Глава 2.
Громкий противный звук будильника заставил зашевелиться и выключить его, иначе голова просто раскололась бы надвое от этого мерзкого сигнала. Все тело болело, глаза будто налились свинцом и шевелиться совсем не хотелось, однако, в дверь постучали. Я прохрипела: «Войдите», и с трудом повернулась к зашедшей маме. Было такое ощущение, что я неделю валялась в постели с температурой не ниже тридцати девяти, а теперь она снизилась, и можно было снова нормально функционировать.
— Доброе утро, — на лице мамы беспокойство смешалось с наигранным хорошим настроением. Вот это уже страшно.
— Доброе, — произнесла я в ответ и медленно села в кровати, на секунду потеряв ориентацию в пространстве. Почему было так сложно шевелиться и вообще жить, я так и не поняла, но чувствовала себя так, будто меня засунули в мокрый цемент.
— После школы заеду за тобой, и мы пойдем на прием к психологу, — как бы невзначай пробормотала мама, присаживаясь рядом.
Я с недоумением воззрилась на нее. В душе поселилось плохое предчувствие, и все только ухудшилось, стоило мне открыть рот:
— Мам, но я не нуждаюсь в помощи психолога...
Она подскочила с кровати и порывисто схватила меня за плечо:
— Ты серьезно имеешь какие-то сомнения на этот счет? Тебя без сознания приволок Адам, рассказав, что ты, черт возьми, посреди кафе стала кричать, как безумная, упала и говорила, что умираешь! — в глазах мамы был неподдельный испуг, хватка усилилась настолько, что мне пришлось положить руку на ее, чтобы ослабить.
Все внутри замерло, а затем сорвалось в пропасть. Такое ощущение бывает на самой высокой точке на американских горках, когда захватывает дух и приходит осознание, что ты рухнешь вниз и не можешь это изменить. Вот и сейчас я просто сидела на кровати в своей родной комнате среди привычных вещей, а чувство было такое, что меня сбросили с высотки. События вчерашнего вечера совсем стерлись из памяти, и я осознала это только теперь. Боже, наверное, я всех до смерти перепугала — судя по маминому выражению лица, точно. Я сама себя пугаю, о чем можно говорить?
Мама будто ждала возражений или даже ссоры, но мне нечего было сказать: я ничего не помнила. На глазах выступили слезы, и я прикрыла лицо, быстро вытирая их. Руки тряслись от ужаса того, что со мной происходило. Я упрямо не замечала, что мне видится что-то и не обращала внимания на странные ощущения, преследующие повсюду, но теперь, когда мне прямо в лицо все высказала мама, я поняла, что это конец. Мне нужен психолог.
— О, Нина.
Мама заставила меня подняться с кровати и сжала в крепких объятиях, словно пытаясь впитать всю боль, которая окружила меня и заставила столкнуться с ней лицом к лицу. От нее исходил приятный цветочный аромат. Она всегда, даже в самые темные для семьи дни, излучала спокойствие, тепло и уверенность, поэтому я почти сразу прекратила плакать.
— Все в порядке. Мне нужно идти в школу.
— Если тебе совсем плохо, то лучше останься.
Я отрицательно помотала головой, дождалась, пока мама выйдет, и заправила кровать. Нужно пережить сегодняшний день в школе, а затем мне поможет психолог, и все снова будет хорошо. Эту мысль я упорно внушала себе, пока принимала душ, выбирала одежду, наносила макияж и собирала сумку. В зеркале я не увидела ничего необычного: все та же я, с теми же чертами, ростом, осанкой. Но внутри творился настоящий бардак, от которого было не спрятаться и не убежать.
Сегодня предстояла фотосессия для школьного альбома, поэтому я оделась чуть более презентабельно, чем обычно. Темно-серая водолазка без ворота, черные джинсы с высокой посадкой и такого же цвета полусапожки на невысоком каблуке. Немного мрачно — как раз под стать сегодняшнему настроению. С волосами некогда было что-либо делать, поэтому я просто собрала передние пряди в узел сзади и решила, что на этом достаточно. На руке всегда висел серебряный браслет от «Пандоры», который папа подарил на шестнадцатилетие — без него я не могла представить жизни и носила, не снимая.
Спускаться к завтраку было неудобно — предстать перед семьей после вчерашнего казалось пыткой. Правда, сложнее только увидеться с Адамом, так что надеюсь, что его сегодня просто не будет в школе, иначе я не выдержу и уже самостоятельно натворю чего-нибудь, за что позднее станет стыдно.
