Мистер Грей младший | Мистер Теодор Грей

Теодор

К семи часам вечера, к нашему дому подъехал белый мерс. Мы с папой надели по-деловому вечерние костюмы, а мама, Софи и Фиби облачились в очень элегантные платья.

Брэйли открыла дверь нашим гостям, и заведя их в гостиную, удалилась.

Рядом с прекрасно одетой Даной, чьи глаза были устремлены лишь в мои, стоял высокий и подтянутый мужчина лет сорока шести-сорока восьми, с проседью на тёмно-каштановых волосах и с огромными светло-голубыми глазами...

И тут, я понял, что внешне, Дана очень похожа на своего отца.

— Мистер Кристиан Грей, очень рад, что вы решили принять нас. Пожалуйста, прошу вас всех, называйте меня по имени. Я Грейсон, а это моя дочь Дана.— проговорил мужчина, светло улыбаясь. Я вновь перевёл взгляд с его персоны на Дану, она немного грустно и потеряно смотрела мне в глаза... Видимо, ей как-то неловко и это меня раздражает, заставляя чувствовать довольно ощутимые уколы человеческой совести.

Грей, тебе надо будет пошевелить мозгами и придумать что-нибудь!

— Я очень рад встретиться, Грейсон, и могу заверить вас, что мы не обидимся, если вы будете обращаться к нам столь же просто. — сказал папа и пожал руку Грейсону, а затем, Дане.
— Познакомьтесь, Грейсон и Дана, это моя жена Ана, сын Тед и дочь Фиби. А это, дочь моего старого друга, Софи. — представлял нас папа, пока Гриндэлльт жал протянутые руки, а Дана кивала.

Во время того, как Грейсон соединил рукопожатием наши ладони, он смотрел прямо в мои глаза, будто бы прожигал взглядом, пытаясь пробуравить дырку в моей голове, чтобы прочесть мысли... А вот с Софи, он проделал приветственное касание рук заметно нежно, даже заигрывая, что, видимо, ей понравилось, а ему тем более...

Старый пердун. Седина в бороду — бес в ребро.

— С Даной мы уже знакомы. — сказал я, желая разрядить обстановку и снять печальную мину с лица Даниэль. Бросив на неё взгляд, я понял, что не прогадал. Её лицо будто бы ожило. Она тепло улыбалась мне.

Отлично, Грей! Браво, и, пожалуйста, на бис!

Мистер Гриндэлльт вдруг засмеялся, все уставились на него с полуулыбками на лицах.

— Да уж, мистер Грей младший... Она мне все уши про тебя прожужжала! Надеюсь, вы подружитесь... Если с договором всё сложится, вы будете видеть друг друга чаще, чем хотели бы. — хитро улыбаясь проговорил он, заставив смутиться не только Дану, но и меня.

Старый козёл!

— Ладно, дамы и господа! Ужин не ждёт. Прошу к столу. — дружелюбно улыбаясь сказала Ана, и, все двинулись следом за ней.

Папа разлил вино по фужерам всем, кроме Фиби и Даны. Юные леди ограничились яблочным соком, которым я наполнил их бокалы.

Фиби с Даной сидели рядом, болтая о чём-то очень тихо. Видимо, они понравились друг другу. Вскоре, зазвенели бокалы, вилки и тарелки — все принялись есть... Только вот Дана лишь делала вид, ковыряя вилкой в еде.

У неё что-то стряслось? Нет. Без вопроса. У неё точно что-то случилось...

— Я подумал, Кристиан, -начал говорить Грейсон, сделав глоток сухого вина, — что нам, действительно, нужно было познакомиться лично, прежде чем вы начнёте изучать предложенный мной договор... Родом я из Филадельфии, судостроительная кампания, сей я владею, передалась мне по наследству от отца, когда мне стукнуло девятнадцать, и, большую часть жизни, я посвятил ей: развивая её, разнося её плоды по многим странам, создав несколько офисов и заводов в Америке, Бразилии, Австралии и Швеции. Договор, который я предлагаю, намного выгоднее для вашего холдинга, чем для нас, Кристиан... Но это не застольный разговор. Сейчас, мне бы хотелось знать, вы рассчитываете на Теодора, как на продолжателя дела? — с лицом философа спросил он.

Херь. У меня аппетит пропал...

— Вообще-то, да. — начал Кристиан, — Я знаю, что в моём сыне есть качество созидателя, умение держать себя под контролем и внимательность к деталям. Иначе бы, я, возможно, продал кампанию... Это было бы лучшим решением, если бы Тед не был таким, каким я сказал ранее.
— А Фиби? А о дочери, владеющей кампанией, вы не думали? — спросил Грейсон.

Ох, потрясающий вопрос! Я начинаю по-настоящему уважать Грейсона.

Кристиан прищурил глаза, а потом холодно проговорил:

— Думал, но это не было бы хорошей идеей. Бизнес — это смешение войны и спорта. Как известно, спорт не обходиться без травм, а война — дело не для женщин. Бизнес — глубокая, чёрная дыра, здесь везение не имеет никакого значения — побеждает сильнейший, а успеха достигает ловкий. И потом, мужчины чаще могут пользоваться лишь холодным расчётом, а женщины прибегают к симпатиям и слабостям... Нет, это определённо не то, что нужно моей дочери.

Всё. Молодец, мой гениальный папа! Счёт: 1:1. Теперь, моё уважение к Гриндэлльту лишь из-за возраста... Досада.

— Примерно так, я и рассуждал о Дане. Чего я хочу, вы узнаете из договора, а пока... Пока, постараемся немного отойти от темы вечных, скучных дел. — сказал Грейсон улыбнувшись, и, отпив глоток вина, вновь заговорил... Блядь. Он когда-нибудь заткнётся?
— Я видел в гостиной рояль... Признавайтесь, кто здесь Шопен! — хитро произнёс он.
— Папа.
— Тед. — произнесли мы с отцом одновременно. Этим мы рассмешили других, а потом, засмеялись сами.
— Тедди, ну пожалуйста, сыграй нам что-нибудь... — попросила мама нежно.

Я никогда не смогу не в чём отказать этой прекрасной женщине... Улыбнувшись, я встал из-за стола, и, повесив пиджак на спинку стула, отправился к чёрному роялю, которому лет больше, чем мне, как говорила мама.

Открыв крышку, я сел на табурет, медленно проскользнув глазами по клавишам... Я вспомнил Айрин. Вспомнил, как она божественно танцевала... Это подтолкнуло меня начать играть «Зимний ветер» Шопена.

Сначала, мелодия полилась в миноре, нежно и плавно, точно лёгкий волнующий бриз и прыжок-шпагат в воздухе, который выполняла Айрин...

А затем, я не мог уследить за своими пальцами... Они носились с огромной быстротой по клавишам, я играл на память... Ноту за нотой. Прикрыв глаза, я видел сегодняшние события, связанные с моей девочкой. И чем картинка воспоминаний в моих глазах становилась ярче, тем лучше я играл. Я растворялся в музыке душой и телом, а предо мной стояли волшебные, ярко-голубые глаза Айрин...

Окончив, я поднял голову, и, увидел Дану, стоящую напротив меня, оперевшись локтем на инструмент. Встретившись со мной взглядом, она немного приподняла бровь и укусила нижнюю губу...

Херь. Так чертовски сексуально и непринуждённо у неё это получилось...

— Ты прекрасно играл. — сказала она, вздохнув.
— Рад, что понравилось. — с улыбкой сказал я.
— Понравилось? Я в восхищении... — шепнула Дана и присела на табурет рядом со мной.
— Сыграть для тебя что-нибудь? — спросил я, повернувшись к ней.

Сейчас наши лица на совсем близком расстоянии... Всё-таки, у неё очень красивые глаза... Я отражаюсь в них, как в зеркале.

— Для меня? — удивлённо улыбнувшись спросила Дана, а я кивнул в ответ.
—Ты можешь воспроизвести «Лунную сонату» Бетховена? — поинтересовалась она тихо. Я опустил пальцы на клавиши и отдался прекрасной, тонкой мелодии...

Из-за того, что Дана сидела рядом, я не мог полностью отключиться от окружающего. Её тёплое, тяжёлое дыхание на уровне моего плеча чертовски отвлекало от игры, и я то и дело, бросал на неё быстрые, но не равнодушные взгляды, а вскоре заметил, что комнату заполонили члены моей семьи, Софи и отец Даны. Мама с папой переглянулись друг с другом, как-то странно, заговорчески улыбаясь. О чём они думают?

Дана просто села рядом со мной, а я лишь играю. И ничего в этом сверхъестественного или заставляющего переглядываться нет!

Мои пальцы двигались под пристальным, глубоким взглядом Даниэль и когда бы я не повернулся, она смотрела лишь на них, иногда кусая нижнюю губу, что тоже почему-то заставляло моих родителей переглядываться.

Когда я закончил, зрители зааплодировали мне, а Дана лишив меня дара речи, неожиданно обняла двумя руками мой торс, положив голову на плечо. Я аккуратно обвил её талию своими руками, а она прижалась крепче ко мне...

Детка, это очень мило. И, не могу не заметить того, что её почти детское, невинное объятие меня возбуждает...

— Ты волшебно играешь... Я ничего лучше не слышала. — шепнула она мне на ухо.

Отстранившись, мы светло улыбались друг другу.
Чтобы избавиться от испытывающих взглядов Софи, Фиби и наших с Даной предков, я решил прогуляться с ней по саду и заодно выяснить, что произошло.

— Уважаемый мистер Гриндэлльт, разрешите ли вы украсть вашу дочь на час? —поинтересовался я, взяв Дану за прохладную руку, поднявшись с табурета.
— О, конечно, разрешаю! — сказал Грейсон смеясь. Мои родители вновь переглянулись, а Фиби с Софи сделали тоже самое.

Выйдя, держась за руки из гостиной, мы миновали холл, а затем подошли к двери «чёрного хода», ведущего сразу в глубь сада. Там, мне пришлось оборвать наши сплетённые руки. Дана бросила на меня странный взгляд и укусила свою чёртову губу, которая стала уже почти красной, но такой...такой сексуальной...
На улице было сумрачно. Небо с серыми полосами на фиолетовом напоминало мне о моём, прекрасно прожитом, угасающем дне.

— Как красиво у вас здесь... — сказала она, озираясь, — я, будто бы, в саду у королевы Анны Австрийской. Смотрю на всё это и вспоминаю строки романа Дюма.
— Тебе нравиться Дюма? — спросил я.
— Я вообще люблю читать. — начала она, когда мы двинулись вперёд, — Больше всего, я предпочитаю Хораса Маккоя, Жорж Санд, Стендаля и Виктора Гюго, и, естественно, у меня не обходиться без Гарди и Остин. Но несмотря на мной перечисленных прекрасных авторов, меня ни одно из их произведений не задело так, как «Портрет Дориана Грея».

Это заставило меня улыбнуться...

— Вообще-то, это моя любимая книга! — начал я детский спор. Она пнула меня локтем в плечо, пропищав:
— Моя!
— Моя! — протянул я.
— Нет, моя! — завизжала она.
— Моя! — наиграно обидчиво рявкнул я. Она уже было хотела открыть рот, чтобы продолжать, но я захохотал и перекинул её через плечо, один раз шлёпнув по заднице...

Чёрт. А попка у неё классная...

— Ай! -взвизгнула она, когда моя ладонь стегнула её, а потом засмеялась.
— Поставь меня! Куда ты меня несёшь?
— Я гуляю с тобой. Когда ты перекинута через моё плечо, мне спокойно. — признался вдруг я. Последовало недолгое молчание.
— Почему? — спросила она, а я вновь шлёпнул её...
— Ай! Больно! — пропищала она.
— Не задавай лишних вопросов.— резко сказал я, а когда мы дошли до лавочки. Усадив её, я сел рядом.

Всё. Хорош заигрывать. Нужно узнать, что «неладно в Датском королевстве».

— Ты говорила, что улетаешь. Но ты здесь. Что-то случилось? — начал я, исподлобья смотря на неё. Она перестала улыбаться, нервно сглотнула, и, убрав непослушный локон за ухо, сказала:
— Папа забрал документы из медицинского института в Нью-Йорке без моего ведома. Он сказал, что это мне совсем не пригодится. Я потеряла целый год учёбы, друзей...

Вот, почему она была расстроена. Из-за того, что не сможет быть генетиком...

— Один друг у тебя здесь есть точно.— сказал я, улыбаясь.

Её губы украсила тёплая улыбка.

— Где ты будешь учиться? — спросил я.
— С сентября начнётся мой первый курс в университете «Сиэтл Пасифик», я буду учиться на магистра — факультет бизнеса и менеджмента. — ответила Дана, закатив после сказанного глаза.

Скорее всего, после школы я пойду туда же... Теперь, я понимаю, насколько большие надежды отец возлагает на меня.

— Дана, мне кажется немного странным стремление Грейсона держать тебя в Сиэтле. Принимать решения за тебя. Раз он рассуждает так, как мой отец о женщине в бизнесе, зачем тебе учиться этому в университете? Почему ты не можешь быть генетиком и жить так, как хочешь? — спросил я, глядя ей прямо в глаза.
— Так, как хочу, всё равно не получиться. — сказала она печально.

Я непонимающе нахмурил брови. А она отвела в сторону взгляд.

Почему? Почему не получиться?

— Ну, что там твоя любовь? — спросила вдруг Дана, встав с лавочки, нагнув ближе к себе ветвь сирени...

Может быть, это и есть её проблема? В любви?

— Приносит мне счастье.— ответил я быстро. Я не хотел долго разглагольствовать об этом... Особенно с Даной.

Я не знаю почему, но если говорить честно, то флирт — это моё типичное общение с девушками. Дана слишком восприимчива к этому... Бывают и такие девушки. А вдруг, у неё уже есть парень, к которому она не равнодушна?

— А ты? — спросил я, подойдя к ней.
— Что я? — произнесла она, бросив потрясающий взгляд мне в глаза, сквозь молодые ветви.
— Любишь кого-нибудь? — сказал я более-менее спокойно, хотя что-то во мне было не на месте...

Внутренне, я словно боялся этого вопроса. Во мне живёт очень ревнивый собственник, и, именно поэтому, у меня почти нет подруг, только друзья... Я ревную девушек, с которыми я дружил много лет или недавно познакомился... Тех, кто был мне интересен. И сейчас, если она кого-то любит, я вполне могу назвать этого кого-то: ублюдком, а потом пойти драться. Ну, такой я. Собственник. Большой собственник.

Если девушка моя — подруга она или любовь всей жизни — она моя. И всё.

Дана пристально и задумчиво посмотрела в мои глаза. Мой тон выдал меня? Показал мою ревность? Блядь. Грёбанный я Отелло...

— Люблю. Но эта любовь не приносит мне радости... — ответила она наконец.

Не приносит радости?

— Почему? — спросил я.
— Она не взаимна.— сухо ответила Дана, и заглянула мне в глаза, будто бы я был тому виной...

Стоп. Я? Как? Ну, я думал, что она симпатизирует мне, но любовь... Господи.

— Когда-нибудь, любовь будет взаимной. — сказал я, имея ввиду новую любовь. Но, она видимо этого не поняла и улыбнулась, а потом, сказала:
— Тогда, мистер Грей, одно из двух. Либо эта любовь не взаимная и не настоящая, либо со мной она будет такой. Не взаимной и не настоящей.

Нет. С Айрин у меня всё по-настоящему. Я люблю её всем сердцем. От одного её взгляда, душа летит прочь к небесам, а я забываю, как дышать.

— Ладно, давай вернёмся в дом. Мне прохладно. — сказала Дана. Я слабо улыбнулся ей и решил взять за руку, но она отошла от меня на два шага и сказала:
— Не надо.
Я немного потеряно смотрел на неё секунды три, а потом, она отвернулась и пошла в дом, а я за ней.

В гостиной, родители что-то весело обсуждали, смеялись. Заметив нас, они многозначительно улыбнулись... Опять.

— Тед, -сказала мама, — иди собирай вещи, готовь ветровую куртку, можно ещё и кожаную...
Я смотрел на неё в непонимании.
— Теодор, -теперь, говорил отец, — Жаклин ждёт тебя, Фиби и твоих друзей в Аспене. Можешь позвать Мэйсона, Яна Флинна, а вот Фиби пошла звонить Эве.

Аспен?! Класс! Айрин. Я хотел позвать Айрин. Но отпустят ли её? А школа? А когда мы вообще едем?

— Вылет сегодня ночью, через три часа. Грейсон не против, чтобы Дана тоже поехала. Со школой я всё уладил, только я не понимаю, почему сегодня ты так и не доехал до школы... Пробудите там до конца недели, до воскресенья. А потом, назад.

Я улыбался отцу. Супер!

