Пролог
Раньше я боялась всего: любых перемен, неправильных слов, действий. Я не рисковала, не перечила, не отстаивала свои интересы перед другими. Но теперь, стоя на краю обрыва, я оглядываюсь и понимаю, что теперь назад не вернуться. Я другая, и этот год изменил меня до неузнаваемости. Я билась насмерть за свое слово, убила свою мать, перевернула все вверх дном, докапываясь до правды, полюбила так сильно, что готова отдать все, что у меня есть и чего нет, чтобы сохранить жизнь ему.
Я сражалась со своими демонами, проигрывала и побеждала, но упрямо шла вперед. И все это время со мной был он, и я невероятно благодарна за это. Он всегда верил, направлял меня, помогал и давал сил идти дальше.
Я вижу его вдалеке, и сердце замирает. Он скачет ко мне, полы его глупого черного плаща, с внутренней стороны кроваво-красного цвета, развеваются на ветру. Он ускоряется и пытается успеть ко мне, чтобы остановить, ведь он думает, что не достоин такого. Но я знаю, что нет никого в этом мире достойнее его. Мне никогда не доказать этого, хотя уверенности не отнять.
Адам спрыгивает с лошади и подбегает к краю, тормозя в шаге от пустоты. Но мы по разные стороны обрыва, и ничего не изменить, как бы он ни пытался. Мои глаза расширяются от испуга, когда он чуть не соскользнул в бездну, но в остальном стараюсь не подавать вида.
— Нина! — его голос разносится над обрывом, с ветром долетая до меня. Я невольно вздрагиваю от того, как он произносит мое имя. — Остановись. Клянусь, если ты сделаешь это...
Я отвожу взгляд, не в силах смотреть, какую муку приносят ему эти слова. Но выбора у нас нет, Адам это знает.
— Прошу, Нина. Мы придумаем другой способ, только отойди от края, — голос парня дрожит, срываясь на панические ноты. Мне становится физически больно от его страданий, но я упрямо смотрю в черную пустоту бездны, не шевелясь.
Адам замолкает, и я поднимаю голову. Его чудесное лицо закрыто руками, на пальце блестит кольцо с гематитом. Приходит осознание, что он плачет. Грудь сжимает тисками от его терзаний и всего, через что я заставила его пройти. Тяжелый камень вины плотно оседает в желудке, не давая шевелиться.
— Адам, — слишком тихо говорю я, но он слышит и резко вскидывает голову на звук. Парень не вытирает слезы и не шевелится, ему совсем плевать, что происходит с ним, для него я — центр Вселенной. Черт возьми.
Я нахожу на шее подвеску с изображением льва, сейчас его глаза горят розово-красным с оттенками фиолетового. Слишком много эмоций. Пальцы крепко охватывают голову льва, и я, не отрываясь, смотрю на Адама, пытаясь впитать каждую его частичку в свою память.
— Будь храним Королевой, — произношу я и делаю шаг в бездонную пустоту.