На самом деле, поведение Адама в этой ситуации было очаровательным: он позаботился о том, чтобы я попала домой, и не просто вызвал такси, а собственноручно довез до дома и дотащил до входной двери на руках. Мне было нечем даже отблагодарить его, тем более, я безумно страшилась увидеться с ним, потому что даже представить не могла, каково было со стороны наблюдать это безумие.
Все сидели за столом и занимались своими делами: папа читал свежую газету и пил двойной эспрессо, повторяя это день за днём, словно утренний ритуал, мама завтракала и постоянно делала замечания Джексону, чтобы он отложил игрушки и полноценно поел; живой и здоровый младший брат игрался с динозавриком и с неохотой кушал. За столом стояла и моя порция, которую я должна была съесть, иначе сильно бы огорчила маму, а она и так жутко переживала. У меня всегда был отличный аппетит, и если сейчас я мало съем, все поймут, насколько все плохо. Поэтому нужно было хоть как-то затолкать в себя пищу и излучать оптимизм.
Я отодвинула стул и прошмыгнула на свое место, тихо поздоровавшись с домочадцами. Они оторвались на секунду от своих дел и пожелали мне доброго утра. Мой завтрак состоял из небольшой порции овсянки, тоста с клубничным джемом и персикового сока. В обычное утро я бы уже уплела все и пошла за добавкой, но сегодня и кусок в горло не лез. Однако мама внимательно наблюдала, как я ем, поэтому пришлось впихнуть в себя все, чтобы не вызывать подозрений на плохое самочувствие, иначе отправлюсь к психологу прямым рейсом. А, может, и к психиатру.
— Кстати, за тобой заедет Адам. Такой милый мальчик, — улыбнулась мама, отбирая попутно у Джеки динозаврика.
Мечтам не суждено сбыться. Как мне смотреть в глаза Адаму после произошедшего вчера? На секунду перед глазами предстала картина, как он притягивает меня за талию, и мы двигаемся под приятную музыку. Я замерла и уставилась в стол, прогоняя мимолетное воспоминание в голове раз двадцать, пока не запомнила каждую частичку. Папа заметил это и пощелкал пальцами перед лицом, чтобы я очнулась. Я резко подняла голову и перевела взгляд на него, на что папа сощурился, поправил очки в золотой оправе и вернулся к газете. Самый неразговорчивый мужчина на планете.
— Как дела на работе? — поинтересовалась я у него, попивая сок.
Он работал адвокатом защиты в известной конторе, каждый второй клиент обращался к нему, и почти всех папе удавалось спасти. Я гордилась тем, как мастерски он может обернуть все против стороны обвинения и оставить их ни с чем.
— Новый клиент, стараюсь вытащить его, но шансов, честно говоря, маловато, — с грустью ответил папа, сделав глоток кофе. Он всегда очень переживал, берясь за дело, и редко не удавалось довести все до правильного исхода.
Звонок в дверь заставил нас всех замереть. Я понимала, кто сейчас стоит на пороге и ждет, что ему откроют, но не могла заставить себя сдвинуться с места и встретиться с ним. Чертова психопатка. Раздался еще один короткий звук звонка, и мама взглядом указала мне на дверь, вопросительно приподнимая брови.
Наконец, я поднялась, взяла сумку и выскочила за дверь, чуть не упав на Адама. Он схватил меня за руку и поймал, притянув к себе. Я шарахнулась назад, встретившись затылком с дверью и зажмурившись от боли.
— Доброе утро! — воскликнула я, вжимаясь в дверь и надеясь слиться с ней.
Почему в его присутствии я обязательно должна куда-то падать и творить неописуемую чертовщину? Будь моя воля, я бы уже побила саму себя, но сейчас это выглядело бы донельзя глупо и странно. Хотя глупее я выглядеть уже вряд ли могла.
На лице парня была милая улыбка, он чувствовал себя вполне расслабленно и спокойно, словно привыкнув к такому. Карие с крапинками зеленого глаза внимательно изучали мой наряд, а потом его взгляд резко вонзился в мои глаза.
— Привет, — наконец произнес парень, забирая сумку из моих рук. Я разжала хватку и позволила Адаму забрать ее. — Как себя чувствуешь?
В голосе звучали неподдельный интерес и любопытство, но его глаза были устремлены ввысь. Я проследила за его взглядом, наблюдавшим за пасмурным небом. Солнце явно не хотело выползать из-за облаков, прохладный ветер чуть шелестел ветвями еще зеленых деревьев, хотя края листьев уже обретали оранжевые оттенки. Осень наступала медленно, но верно.