— Пап, а можно позвать ещё одного человека? — спросил я. Папа посмотрел на маму, она в незнании пожала плечами, а Грейсон и Дана заметно напряглись.
— Кого? — спросил Кристиан.
— Одну девушку. Вы её не знаете. — ответил я, мягким голосом.
— Ну, Тед, мы же вроде бы в курсе всех твоих знакомств... — начала мама.
— Нет. — ответил я.
— Что же, тогда, если ты позовёшь её, то потом, ты просто обязан привести её к нам домой и познакомить. Она твой друг? — спросил отец.

Чёрт. А захочет ли Айрин знакомства? И так быстро? Это единственное, что немного меня пугает, но несколько дней в Аспене с ней того стоят.

— Да. Друг. Хорошо. Если она не сможет, то я её не привожу.— сказал я.

Папа с мамой немного поколебались, а потом кивнули мне.
Дана сказала, что ей нужно собрать вещи и что вряд ли она успеет, но мой папа отправил за покупками Клинтона, так что, Дане не о чем волноваться.

— Нужно посмотреть погоду и какие там есть достопримечательности. — сказала Дана, а я ответил, что погоду можно узнать через мой мак, а крутые места в Аспене я знаю с детства.

Она кивнула и пошла со мной.
Пока мы поднимались в мою комнату, она молчала, не поднимая на меня глаза. Я не знал, правильно ли я поступаю. С ней я почему-то не знаю, как вести себя...

Когда мы пришли в мою комнату, я указал ей пальцем на мак, а сам начал звонить Мэйсону и Яну.
Когда я получил согласие от радостного Флинна, я подошёл к Дане и увидел, что она смотрит на фотографию установленную на «рабочем столе». Айрин... Херь. Я совсем забыл, что установил её...

— Это она? — спросила Дана. Откуда она знает?
— Красивая. — подтвердила Дана, не дождавшись ответа, и открыв интернет, вписала в строке поиска: «Аспен».
Я присел на полу рядом с ней, а потом сказал:
— Дана, извини, что я давал тебе надежду, я...
— Тед. Не надо. — сказала она, бросив на меня серьёзный взгляд.
Посмотрев погоду по интернету, мы убедились, что она будет очень солнечной, довольно тёплой для Аспена. Чуть ниже, была строка новостей:

«Завтра ночью в Аспене ожидается звездопад. Наблюдать его можно будет как и с вершины гор, так и с открытых конных равнин. В центре города это будет возможно лишь в некоторых местах».

— Здорово... Я никогда не видела звездопад. А ты? — проговорила Дана.
— Я тоже нет. Будет интересно. — ответил я.
— Да... Правда. — отозвалась Дана, а потом, закрыла вкладку Аспена и перевела взгляд на значок «сообщения» в мейле. Там было одно.
— Тебе сообщение. Я пойду, выпью кофе и посмотрю привезли ли мне вещи. — тихо ответила Даниэль и оставила меня одного.

Блядь. Мы с ней на грани ссоры. И всё это я.

Но я такой человек. Я не могу общаться с девушкой, не ухаживая за ней, не флиртуя... Для меня это невозможно, но... Это всё не так, как с Айрин. Я действительно влюбился в неё. Я знаю. С ней, я могу быть и страстным, и серьёзным, и непобедимым... С ней, я могу чувствовать.

Письмо было от моей детки, оно пришло час назад:

От: Айрин Уизли
Тема: Твоё послание и наш день
Дата: 11 марта, 19:34
Кому: Теодор Грей
Тед, я прочитала твою записку, и, знай, что всё взаимно.
Перебирая в голове события сегодняшнего дня, я поняла, что должна ценить каждую минуту проведённую с тобой, потому что сейчас я очень скучаю и осознаю, как мне тебя не хватает.
И, я скажу тебе ещё кое-что — ты не подонок. Ты просто «мой прекрасный» мужчина.
Спасибо за этот день. Я готова вспоминать его с тобой через лет сорок!
Целую.

Всегда твоя Айрин.

Господи! Всё взаимно! Сердце бешено колотиться... Хоть бы она согласилась полететь с нами!

От: Теодор Грей
Тема: Приглашение от прекрасного мужчины столь же прекрасной женщине и наш день
Дата: 11 марта, 20:40
Кому: Айрин Уизли
Моя прекрасная Айрин, как я счастлив, что ты появилась в моей жизни.
Через сорок лет вместе — это такая сладкая перспектива... Я этого очень хочу.
Ты тоже совсем не борзая и бесстрашная... Ты прима маковой поляны и моего сердца. Я очень скучаю.
А теперь, я хочу пригласить тебя полететь в Аспен. Сегодня ночью. Пожалуйста.
Целую тебя.

Целиком твой Тед.

Пожалуйста, пусть у неё получиться... Этот весёлый вечер станет ещё веселее, если она скажет «да». Ответ пришёл быстро:

От: Айрин Уизли
Тема: Улетаешь...
Дата: 11 марта, 20:42
Кому: Теодор Грей
Нет, Тед. Это исключено. Я не могу оставить маму и брата. Очень жаль, что ты улетаешь... Надеюсь, что ненадолго. Я буду ждать. Очень.
Целую.

Твоя Айрин.

Блядь. Ну почему?! Я не увижу её дня четыре... Потерев лоб указательным пальцем, я всё же нашёл слова для ответа:

От: Теодор Грей
Тема: Улетаю. Без тебя. Это плохо.
Дата: 11 марта, 20:44
Кому: Айрин Уизли
Моя девочка... Я, наверное, сойду с ума эти дни до воскресенья... Не видеть тебя — ад. Пришли мне пожалуйста номер своего мобильного, и, скажи, чего ты хочешь прямо сейчас!
Целую.

Твой Тед.

Сначала, она прислала мне сообщение, где был лишь её мобильный номер, я быстро внёс его в список контактов на iPhone, а потом, она прислала письмо:

От: Айрин Уизли
Тема: Чего я хочу...
Дата: 11 марта, 20:48
Кому: Теодор Грей
Чего я хочу? Чтобы в Аспене ты ни с кем так не веселился, как со мной сегодня... А прямо сейчас, увидеть тебя, но я прекрасно понимаю, что это невозможно...
Поэтому, пока и хорошей поездки.
Целую.

Твоя Айрин.

Хочет видеть меня. Сейчас. Она считает, что это невозможно...

Детка, ты глубоко ошибаешься.

Весёлый вечер продолжается.

Написав ей «спасибо», «пока» и «целую», я взял ключи от Ауди и буквально вылетел из своей комнаты, успев кинуть Мэйсону эсемеску оповещающую о том, чтобы он подождал, что я заеду за ним.

Когда я спустился, папа беседовал с Грейсоном, а мама носилась на кухне, видимо, загружая пакеты едой.

— Мам, где Дана? — спросил я. Не знаю почему, но мне нужно было знать это.
— Она помогает Софи и Фиби собирать вещи. Вот-вот приедет Ян, Райан звонила и сказала, что он уже выехал. Эва будет с минуты на минуту. А что Мэйсон?
— Мэйсон попросил помощи. Его машина-развалина не позволит ему приехать, поэтому, я заеду за ним. У нас же есть час?
— Да. Потом, джип отвезёт вас к нашему самолёту. Только не задерживайся. У тебя час. — строго сказала она, сияя своими голубыми глазами. Я кивнул мамочке, а потом, отправился к Ауди, чей салон был пропитан духами моей девочки...

Я быстро выехал, желая оказаться ближе к Айрин как можно скорее.

По пути я купил букет из ста одного белого тюльпана, и, когда в поле зрения появился заветный дом, я остановился на парковке, а затем, быстрыми шагами направился к её окну.

Только в нём горел свет. Я встал прямо под ним в нетерпении ожидая увидеть её, но до этого, я оставил у входных дверей букет тюльпанов, которые купил сразу с вазой.

Я набрал её номер, пристально смотря в стеклянные створки излучающие свет...

— Айрин Уизли. — услышал я через пару гудков.
— Я знаю. — сказал я.
— Тед... Я рада тебя слышать...
— А видеть будешь рада? — спросил я. Последовало продолжительное молчание...
— Выгляни в окно, Айрин. — проговорил я, устремив в него все глаза. Когда она посмотрела в него и улыбнулась, моё сердце забилось очень часто... Боже. Она самая красивая в этом мире.

Заметив то, что она стала открывать окно, я дал отбой и ожидал её слов, её взглядов...

— Тебе так нравиться исполнять мои желания? — спорила она, с лучезарной улыбкой.
— Безумно нравиться.
— Тогда, я бы очень хотела, чтобы ты залез ко мне в окно... — сказала Айрин, покрутив на пальце прекрасный, светлый локон.
— Для тебя, мой ангел ада... — сказал я.

Посмотрев на дерево, я мысленно перекрестился. Прошлые попытки залезть на него, даже с помощью братьев Флиннов, заканчивались плачевно... Хорошо. Небо поможет мне. Весёлый вечер, ничего не скажешь.
Я отошёл от дерева на несколько шагов, а затем, разбежавшись, резко на него забрался. Пару движений, и, вот, я уже на ветке ведущей к её окну. С осторожной быстротой перебирая руками, через какие-то две минуты, я уже сидел на подоконнике... Спасибо тебе, Господи. Фух.

Встав на пол, я отряхнул руки и джинсы, а потом, посмотрел Айрин прямо в глаза.

— Ну, я здесь. Что теперь? — спросил я, сексуально улыбаясь.

Айрин закусила губу, поправив классные ночные шортики, проведя по ним руками...

— Я думала, что ты не залезешь, поэтому не составила план дальнейших действий... — признала она.

Что? Думала, что не залезу? Это, должно быть, Джей... Джей! Зоопарк! Суббота!

— Айрин, нам придётся перенести зоопарк с Джеем... Я возвращаюсь только в воскресенье. — сказал я, пожав плечами.
Она с досадой сжала губы, а потом, сказала:
— Ладно. Я объясню ему. Теперь, в следующую субботу?
— Да.— ответил я, а потом, решил вернуть её улыбку, — Ну, что там с планом дальнейших действий?

Как я и хотел, она сразу повеселела, а потом схватила со своей кровати плеер, и, дав мне один наушник, взяла в ухо другой и нажала на «play».

Наши уши заполнил тихий голос Эда Ширана, его песня "Поцелуй меня"... Слова песни говорили о многом, ведь мы до сих пор не поцеловались с Айрин... Хотя, больше всего было понятно то, что Айрин хотела танцевать со мной. Притянув её за талию ближе к себе, я целовал её прекрасные, вьющиеся от природы золотые волосы, стараясь насладиться моей девочкой, её запахом...
Мы танцуем. Вдвоём. В небольшой, уютной комнате сделанной в светло-лиловых тонах... Я и она. Она и я. И больше никого... Когда мы закончили танец, я понимал, что поцеловать её сейчас — это навсегда сделать её своей. Навсегда стать её частью... И я хочу этого. Но я хочу наш первый поцелуй в более романтичных обстоятельствах...

Мы танцевали медленные танцы близко прижавшись друг к другу, дыша дыханием друг друга... Её горячие ладони лежащие на моих плечах и столь же нагретая щека на груди, согревали меня потоками вулканической лавы... Я люблю эту девочку. Я буду помнить эти секунды в самолёте, в Аспене и через сорок лет...

Устав танцевать, Айрин выключила плеер и повалила меня на кровать, а потом, уместилась рядом.

Я гладил волосы Айрин и рассказывал ей о городе в Колорадо, о таинственном горном курорте Аспене, о его природе и о том, как бы ей там понравилось...

— Обещай, что мы поедем туда. Только вдвоём. Ты покажешь мне всю эту красоту... — попросила Айрин, щекотя тёплым дыханием мою грудь.
— Обещаю. — сказал я, и начал вслух представлять наше путешествие... Её танцы в горах. Её прекрасную фигуру носящуюся по холмам, горам и равнинам...

Я услышал тихое сопение.

Через минут семь-десять, она уснула... Моя девочка. Она так устала. Я поцеловал её в лоб. Я не хотел уходить... Вечность бы мог любоваться ей, спящим адским ангелом. Губы Айрин были немного приоткрыты, ресницы трепетали, волосы золотыми потоками разбросались по подушке... Она прекрасна. Алебастровая кожа, тонкая и нежная шея, чувственные губы... Она моя. Она должна быть только моя...

Переборов желание вечно любоваться ей, я, аккуратно поднявшись с кровати, накрыл её сложенным на конце постели пледом. На её столе лежал чистый, белоснежный листок бумаги... Я взял лежащий рядом красный маркер и нарисовал на листе огромное сердце, вписав посередине имя «Айрин», а сверху дорисовал указатель в форме стрелки, подписав: «Сердце Теодора Грея"... Пусть вспомнит обо мне, когда проснётся...

Ещё раз посмотрев на создание сказочной красоты, на её божественное лицо и тело, я поспешил вылезти из окна... Было темно и трудно, но всё обошлось без травм.

Запрыгнув в Ауди, я очень быстро добрался до Мэйсона, который был немного в непонимании, где я ездил так долго...
— Мэйсон, ты говорил, что Кэндриль на всех парах с Айрин, да? — спросил я, двигаясь в потоке машин.
— Да. — ответил друг.
— Ты можешь попросить её, чтобы она всегда и везде сидела с Айрин? Чтобы следила за ней на физкультуре и проводила перемены вместе с ней, а потом, провожала домой до остановки? — сказал я.
Мэйсон посмотрел на меня сдвинув брови.
—Могу, и знаю, что сорока согласиться, но понравиться ли это Айрин?
— Пока меня нет, я должен быть спокоен за неё. С Кэндри это возможно. Вполне реально. Я знаю, что это нужно. Позвони ей, Мэйсон. — сказал я, а мой голос был пропитан тиранией и бесповоротным приказом.
Мэйсон кивнул, а потом набрал номер Кэндри и обо всём договорился.
Когда мы доехали до дома, я немного нервничал, ведь моя поездка заняла времени не больше часа, но больше, чем предполагалось.

Когда мы зашли, то девчонки вповалку дремали на диване в гостиной, в том числе, и прибывшая Эва, Ана и Кристиан, было слышно, что мыли вдвоём посуду, а Ян Флинн, сидел на своём чемодане и любовался спящей Фиби.

На секунду, мне стало его жаль. Если Фиби влюбилась в Адама, она будет любить его всегда... Мама говорит, что это черта Стиллов, а папа утверждает, что Греев... Как бы то ни было — мы однолюбы.

— Привет. — шепнул я Яну, подойдя со спины, немного напугав его. Он не произнёс ни звука, но его лицо изобразило такой ужас, а тело так странно дёрнулось, что мы с Мэйсоном без звука заржали... Херь, как это было смешно!
— Ты идиот, Тед! — шикнул Ян на меня.
— Пусть так. — подтвердил я с ухмылкой на лице, и, заметив, что рядом с диваном стоят чемоданы и сумки девочек, я вспомнил, что не хрена не собрался сам!
Недолго думая, я попросил помочь своих друзей, понимая то, что мой вечер выдался по-настоящему чертовски весёлым...

Когда моя основная дорожная сумка была собрана, Ян объявил:

— Сегодня пришли результаты из Лондона. Я сдал все экзамены Оксфорда на пять... Два года жёсткой учёбы прошли не даром, поэтому, в моём чемодане четыре бутылки виски, отметим это в Аспене. Но самое крутое в этом то, что мне, как лучшему студенту, заочно дали диплом нотариуса и частного верховного редактора конфиденциальных бумаг и многофункциональных контрактов, которые я могу изменять в пользу своего государства, но в предельных рамках закона, если я работаю в какой-нибудь фирме. Сейчас, мне дали возможность устроиться в какой-либо кампании, фирме или министерстве, и, если я до сентября приму решение и устроюсь, то продолжать учёбу мне уже не надо. Я и так буду считаться магистром своей профессии. В Англии мне предложили работу в Министерстве Культуры и в Министерстве Иностранных дел. Конечно, это великолепные предложения... О лучшем и мечтать нельзя, с моим чистейшим английским, немецким, португальским и французским... Да и с документами загвоздок не будет, так как родился я в Лондоне, гражданство есть, но...
— Но? — спросили мы с Мэйсоном одновременно, ошалело уставившись на него.
— Но так, я буду далеко от Фиби, а твой отец предлагает мне работу в «Грей Энтерпрайзес», обещая большие бабки... Я могу жить в Сиэтле и работать здесь, быть рядом с той, кто нужна мне.
— Стоп! -прикрикнул Мэйсон. Мы с Яном посмотрели на него.
— Тебе нравиться Фиби? — спросил он.
— Она может нравиться моему братцу, а вот я люблю её. Знаешь, Тед, я рад, что он уехал. — сказал мне Ян.
— Послушай, друг, — начал я, — ты же слышал, как она при тебе призналась Адаму в любви. Она любит его, а он, возможно, начал испытывать что-то к ней... — говорил я, но глаза Яна вдруг начали метать молнии, он приподнял руку ладонью вперёд и сказал:
— Прекрати, Грей. Я никогда не поверю, что чувства Фиби не платонические по отношению к нему, и, уж точно не поверю, что Адам может чувствовать что-то к ней. Ты знаешь, что на службе, у него есть свободные полчаса в день, когда он может позвонить родным, близким и любимым. Он звонил Фиби? Нужна ли она ему?
— Он только начал служить! Недавно прошла присяга моряков. — сказал я.
— Ты защищаешь его?
— Нет!
— Теодор Грей, откройте глаза! Ладно, пусть пройдёт неделя. Две. Три. И ты увидишь, что он не позвонит ей. Он не ценит женщин, он не знает, что значит любить.

