вечеринка
Мы сидели в тени, пили и болтали, словно не замечая окружающего мира. Время тянулось медленно, и в этом зыбком спокойствии вдруг что-то резко сжало мою руку. Я обернулась — и передо мной стоял Пэйтон. Его лицо было напряженным, глаза — сверкающими, а губы сжаты в злобной усмешке.
— Ты где, блять, была? — спросил он, голос его звучал глухо, словно сдерживая ярость.
Я лениво посмотрела на него и усмехнулась:
— О, прошло уже сорок минут, а ты только сейчас вспомнил обо мне? — саркастически спросила я. — А я тут, между прочим, не одна.
Он нахмурился, заметно злой. Его рука сжимала мою сильнее, словно пытаясь сломать. Я попыталась вырваться, чувствовала, как боль режет кожу.
— Отпусти руку, больно, — сказала я, вновь повторив попытку освободиться.
— Держись рядом, поняла? — его голос был твердым, без капли мягкости.
— Поняла, — пробормотала я, обиженно надув губки.
Пэйтон поднял глаза и заметил двоих — Брайса и Винни. Они наблюдали за этой сценой, чуть сдерживая улыбки.
— А вы чего глаза вылупили? — рявкнул он, обращаясь к ним. — Почему не уследили, что она уже пьет?
— Так мы не... — начал было Брайс, но его перебил шатен.
— Ей семнадцать, — спокойно произнес Пэйтон, как будто это все объясняло все.
— Упс, — с легкой улыбкой добавил Винни.
Пэйтон вздохнул и отвел взгляд, будто решая проблему самостоятельно.
— Ладно, пойдемте к нашим, — сказал он, уже спокойнее, и мы пошли к диванам, где на мягких подушках сидели еще двое парней и светловолосая девушка.
— О, не прошло и пяти минут, как Пэйтон подцепил очередную девушку, — сказал темноволосый парень, посмеиваясь. — Гони сотку.
— Она его сестра, — вставил Винни, присев напротив. — Не удивляйтесь.
Все молчали, удивленные, и вдруг девушка, улыбаясь, спросила:
— Я Райли. А ты?
Я чуть наклонилась, улыбнулась в ответ и ответила:
— Т/и.
Дальше разговор закипел. Познакомилась с Джейденом и Диланом. Мы уселись в круг, я — рядом с Винни и Пэйтоном, ощущая, что вокруг происходит что-то важное, что-то неуловимое.
— Так, я на бар. Кто что закажет? — спросил Дилан, вскочив.
Ребята начали перечислять, и очередь дошла до меня. Я собиралась ответить, что не буду— как вдруг Пэйтон прервал меня:
— Она не пьет.
Я посмотрела на него, удивленная:
— Ты чего мне запрещаешь?
— Потому что так нужно, — серьезно ответил он.
— Что за херню ты несешь? — я почувствовала, как внутри закипает раздражение. — Я — твоя сводная сестра, Пэйтон! И вообще, родители еще не поженились!
— Т/и, молчи и делай так, как говорю я. Я старше, я за тебя отвечаю. — его голос был твердым, без тени сомнения.
— Пошел ты! — я встала, схватила сумку и направилась к выходу. Свежий воздух ударил меня в лицо, словно холодный нож. Голову мутило, мысли путались. В руке уже держала сигарету, я закурила, чувствуя, как дым наполняет легкие.
Вдруг кто-то схватил мою руку — это был Пэйтон.
— Прекрати! — крикнула я, отдергивая ее.
— В машину, — коротко сказал он.
Я молча пошла к машине, села, скрестив руки на груди. Он сел за руль, завел мотор — и мы тронулись.
— В машине из-за тебя теперь весь перегар, — сказал он, не глядя на дорогу.
— Надеюсь, задохнешься этим дерьмом, — саркастично ответила я.
Он усмехнулся, и его голос стал чуть мягче:
— Какая ты заботливая.
— Я тебе что, собственность? Решаешь сам, что мне делать? — я повысила голос.
— Я твой брат, — кричал он в ответ.
— Ты меня знаешь всего один день, Мурмаер и он замолчал , поджав губы.
Машина мчалась по ночной дороге, наполненной молчанием и недосказанным, пока не припарковались у дома. Я вышла, шатаясь, и он подобрал меня на руки, тащил в дом.
Это был тот момент, когда всё стало ясно: даже в самой туманной ночи есть что-то неуловимо важное — борьба, чувства, непонимание. И, наверное, именно в этом и заключается жизнь — в постоянной битве за свои границы, за свободу, за себя.