Украдкой мне удалось немного рассмотреть Адама: сегодня он был одет в черную толстовку и такого же цвета штаны и кроссовки. Волосы, как обычно, уложены набок и выглядели чуть более живыми, чем мои. Обидно. Мы даже сочетались сегодня: одинаково мрачная одежда и настроение. Он сдвинулся, пропуская к машине. Только она появилась перед моим взором, я сразу забыла о парне и помчалась к ней, удивленно раскрыв рот. Идеально вымытая черная «Ауди» красовалась на подъездной дорожке к дому. Если бы светило солнце, я бы уже ослепла от того, как она сверкала. Я не особенно разбиралась в машинах, но было несколько марок, от которых изо рта непроизвольно текла слюна.
— Боже, мы поедем на ауди! — воскликнула я счастливо, мимолетом касаясь тонированного стекла.
Теперь Адам был удивлен моим поведением.
— Теперь интересна твоя реакция, если бы вчера ты была в сознании, — сказал парень, подходя ко мне. — Ты первая, кто так реагирует на эту машину.
Я смущенно потупилась, когда парень напомнил о том, насколько же я странная. Жаль, что ему придется нянчится с сумасшедшей девицей. Мне немедленно стало плохо, и я оперлась на машину, пытаясь прийти в себя. Адам приблизился и достал ключи от машины, снимая сигнализацию. Зачем блокировать машину, если отлучаешься на пару минут?
Наверное, он планировал зайти ко мне, а я оказалась такой невежливой. Чёрт, стало ещё хуже. Тело трепетало от стыда и пережитого стресса вчерашнего дня. На меня словно вылили ушат ледяной воды, а затем поместили в холодильник.
— Садись, — приказал Адам тоном, не терпящим возражений.
И я действительно не стала противиться и просто опустилась на сидение, держась за голову, которая кружилась так сильно, что различать окружающую обстановку было практически невозможно.
Парень опустился рядом на водительское кресло и посмотрел на меня. Во взгляде читалось беспокойство, Адам кинул взгляд на дорогу и снова повернулся ко мне:
— Тебя... тошнит? — ему будто бы было неудобно задавать этот вопрос.
— Нет.
Разговор был закончен, и Адам понял это. У меня не было сил хоть как-то взаимодействовать с ним, но мне хотелось узнать его ближе, и сейчас я упускала прекрасную возможность сделать это.
Мы ехали по улицам, сегодня необычайно мрачным. Людей было много, но все пытались быстрее скрыться в зданиях и исчезнуть с улиц — видимо, никто не хотел быть на свежем воздухе в такую неприятную погоду. Окружающая действительность выдавливала наружу все тщательно скрываемые переживания, пробирая насквозь.
В следующее мгновение я поняла, что по лицу струятся слезы, и постаралась незаметно вытереть их, но случайно всхлипнула, что вышло достаточно громко. Адам сразу же перевел взгляд на мое залитое слезами лицо и остановил машину. Черт, ненавижу плакать на людях и почти никогда этого не делаю. Что же со мной происходит?
— Почему ты плачешь? — длинные пальцы парня барабанили по кожаному рулю, а голос звучал взволнованно. Мама часто повторяла, что мужчины не терпят женских слез.
Я стала внимательно наблюдать за каждым его движением в надежде отвлечься, но слезы по-прежнему не останавливающимся потоком лились из глаз. Я закрыла рот и нос рукой, тихо всхлипывая и тяжело дыша. Мир разрушался на моих глазах, все становилось таким тленным и беспросветным, и я не понимала, куда деваться от этого. Внутри приоткрылась бездна, в которую засасывало все мое существо. Я ощущала только пустоту и боль от того, что не могу избавиться от тех странностей, которые начались вчера. Я ненормальная. Эти слова бились во мне вместе с сердцем. Легкие отказывались принимать воздух, поэтому я стала задыхаться и схватилась за ручку двери.
Адам взял меня рукой за подбородок и аккуратно повернул на себя. Я посмотрела в его обеспокоенные глаза и сразу отвела взгляд — было слишком страшно предстать перед незнакомым человеком в самом слабом состоянии, когда я не понимала, что со мной и как с этим бороться. Ещё немного, и я схлопочу паническую атаку.
— Что бы ни было, ты живая, и вся твоя семья здорова, так что все не так ужасно, — произнес парень, опуская руку и отрезвляя меня. Он прав, безусловно прав, но мне по-прежнему было до безумия страшно из-за того, что теперь я не знала, на что способна и смогу ли отличить реальность от воображения.