Отлично. Ещё и горяченький спор. Мой вечерок становиться всё веселее и веселее. Мне почему-то стало казаться, что Фиби с Яном будет слишком скучно... Поэтому, я за Адама. Ян стал каким-то самовлюбленным павлином. Это красный диплом Оксфорда или дифирамбы отца с матерью так на него повлияли? Раньше, в нём была какая-то муть и даже опасность... Может это и было его самолюбие, которое скрывалось за вежливостью, воспитанием и любовью к Фиби? Я не отрицаю его чувств к ней, но уверен, что себя он любит больше, чем мою сестру.

— Мы ещё посмотрим. — сказал я резко.
— Ты знаешь, за что его отчислили? Мало того, что он был раздолбаем в учёбе, вечно находясь между три и два, он ещё и переспал с заместителем директора в кабинете вице-президента Оксфорда! Он не знает никакой морали, ничего! — яростно говорил Ян.
— Они сами решат, как им быть. Если ты любишь мою сестру — борись за неё. Отказывайся от блистательной карьеры в министерстве. Я не хочу с тобой ссориться, Ян. У каждого человека есть выбор. — закончил я весёлый вечер столь невесёлыми фразами, а Мэйсон и Ян помогли вынести мои чемоданы на первый этаж.

Ещё совсем недолго - мы улетим в Колорадо, навстречу скалистым великанам Аспена.

Ранним утром, мы всё ещё тряслись в частном автобусе по штату Колорадо. Оставалось полтора часа до нашего огромного дома в Аспене...

Эва и Фиби о чём-то оживлённо болтали, Ян и Мэйсон сидели в своих гаджетах, Софи крепко спала, оперев голову о стекло окна, а Дана... Дана дремала, сидя на кресле рядом со мной. Мы с ней ещё не говорили, после того разговора в моей комнате... И, вот, соня начала тереть глаза, а я улыбался ей. Когда она повернулась, то ответила мне той же улыбкой.

— Доброе утро. — сказала Дана.
— Доброе. Как спала? — спросил я.
— В самолёте я спала лучше... — говоря это, она сняла кожаный жакет и оставшись в крутой, обтягивающей её прелести серой майке на бретельках, потянулась. Откинувшись на спинку кресла, она вновь посмотрела на меня, сквозь прищуренные от яркого, льющегося света, глаза, и, нежно усмехнулась.

— Почему ты смотришь на меня? — спросила она, поправив волосы.
— Дана, я хочу, чтобы мы дружили. Чтобы исчезла стена непонимания и неловкости... Я виноват в том, что дал тебе напрасные надежды... — говорил я, полушёпотом, смотря в её потрясённые глаза.
— Тед, мы друзья и ты не виноват в том, что я... — начала она, но осеклась, и, потерев лоб, произнесла, — Пойми, ты не виноват в этом. Раз это случилось — это случилось, а я вела себя немного обиженно и, кажется, глупо, потому что... — она опять запнулась, вздохнула и продолжила, — Потому что я такая. Мне было неприятно. Неприятно знать, что парень который влюбил меня в себя любит другую и ждёт взаимности от другой. Было неприятно видеть её фото. Неприятно видеть сообщение, возможно, от неё. Но самое последнее, что взбесило меня, так это то, что ты решил потащить её с нами в Аспен. — говорила Дана, не мигая, глядя мне прямо в глаза, — Но, я забила на это, Тед Грей. Если хочешь быть моим другом, то не возвращайся при мне к теме о твоей любви. — она, наконец, остановилась, и, ожидая моего «я всё понял», подняла идеальные брови, немного выставив подбородок вперёд.

Я быстро кивнул, а потом, поцеловал её в щёку.
Радует то, что она лишилась способности шевелиться... Шикарно.

— Есть будешь? — шепнул я, моментально развеселив её. Она весело засмеялась и чмокнула меня в щёку, так же легко, быстро кивнув...

Когда я достал сумку с едой, все бросили свои айпады и беседы, даже Софи проснулась, чтобы поесть... При турбулентности в самолёте, нас бы вывернуло наизнанку, так что, все не ели и были ужасно голодны.

Съев почти всё, что было, мы мысленно поблагодарили Анастейшу Грей, за набитую едой сумку.

— Смотрите, что это там? — воскликнула Дана, когда мы с полными животами пялились в окно, ожидая скорого прибытия... Я понял, на что она указывает пальцем.

«Sky Lift». Канатная дорога. Ух, здорово бы было прокатиться. Я улыбнулся Даниэль и сказал, приподняв брови:

— Это Аспен, детка. А там, как здесь называют, «небесный лифт».

Дана ответила мне голливудской улыбкой, и, вытянувшись всем телом, закусила губу, любопытно глазея на превосходный пейзаж, раскрывающийся в окне...

Солнце заливало курортный, чистенький городок. Изумрудные травы покрывающие горы Аспена, будто карандашом подчёркивали белые верхушки, засыпанные снегом, искрящиеся, точно миллионы упавших звёзд... Над ними витал очаровательный дым из облаков, словно вуаль юной английской леди, а дальше, ровное лазурное небо, отражающее чистоту воздуха...

С детства мне знакома эта картина, этот запах девственной природы, который, первые мгновения, сложно вдыхать из-за его прозрачности и свежести... Он так контрастирует с воздухом в Сиэтле...

Здесь, кислород запросто можно назвать вкусным... Здесь, воздух даёт реальное желание дышать. Это становиться не просто потребностью...

Через пять минут, автобус всё же остановился. Хвала Небесам!

Позабыв про сумку и чемодан, я, буквально, выпрыгнул из транспорта, и, закрыв глаза, предавал своё уставшее от одной и той же позы тело, яркому утреннему солнцу, широко раскинув руки...

Погода чудная. Свежая, но тёплая. Как же здесь здорово!

— Тедди! — услышал я с порога своего дома... Вау. Моя двоюродная сестричка Жаклин — как фото-модель... Улыбчива и дико красива. Выглядит на года три старше своих лет... Длинные светлые волосы с рыжеватым оттенком, голубые глаза... В основном, она взяла расцветку отца, а форму лица и тела матери. Очень гармоничное и подходящее ей смешение.

Кузина подбежала ко мне и бросилась на шею, крепко обняв, а я, в свою очередь, обнял её.
— Привет, Жак. — сказал я, ехидно улыбаясь. Ведь, я абсолютно точно знаю, что она ненавидит, когда я так говорю. Жаклин прекратила обнимать меня, и поджав губы, ударила кулаком по моему металлическому прессу, а потом, скривилась от боли и простонала:
— Пошёл ты к чёрту, братец. Сколько раз повторять, чтобы ты не называл меня так?
Я усмехнулся в ответ. Тем временем, из автобуса выбежали Фиби и Эва, мгновенно набросились на Жаклин, крепко обнимая её.

— Жакли, мы с Эвой так скучали... — протянула Фиби.
— Особенно Фиби. — чирикнула Эва и её брови скептично и высокомерно взлетели вверх, — У меня достаточно дел и не приходиться скучать, даже по единственной во всём Мире тебе!
— И мне скучать по тебе не удавалось... У меня такой превосходной себя достаточно. — так же, задрав подбородок ответила Жаклин...

Чёрт. Они так похожи и так ненавидят друг друга. Их отношения из разряда: «Сучка — думали две девушки, мило улыбаясь друг другу», иногда раздражают, но и забавляют меня одновременно. Они ревнуют и меня, и Фиби, перетягивая нас, каждый на свою сторону, как канат. Я, если честно, всегда больше тянулся к Жаклин, а, вот, Фиби к Эве... Видимо, это потому, что они чаще видятся, общаются и всё прочее. Как бы то ни было, Фиби остаётся нейтральным королевством между двух океанов.

Когда, наконец, девушки устали друг другу скалиться и Фиби, закатив глаза, сказала им: «Хватит», юные леди немного успокоились, перестав сверлить друг друга взглядами. Настало время знакомства Жаклин с Яном, Мэйсоном и Даной, Софи Тейлор она знает. Когда мы зашли в дом, Жаклин сказала ей, что помнит, как Софи была дружна со мной.

Мэйсону, Жакли, явно приглянулась... Его взгляд стал каким-то нежным и кошачьим, а когда они назвали друг другу свои имена, то он поцеловал её в щёку, что раньше, при знакомстве с дамами не делал...

Ох, вот Мэйсон и влип! Его глаза прям загорелись. Мои кузины — девушки-огонь.

Приняв решение немного отдохнуть, все мы разошлись по своим комнатам, договорившись встретиться в гостиной через час.

Я принял душ, разложил вещи, и, одевшись, развалился на своей кровати, предаваясь накатывающей на меня сонливости.

Фиби

Как только я разобрала шмотки, то услышала стук в дверь. Я закатила глаза, догадываясь о том, кто стоит за ней.

Но мы же договаривались встретиться через час, а не через двадцать минут! Уверена, это Джеки... Ей не терпеться узнать об изменениях в моей личной жизни.

— Иду. — сказала я, и собрав волосы в своеобразный «конский хвостик», открыла дверь, вмиг застыв на месте... Ян.

Что ему надо?

— Ян?
— Отличная погода. Прогуляемся, Фиби? — спросил он, невинно улыбнувшись и его голубые глаза весело заблистали.
— Конечно, я возьму жакет... — сказала я, и достала из шкафа более-менее согревающую вещь, а потом, вышла к нему.

«Может быть, он скажет что-нибудь об Адаме?» — не покидала мою голову мысль.

— Ты думаешь о моём брате... — вдруг произнёс он, застав меня врасплох своим утверждением. Мы начали подниматься по улице выше, меряя шагами землю, и, я подумала, что сейчас скачусь вниз...

Я нервно усмехнулась и перевела на него взгляд.

— Откуда ты знаешь? — спросила я. На этот раз, усмехнулся он.
— Как говорит твой брат: «Это Аспен, детка». Пробуждаются скрытые способности.
— А серьёзно? — изогнув бровь, спросила я.
— А серьёзно, это видно по твоим глазам... Для родственников психиатра, ты как открытая книга.
— Вот как... — выплюнула я. Мне почему-то больше не хотелось с ним разговаривать.

Это плохо кончиться...

— Может быть, хочешь спросить что-то о нём? Навести справки, так сказать. — сказал Ян, посмотрев на меня из-под тёмных стёкол солнечных очков.
— Ну, какой у него любимый цвет? — произнесла я самое безобидное на мой взгляд.
— Бордо. Цвет венозной крови. — ответил Ян, пожав плечами, а потом, произнёс, — Могла бы спросить что-то поинтереснее.
— Что, например? — с тем же вызовом в голосе, спросила я.
— Ну, например: «Почему его отчислили из Оксфорда»? — проговорил он, с улыбкой кретина на лице.
— Так хочешь опустить его в моих глазах? Если попытаешься сделать это, не считай, что сам останешься на высоте. Ничто и никто не сможет изменить моего отношения к нему. Всё, что он делал в прошлом. — жёстко сказала я.
По его губам пробежала грустная улыбка, искривившая губы в подобии равнодушной усмешки.
— Ну, а как тебе вопрос: «Почему он ни разу не позвонил?» Этот любящий, прелестный, святой Адам взял и не позвонил любимой... Знаешь, почему? Я отвечу. Он не любит тебя. — говорил Ян жёстко, сняв очки, обнажая глаза, исполненные болью, злостью и обидой, — НЕ ЛЮ-БИТ! -проговорил он по слогам, и, сжав желваки, продолжил, — У него есть полчаса в день на социальные сети и звонки. Ну, и где же пару минут для тебя? Если бы на его месте был я... Я — по-настоящему любящий тебя мужчина, то я костьми бы лёг, лишь бы услышать твой голос «на другом конце провода». Я бы сдох, загнулся выдраив палубы, но позвонил. Тебе. Только тебе. Потому, что ты нужна мне. — он убрал очки в карман куртки, и, положив руки на мои вдруг влажные от слёз щёки, произнёс полушёпотом, — Я люблю тебя, Фиби Грей. Люблю.

Один раз моргнув ему в ответ, я взяла его руки своими и сняла их с моего лица. Нет... Не прикасайся ко мне!

— «Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно»... — усмехнулась я, цитируя гения, — Оставь меня, Ян. Я тебя не люблю, понимаешь? Даже если бы я была с тобой, каждая минута напоминала бы мне об Адаме. Я смотрела бы на тебя, а видела его. Он не позвонил — его дело. Это не изменит моей любви к нему. Возможно, мы уже никогда не встретимся и не созвонимся, но я не изменю своим чувствам. Он обещал вернуться ко мне, а я обещала ждать его. И кто мы с ним такие, чтобы предавать такое святое чувство, как любовь? — спросила я, утерев непрошеные и ненужные слёзы. Ян сглотнул, и, отвернувшись от меня, смотрел вдаль секунды три, а потом, посмотрел на меня и сказал:
— И я не предам свою любовь. Я никого не полюблю так, как тебя... Я буду ждать тебя.
— Ты должен осознать, что это будет бесполезно. Мой папа нахваливал тебя. Он хочет, чтобы ты был в его кампании. Но у тебя есть и другие предложения, ведь так? Выбери другое. Живи своей жизнью. Оставь меня.
— Я не могу оставить тебя. — признался Ян, покачав головой. Я решила сразу же. Сквозь ком подступающий к горлу и собравшиеся в глазах слёзы, я выдавила:
— Тогда, это сделаю я. — круто развернувшись, я почти побежала к дому.
— Фиби! — слышала я крик Яна вослед, но не обернулась.

Нет. Нет. Нет! Я не могу смотреть на него. Не могу!

Забежав в дом, я быстро отыскала свою комнату, и, закрывшись в ней, бессильно бросилась на кровать, давая волю горячим слезам... Господи. Мне никогда раньше не приходилось отказывать, потому что никто мне не говорил таких слов... Ясно, что в кампании отца он хочет остаться не из-за денег. Наверняка, ему бы платили где-то и больше... Это из-за меня. Из-за меня!!!

Ах, Ян, почему ты влюбился в меня? В мире есть полно девушек лучше и красивее, сильнее, чем я.

Тот же самый вопрос можно задать и мне. Адам не голубь Вселенной, но он и не такой, как все... И всё-таки, почему он не позвонил мне? Неужели тот вечер — обман? Я не нужна ему? Или, даже без вопроса, я не нужна ему... Нет! Нет! Нет!

Я не верю и не буду в это верить. Он позвонит мне. Обязательно позвонит.

Кристиан

Ана заполнила всё моё пространство. Её красивая головка покоиться на моей груди, горячее дыхание приятно щекочет кожу. Мы лежим на кровати после дикой, жаркой ночи... Ох, член каменеет от нахлынувших воспоминаний.

Конечно, дети — цветы жизни, но как хорошо, когда их нет дома...

Губы Аны целуют мою грудь и я вздрагиваю от невероятной нежности. Моя малышка проснулась...

— Доброе утро, Ана Грей. — хрипло шепчу я, ощущая, как её шёлковая, изящная рука скользит по моему обнажённому телу.

Иисусе, она так прекрасна...

— Доброе утро, мой любимый муж... — шепчет Ана, приподняв голову, заглядывая своими прекрасными, сонными глазами в мои.
— Выспалась? — спросил я, насмешливо улыбаясь. Ана закусила свою (нет, мою! только мою!) губу и провела по ней языком. Чёрт.

Я уже готов для неё.

— Будто ты мне дал выспаться... — ответила Ана, улыбаясь.
— Ты упрекаешь меня? — спросил я, сдвинув брови.
— Ни разу, мой Господин... — прошептала она и поцеловала мою шею... От этого слова из её губ, я почти умираю...
— Чем займёмся? — спросил я, с той же усмешкой.
— Ты — мной, а я — тобой. — ответила Ана.
— Заманчиво. — шепнул я, и, схватив её за талию, повалил под себя. Моя любимая весело засмеялась...
— Ты совсем не изменился, любитель долгих и мучительных игр. — прохрипела моя жена.
— И ты не изменилась... такая же красотка с дерзким ротиком... — прошептал я и, мягко поцеловав её, укусил зубами её нижнюю губу, она простонала... Ох...

