Oxymoron

Какие обычно чувства испытывают люди, когда помогают другим? Когда помогают не из долга, надобности, а от чистых и искренних чувств, от желания просто помочь? К сожалению, не все сейчас могут понять о чём я говорю. Зачастую люди помогают ради чего либо. Ради похвалы, награды, благодарности, а иногда и потешитьсобственное эго. Все хотят получить что то взамен, забывая об обычных человеских чувствах. Ведь самое ценное, после помощи другому, это его эмоции и горящие глаза.

* * *

Мы едем. Точнее, уже подьезжаем. Время уже близилось к обеду, а мы только въехали в город. В машине мы сидим втроём: я, Тобиас, и его друг, Энтони. Он мне сразу понравился. Искренний человек, очень переживает за сына, это видно. Наверное, только такие люди и окружают Тобиаса.

Топаз сначала не понял, почему коневоз начали закрывать, погрузив только его одного. Но, доверившись, принялся жевать сено.

Через пару минут мы паркуемся, подгоняя коневоз ближе к площадке с травой, и я выгружаю Топаза.

- Слушайте, попробуем вариант зайти с ним? Так будет проще. Я поговорил в главврачом, они при входе немного обработают его, и впустят - спросил Энтони.

- Впринципе, попробовать можно. Думаю, ему будет не сложно.

Я даю время Топазу попить воды, и пощипать зелёной травки. Затем мы идём к заднему входу больницы, где прямо около порога широкой двери постелили резиновый ковёр. Как только Топаз становится на него, из за угла появляется мужчина со шлангом, и обильно намывает ему ноги и копыта. Затем достаёт какую то пшикалку.

- Погодите! Что за состав? То, что стирильно для человека, может вызвать аллергию у животных, - крикнула, не успев мужчина даже пшикнуть.

- Не беспокойтесь, леди, мы советовались с лучшими ветеринарами! - отвечает тот, и обильно опрыскивает всё тело жеребца, избегая головы.

Ещё пара минут, мне выдают халат, и распахивают перед нами широкие двери. Топаз, без опаски, следует за мной. Мы петляем по бесконечным коридорам больницы, пока не доходим до лифта. Большой, просторный. Это вам не в девятиэтажке лифт метр на метр. Топаз спокойно проходит и в него, следом за нами врач, и мужчины. Поднимаемся на нужный этаж, и наконец двери перед нами распахиваются. В коридоре стоял детский гул, пока все не повернули на нас голову, и не замолчали. Жеребец бесстрашно выходит из лифта, и, цокая копытами по кафелю в абсолютной тишине, следует за мной. Дети уже хотели было подбежать к нам, но главврач резко выскочил вперёд нас, и пригрозил пальцем, от чего дети тут же разбежались по палатам, выглядывая из просторных окон. Наконец мы доходим до нужной палаты. Мы ещё не зашли в неё, но я уже вижу мальчишку. Совсем худой, маленький, будто ему не шесть, а четыре. Энтони первым проскакивает в палату, и подходит к сыну. Я останавливаюсь в проходе, ждя приглашения Энтони.

- Сыночек, ну чего ты тут? Давай прекращай спать, мы ведь ждём тебя тут все... - доносится до меня голос мужчины. - Я вот тебе сюрприз приготовил, я ведь знаю, что ты об этом мечтал, - он поглаживает сына по руке, и оборачивается на меня, кивая. От его красных глаз я начинаю мешкаться, но меня обхватывает сильная рука, и я оборачиваюсь на Тобиаса. Тот нежно заглядывает в мои глаза, и шепчет - "Давай".

Я отпускаю его руку, и провожу Топаза вглубь палаты. Жеребец начинает тянуть меня к мальчику, и когда мы доходим до него, плавно опускает мордочку на его грудь.

- Смотри, мой принц, вот твой белый конь. Борись, мой мальчик! Только открой глаза, а дальше мы со всем справимся, - говорит тот, а по его щеке течёт слеза. А теперь и по моей. Я не знаю этого мальчика. Но мне очень его жаль, и хочется, что бы он продолжал свою жизнь. Ведь он ещё совсем мальчишка... Жеребец поднимет голову с груди мальчика, и облизывает его щёку, а затем подбирается носом под его ладонь. Секунда. И грудь мальчика резко вздымается вверх. Он сделал вдох.

Аппарат резко и часто пищит, издавая не приятные звуки для ушей. Топаз отводит уши но голову из под руки мальчика не убирает. Врач подскакивает к аппаратуре, и начает там копошиться. Энтони не понимающе бегает глазами по всем присутствующим.

Через несколько секунд звуки прекращаются, и врач подходит к Энтони, опуская руку на его плечо, - Давайте договоримся, у вас пять минут, - и с улыбкой выходит из палаты. А я замечаю, как ладонь мальчика медленно двигается по носу жеребца. И он открывает глаза. Да! Чёрт возьми! Топаз, ты сделал это!

Конь не поднимает морду. Он знал, что мальчик проснётся, как только зашёл в палату. И поэтому поспешил к нему. "Обнимал", лизал щёки, зарывался под руку, вызывая у мальчика те чувства, которые ему ему сейчас были необычны. Лошади - врачи. Они способны излечить, поставить на ноги, вывести из депрессии. Они могут вылечить как морально так и физически, за то они так ценны тем, кто это знает и понимает. Вот и сейчас, один совершенно обычный цирковой конь, помог одному совершенно обычному мальчику.

Энтони загорелся. Он целовал мальчика в лицо. Его глаза забрестели, а по щекам снова полились слёзы. Но эти уже от счастья. А я стою, и понимаю что тоже не в силах сдержаться. Как же я рада! Что мы смогли спасти жизнь этого маленького мальчика. Чувствую облегчение. Радость. Счастье. За других. За него. И мне не нужно ничего взамен! Главное, что бы он продолжал свою прекрасную жизнь дальше, а мы с Топазом будем ему в этом помогать. Я обещаю!

- Сыночка, родной мой, хороший мой, как ты себя чувствуешь? Мне позвать врача? - но в ответ мальчик лишь машет головой, и улыбается. Гладит Топаза, и бегает глазами то на отца, то на коня.

- Ну всё, прошу вас, пора покинуть палату, - заходит главврач с двумя медсёстрами. Топаз на прощание снова облизывает щёку мальчика, а тот, хохоча, проводит ему по лбу.