— Я не помню вчерашний вечер, — упавшим голосом прошептала я, глядя прямо перед собой. Мне так и не хватило смелости посмотреть парню в глаза.
Парень фыркнул.
— Ты просто перепила. Не волнуйся, я не говорил твоим родителям об этом.
Он и правда не понимал, в чем проблема, потому что не знал ничего. Но как я могла вывалить на него все? Этот парень ничего мне не должен и никем мне не приходится. Мы оказались в этом месте благодаря стечению обстоятельств или маминой просьбе, а доверять незнакомцу потаенные секреты в планы не входило.
— Почему меня привез ты, а не моя подруга? — впервые в голову пришел разумный вопрос, который отвлекал от основной темы — моего сумасшествия.
Адам больше не смотрел на меня, но по-прежнему бил пальцами по рулю. Его язык слегка показался изо рта, словно нервная привычка, а тяжелый взгляд был направлен на грозное небо. Я заметила, что он облизывает губы, когда ситуация выходит из-под контроля, и парень начинает нервничать. Вот это уже не устраивало в данный момент.
— После того как ты стала творить какое-то безумие, а потом отрубилась, я стал искать твою светленькую подругу, вроде, Лору, но было сложновато с тобой на руках. Она оказалась в мужском туалете с каким-то парнем. В общем-то, я пришел в неподходящий момент — твоя подруга напилась в стельку и вести машину была не в состоянии. Не понимаю, как вы собирались добираться до дома, если обе накидались? Тогда я разблокировал твой айфон твоим же пальцем, нашел Вивьен, она сказала адрес, и я отвез тебя домой.
Я замерла. Виу оторвет мне голову за то, что я якобы напилась и бросила Лору. Дело принимает совсем плохой оборот, но зато я хотя бы успокоилась, потому что стала волноваться за другое.
— Извини, что доставила тебе столько беспокойства. Я пойду — тут всего два квартала. А маме скажу, что ты меня довез, — я изобразила подобие улыбки, на большее не была способна. Мне не хотелось больше заставлять новенького проявлять заботу ко мне, это вовсе не его проблема.
— Все в порядке.
Он говорил абсолютно спокойно, иногда бросая взгляды на меня и наблюдая за реакцией. Адам был на редкость добрым и понимающим, к тому же ещё и красивым, уверена, и достаточно умён. Я не встречала людей, которые так западали в душу, оказываясь развитыми по всем фронтам. Если парень красив и умён, значит, он — бабник и эгоист, если умён и добр — неказистый ботан, а красивый и добрый очень наивный. Но Адам соединил в себе все с волшебной идеальностью. Может, мне лишь казалось так из-за внутреннего чувства симпатии и какой-то близости? Я знаю его лишь день, как это возможно?
— Нет, мне следует уйти, — стала спорить я, хватая пальцами ручку двери.
— Не заставляй блокировать дверь, — вполне серьезно произнес Адам, бросив грозный взгляд на меня. — Расскажи, что тебя беспокоит.
— Только если мы поедем в школу.
Я говорила голосом, не терпящим возражений. Если он ставит условия, будучи знакомым со мной день, то и я буду. Тем более, парень просил о том, что сделать невероятно сложно. Я даже себе не могла признаться, что что-то не так, и упрямо отталкивала мысль, что все не в порядке.
Адам завел машину и выехал на дорогу, продолжив движение. Его правая рука потянулась к навороченной магнитоле и нажала кнопку «Вкл», после чего по салону распространилась музыка. Парень сделал потише, чтобы позволить мне говорить.
Я пока была не готова поделиться с ним чем-либо, поэтому решила тянуть время, чтобы доехать до школы и поспешно убежать. Выпрыгивать из машины на ходу я пока не решилась бы, несмотря на всю степень сумасшествия.
— Ты не мог бы переключить песню?
Я потянулась к кнопке вместе с Адамом и задела его палец, отчего парень потерял управление и резко стал выкручивать руль, чтобы не врезаться в машину, проезжающую по встречной полосе. Я испуганно вжалась в сидение и заметила оленя чуть дальше по дороге, как только мы выровнялись. Но разве олени могут свободно разгуливать по городу? Это, должно быть, очередное видение, возникшее из-за страха, потому что мы чуть не попали в аварию.