Дерьмо. Звонок «блэкберри» разрушил идиллию.

— Иногда, мне хочется разбить его молотком... — прошипела Ана, закатив глаза. Я нахмурился.
— Не закатывай глаза. — так же шикнул я.
Я схватил мобильник одной рукой, всё ещё лёжа на Анастейше и ответил на звонок нашей домработницы:
— Брэйли, в чём дело? — спросил я, глядя в сияющее, ласковые глаза моей Аны.
— Мистер Грей, извините, что, возможно отвлекаю вас от дел, но моя сестра попала в аварию и мне нужна увольнительная на месяца три-четыре. Я нашла себе замену. Молодую девушку, дочку моей близкой подруги. Её зовут Джемма Лоуд. Уверена, вам понравиться как она работает, и, потом это, ведь, не навсегда.
— Да, конечно... Я даю тебе увольнительную. Раз нашла замену, скажи ей, пусть она начинает с завтрашнего дня. Спасибо, Брэйли. — ответил я ей и отключился.
Превосходно. Она избавила меня от выбора домработницы.
— Ну, так что, мы продолжим на том, на чём остановились или начнём сначала? — спросил я у Аны, поцеловав её губы...
— Мне всё равно... Только делай что-нибудь... — выдыхала Ана, между моими жаркими поцелуями на её груди...

Как же я люблю её!

Айрин

Мой день начался прекрасно.
Во-первых, светлое и солнечное утро. Во-вторых, мастерский рисунок Теда, который я сразу же поставила в рамочку на моём столе. И, в-третьих, ещё один огромный букет белых тюльпанов. Я уже забыла, когда моё утро было настолько счастливым.

Однако, последующий день не был потрясающим... Я не видела Теда, и, в школе, меня будто караулила Кэндриль. Она сидела со мной каждый урок. На физкультуре ни на шаг не отходила. Была со мной в кафетерии, в библиотеке, чуть ли не заходила со мной в туалет! Это чертовски раздражало... Потом, она повела меня до автобусной остановки и сказала, что вечером позвонит мне.
Какого чёрта?! Что ей нужно от меня? Может быть, это потому, что через меня она хочет сблизиться с Тедом? Ну, если подумать серьёзно, она могла бы сделать это и через Мэйсона. Снова, непонятные для меня ситуации.

За готовкой и уборкой дома, я расслабиться не могла. То и дело, что поглядывала на экран мобильного, в надежде на звонок от любимого. Чтобы я не делала, я думаю о нём. Его вчерашний приход, такой воодушевлённый рассказ об Аспене... В сердце моём безостановочно зрела надежда на то, что я занимаю хоть долю его мыслей. Хоть мелкую частицу из того гигантского пространства, которое он занимает в моей голове.

Через пару минут, звук мобильного оповестил меня об смс... От Теда!
Сообщение представляло собой фотографию с прекрасным пейзажем гор, и, подписью над ней:

«Это Аспен, детка. И мне не терпится показать его тебе...
P.S.
Я очень скучаю. Ты — моя жизнь. Знай об этом.
Кэндри тебя там не заколебала? :)»

Кэндри? Это он сделал? Всё ясно. По его возвращению, я серьёзно поговорю с ним. Написав в ответ, что всё очень красиво и то, что я тоже скучаю, я принялась с большим усердием убираться, дабы расплескать заполнившее меня раздражение... О Кэндриль я отвечать ему не стала. Надеюсь, это заставит его хоть чуточку задуматься!

Зазвонил местный телефон, выжав половую тряпку, я вытерла руки о салфетку и сняла трубку:
— Да. — сказала я резко... Чёрт. По-моему, это звучало слишком резко...
— Миссис Хайден Уизли? — вопросительно произнёс имя моей мамы какой-то мужчина.
— Я Айрин. Её дочь.
Последовало недолгое молчание.
— Позовите, пожалуйста, к телефону вашу маму, мисс Уизли. — попросил терпеливо мужской голос. Однако, мама спустилась в гостиную сама... Как кстати.
— Тебя. — сказала я одними губами, передавая ей трубку, а когда мама взяла её, то я поняла, что она говорит с копом Фридцем.

Мама нервно моргала, внимательно выслушивая своего собеседника, а потом, ответила:
— Спасибо за информацию. Прощайте. — она повесила трубку, и, нахмурив брови, заглянула мне в глаза.
— Что он сказал? — спросила я.
— Фамилия Айзека — Уольтер, — мамино лицо стало очень бледным, она поджала губы, — Он мёртв. Айзек мёртв. Мёртв. — повторила она несколько раз, что приводило меня в неподдельный ужас, заставляя кровь застывать в жилах. Она кивнула, и, сказав, что сварит нам кофе, пошла на кухню...
— Известно, кто убил его? — на полпути остановила её я, задав вопрос.
— Авария. Такая же, как и с нашим отцом, только на этот раз, беднягу звали Люк Сойер. Обычный водитель богатого человека, начальник охраны этого богача...—ответила мама, и, пожав плечами ушла.

Мысли затрепетали в моей голове... Это, случайно, не начальник охраны Кристиана Грея? Не на его ли похоронах был Тед? Возможно, что в машине тогда были Греи? Господи... Как же это жутко... От одной мысли, что Тед мог быть в той машине, у меня мороз по коже... Переборов себя, я всё-таки перестала стоять, как статуя и закончив с этой комнатой, расставила всё по своим местам и пришла на кухню.
Помыв руки, я села напротив мамы, она дала мне кофе.
— Спасибо. — сказала я. Мама кивнула.
— Почему Тед не приехал за тобой сегодня утром? — спросила вдруг она.
— Он в Аспене. Вернётся только в воскресенье. Он предупредил меня, и, как видишь, загладил вину ещё более огромным букетом... — проговорила я, а мама улыбнулась.
— Вы целовались? — ЧТО?
— Мам!
— Ну, целовались? Скажи!

Я вдохнула.

— Нет. Пока нет. — быстро ответила я, пряча улыбку за чашкой кофе.
— Он не пытался?
— Пытался. Но...
— Ты не позволила?
— Эм... Нет. Он сам остановился. — сказала я.
— Почему? Он любит всё делать медленно? Год будет носить тебе тюльпаны, а первый поцелуй подарит на свадьбе? — смеясь проговорила мама, а я почувствовала, что стала краснее багрового заката.
— Я не знаю, мам. — сказала я честно, — Мне кажется, что... Что мы не понимаем друг друга. Ну, вот, он уехал в Аспен. И, знаешь, что сделал? Приставил ко мне охрану в виде надоедливой Кэндриль. Он хочет, что бы я была лишена свободы...— сказала я, и выпила кофе.
— Он хочет, чтобы ты была его. — спокойно ответила мама.

Я — его. От этих мыслей на душе разливается радость...

— Понимаешь, «надоедливая Кэндриль» лишь средство защиты тебя для него. Я давно знаю мужчин, и, когда я увидела, как он держал твою руку, то поняла, что он до сумасшествия ревнив. А когда он посмотрел на тебя, то я увидела, с какой любовью он это сделал. Он не позволит кому-нибудь сделать что-то плохое по отношению к тебе. И, потом, этот парень будто ждал тебя... — сказала мама и погладила меня по щеке...

Ждал меня. И я ждала его... У меня никогда не было парня и... И я ещё даже не целовалась ни с кем. Пару мальчиков в Далласе пытались поцеловать меня, но я не позволяла... И только с Тедом, я хочу поцелуя. Хочу быть рядом с ним.
Я крепко обняла маму, и, закрыв глаза, наслаждалась её теплом. Она многое прояснила мне.

Теодор

Надеясь, что Айрин не очень злиться на меня из-за того, что я приставил к ней Кэндриль, я вновь спустился вниз. Мы очень долго играли в бейсбол, и, теперь, переоделись пред жёсткой попойкой.

Эва, Фиби и Софи здорово постарались с закуской, так как круглый столик у огромного окна был полон. Ян стащил со второго этажа свои четыре бутылки виски, Мэйсон достал из своей сумки три бутылки коньяка и одну текилу, а Жак притащила ящик пива. Обалдеть...

Когда все уселись вокруг стола, можно было наблюдать следующую картину...
На колени к Мэйсону уселась весёлая Жаклин, и, видимо, и ему, и ей это нравилось. Я усадил рядом с собой Дану, так как знал обезбашенность всей честной кампании и даже приобнял её одной рукой, охраняя... Она немного дёрнулась, но не вырывалась. Мне было спокойно, что она у меня «под крылом».
Ян уместился рядом с Фиби, которая почти не смотрела на него, а если и смотрела, то с каким-то губящим равнодушием... Неужели, они успели поговорить друг с другом?

Софи и Эва сидели рядом, весело болтая. И, вот, Ян разлил виски, мы выпили за то, что собрались все вместе, а дальше, началась настоящая веселуха...

Дана хохотала от каждого моего анекдота, даже тупого, как мне поначалу казалось... Видимо, она ни разу не пила, потому что повеселела мгновенно, от одного бокала виски. Ян и Фиби стали о чём-то болтать, иногда смеялись вместе... Софи почти дремала, потягивая бутылку пива... А Жаклин и Мэйсон... Блядь.

Стоило мне отвернуться, как они уже сосутся... Эва валялась на полу, в обнимку с полупустой бутылкой виски. Вдруг, она взлетела с пола, и отодвинув со стола тарелки, залезла на него и заорала:

— Слушайте сюда, уроды! — мы все повернулись, а она звонко захохотала и сказала:
— Я хочу играть... Как насчёт игры: «Я никогда не...»? Все знают правила?
— Нет! — крикнула Дана. Эва закатила глаза и глубоко вздохнула:
— Короче, каждый из нас, по часовой стрелке начинает говорить, например «Я никогда не трахался в машине», у кого такой опыт был, тот пьёт, а у кого нет — тот не пьёт... Цель? А, впрочем, кому нахер нужна цель? Разливаем и пьём! — объявила Эва и уселась на колени к Яну.
— Начинай, Тедди! — приказала Эва.

Я кивнул. Тем временем, мне налили полный бокал текилы...

— Я никогда не рисовал голую бабу. — сказал я. Все заржали, а Мэйсон и Жаклин выпили... Вот те и херакс! Они рисовали... Не знал, что мой лучший друг этим занимается... Дальше, следовала очередь Даны...
— Я никогда не пила так много. — смеясь сказала она, и мы, все, кроме неё выпили, а она захохотала снова...
— Я никогда не трахался! — сказал Мэйсон... Ух... Сейчас, я узнаю, все ли мои сестрички девственницы... В Фиби то я уверен...

Блядь, что? Я смотрю и вижу, как она выпивает! Я зажмуриваюсь и опрокидываю остаток текилы одним глотком. Завтра, её ждёт серьёзный разговор со мной. Главное, не напиться до беспамятства... Из девушек, выпивают Фиби и Софи... Пью ещё я и Ян... Жаклин и Эва буквально сжирают мою родную сестрёнку глазами... С кем она могла...? Тварь Адам! Ян сделал вид, будто не хрена не заметил... Пришла очередь Жаклин озвучивать своё «никогда»...

— Я никогда не видела северное сияние. — сказала она тихо. Выпил только Мэйсон. Его отец живёт там, где можно каждый день видеть северное сияние.
Моё веселье было серьёзно подпорчено, но потом, круг за кругом, пить и пить, пить и пить, и я отчаянно забылся... Мы врубили музыку, а потом начали танцевать... Эва залезла на стол, и танцевала, оставшись лишь в лифчике и трусах... Фиби искренно смеялась, как и Дана... А Жаклин... А Жакли и Мэйсон куда-то испарились... Ну, что же, пусть... Софи положила руки мне на плечи и стала танцевать со мной...
— Ты нравишься этой Дане! — перекрикивая музыку, пропищала она мне на ухо.
— Знаю. — ответил я.
— Сердцеед! — засмеялась Софи.
— Знаю! — так же весело ответил я.
— Иди трахни её. — бесцеремонно сказала она.
— Софи! Что с тобой? — прикрикнул я.
— Я пьяна, Тедди... И это так круто! Скажешь утром, что всё это было по пьяни... Ты на неё иногда так смотришь, будто уже трахаешь... Признай, что у тебя есть к ней какая-то тяга... Пусть лишь физическая... Удовлетвори и её и себя! — пропищала она смеясь.

Нет. Я не могу так поступить с ней, с Айрин, с собой... Нет.

Я отрицательно покачал головой, игнорируя обиженно надутые губы Софи... Осмотрев комнату, я заметил, что Яна и Даны нет... Неужели они?.. Ох, твою мать! Танцуют только Эва, Фиби и я с Софи, а потом, Эва спрыгнула к нам и мы начали танцевать все вместе... Музыка просто трясла стены... Неужели, Дана отдалась ему? Блядь... Ну и хер с этим... Нет. Совсем не хер, будто бы танцуя, я покинул нашу гостиную...

Ян

На улице было свежо и чертовски звёздно...

Я получил жёсткое «нет» от Фиби, а ещё и узнал, что она спала с кем-то... Может, она перепутала правила или хотела позлить меня? Сделала это специально? Скорее всего, так и есть...

— Почему ты тут один? — спросила меня Дана... Я обернулся, чтобы посмотреть на очень симпатичную девушку закутанную в шаль. А что она делает на веранде?
— Это Аспен, детка. Иногда, здесь надо побыть одному. — ответил я тихо и отвернулся от неё.
— Мне уйти? — спросила она.
— А почему ты должна поступить по-другому? Я привык, что все от меня уходят.— ответил я честно.
— Я... Ты не понял. Я хочу остаться здесь и составить тебе компанию.

Я обернулся и вновь посмотрел на девушку, которая сейчас была для меня маяком, в тёмном море боли и отчаяния.

— Тогда, садись. — улыбнувшись, попросил я, и похлопал по свободному месту на диванчике, она села рядом со мной.

Мы смотрели на звёздное небо...

— Такие яркие... — сказал я.
Лицо Даны вмиг прояснилось, она улыбнулась будто что-то вспомнила и сказала, глядя мне в глаза:
— Сегодня же звездопад! Жаль, мы все напились и не увидим его сегодня... Нужно куда-то идти, чтобы увидеть...
— Или... — сказал, я, заметив, что небо начало рваться на части... Дана перевела взгляд и восхищённо ахнула.

Звёзды со скоростью света, камнем падали вниз, оставляя едва уловимый свет... Ночное небо тоже может плакать. Оно озарялось светом каждого падения, заставляя сердце стучать в ушах. Мы с Даной встали с диваны и ближе подошли к ограде веранды, любуясь волшебной красотой неба... Это чудо!

— Это чудо... — вдруг озвучила она мою мысль и, небо, резко погасло... Только маленькие точки освещали темноту.
— Моя любовь так же безответна, как эти упавшие звёзды... — снова открылся ей я, глядя в чёрный лоскут неба.
— И моя такая же... Мы с тобой отверженные. — прошептала она, и я посмотрел в её глаза. Не думая, что делаю, я потянулся к ней и крепко прижал к себе... Взяв пальцами её подбородок, я решил поцеловать эти нежные губы...
— Нет, Ян... Нет, не надо...
Но я не хотел слушать. Впервые, мне было плевать...
— Нет, Ян, нет! Пожалуйста! — начала вырываться Дана, но я крепче сжал её в объятиях. Мне было всё равно... И вот, когда мои губы были совсем близко, я прикрыл глаза.
— Нет! — умоляюще сказала Дана.

Чья-то тяжёлая, сильная рука резко схватила меня со спины за шиворот, и с размаху, больно отбросила в стену, в сопровождении слов, которые были произнесены с огромной злостью и ненавистью:

— Она сказала тебе «нет»!

Сквозь прикрытые веки и шум в голове, я увидел Теда... Чёрт!

Теодор

Надеюсь, я не сломал его кости. А вообще хер с ним. Будет знать, как приставать к девушке, которая находиться под моей защитой. Я подбежал к Дане и бережно взял руками её плечи, внимательно осматривая... Она прятала от меня глаза, закусив губу, в надежде скрыть лёгкую улыбку. Ей весело? Весело?

Да если бы не я, ты бы лишилась невинности, детка! Или ты не знала об этом?

Злость росла во мне. Мне думалось, что ему досталось не всё, что он заслуживает. Блядь. Да я убью его.

Но сначала, надо узнать, как себя чувствует Дана... Хотя и так видно. Ей, блядь, смешно!

— Ты как? — шепнул я, взяв двумя пальцами её подбородок, чтобы заглянуть в глаза. Она перестала ухмыляться от моего серьёзного тона.
— Всё в порядке... Зря ты так с Яном, он просто говорил со мной и... — пролепетала она, но я остановил её жестом руки, не желая слушать бред.

