записка с её номером лежала в кармане джинс. Я не стал её выкидывать, почему-то решил оставить.
А ведь, казалось, я сам избегал знакомства с кем-либо. Особенно с девушками.
— Ты напугал меня! — воскликнула девушка, недовольно сморщив лицо. Я не мог не улыбнуться, заметив то, как смешно она сморщила нос. Была похожа на маленького, чем-то недовольного ребёнка. — И какая разница: спросила, не спросила?
Я усмехнулся, замечая, что сгусток энергии чуть колыхнулся. Я сам был Ангелом, живу долго, потому верен на почти все сто процентов, что она просила.
— Уриэль, — произнёс я, немного посмеиваясь на реакцией девушки.
Она замялась, задумалась, на лбу появилось пару складочек. А после она подпрыгнула и захлопала в ладоши, улыбнувшись широко и ярко. Ну прямо маленький, милый ребёнок.
— Ты назвал своё имя! Ури, значит, — она снова задумалась на пару секунд, — старое и такое интересное имя!
Я снова усмехнулся, ничего не ответил.