Парень посмотрел на меня, видимо, стараясь убедиться, что я в порядке, потому что теперь мне не хотелось произносить и звука, даже воздух колебать дыханием. Только сейчас я полностью осознала, где нахожусь, и в ноздри бросился дурманяще-прекрасный запах Адама, распространявшийся по всему салону. Сидения были кожаными и необычайно удобными, стекла тонированными и идеально вымытыми — я не увидела ни единого пятнышка. Атмосфера была уютной и приятной, все дышало свежестью и чистотой, что для меня ощущалось странно. Все парни, с которыми я была знакома, отставали на целую сотню процентов в аккуратности от этого парня. Даже в моей машине иногда было пыльно, попадались фантики от конфет на заднем сидении, но туда их накидывала Лора, а я не всегда замечала. Я провела рукой по коже сидения и замерла от приятного ощущения. Касаться этого материала голой кожей одно удовольствие, на ощупь кресло было прохладным и необычайно мягким.
Машина снова сделала резкий толчок вправо, объезжая преграду. Черт возьми, это и правда олень! Мне не показалось, но из-за того, что я уже не понимала, где реальность, а где вымысел, я не предупредила Адама, и мы чуть не сбили бедное животное, чудом не пострадав сами. Это все моя вина.
Я закрыла глаза, сдерживая новый поток слез. Это просто невероятно — все выглядит слишком реальным, я не могу отличить видения от своей настоящей жизни. И по-прежнему считала себя нормальной. Только психи никогда не признают, что с ними что-то не так.
— Откуда в городе олень? — чуть с придыханием спросил парень, разговаривая больше с собой, чем со мной. Его голос был задумчивым.
— Прости. Я видела, но не сказала.
Почему-то мне требовалось сказать это вслух. Эта информация слишком давила на мозг, и хотелось выплеснуть ее.
Мы уже подъезжали к зданию школы, которое выглядело гораздо более мрачным, чем вчера. Возможно, из-за погоды, а, возможно, из-за отвратительного настроения.
— Что? Почему ты не предупредила?
Неожиданно для себя я разозлилась. Почему я слышу столько обвинений в мой адрес?
— Потому что нужно следить за дорогой, а не пялиться на меня, — выкрикнула я и выскочила из машины, побежав к входу в школу.
Я услышала, как хлопнула дверца и Адам призывал меня остановиться и кричал что-то вслед, но не остановилась, бросившись к кабинету испанского, который стоял первым уроком.
Почти у самой двери меня остановила разгневанная Лора толчком в грудь. Я отлетела от входа в класс и в шоке уставилась на нее. У нас иногда бывали мелкие стычки, но отбрасывать меня в дверь Лора ещё не пыталась.
— Как ты могла бросить меня одну? — зло прокричала подруга на весь коридор вместо приветствия, тем самым обращая всеобщее внимание на нас.
Я уже буквально кипела от злости, поэтому резко повернулась к ней и сделала два шага вперед, встав напротив:
— Серьезно, Лора? Тебе не кажется, что ты выпила как минимум канистру за десять минут, пока меня не было рядом с тобой? — громче, чем рассчитывала, выпалила я. Гнев обуревал мной и управлял, захотелось даже стукнуть что-нибудь.
Глаза подруги сощурились, а руки скрестились под грудью. Она не ожидала ответного нападения, а сейчас пыталась принять более агрессивную позицию, чем моя.
Со стороны других учеников послышались смешки, повсюду перешептывались, обсуждая очередную школьную драму. Все-таки я была популярным лицом, учитывая, сколько лет меня унижала самая популярная девушка в этой гребаной школе.
— Я сижу две недели под домашним арестом! Из-за тебя! — она истерично усмехнулась и взмахнула волосами, чем до ужаса напомнила Саманту. — Выпускница сидит под арестом родителей, понимаешь? А ты накуриваешься с новеньким до обморока вместо того, чтобы помочь мне!
Столько обвинения в голосе, столько гнева и ненависти. Как одна из лучших подруг может так говорить? Это одновременно возмущало и расстраивало до глубины души.
— Почему ты не могла остаться со мной? Возможно, будь ты рядом, может, знала бы, что происходит... — я сжала руки в кулаки и медленно выдохнула. Ни к чему злиться, это не поможет. Нет смысла вообще это обсуждать — Лора все равно не понимала.
— Да, ты наркоманка! Вот что происходит...
Как только она стала снова нападать на меня, я просто развернулась и вошла в кабинет. За дверью были слышны ее восклицания, но через несколько секунд все затихло.
Правильно говорят, что беда не приходит одна. Я чувствовала себя предельно подавленно, потому что осознавала, эта ссора — конец нашей дружбы. Не хотелось терять человека, которого я знала уже очень хорошо и долго.