Она защищает это ничтожество?!

— Дана, я прекрасно знаю, что он делал и мне известна цель. Я ещё вовремя пришёл! — чуть ли не орал я, вогнав малышку в краску...

Ну, он и подонок! Она ещё пыталась выгораживать его. Со мной это не прокатит, крошка.

Круто развернувшись, я подошёл к Яну и смерил его убийственным взглядом, а потом, произнёс ледяным голосом, не способным дрогнуть:

— Завтра, ты, мразь, не при леди будет сказано, — поправился я, — будешь на коленях вымаливать у Даны прощения. И, если я ещё раз увижу, что ты, — почти рычал я, но потом перевёл взгляд на Даниэль и сказал, — Дана, закрой уши! — но кто меня послушал? Я вновь посмотрел на Яна, — Ты, ублюдок, будешь приставать к ней без её одобрения, я отправлю тебя в бездну, к упавшим звёздам или ударю так, что ты всю свою бессмысленную жизнь будешь видеть звездопад! Не подходи к ней, пока не научишься обращаться с девушками. — с последним словом, я поддался своей злости и ударил его коленом под ребро. Он, недавно вставший, вновь согнулся и скрючился что-то прохрипев.

Слабак. К Бастилю бы тебя на неделю!

— Тед... — услышав тихий голос Даны, я сразу же обернулся, — всё кружится. Я, наверное, упаду сейчас... — пролепетала она, взявшись за голову. Я подбежал к ней, и, схватив за плечи, посмотрел в её пьяно-сонные глаза, которые постепенно закрывались... Блядь!
— Дана! — встревоженно промолвил я. Она посмотрела на меня с мутной поволокой голубых глаз...
— Всё так качается... — шепнула она и отключилась...
— Твою ж мать! — прошипел я, и, поднял на руки. Такая лёгкая... Бросив взгляд на Яна, который то ли сдох, то ли спал, я покинул веранду.

Музыка уже не калыхала стены. По звукам доносившимся из кухни, можно было понять, что Эва и Софи моют посуду.

Не зная, в какой комнате остановилась Дана, я понёс её к себе и уложил на своей кровати. Видимо, она так напилась впервые, и, что очень странно, но почему-то, приятно мне... По какой-то непонятной причине, я ревновал её не как подругу. В ней есть что-то...очень, очень тайное...То ли это яркий свет доброты, в её светло-голубых глазах, то ли моё желание сохранить её любовь ко мне... Я эгоист, быть может, но мне хочется, чтобы её сердце принадлежало мне.

Мне и никому другому как можно дольше. Она мне как сестра и у меня нет никаких дурных помыслов по отношению к ней, просто я не хочу потерять нить нашей странной связи, которую, как мне кажется, она хочет оборвать. Это понятно, ведь она знает, что я люблю Айрин. Но моя ревность, эгоистичная, страстная ревность не даёт мне отпустить Дану. Когда она исчезла впервые, я не придал этому значения... А сейчас, я полноценно осознаю, что таких, как она мало.

Я сижу на кровати, как баран, уставившись на неё. Спящую, пьяную. Немного полюбовавшись её сладким сном, решаюсь снять с неё кроссовки и куртку, что удаётся мне очень быстро. Она лишь вздыхает во сне, и, мне, почему-то кажется, что это было сексуально...

Чёрт. Иди нахер, Грей. Отключи свой пьяный мозг!

Раздевшись до джинс, ложусь рядом с Даной, на край кровати, но сон кладёт на меня хер и не желает приходить. Дане может быть холодно.

Встаю и достаю из комода покрывало, укрываю её, укладываюсь...

Где же мой сон? Это зимнее одеяло. Ей может быть жарко.

Да иди ты в задницу, Грей. Не можешь уложить спать пьяную девушку!

Убираю покрывало, и, схватив ремень её дорогих джинсов, ловко справляюсь с замочком, стягиваю с неё их, осторожно и бережно, оставляя детку в майке и чертовски потрясающих, чёрных трусиках... Укрыв её вновь, складываю джинсы на стульчике у компьютерного стола, и, тихо ложусь рядом. Вдруг, вижу что она, поворачивается набок, лицом ко мне... И так близко... Блядь. Её духи щекочат мой нос. Мне точно не заснуть.

Поворачиваюсь от её лица к окну. Внимательно всматриваюсь в тьму за стеклом, и, ощущаю, что она прижимается ко мне ближе, к моим рукам и ногам... одна её нога на мгновение касается моей, почти сплетается, но сразу же отпускает... Чёрт...

Прикрыв глаза, вспоминаю свою очаровательную Айрин и уплываю в глубокий сон...

***

Ранним утром, я встал раньше Даны, и, чтобы не создавать неловкости, поднялся с постели, принял душ, оделся, а потом пошёл на пробежку.

Солнце освещало зелёную, сочную траву, пели птицы, и, моя головная боль с которой я синхронно проснулся, постепенно стала сходить на "нет", чем меня несказанно радовала.

Я вернулся к всеобщему пробуждению. Ну, по крайней мере, я видел всех, кроме Даны, которую вчера так умело "забросил" себе в кровать. Наверняка, у неё возникнут вопросы почему я это сделал... Вот блядь.

А вдруг, она не помнит ничего? Возможно, у меня получится поиграть с этим фактом.

Заходя в свою комнату, я снял с себя влажную майку...

Чёрт. Для начала, нужно было оглядеться. Тут зритель.

Дана сидела на кровати с широко открытыми глазами, а когда я опустил руки с майкой, тем самым, обнажая свой атлетический торс, она приоткрыла свои розовые губы, сделала глубокий вдох и вцепилась зубами в нижнюю губу...

Да чёрт. Она специально?

Вдох и выдох, юный развратник.

— Привет.— сказал я, и, бросил майку на стул, — Как себя чувствуешь?
Она свела брови и потёрла висок.
— Я... Не знаю. — она вздохнула ещё раз, — Скажешь мне, что я здесь делаю?
Я кивнул, но ничего не говорил.
— Так что? — повторила она, потянув ближе к себе одеяло.
— Ну, ты напилась.
Она сглотнула.
— Потом, — я взял полотенце и начал нарочито медленно, краешком вытирать пот, наблюдая за тем, как она краснеет, — Ян пытался засунуть свой язык тебе в рот, но я его... — я затих.
Глаза Даниэль наполнились страхом и ужасом.
— Ты его...? — выдавила она.
— Остановил. — сказал я.
Она кивнула.
— Дальше, я притащил тебя в свою комнату. — загадочная пауза, — И всё. — сказал я, сложив полотенце, но увидел её встревоженный взгляд, — Ну, до этого, ты потеряла сознание.
Дана положила руку на лоб.
— У нас же ничего не... — она замялась.
— Я был не настолько пьян, чтобы заниматься сексом с пьяной "в бревно". Я - анти-некрофил. Мне нравится доставлять удовольствие партнёру. — красиво опроверг я её мысль.
— А... — протянула она, — Но почему на мне нет джинсов?

Я улыбнулся и сел на кровать рядом с ней. Её глаза бегали по моему торсу, а щёки пылали...

Женщины. Я всеми силами сдерживался, чтобы не закатить глаза.

— Я подумал, тебе будет в них жарко, детка. — тихо ответил я.
Её глаза округлились.
— Отчего? — выдохнула она.
— Ну, во-первых, одеяло слишком тёплое, а во-вторых, — я остановился и взял двумя пальцами её подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза, — тебе следует знать, что когда ты спишь с другим человеком, происходит теплообмен...
— Ты спал со мной?
— Да. — ответил я. Она приоткрыла рот. Я аккуратно закрыл его, теми же двумя пальцами.
— Я в душ, — подняв на мгновение брови, шепнул я, а потом, встал с кровати и направился в ванную комнату.

Она, в той же позе замерла на кровати.

Ты неотразим, Тед Грей.

Приняв горячий душ, я обернул бёдра в полотенце и вышел в комнату. Даны уже не было. Постель была заправлена. Моя майка сложена. Аккуратистка.

Одев джинсы и белую футболку, я вышел в гостиную к ребятам.

Вместе, мы отобедали пиццой и пивом, потом, Ян публично извинился перед Даной, Эва отзвонилась нашим родителям, а Мэйсон и Жаклин опровергли догадки об их "жаркой" ночи тем, что они вернулись только под утро с Центральной панорамной площадки, где наблюдали звездопад, болтали, пили и говорили. Я, да и остальные в это поверили, так как Жакли слишком крупная птица, чтобы отдаться первому встречному, да ещё и в пятнадцать лет, а Мэйсон благороден. Порой, очень благороден.

Во всяком случае, он благороднее сукиного сына Адама. Я сверлю Фиби глазами всё наше "позднее утро", а сам, побаиваюсь подойти к ней с текстом: "Что за мудак тебя лишил невинности?Адам? О, пусть готовиться! Скоро он останется без своего "мини-Адама".

Она лишь с непониманием смотрит на меня, а Софи, Эва и Жаклин, будто сговорившись, отвлекают меня от её персоны своими вопросами о Дане. Они видят, что она ко мне "неровно дышит", да и меня, как они считают, нельзя назвать равнодушным... В какой-то мере, они правы.

Ты не равнодушен к ней, Грей! Ты вообще начинаешь считать её своей собственностью!

Грёбанный, эгоистичный Грей.

Всем было понятно, что я набил Яну за Дану морду, так как, извинился он при всех, и, на протяжении нашего обеда и болтовни в гостиной, он вёл себя со мной арктически холодно, да и я не проявлял отчаянного желания возобновить общение с ним.

Мэйсон, Дана, Ян и Фиби ушли на прогулку для "разведки обстановки", желая найти подходящие нашему возрасту развлечения, так как перспектива "пропить" все дни в Аспене нас не устраивала. Как раз, в это время, Жакли, Эва и Софи продолжали донимать меня вопросами о Дане.

— Тед, ты зацепил её, понимаешь? — говорила Эва эмоционально, — Что тебе мешает начать "мутить" с ней?
— Эва, он не может! Он "запал" на другую! — щебетала Софи, как будто меня тут нет.
— Имя! — рявкнули Жак и Эва одновременно.

Я посмотрел на Софи самым серьёзным и морозным взглядом, на который был способен. Она пожала плечами и сказала:

—Тед - мой лучший друг и я - "контору палить" не буду! — сказала она, подняв брови. Две мои двоюродные сестрицы прищурились, посмотрев на меня. Сейчас, они очень похожи на свою маму и тётю: вылитые Кэтрин Агнес Грей.

— Что? — спросил я с вызовом.

Я не собираюсь говорить с ними об Айрин... О моей девочке.

— Вот как, значит? — выдала Эва враждебным тоном, а Жакли её подхватила:
— Значит, твоя подруга может знать, во что ты "влип", а мы - твои сёстры даже имени узнать не можем?
— Даже Фиби не знает об этом! А Софи узнала... — я немного замялся, бросив на неё взгляд и вспомнив, как она узнала имя девушки, в которую я влюблён.... Херь.
— Я узнала случайно. — пришла на помощь Софи. Я благодарно кивнул ей.

Люблю умных интриганок.

Эва и Жаклин переглянулись. Потом, взлетели с дивана и, Эва, взяв Софи за руку, утащила её с собой мыть посуду. Кажется, мои сестрёнки на меня немного...Ну, или много разозлены.

Поднявшись с кресла, я вышел на веранду и достал iPhone. Всё моё подсознание кричало: позвони ей, позвони ей!

Набрав номер Айрин, я слушал недолгие гудки...

— Да. — раздался её тихий голосок на другой линии и какой-то шум. Она ещё в школе? Уроки уже должны были закончиться!

Блять, почему она там?! Я убью Кэндриль.

— Да, говорите! — нетерпеливым тоном приказала она.
— Привет, солнце.— сказал я. Она глубоко вдохнула.
— Тед... Привет. — я услышал её улыбку.
— Как дела у адского ангела?
— Твой ангел идёт по последнему кругу ада, и, знаешь, почему? — придирчиво пролепетала она.
— Почему? — спросил я, полным интереса голосом.
— Потому, что ты вставил мне занозу в пятку. И имя этой занозы - Кэндри.
— О, да. От неё так просто не отвяжешься.
— Вас это забавляет, мистер Зануда-Грей-Контролёр-Любовник? -прошипела она рассерженно, но не зло... Совсем не зло...

Это звучало дико сексуально, и я, буквально, видел её личико в эти мгновения.

— Судя по количеству моих фамилий, мисс Секси-Уизли, вы меня подробно изучили. — деловым тоном отчеканил я.
— Тебе не идёт тон арбитражного судьи. — с укоризной ответила она.
— Твой язык, видимо, не знает ни сна, ни покоя... Такой острый. Как давно ты его оттачиваешь?
— С тех самых пор, как ко мне на экономике подсел очаровательный парень, который, как оказалось позже, испытывает симпатию не только к себе.

Я улыбнулся.

Детка, неужели ты не понимаешь, насколько всё серьёзно?

— То, что я испытываю к тебе, нельзя назвать просто симпатией.
— А как это можно назвать? — поинтересовалась она.
— Ты не глупая девочка. Догадаешься. — говорю я тихо и уклончиво.

Я не хочу признаваться ей в любви по телефону.

— Тед, я... — она ненадолго затихла, — Я не знаю, что происходит между нами. Просто, я хочу сказать, что... — повисла тишина, а моё сердце стало отбивать польку, — Тот день, что мы провели вдвоём был самым счастливым в моей жизни. Я хочу сказать, что меня это немного пугает, но я не хочу, чтобы это заканчивалось! — на последних буквах её голос дрогнул...

Нет, детка, нет! Я не позволю.

— Я не дам этому закончиться. — резко, но смягчённо говорю я, разделяя каждое слово.
— Я очень надеюсь на это. — шепчет она.

На другой линии снова гул голосов, самый разнообразный шум, а затем, чей-то зов: «Айрин, твой выход!», я слышу, как она говорит кому-то, что уже идёт, а потом, снова обращается ко мне:
— Мне пора, Тед. Я позвоню тебе ещё. Хорошо?
— Ладно, а где ты? — с беспокойством, которое невозможно скрыть, выпаливаю я. Она вздыхает... Мне почему-то кажется, что она, во время паузы, выполняет не самый приличный жест.
— Ты закатываешь глаза? — спрашиваю я, проверяя догадку.

— Я... Что?...Нет, то есть... — путается Айрин, а потом, смеясь, произносит:
— Ты точно в Аспене? Или ясновидящий? А может, где-то в театральном висит камера скрытого наблюдения?
— Я слишком тебя чувствую. — шепчу я. Она с шумом втягивает воздух.
— Я надеюсь, ты не с кем не флиртуешь там? — пытаясь скрывать пробирающую изнутри ярость, говорю я.
— А почему бы и нет? — кокетливо лепечет она.

ЧТО? Я ненавижу, когда манипулируют моими чувствами.

— Не почему. — холодно говорю я, — Просто «нет».
— Мы с тобой друзья, Тед. — щебечет Айрин.

Ангельская чертовка! Она прекрасно знает, что это не так...

— Мы больше, чем друзья. — говорю я ледяным голосом.
— Ты ужасный ревнивец! — восклицает она, игнорируя мою предыдущую реплику.
— Рад, что ты это поняла. — отвечаю я. Жёстко, но сладко.

Ещё один сексуальный вздох... Ммм... Блядь. Я сейчас кончу.

— Ты можешь не вздыхать так громко? — спрашиваю я, медленно и хрипло.
— Я тебя волную? — нежно шепчет Айрин...

Вот шалунья...

— Ты не представляешь, как сильно... — отвечаю я.

Ещё один вздох! Чёрт!

— Мне пора, Тед. — шепчет она еле слышно, — Я позвоню тебе позже.
— Хорошо. — отвечаю я, но не нажимаю отбой.

Не отключается и она.

— Ну? — спрашиваю я, — Ты отключаешься?
— Я... Я не могу.
— Почему?
— Не знаю. Отключись ты.
— Я никуда не тороплюсь. Я не хочу, чтобы мы перестали разговаривать.
— Пожалуйста, нажми "отбой". — просит она, умоляюще.
— А что мне за это будет? — говорю я, ухмыляясь. Она молчит... Почти очень долго молчит...
— Смотря, чего ты хочешь. — сглотнув, сказала она.

Ох, детка... Ты знаешь, чего я хочу. Но не хочу, чтобы это было так быстро...

— Я хочу, чтобы когда я приехал, мы выбрали день и провели его только вдвоём. Ты и я. Весь день.

Кажется, она облегчённо вздохнула. Интересно, а был ли у неё кто-нибудь до меня?

Блять! Эта мысль, почему-то, чертовски угнетает.

Но нет, Тед! Вспомни, что говорила её мама, когда ты привёл Айрин домой. Она никогда не приводила друзей-парней.

Никогда.

А она, вообще, хоть раз целовалась? Нам нужно будет поговорить на эту тему с ней. Но не сейчас.

— Хорошо. Мы проведём день вдвоём. — сказала она, — Сдерживай обещание, а я сдержу своё.
— Пока, детка. — сказал я тихо.
— Пока, малыш. — шепнула она и я улыбнулся. Малыш?

Набрав полную грудь воздуха, я всё-таки нажал "отбой".

Моё настроение поднялось на самую вершину Аспена.

Даниэль

На прогулке с Яном, Фиби и Мэйсоном, мы сделали множество полезных дел. Во-первых, купили билеты на "Sky Lift", а во-вторых, нашли крутой молодёжный клуб-бар, куда мы можем наведаться вечером.

Ян вёл себя со мной тепло, с Фиби "на отвяжись", но и она вела себя в том же стиле. Мэйсон в основном рассказывал нам о достопримечательностях Аспена, видимо, со слов Жаклин, которая очень ему приглянулась...

Хах. Когда я думаю о романтике, мне становится безумно грустно... Раньше, я получала от этого удовольствие, но сейчас...

Почему? Почему я влюбилась в человека, который считает меня "недвижимой собственностью"? Это сумасшествие!

Ревнивец Грей. Сексуальный Грей. Долбанный, заполнивший все мои мысли Грей!

Когда я увидела его в "Грей-Хаусе", моё сердце зазвонило во все колокола, сообщая об опасности. О пожаре. О том огне, что разжёг во мне Тед Грей. Но он любит другую. Почему я появилась в его жизни позже, чем она? Почему?

Его тянет ко мне. И будь я чуть посмелее и чуть удачливее, я бы смогла стать его девушкой. Но уже поздно. Он "снёс стену непонимания и неловкости". Сделал меня своей подругой.

Чёрт. Я даже не знаю имени его возлюбленной, но уже её ненавижу.

Когда мы пришли, то сообщили остальным о своих "открытиях". Всем, кроме Теда. Наверняка, он в своей комнате. Когда я поднялась, то увидела, что дверь к нему приоткрыта. Без стука, я вошла и услышала шум воды в ванной. Видимо, он знал, что мы куда-нибудь пойдём и решил принять душ перед выходом...

Я вспомнила наше утро... Мы спали в одной постели. Он неплохо врезал Яну. А я, как лох, ничего не помню.

И вот, я вновь стою в его комнате, уставившись на кровать, в которой мы спали вдвоём... Бред. Нужно уходить! Срочно!

Я уже была у двери, как услышала, что зазвонил его iPhone.

Недолго думая, я взяла его, и, узрев на дисплее имя "Айрин", решилась ответить. Интересно, кто она?

— Телефон Теда .— отвечаю я. Молчание, молчание, и, ещё раз, молчание.
— Вы будете говорить? — спрашиваю я. Мгновенно, до меня доходит, что она, эта Айрин - та самая стерва, в которую влюбился Тед.
— А кто вы? — спрашивает она, наконец. Голос тихий, тонкий, но не писклявый. Выдержанный.
— Я Даниэль. — отвечаю я тихо, — Тедди в душе. — злю её я, — Мне передать ему что-нибудь?
— Нет. Нет. Спасибо. — с последним словом её голос дрожит и звучат гудки...

Видимо, она очень расстроилась.

Вот, и твоя удача, Дана Гриндэлльт.

Захожу в вызовы к Теду... Чёрт. Их прошлый разговор длился 5 минут 47 секунд.

Удалив наш с ней "разговор", я кладу iPhone обратно и выхожу из его комнаты.

Фиби

От Адама опять ни звоночка, ни эсэмески, ничего... Прогулка в компании с Яном, не принесла мне ровным счётом никакой радости. Он, будто бы невзначай, спросил меня:

— Адам звонил тебе? Ну что, он скучает?

В эти секунды я лишь с досадой сжимала губы, мечтая крупно врезать ему по наглой роже, а потом, я положительно качала головой, чтобы позлить его и, "внимательно" слушала рассказ Мэйсона.

Когда мы вернулись, мне поручили раздать билеты на "Sky Lift". Дана только что спустилась со второго этажа, почему-то очень радостная.
Судя по её внешнему виду, она была в своей комнате и переодевалась. Светлые джинсы ей очень идут!

— Ну, где там мой билетик? — прошептала она, улыбаясь.
Порыскав в сумке, я достала наши билетики, и, всматриваясь в имена и фамилии, быстро нашла её.
— Вот, это твой билет... Кабина на двоих. — улыбаясь, говорю я.
— А кто летит со мной? — спросила она.
Я сверила её билет с другими, и, увидела имя своего брата.
— Это не просто так! — улыбаясь говорю я, и показываю билет с его именем.
Дана улыбается ещё шире и спрашивает:
— Может быть, мне отдать ему билет?
— Нет, не надо. Пусть будет для него сюрпризом! — выдвигаю идею я и она кивает. Достав из стопки свой билет и билет Теда, я протягиваю оставшиеся Дане и спрашиваю:
— Ты можешь помочь с другими билетами?
— Конечно! — соглашается она и радостно взяв у меня их, отправляется раздавать.

Да уж... Она безнадёжно влюбилась в моего братика.

— Тед. — говорю я, зайдя в его комнату. Он закрывает мак, сидя на кровати и выглядит очень расстроенным.

Что же случилось?

— Привет. — грустно говорит он.

Это на него не похоже...

Недолго думая, я кладу билеты на комод, а потом, с разбегу, кидаюсь ему на шею и укладываю спиной на кровать. Он слабо смеётся.

— Кто ты такой и что ты сделал с моим братом? — прищурившись, спрашиваю я и треплю его за чёлку. Он снова, коротко смеётся, убирает со своих волос мою руку, а потом, произносит более серьёзным, но в то же время, потерянным голосом.
— Ничего. Всё нормально.

Он врёт.

— Не правда. — говорю я.
— Да? Не правда? — резко спрашивает он, а потом, проводит рукой сквозь волосы и встаёт с кровати.

Как же быстро изменилось его настроение. Из подавленного, он молниеносно трансформировался в сердитого, почти злого.

Я приподнимаюсь с кровати и подхожу к нему на безопасное расстояние.

— Мы же такие прекрасные брат и сестра! У нас никогда нет секретов! Правда? — смотря мне в глаза, голосом очень разозлённого папы, рычит Тед.

Ах, да... Вчерашняя игра. Я и Адам...

— Да, я не могу сказать, что это правда. — еле слышно говорю я, — А ты можешь?— спрашиваю, вспомнив про его возлюбленную девушку о которой все шепчутся, не зная имени. А я вообще ничего не знаю!
— И я не могу сказать, что у меня нет секретов от тебя. — более тихо говорит Тед.
Потом, его глаза вновь сияют злостью и он подходит ко мне очень близко, плотно сжимая пальцами мои плечи.
— Какой придурок лишил тебя невинности? Имя - и я лишу этого гондона того, чем он лишал тебя девственности!
— Нет!
— Почему?
— Потому что я люблю его! — рычу я в ответ, и он отпускает меня.
— Ясно. Это Адам.
— Да. Адам.
— Сукин сын! Я уничтожу его! — орёт Тед, а потом, берёт за край письменный стол и переворачивает его - всё, что было на нём- с треском валится на пол, стеклянные фоторамки разбиваются.
— Я не уследил за тобой! — кричит он. Из его губ слышны грязные ругательства.
— Тед, я...
— Что ты?
— Я сама хотела этого! Сама. Ты в этом не виноват.
— Папа упечёт его в тюрьму. — будто не услышав меня, шипит он.

Из моих глаз хлынули слёзы. Я всеми силами сдерживала рыдания, которые просились наружу.

— Нет! Ты не сделаешь этого! — пропищала я.
Тед отвернулся от меня, вновь взъерошил рукой волосы и подошёл к окну.
— Я не могу поступить иначе. — холодно цедит он.
Так, как папа тогда. В моей комнате...
— Нет... — шепчу я, — Ты можешь. Если ты любишь меня...
— Именно потому, что люблю, я сделаю это. — обернувшись ко мне, говорит он.

Я делаю глубокий вдох.

— Если ты сделаешь это, — мой голос - ледяное лезвие, — я забуду о том, что у меня есть брат.

Лицо Теда становиться потерянным, почти детским...
— Ты так сильно любишь его. — проговаривает Тед.
Я киваю.
— Он звонил? — спрашивает он.
— Нет.
— Писал?
— Нет.
— Ты страдаешь из-за этого?
Проглотив слёзы, я вру:
— Нет.
Тед сводит брови.
— Я знаю, что он любит меня и это греет мне душу, не давая страдать.
Тед слабо улыбается, подходит ко мне очень близко и жарко обнимает. Я утыкаюсь носом в его грудь, а он мягко целует меня в макушку.
— Я влюбился, сестричка. — шепчет он.
— В кого? — тихо бормочу я.
— В Айрин Уизли. — говорит он и меня передёргивает.

Что? Как? Как они вообще поладили? Они оба совершенно разные!

Я немного отстраняюсь, чтобы посмотреть ему в глаза:

— Повтори своё откровение ещё раз. — прошу я. Он усмехается, и, прижимает меня ближе к себе.
— Я влюбился в Айрин Уизли. Она, скорее всего, тоже влюбилась в меня... Мы поговорили утром. А сейчас, она не отвечает ни на мои звонки, ни на мои электронные письма.
— И ты не знаешь, что случилось?
— Нет. И это самое ужасное. — он затих. Я немного отстранилась и поцеловала братика в щёчку.
— Пошли кататься. Я достала билеты на "Sky Lift". — сказав это, я подошла к комоду и протянула ему билет.
Он взял, а потом бросил взгляд на хаос в своей комнате.
— Поможешь? — мягко и сладко выдал он. Мы засмеялись, и, я начала помогать ему с уборкой.

***

К трём часам дня, мы подошли к первой посадочной вершине на "Sky Lift".
Я, Эва и Жаклин - уместились в одну кабину, Мэйсон, Ян и Софи во вторую, а всё ещё грустный Тед и дико весёлая Дана, засели в третьей.

Когда мы поднялись высоко над скалами и водопадами, я любовалась живописным видом, запечатляла красоту на фотоаппарат, а мои сестрицы смотрели на меня с видом психоаналитиков, видимо, гадая, как скоро я начну свой рассказ.

— Ну? — изнемогала Эва. Я улыбнулась им.
— Что "ну"?
— Давай, прекращай прикалываться и говори откровенно: кто он? — спрашивает Жакли.
— Ян Флинн! — не дождавшись моего ответа, почти кричит Эва, — Ты видела, как он на неё смотрит?
— Нет! — шикнула я на неё, — Это не Ян, но вот Флинн...
— Адам! — мгновенно выдают девушки, заставив меня захихикать. Я почувствовала, как чертовски залилась не подвластным мне румянцем, и, кивнула им.
Эва и Жаклин дали друг другу пять.
Эва театрально поднимает глаза к небу и кладёт руку на лоб.
— Ах, он такой сексуальный... Яркие карие глаза..— стонет Эва. Наклонив голову набок, я скептично сжала губы и посмотрела на неё.
— А его рельефное тело...Ммм... — подыгрывает Эве Жакли.

"Клик" - затвор фотоаппарата щёлкнул, я сделала их фото в таких смешных, откровенно актёрских позах. Засмеявшись, я взглянула на снимок.

— Чёрт! — шикнула Жаклин.
— Фиби! — поддержала Эва.

Я лишь невинно пожала плечами и, хихикнув, убрала свой Canon в сумочку.

— Расскажи, как он целуется! — просит Эва, усевшись ко мне поближе.
— Он быстро кончает? — спрашивает Жаклин.
— У вас это было много раз? — продолжает допрос Эва.
— Почему он не поехал с нами? — щебечет Жаклин.
— Стоп! — прикрикиваю я, проводя руками по волосам - от корней, до самых кончиков. Смущение, которое я сейчас испытываю, настолько велико, что хочется прыгнуть из кабины в пропасть.
— Извини, что так сумбурно, Фиби.

Эва извиняется? Ущипнете меня!

— Нам просто очень интересно. — продолжает её мысль Жаклин, пару раз восторженно хлопнув в ладоши.

Я светло им улыбаюсь и решаюсь посвятить их в свой самый большой секрет...

Эксклюзив от Фиби Грей, блин!

Теодор

— Ну, теперь ты. Чего бы ты никогда не сделала за деньги? — спрашиваю я у Даны.

Наша игра "правда или действие", но мы выбираем только правду... С фобией Даны, "действие" здесь невозможно.

Кабина медленно проносила нас над потрясающими, мятными равнинами... Солнце пускало длинные, золотые лучики.
Казалось, что и деревья, и трава, и горы, всё тянулось к нему.

— Я бы никогда не переспала ни с кем за деньги. — отвечает она, я киваю.

Несмотря на своё херовое настроение, возникшее от непонятного и неожиданного игнора Айрин - рядом с Даной, я чувствую себя лучше.

Даниэль приподняла бровь, откинула голову на спинку маленького диванчика и спросила:

— Почему ты такой собственник?

Ох, малыш. Это трудно объяснить, но я попытаюсь.

— У меня в крови желание владеть. — ответил я просто, пожав плечами.
— Вау... — выдохнула она.
— Достойный ответ?
— Очень даже.

Я потянулся, нарочно сделав так, чтобы приподнялась майка... Она глубоко вздохнула, видимо, ожидая моего вопроса...

Я поправил свою джинсовую куртку, а потом, спросил:

— Почему ты решила покататься на "небесном лифте"? Ты же боишься замкнутого пространства.

Она облизала губы и посмотрела мне прямо в глаза.

Детка, опять ты поднимаешь это чёртово напряжение в наглухо закрытой коробке!

Ты играешь с огнём, крошка.

— С тобой мне не страшно. — сказала она хрипло и тихо...

Оу, это так откровенно...

— Тогда, может быть, поиграем в "действие"? — предлагаю я.

Дана сглатывает и несколько раз кивает.

Я улыбаюсь и мы слышим какой-то треск... Кабина несёт нас над глубоким обрывом. Скорее всего, это "Бостуэлл".
Лицо Даны становится испуганным от непрекращающегося, отвратительного треска. Я встаю на ноги и протягиваю ей руку:

— Иди сюда! — приказываю я. Она мгновенно взлетает с диванчика, хватая меня за руку, как за спасательный круг.
— Неужели, мы опять застряли? — спрашивает она, когда треск утих, а кабина прекратила движение... Я ближе прижал её к себе.
— Замкнутое пространство не выдерживает того напряжения, что исходит от нас...— пытаюсь шутить я, но её лицо остаётся серьёзным...

Глаза, которые минуту назад смотрели на меня с испугом, теперь, глядят с идеальной решимостью.

— Ну, продолжим играть на смертном одре? — спрашиваю я, не отпуская её, она кивает.
— "Правда" или "действие"? — ставит она меня перед выбором.

Чёрт, детка. Ты дерзкая.

— Действие. — смело говорю я.
— Продолжи то, что начинал в том лифте, в "Грей-Хаусе"... — хрипло шепчет она.

Что ж, раз это моё действие... Я приблизил своё лицо к ней так, что было не продохнуть... Дана задрожала и приоткрыла свой маленький ротик... Закрыв глаза, я намертво впился в её губы своими... И мне было плевать, что это аморально...

Нужно отвечать на звонки, Айрин.

С каждым мгновением, мой поцелуй становится всё горячее, мощнее, требовательней и глубже.

Грей. Ты. Самая. Настоящая. Блядь.

Не пытаясь остановить себя, я жадно сплетаю свой язык с её, а мои руки безостановочно ползут вверх и вниз по её спине. Я уже не контролирую себя. Мои губы соскальзывают с её губ на подбородок, я сжимаю его зубами. Он такой мягкий.

Она сдавленно стонет.

Мой рот вновь накрывает её, а руки скользят ниже и ложатся на изгиб - от спины к попке. В моём поцелуе смешалось всё: злость на Айрин, почти обида на неё, злость на себя, отчаяние от бесповоротности и тупика, с которым я столкнулся.
Я всё вложил в это действие, в этот поцелуй, который прервал спустя несколько минут. Потому, что не мог дышать. Я задыхался от собственного ничтожества.

С трудом собирая в лёгкие воздух, я прислонился лбом ко лбу Даны, прикрыв глаза. Её дыхание было таким же быстрым и поверхностным, как и моё...

Вдох — выдох, вдох — выдох, Грей.

— Господи, — прошептала она, еле слышно. Именно так, насколько ей позволяло учащённое дыхание.