Глухо прозвенел звонок в коридоре, и все ученики расселись по местам. Я заняла последнюю парту второго ряда, плюхнувшись на стул и кинув сумку на стол. Сегодня ожидался вводный урок, поэтому учебники я не брала. Достав все необходимое, я решила оглядеть учеников, пока учительница занята чем-то своим. Многих я видела впервые, с некоторыми училась в прошлом году, а остальных просто знала в лицо. Мои глаза наткнулись на обтянутую белой тканью футболки мощную спину Марка Тайера. Когда парень вдыхал воздух, ткань почти трещала. Интересно, если он пошевелит рукой, она разойдется?
Через мгновение Марк встретился со мной взглядом и криво улыбнулся. Я вежливо ответила улыбкой и уткнулась в пустую тетрадь. Наконец, урок начался, и я постаралась максимально сосредоточиться. В этом году я хочу выложиться, насколько смогу.
Уроки были похожи друг на друга — все слишком уныло и однообразно. К третьему часу пребывания в заново окрашенных стенах школы уже хотелось застрелиться, еще и Вивьен избегала меня. Видимо, приняла сторону Лоры. Ну что же, можно сделать вывод, что я доверилась не тем людям.
Но и я избегала Адама. На одной из перемен мне понадобилось оставить несколько выданных учебников в шкафчике, но там стоял прекрасной внешности новенький с каким-то парнем, поэтому я убежала и теперь просто таскалась с парой тонн новых книг в руках.
В кафетерии было, как обычно, шумно, и пахло не совсем качественной едой. Я купила себе салат, нарезанное яблоко и сок, уверенная в том, что трачу деньги на ветер — ни единый кусочек не лез в горло. Повсюду была толкучка, а разговоры над ухом сейчас особенно раздражали.
Я заняла один из красных столиков в самом дальнем углу — здесь можно спокойно сидеть, и никто даже не подумает тронуть. Я сделала глоток сока и чуть не выплюнула его на стол, когда рядом со мной неожиданно сел Адам.
Я стала сдерживать кашель и давиться, чтобы действительно не выплюнуть жидкость изо рта. Парень легонько похлопал по спине, я схватила салфетку горчичного цвета и прикрыла ей рот. Когда кашель прекратился, я готова была застрелиться дважды. Чтоб наверняка.
— Как долго ты собираешься избегать меня? — в лоб спросил Адам, взяв кусочек яблока из моей тарелки.
— Разве я это делаю? Просто так совпало, — пожав плечами, ответила я, уставившись в стол. Он ест мои чёртовы яблоки, копается в моей душе, забирает из дома, спасает и надеется на объяснение. Больше всего возмутили яблоки!
— Я не двустворчатый моллюск и могу понять, когда меня не хотят видеть.
Парень резко поднялся, отчего металлические ножки стула заскрежетали о пол, и стал удаляться в другую сторону кафетерия. Я понимала, что сама отталкиваю его, не зная при этом, почему. Он уже несколько раз помог мне, не грубил и нормально относился. Так что со мной тогда?
— Подожди! — воскликнула я, поднимаясь.
Он нехотя повернулся, пробуравил взглядом дыру у меня между глаз и вернулся к столику. Я медленно села и посмотрела в его очаровательные глаза, попросив снова присесть. Парень повиновался и случайно задел мое колено, отчего по телу прошлась теплая волна, выбив из колеи. Любые соприкосновения с ним приравнивались к микро инсульту.
— Я не могу рассказать тебе, что происходит. Мы знакомы в общей сложности сутки — этого слишком мало, — я положила ладони внутренней стороной вверх и стала разглядывать линии на них. Снова мне хотелось избегать его карих глаз, прятаться в панцирь, да толку не было никакого. Сколько ни прячься — от себя не сбежишь и не укроешься.
Адам склонился ко мне, чтобы заглянуть в лицо, а не наблюдать за скрывающими все темно-каштановыми волосами. Мой взгляд наткнулся на его губы и медленно скользнул по чертам его лица. Вблизи Адам был еще прекраснее, я не понимала, как люди просто берут и рождаются красивыми. Почти идеальными.
Он снова облизнул губы и посмотрел прямо в глаза. Интересно, какой он видит меня? Может, я для него так же прекрасна, как и он для меня? Я чувствовала его интерес, наблюдала, как парень разглядывает меня каждый раз, как это делала я в отношении него, но понятия не имела, значит ли это хоть что-нибудь.
Адам, словно зачарованный, потянулся вперёд и схватил каштановую прядь, обматывая ее вокруг пальца. Это ощущение тоже казалось чертовски знакомым, но я не позволяла парням трогать волосы! Слишком крипово, но именно его мне хотелось просить продолжить, коснуться длинными пальцами моих губ, провести по шее, схватить меня и прижать к себе. Святые угодники, я готова была раздеть его прямо здесь от одного касания к волосам, а что будет, если Адам возьмёт меня за руку?