Я зажмурился на какие-то секунды, чувствуя, как закололо моё сердце. Это было от собственной ярости на себя. От боли за свой... поступок? Медленно, я отстранился от неё и заглянул в глаза. Два чистейших озера заволокла дымка желания.

Чёрт!

— Я... Дана, этого не должно было быть, — глубоко вдохнув, начал я.
— Знаю. Заткнись, — шипит она и вцепившись своими губами в мои, усаживает меня на диванчик в кабине.

Оседлав колени, набрасывается на губы, и я отвечаю на её поцелуй. Она давно этого хотела. С первой секунды. Могу поспорить.

Мои руки безостановочно носились по её спине, а из её губ, то и дело, вырывались вздохи и стоны. Я схватил её за волосы и начал жёстко тянуть их, не прерывая поцелуя. Она сплела свои руки у меня за плечами. В кабине становилось жарко. Я целую нелюбимую девушку на огромной высоте, над бездонной пропастью. Страсть, которая сносит крышу, действовала на нас в эти секунды: нам уже было плевать на то, что мы застряли...

Блять. Остановись, Грей! Останови это!

Руки Даны переносятся в мои волосы и она топит в них пальцы. С болью по мне проносится наслаждение оттого, как она их тянет.

Хватит. Всё. Остановись. Иначе ты возненавидишь себя, Грей.

Я глубоко вдыхаю, и взяв лицо Даны, отцепляю её от себя. Мысленно матеря себя, с осторожностью заглядываю ей в глаза.

И гран-при за тупизм, идиотизм и похеризм — в этом году получает Теодор Грей.

Дана смотрит на меня потеряно-детскими глазами. Не скажешь, что девушка с таким невинным личиком, способна на подобную страсть.

— Дана... Ты, — я не знал, как начать, — Этого больше не повторится. Я люблю другую. Я уже ненавижу себя за то, что сделал, — с отчаянием выжигал фразы я.

Дана отшатнулась, встала с моих колен, попятилась назад, а потом плюхнулась на противоположный диван. Её глаза стали ледяными. Покрасневшие, зацелованные, покусанные мною губы, вдруг сжались.

— Это была лишь игра, расслабься, — беззаботно и холодно выбрасывает она каждое слово.

Блеф. Не ври мне, детка.

— Для тебя это было больше, чем игра. Я знаю, — мой голос режет, — Ты не можешь и никогда не будешь со мной, Дана. Ты не для меня и ты должна это понять.

Дана поджимает губы и смотрит в сторону, а точнее — в окно, за которым медленно поплыл пейзаж. Движение продолжилось.

— Ты не знаешь, как больно мне сейчас, Тео. Теодор, — дрожащим голосом говорит она.

Чёрт. Чёрт, Дана!

— Но я поняла тебя, — она делает резкий вдох, — Я прошу тебя: больше никогда не защищай меня и не мешай мне жить. Я — не твоё имущество и ты не должен охранять меня.
— Дана, — шепчу я.

Её реакция очевидна, но мой мозг и моя натура не желают смиряться с таким поворотом.

— Замолчи. Я всё сказала. Это моё единственное желание. Мой выбор. И ты должен его уважать, принять и понять, Теодор. — холодно говорит она.

Не в силах смотреть на неё, я перевожу взгляд в окно. Пропасть мы миновали. Причём, не только в прямом, но и в переносном смысле этого предложения.

Вот и ещё один необдуманный поступок, Грей. Ты придурок, который не может контролировать свою ярость. Сначала, снёс стол и всё, что на нём, а затем, полностью отхерачил от себя Дану. Айрин. Она просто могла ответить на мой звонок или на мэйл, а не впрягать меня в полный раздрайв своим игнорированием.

Что она делает со мной?!

Ведь мой поцелуй — это ни влечение к Дане, ни желание, ни жалость к ней, а злость и обида на Айрин.

Грей, ты сошёл с ума.

Весь оставшийся путь — до второй вершины — мы проделали молча. Десять мучительных, казалось бы, долгих, как столетие минут, реально напрягали меня. Я чувствовал неудобство, неуютность и отчуждённость всем своим существом...

Когда, наконец, кабина остановилась, я пропустил вперёд Дану, а затем вылез сам.

Ветер приподнял её волосы. Здесь гораздо прохладнее, чем внизу. Я стянул с себя джинсовую куртку и подойдя впритык к Дане со спины, набросил её ей на плечи.

— Не на... — начала она, но я положил руку на её губы; после чего, прорычал ей на ухо:
— Не надо сцен и не надо простужаться.

Она резко убрала мою руку от своего рта и последовала к ребятам, которые уже вышли из «небесного лифта». Все живо обсуждали то, как кабина застыла над пропастью.

Увидев меня, Фиби, с покрасневшими от слёз глазами, бросилась ко мне на шею. Ох...

— Тед, ты не не представляешь, как я испугалась! Я думала, что... — её голос задрожал, — Думала, что не увижу тебя больше...
— Глупышка, — прошептал я, поцеловав её в макушку.

Ну, нет. Началось. Только сырости мне тут не хватало!

— Пожалуйста, Фиби, не надо, — попросил я, но она только выдохнула и ещё мертвенно-сильно прижалась ко мне.

Я поднял глаза на стоящих вокруг меня друзей. У Эвы и Джеки в глазах стояли слёзы, я слабо улыбнулся им, ища спасения. Надеялся, что они как-то. успокоят Фиби, что ли, но... Они кинулись к моим плечам и зарыдали.

Чёрт. Прекрасно.

— Вы хотите, чтобы я промок? — пытаюсь разрядить обстановку. Дамы смеются, не прекращая Великого потопа.

— Вы его, как будто, с войны встречаете! — раздаётся мужской, незнакомый мне, весёлый голос.

Подняв голову замечаю, что многие уже обернулись в сторону мужчины в деловом костюме. Мои сёстры постепенно успокаиваются и пристально смотрят на человека, который выдал слишком «плоскую» шутку, не вызвав ни одной улыбки на лицах.
Мужчина теряется, но быстро собирается с мыслями и произносит:

— Прошу прощения за причинённые нашим аттракционом неудобства. Это была проверка новой функции, она называется: «Замри над пропастью». Чтобы загладить вину за столь неловкие обстоятельства, позвольте предоставить вам ужин в лучшем ресторане Аспена за счёт заведения?

У всех сразу же поднялось настроение. Улыбнувшись, в основном, своей удаче, чем ему, парни скандировали в один голос:

— Позволяем!

***

Через двадцать минут, мы уже сидели за круглым столиком в дорогом ресторане, вымощенном в стиле «ретро».

Здесь, мы бесплатно поели очень вкусные, экзотические блюда, пили безалкогольные коктейли, а потом, когда мы «прикончили» основную часть ужина, Фиби подсела ко мне и показывала кадры с Canon'а. «Прощальная фотосессия трёх сестёр», как она выразилась.
Когда мы доели, нам подали десерт и молочные коктейли. Я смог осилить только половину всего ужина.
Дана сидела рядом с Яном. Вела себя так, будто ничего не произошло. За весь ужин, она удостоила меня парой коротких, мимолётных взглядов, которые были полны боли и раздражения.

Когда мы уже закончили с едой и расслабились, явился тот самый мужчина в элегантном костюме, и, улыбнувшись, раздал нам бесплатные билеты на «Sky Lift», чтобы мы могли «долететь» обратно. В двух кабинах, есть место для четырёх человек, и, я был безумно рад, что полечу с парнями и с Софи, а Дана найдёт местечко с девчонками.

Ещё немного прогулявшись по Второй вершине, мы полюбовались прекрасным видом, выпили знаменитый глинтвейн Аспена, который разливали из большого котла, прямо на панорамной площадке. Ну, если точнее, я бы не выпил его, если бы ни Ян...

Я стою, смотря в синюю даль. Кривые, гигантские линии гор так чётко контрастируют с темнеющим, фиолетовым закатным небом.

— Тед, — слышу я голос Яна Флинна, оборачиваюсь. На его шее шарф, одет он в дорогое синее пальто, а в руках держит две кружки с бордовой жидкостью, над которой струится пар.
— Выпьем? — спрашивает он, подойдя ближе.
— Глинтвейн? — подтверждаю догадку я вопросом. Он кивает и протягивает мне кружку. Я беру и подношу ко рту, улавливая прекрасные ароматы корицы и кардамона.

Сделав глоток, я смотрю на Яна, который повторил моё действие.
Вместе, мы устремляем все глаза вдаль.

— Ты расстроен, — говорит Ян.
— Да, — соглашаюсь я.
— Из-за девушки?
— Да.
— Из-за Даны?
— Да.

Недолгая пауза.

— Но и из-за Айрин тоже, да?
— Да.

Опять короткое, звенящее молчание.

— Ты сожалеешь о том, что ударил меня вчера и защитил Дану? Ведь ты же прекрасно знал, пьяный идиот, что до траха у нас бы дело не дошло.

Блять. Он прав.

— Да, — выдавливаю я снова и перевожу взгляд на Яна, который в ступоре уставился на меня.

— Ты подонок? — спрашивает Ян, без изменений в лице.
— Да, — с тем же бесстрастным выражением говорю я. По-крайней мере, сегодня, я достоин этого «звания».
— Вообще-то, Тед, мой последний вопрос — проверка: «Знаешь ли ты какие-нибудь другие слова, кроме „да"?» Потому что... Потому что у нас с Даной, всё-таки, всё могло дойти до кровати, — скалясь, смеётся Ян.

Вот придурок! Я даю ему пинок под зад. Он ржёт, как конь.

— Тед, осторожно! У меня глинтвейн! Если я ошпарю свои яйца, ты будешь оплачивать операцию.

Смеюсь, ставлю бокал на столик на тонкой ножки, коих много на смотровой площадке. По-братски его обнимаю.

— Мы друзья, Ян? — спрашиваю у него я.
— Конечно, Грей, — улыбаясь говорит он, потом, хмурит брови, и произносит, заглянув мне прямо в глаза:
— Ты любишь Айрин? — я что, на на исповеди?
— Да.
— Она единственная девушка, которую ты должен ревновать и защищать. Пока ты не усвоишь это, Тед, у тебя всегда будут проблемы. Я увидел, что Дана вылезла из кабины с красными губами и в ужасном настроении. И это твоя вина. И только твоя вина, Тео. Если ты поссорился с Айрин, ты не должен засасывать другую. Айрин должна быть едина для тебя.
— Она для меня едина! От неё у меня сносит крышу и её непонятный игнор сводит меня с ума. Я злюсь и не контролирую себя. Я пока не научился быть таким, каков мой отец и наша схожая внешность совершенно не причём! Мало кто может это понять, и, увидев меня все ищут Кристиана Грея и ты не поверишь, как это раздражает! Но я не такой. Я не хочу быть его повторением! Я признаю, что совершил ошибку и этого больше не повторится, — почти прорычал я в ответ.
— Теодор Грей. Слышишь ли ты себя? — всплеснул руками Ян, — Никто не ищет в тебе Кристиана. Айрин, наверняка, вообще ничего о нём не знает, а когда Дана тебя увидела, она мне рассказала, то с недоверием подумала, что ты — Грей старший. Она вообще не знала, как он выглядит. Они полюбили тебя, такого, какой ты есть. Они не искали повторения, и я не ищу, я просто советую тебе быть более спокойным. Задумываться над своими поступками. Это лишь мой дружеский совет, — сказал он, не повышая голоса.
С минуту я лишь дышал, пытаясь найти равновесие на шатком мостике над бездной.

Блять. Я придурок. Причём тут мой отец?

Да, его неуёмное и неоспоримое умение держать себя и всё прочее в руках — поражает. Он может удержать то, чем завладел. А я... Мне действительно надо этому научиться, но я никогда не смогу быть настолько жёстким в своих решениях.

— Спасибо, Ян, — выдохнул я более спокойно, — Мне не нужно было так горячиться.
— Да ладно, Грей. Давай, выпьем, — Ян протянул мне бокал, раздался глухой звон, мы выпили до дна, а потом пошли к ожидающим нас друзьям, чтобы скорее вернуться на «нашу высоту».

Айрин

— Айрин Уизли, открой дверь, — просит мама уже шестой раз под ряд, а из меня рвутся слёзы. И не дают дышать.

Как он мог? Как мог так поступить со мной? Я не смогла поехать, так он взял с собой эту стерву! Подонок... Я уже не пытаюсь успокоиться. Сорвавшись с кровати, хватаю вазу вместе с его огромным дурацким букетом и кидаю в открытое окно. Я ненавижу, когда я истеричка, но другое состояние мне сейчас недоступно.

«Тедди в ванной». Грёбаная стерва!

Я хватаю со стола рамку с его рисунком. Через мгновение, она с тем же стремлением летит вниз со второго этажа.

Лжец. Идиот. Предатель!

— Ненавижу! — кричу я, разрывая все его дурацкие записки. Пальцы меня почти не слушаются, но я не прекращаю делать своё дело.

«Айрин, в чём дело?! Почему не отвечаешь?»

«Айрин, что происходит?»

Спроси у своей суки, идиот! Сотня одинаковых сообщений приходила мне на мэйл и на мобильник, но потом он прекратил. Видимо, ему надо было развлекать ту мразь. Что же, пусть. Чёрт, меня мутит от одного представления, что Тед целует её, или она его, или...

Боль от обиды сковывает все органы в тугой узел, и я падаю на колени, обессиленно прислонив затылок к двери. Мои слёзы и не думают прекращать в ускоренном ритме вытекать из моих глаз. Я обхватываю руками голову, пытаясь успокоиться. Сжать в себе всю влагу и соль, что жжёт лицо.

— Я не хотела, — всхлипываю я, — Я не хотела влюбляться в него, — не пойми чему и кому, объясняю я.

Я... сдурела? Да?

— Сердце не спрашивает, хочешь ли ты этого или нет, — тихий голос мамы прервал мои рыдания, и я глубоко вдохнула.

Я совсем забыла, что она была за дверью.

— Мам, — вздохнула еле слышно я, но мысли исчезли из головы. Была лишь обида. Злость. Тяжесть.
— Айрин, видимо, Теодор сделал тебе очень больно... Но я уверена, он сделал это ни со зла. Он любит тебя. Это видно. И ты это видишь, я знаю.
— Я не вижу больше, — прервала её я, — Он — предатель. Он раскидывает свой мобильник где попало, а эта стерва... Я видела их вдвоём. Он сказал, что она ничего для него не значит. Он врал мне, — сказала я, мой голос дрогнул, а слёзы вновь брызнули из моих глаз.
— Малышка, может быть, тебе надо дать ему высказаться? Вдруг всё было не так?
— У него была возможность поговорить со мной. Он предоставил её Даниэль.

Мама глубоко вдохнула. Между нами легло молчание, а слёзы беззвучно текли по моим щекам.

— Детка, а хочешь мы сменим обстановку? Уедем отсюда сегодня до самой среды? Далеко от Сиэтла. В Даллас. К бабушке Милле? К твоим холмам? Я возьму вам с Джеем больничный в школе. Ты отдохнёшь от города, от этого стресса. Ну? — вдруг спросила мама.

Уехать из Сиэтла. Не видеть Грея хотя бы ещё несколько дней. Конечно, конечно «да». Я хочу уехать.

И, возможно, мне удастся уговорить маму остаться там навсегда...

Я не хочу больше видеть его. Слишком глубока моя душевная рана.

Встав, я услышала за дверью шорох. Мама тоже поднялась на ноги.
Я открыла дверь пред ней, мама вошла и я обхватила её руками. Мамочка. Моя мамочка. Слёзы снова начали спадать по щекам.

— Давай уедем, мам. И как можно скорее. — всхлипнув попросила я и крепко прижалась к ней.

Фиби

«Небесный лифт» несёт нашу компанию к первой вершине. В кабине нас четверо. Я, Эва, Жаклин и Дана.
Что касается нашей четвёртой подружки, то нам видно, что её настроение максимально переменилось после полёта с моим братиком. Выглядит она очень грустной, подавленной, обиженной и ненавидящей окружающий мир.

— Дана, — говорю я, повернувшись к ней, так как она сидит на диванчике рядом со мной, — что случилось у вас с Тедом?

Она с грустью посмотрела на меня.

— Мы... играли, а потом, мы... поцеловались, и, позже, он сказал, что это было самой большой ошибкой в его жизни. Он полностью лишил меня надежды на какие-либо отношения с ним. — ответила она тихо.

Я внимательно посмотрела на неё. Тед целовал Дану. Но он ведь любит другую! А эта другая — Айрин, не отвечает на его звонки и сообщения. Может, он поцеловал её со злости и не хотел изменять Айрин? Скорее всего так.

Жакли и Эва нас не слышали, так как обе были в наушниках и каждая из них слушала «свою» музыку.

В тот момент я была премного благодарна их наушникам.