Я не считала себя некрасивой или недостойной кого-либо, с самооценкой у меня все относительно нормально — спасибо родителям, которые вложили все силы в нас с Джексоном, чтобы вырастить своих детей сильными, добрыми и воспитанными. Но Адам был первый парень, которым я заинтересовалась. За все семнадцать лет жизни мне никто не был интересен в таком плане, я просто общалась, дружила, флиртовала для потехи. А теперь все изменилось, и моя тяга казалась иррациональной. Меня разрывало от любопытства, безумно хотелось узнать, как это происходит с его стороны.
Брюнет вышел из оцепенения, часто заморгав, и чуть отодвинулся, возвращая обоим личное пространство.
— Хорошо, — вдруг произнес Адам, вырывая из размышлений. — Я могу это понять. Но если захочешь что-то рассказать, я выслушаю.
От этих слов стало так неописуемо легко, что я не удержалась и обняла Адама. Каждая частичка его тела пахла прелестным ароматом цитрусов, древесины и корицы. Запах дурманил и был настолько приятен, что отстранилась я не сразу. Хотя чарующим был не только аромат. Руки Адама сомкнулись на моей спине, притянув чуть ближе и обволакивая своим теплом. Мы дышали в унисон, пока не поняли, что пора отстраниться. Я напоследок незаметно провела рукой по ткани его толстовки, наслаждаясь её мягкостью.
После этого Адам ушел, оставив после себя шлейф уникального запаха. Я почувствовала, будто от меня оторвали кусочек. Это саднящее чувство пустоты и одиночества, а ещё дикого желания близости.
Мой желудок громко изъявил о нестерпимом желании принять пищу, отвлекая от тяжелых размышлений. Осталось всего два занятия, и придется пройти сеанс у психолога. Я опасалась того, что покажусь неадекватной или вообще сумасшедшей, ведь меня запросто могут засунуть в палату со стенами, обитыми войлоком.
Все эти мысли мучили и во время обеда, и на уроках, и на переменах, не давая ни минуты покоя. Я накрутила себя настолько, что когда раздался сигнал маминой машины, сообщающей о ее прибытии, я отпрыгнула и вскрикнула.
Мама опустила стекло и подмигнула.
— Ты так пристально наблюдала за вороном на дереве, все нормально? — спросила она, как только я опустилась на переднее сидение и пристегнулась.
— Я поругалась с Лорой из-за вчерашнего, — грустно вздохнув, сообщила я.
Мамочка заботливо положила руку на плечо и погладила, а затем опустила мне на колени упаковку с черничным маффином.
— Надеюсь, тебе это поднимет настроение. Лора — не твой человек, она не привыкла ставить себя на твоё место. Вы ужасно разные, и эти мелкие ссоры рано или поздно развели бы вас по разные стороны.
Я подавленно кивнула и откусила кусочек. Маффин, как всегда, был отличного качества и вкуса. Мама часто мне их покупала, и сейчас это было как никогда кстати.
— А что с Адамом? Кажется, ты ему нравишься.
Я тут же поперхнулась едой.
— Ничего. Я не знаю, что происходит, — прожевав, ответила я и закончила разговор. К счастью, мама была довольно тактичным человеком и не стала докапываться до правды. Не могла же я сказать, что Адам казался знакомым, и из-за этого я готова его раздеть!
Мама выехала на дорогу и направила автомобиль в центр города, что значило только то, что она наняла платного врача из частной клиники. Это заставляло волноваться еще сильнее, хотя я и так была на пределе, спасал только черничный маффин.
Мы остановились на парковке и вышли из машины. Передо мной раскинулась огромная территория частной больницы Святой Виктории. Каменная дорожка вела к современному зданию в стиле модерн, куда эта дорожка явно не вписывалась. У больницы раскинулись газоны с насыщенной зеленой травой, небольшими кустами и парочкой американских вязов, само здание окрасили в глиняный коричневый цвет. Половина строения была сделана из зеркального стекла, в котором отражались грозовые тучи на небе — это выглядело очень стильно и необычно. На боковой стороне слева от входа висело прикрепленное название, написанное крупными белыми буквами.
Внезапный порыв ветра кинул копну волос мне на лицо, закрывая обзор. Я вернула пряди на место и пошла вслед за мамой, которая уверенно шла ко входу, пока моя уверенность гасла, чем ближе мы подходили.
Внутри здания, как и в любой больнице, пахло медикаментами и антисептиками. Вся обстановка и атмосфера напоминали остальные больницы, в которых я бывала, поэтому я даже не обратила на это никакого внимания. Только в глаза бросался белый режущий свет.
После стойки регистратуры, у которой мама уточнила время приема, мы сразу же пошли на второй этаж, где нас уже ждал мой врач, миссис Клинт. Я замерла у двери, не в силах войти туда и узнать все. Было слишком страшно, но мама ни капельки меня не пожалела и буквально впихнула в проем.
Первым порывом было просто убежать оттуда, но драться с мамой было бы слишком для сегодняшнего дня, а без боя она бы стопроцентно не сдалась. В прямом смысле. Но когда я рассмотрела обстановку кабинета и самого врача, стало немного легче. Здесь было очень уютно: все в теплых персиковых и коричневых тонах. Небольшие светильники, создающие приятное приглушенное освещение, огромный шкаф с разной литературой — примечательно, что все тома были новыми и сверкали чистотой — большие стол и стул цвета горького шоколада, светлый ковер на полу, а справа были расставлены стеклянный журнальный столик и два кресла.
— Здравствуйте, — пролепетала я, не решаясь пройти в центр кабинета или сесть в кресло.
Миссис Клинт выглядела очень молодо и опрятно, темная кожа и глаза глубокого зеленого цвета оттеняли ее белый халат. Губы женщины расплылись в сдержанной улыбке, и только морщинки, собравшиеся у глаз, выдавали настоящий возраст. От нее пахло чем-то сладким, напоминающим кокос.
— Добрый день, Нина. Присаживайся в кресло, — медовый голос буквально обволакивал все помещение, заставляя слушаться. Я медленно прошла и опустилась в креслице.
Женщина тоже села напротив и начала говорить:
— Зови меня просто Аманда. Как у тебя дела, Нина?
Я слегка опешила от такого вопроса. Мои ожидания были примерно: «Я знаю, что ты очередная поехавшая. Что на этот раз?»
— У меня появились проблемы, и все навалилось разом. Но я в порядке.
Аманда медленно кивнула и что-то пометила в своем блокноте. Это больше похоже на интервью, чем на прием у психолога.
— Какие проблемы тебя беспокоят больше всего?
Я тяжело вздохнула и решила пока не переходить к самому главному. И без этого были проблемы, поэтому в первую очередь я рассказала о том, что потеряла двух подруг разом, и они даже не захотели узнать, как все было на самом деле.
— Возможно, не стоит так огорчаться из-за потери таких людей. Если бы они по-настоящему уважали и любили тебя, как думаешь, произошла бы такая ситуация?
Я отрицательно помотала головой — женщина действительно права. Я хотела дружить, поэтому шла на уступки, выслушивала, прощала, но взамен того же почти не получала. Может, я смогу рассказать ей о самом тяжелом, что вообще мной не контролировалось и очень пугало.
Миссис Клинт снова что-то записала и попросила быть максимально честной, когда она задаст следующий вопрос. Весело прибежала на свое место паника и засела у меня в душе, но я заставила себя кивнуть и слегка улыбнулась. Я должна быть сильной, мне пытаются здесь помочь, а не навредить.
— С тобой происходит что-либо, пугающее тебя?
Она попала в точку, отчего сердце тревожно сжалось, а паника стала топотать, как ненормальная. Мама не могла рассказать этого, потому что не знала, что именно со мной и как я на это реагирую.
— Да. Это сложно описать, но иногда... — я запнулась, но побудила себя продолжить, вытаскивая каждое слово из глубины. — Я вижу то, чего нет.
Аманда стала писать в блокнот, что-то зачеркивая и старательно выводя буквы.
— Что именно? Мне нужно знать, чтобы помочь тебе.
— Пожар в доме, смерть брата, — я выпалила это на одном дыхании и замолчала.
— Когда это началось?
— Вчера, после школы, - припоминая вчерашние припадки, ответила я.
Женщина нахмурилась и стала чуть более усиленно черкать что-то в блокноте.
— В школе произошло что-то... необычное?
— Нет.
Со мной действительно не произошло ничего странного, когда начались видения. Они просто появились неожиданно, каждый раз застигая врасплох.
Миссис Клинт встала и достала из стола баночку с голубыми таблетками.
— Я хочу, чтобы ты пришла в понедельник. До этого времени принимай вот это, — она подала мне прозрачную баночку, наполненную лекарством. — Сразу после подъема, в середине дня и перед сном. Увидимся на следующей неделе, Нина.