— Знаешь, Дана, — начала я, — Он не хотел давать тебе надежду, потому что любит другую. Думаю, он поцеловал тебя в отчаянии. Из-за того, что Айрин не отвечала на его звонки. И его бесит то, что он не знает почему...
— Я признаюсь тебе кое в чём, Фиби. Надеюсь, ты ничего не скажешь Теду. — сказала она тихо.
Я кивнула.
— Наверняка, Айрин не отвечает на его звонки и мейлы потому, что я взяла трубку, когда она звонила.

Между нами пролегло молчание. Вот ведь!

Я хотела зарычать на неё, но вместо этого еле выдавила:

— Это же подло, Дана. Низко и подло.
— «Низко и подло» ответить на звонок? Я не говорила ничего такого, это было бы абсурдом.
— Не нужно было вообще брать его телефон! Звонили не тебе. — негодующе шипела я, она отвернулась от меня и уставилась в окно.

Я глубоко вдохнула, призывая спокойствие встать по стойке «смирно».

— Дана, ты ещё найдёшь свою любовь и обязательно будешь счастлива... Просто нельзя рушить чужое. Если Тед будет несчастлив и Айрин полностью отошьёт его, в этом будешь виновата ты!
— Знаешь, если Айрин, как ты сказала, «отошьёт» его, значит она не любила. Любовь — всепрощение. Кто любит, всегда возвращается. — поджав губы сказала она и вновь, посмотрела в окно.

Горы проплывали, медленно двигались воздушные массы в небе, становилось темнее. Через пять минут, кабина остановила ход и мы вышли на Первой вершине.

***

Мы договорились пойти в клуб в девять часов вечера, чтобы у каждого было время собраться. Я одела свой профессионально связанный костюмчик, мягко серого цвета. Кофта была с рукавами до локтя, и, немного приоткрывала пупок. Юбка была чуть ниже колена, она отлично обтягивала мою задницу. Тут надо сказать спасибо моему личному тренеру — Теду, он заставлял меня качать попу с грузом и без, каждый наш поход в спортзал.
Приготовив к выходу такую же серую, кожаную курточку, я нанесла на лицо лёгкий макияж.

С помощью невидимок и резинки, я привела свои волосы в порядок.

Отлично. Я готова.

Усевшись на кровати, дабы скоротать время, я мучила себя сомнениями о просьбе Даниэль. О её желании, чтобы я не говорила Теду о том, что она виновата в отстранении Айрин.

В итоге, я решила, что скажу Теду правду, если ему будет совсем худо или же, если он попросит об этом.

Пропасть в отношениях — расстояние. Тед и Айрин стали его жертвами.

И я... И я и Адам тоже.

Адам...

Он не звонит мне. У меня есть его номер, Тед дал мне его, но я и пытаться боюсь, так как, это бесполезно. Наверняка, телефон отключен.

Я сидела, тупо пялясь в мобильник, который молчал лёжа в моих руках.

Вдруг, неожиданный звонок и вибрация заставили меня дрогнуть.

Неизвестный номер?

— Да. — ответила я, мирно и вежливо.
— Фиби!

Господи. Это сон?

— Адам! — мой голос — дикий вопль радости.

Сердце тарабанит в грудную клетку, пытаясь вырваться наружу.

— Да, моя любимая... — чуть дыша отвечает Адам.

Его. Любимая. Его любимая.

— Боже, я не верю, что слышал твой голос... Скажи мне ещё что-нибудь! — просит он, его голос слегка дрожит.
— Я... я люблю тебя! — выпустила я наружу самые просящиеся слова.

Он глубоко вдыхает.

— И я. И я тебя люблю. — Боже мой! — Ты не можешь себе представить, как я скучаю по тебе...
— Могу. — шепчу я уверенно.

На другой линии слышится незнакомый мне мужской голос:

— Флинн, хорош болтать! Бери свой мобильник для пения серенад! Я думал, ты хотел совершить важный звонок.
— Это важно, толстяк! — огрызается ему Адам, — Я же сказал, что верну должок. Иди нахер!

К чему такие сложности?

— Почему ты звонишь с чужого телефона?
— Не могу сказать. — загадочно прошептал он, — Это тайна.

Всё моё тело прострелило желание.

— А как ты будешь «отдавать должок»? — мне было интересно.
— Я буду готовить вместо Робби. — ответил он, смеясь.
— Я не знала, что ты умеешь готовить. — говорю я, представляя Адама на кухне со сковородой и кастрюлями.
— Я и не умею. — его улыбка ощутима, — Но готовить придётся. Я уже сказал команде, что не несу ответственности за то, что у них разовьётся язва желудка от моей стряпни.

Мы засмеялись.

— У тебя такой прекрасный смех, — шепчет он, — Я так скучаю по твоему ротику, издающему столько волшебных звуков.
— А я скучаю по всему тебе. — жарко и мягко, я говорю чистую правду.
— Родная моя... — выдыхает Адам и мой мозг улетает за пределы реальности...

Он молчит. И мне это кажется бесконечным.

— Меня заставили немного состричь волосы и сбрить бороду, — говорит он с досадой, — Я уже не такой брутал.
— Я люблю тебя любого, Адам. И я хочу увидеть тебя, как можно скорее, а не через три года.
— Обстановка в море накалена. Ты сама понимаешь, что быстрее, чем через три года...
— Понимаю. — останавливаю его я.
— Да... — грустно вздыхает он, — Главное, помни, что я вернусь к тебе. Все женщины, кроме тебя, стали для меня сродни жабам, моя ласточка.
— Для меня уже давно не существует других мужчин, Адам.

Я слышу его самодовольную ухмылку.

— Хочешь откровение? После нашей с тобой... — его голос понизился, охрип, — после нашей ночи, не было ни одного утра, чтобы я проснулся без поллюций. — он с шумом вздохнул.
— О, Боже... — выдохнула я, почувствовав, как внизу живота разлилось что-то тёплое...
— Это потому, что я представляю тебя каждую ночь... Я вспоминаю твои волшебные глаза, твои прекрасные губы, твою пышную грудь... Знай, что я без ума от тебя. И, если на Свете, так уж и быть, есть любовь, то это именно то чувство, что я испытываю к тебе. Я думал, что любовь никогда не коснётся меня, потому что считал, что моё сердце лишь израненная мышца, но... Но я ошибался! Ты — моя жизнь, ты — мой смысл, ты — моя любовь. И я буду делать всё возможное, чтобы не отдать тебя никому. Я люблю тебя, Фиби! — горячо проговорил он, а я почувствовал, как по щекам бегут слёзы...

Боже мой... Неужели, чудо есть?

— Адам... — выдохнула я.
— Не плачь, детка... — прошептал он, — Пожалуйста, не плачь!
— Я... Я просто очень люблю тебя...
— И я. Ты для меня единственная.

Моё сердце колотится, как заведённое...

— И ты для меня один. — шепчу я еле слышно.
— Если Ян будет лезть к тебе, можешь врезать ему по-крупному. Я разрешаю. Я старше его. — его голос, как терпкое вино, кружит голову и обволакивает мою душу.

Стоп. Они же в один день родились.

— Вы же двойняшки...
— Я родился на семь минут раньше, — отвечает он тихо.

Я улыбаюсь.

— Правда?
— Ну, мама мне так говорила. А вообще, не уверен, — он тихо смеётся, — Она сама не уверена. Нередко путается в показаниях, — мы вдвоём смеёмся.
— Ты позвонил мне... Я так ждала.
— И я выпрашивал мобильник у каждого... — шепчет Адам, — Здесь совсем непросто, капитан та ещё шкура, но он держит меня в списке дисциплин-мэнов.
— Адам, время кончается, давай мобильник! — слышу я голос, как теперь знаю, толстячка Робби.
— Фиби, я люблю тебя и я вернусь к тебе, поняла? — его голос быстрый и умоляющий.
— Да!
— Обещай, что будешь ждать!
— Обещаю... Клянусь! — почти кричу я в ответ.
— Адам! — опять голос Робби.
— Иду, лейтенант... — его голос оборвали гудки.

Ту. Ту. Ту...

Поцеловав трубку, я прижимаю её к груди.

Невозможно счастливая, кладу мобильник в сумку, и, поправив макияж, выхожу из своей комнаты.

Теодор

Ночной клуб представлял собой некую, Пизанскую башню, только в довольно уменьшенном формате — всего четыре этажа. Она была построена из крепкого материала, каждое окно изливало «клубный » свет, сменяясь из красного в зелёный, из зелёного в синий, потом в жёлтый и так далее...

На улице, у клуба был фонтан, внутри, из просторного холла можно было без проблем, но через толпу пробраться к первому этажу.
На нём была сцена. С неё пели известные нашей молодёжи певцы.

Второй этаж — бар, где на круглых столиках танцевали гимнастки в бикини, под плавную музыку, а рядом с ними выполняли прекрасные танцы атлеты, с накаченными рельефными торсами.
Этот этаж предназначен не для весёлых компаний, как наша, а для людей одиноких, но в основном просто падких на алкоголь и секс.

Третий этаж — это то, что было нам нужно. Коктейли, DJ Ричмонд и светомузыка — все атрибуты на месте. Всё, как надо.

Я решил напиться. Выпив с Мэйсоном и Яном по стопке Скотча и Абсент-микса, я уже мог танцевать и расслабиться.

Но я не мог сделать этого окончательно. Я сдохну, упав в пропасть. Я сдохну, без Айрин.

Она не ответила ни на одно моё сообщение. НИ НА ОДНО!

Блядь... А вдруг, с ней случилось что-нибудь?

Нет, Кэндри бы сказала мне. Это бред.

Проследив глазами девчонок: ставшую дико счастливой Фиби, модно одетую Эву, чертовски тонущую в объятиях Мэйсона Жакли, длинноногую Софи, и потрясающую Дану, я пробрался на возвышенный край танцпола, чтобы видеть всё отменно. Музыка гремела в ушах. Ян пристроился со своими танцульками к Софи. Мудрое решение... Я перевёл взгляд на Даниэль, чтобы убедиться, как она пляшет в гордом одиночестве... Но не тут-то было.

Рядом с ней стоял и смеялся довольно смазливый сукин сын. Было видно, что они знакомы не пару минут. Блядь!

Этот мерзавец прижал её к себе и жарко обнял. Подонок. Придурок. Скотина.

Она была не против.

Блядь, отлепи от неё свои грабли, трактор-вездеход.

Алкоголь бомбил в моей башке и я, резко, быстро, почти не качаясь, протиснулся к ним.

Глаза Даны стали немного испуганными, и, когда этот гондон перевёл взгляд на меня, Дана заговорила, пытаясь перекричать музыку:

— Тед, знакомься, это мой друг детства, Дэвид. Дэвид, знакомься это... — она замялась, — это тоже мой друг.
— Приятно. — выдал он, с лёгкой улыбкой.

Всем своим существом я выдал отвращение и холодно кивнул.

Дана нервно улыбнулась мне, и, схватив Дэвида за руку, увела его на танц площадку. Блядь.

Он прижался к ней — и, в своих фантазиях, я уже выбил ему его зубы.

Она положила голову на его плечо, и — я уже отсоединил его смазливый котёл от шеи.

Я не сразу заметил, что музыка стала медленной... Танцпол почти опустел.

Я выпил водки у барной стойки, почувствовал прожигающий поток.

Когда я вновь обернулся и нашёл глазами Дану и этого ублюдка, меня прострелило от ревности... Он целует её щёку, её волосы, а на шее чуть ли не ставит засос...

Мой самоконтроль испарился совершенно.

Я слетел с барного стула и направился к ним.

Я почти летел, но какой-то здоровенный боров поймал меня за плечо, и, когда наши глаза встретились, ублюдок покачал головой.

Он что, заступник того гондона? Не долго думая, я резко зарядил ему коленом в пах, а когда он скрутился, треснул его локтём по голове. Он отлепился, и, дав ему пинок под зад, я повалил его на пол... Во мне бушевала злость, желание садизма от происходящего в моей жизни дерьма.

На меня надвигались ещё каких-то три гондона... Ты готов, Грей.

Пусть поможет мне Бастиль.

Незамедлительно, я напал первым.

***

Чёрт меня дёрнул ввязаться в эту передрягу!

— Осторожно, — жёстко говорю я, — Моя куртка стоит в два раза дороже твоей тачки.
Афро-полицейский с отвращением на меня посмотрел и грубо придавил лицом к стенке, удерживая за спиной мои руки.

Ублюдок.

— Киньте этого шалопая в третью камеру, к тому молокососу... Нужно будет позвонить родителям! — орал из кабинета, в котором мне вытрахали все мозги, инспектор Миддал.

Чёрт. Родителям? Он, что, с дубу рухнул?! Если этот козёл позвонит моему отцу, то у меня будут, мягко сказать, очень большие проблемы.

Протащив меня по узкому серому коридору, придурок небрежно бросил меня в "клетку", закрыл.... Я чуть было не шибанулся о стену.

— Гондон. — пробормотал я.

К тому же, ещё и глухой. Он даже не обернулся, и, спустя несколько секунд, скрылся за поворотом коридора.

— Расслабься, брателла. — пьяно-развязанным голосом сказал мой сокамерник. А... Этого парня я, кажется, уже видел. Он был в клубе и встал на мою сторону, когда я дрался с охранкой ублюдка Дэвида. Этот смелый смуглый парняга отгонял от нашей потасовки вышибал клуба. С теми тремя мудаками я справился легко и быстро. Похоже, они не имеют представления о том, как надо драться. Мне лишь рассекли губу, а я разбил их яйца.

Один вопрос: какого хера?

Почему этот Дэвид прикрывал ими свою задницу? Блядь.
Трус и подлец - нужный ответ. Если Дану устраивают такие - факел ей в руки. Я больше не буду защищать её. И приложу все усилия, чтобы хотя бы не ревновать её так, как ревновал до этого момента.

— Я спокоен .— вру я. Но не выдерживаю и бью ногой стену... Херь. Не хило! От стопы отдало в бедро.

— Сука. — шикнул я и скатился по противоположной стенке.

Парень слез с металлической скамьи и присел рядом со мной.

— Да... Жёстко ты трахнул ногой стену. — сочувственно сказал он, — При всём уважении, ты дебил.
— Спасибо. — вздохнул я.
— Меня зовут Макс. — непринуждённо сказал он, — Макс Родригес. — добавив фамилию, он дружелюбно улыбнулся.

Стоп.

Месяц назад, на просторах интернета, я нашёл шикарные снимки одного довольно известного фотографа, который является однофамильцем этого парня...

— А ты случайно не родственник фотографа Хосе Родригеса? Я видел его работы, там, кажется, на некоторых был ты... — выпалил я.

Парень немного покраснел.

— Вообще-то, он мой пахан. — улыбнулся Макс и поймав моё выражение лица, изображающее благоговейное удивление, растянул губы шире, — Да хватит про меня! — покраснел парень, — Нашёл знаменитость. А тебя как звать-то?

Я вздохнул, зная реакцию на мою фамилию.

— Теодор Грей. Можно просто Тед.

Макс поднял брови.

— Ты приходишься кем-нибудь Кристиану Грею?

Начинается... Ну конечно, какая собака не знает моего отца?

— Я его сын. — пожал плечами я, — В этой злосчастной ситуации, я бы предпочёл не быть его сыном. — пробормотал я тихо.
-Что, он тебя откутузит? — усмехнулся Макс.

Я фыркнул.

— Мой отец против физического насилия над личностью. Он сразу приступит к потрахушкам с моим мозгом.
— О, — восхитился мой новый знакомый, — А мой отец может врезать. К тому же, мне очень крупно не везёт потому, что он сейчас в Аспене со своей новой бабой. И если его разбудит звонок полицейских - мне жопа. — он ненадолго замолчал, — Мать говорит, что это предательство, но... Но она не знает, что я чхать хотел на него и на его новую пассию. Просто... это круто. Я имею ввиду не совсем это... — он обвёл взглядом наше местонахождение, — Я имею ввиду Аспен, девочки.... Водка. — он улыбнулся шире.
— Мои родители в Сиэтле. Но папа может подключить к делу свой личный самолёт — и всё изменится очень быстро.
— Хм... А я из Портленда.
— Не так далеко.
— Ага. — подтвердил он, а потом засмеялся, — Где бы мы ещё могли познакомиться, как в полицейском участке города-курорта?
— Да уж. Точно. — усмехнулся я.

Мы услышали шаги и переглянулись. Я устремил взгляд на коридор, расчерченный решёткой, ловя звук приближающихся шагов. Сквозь "клетку", я увидел инспектора Миддала, а следом за ним... шёл этот самый пидарас Дэвид.

Только его тебе не хватало для полного счастья, Грей.

Миддал поколдовал с замком нашей камеры и он открылся. Дэвид вошёл.

— Что? Неужели правительство вершит справедливость и тебя, всё же, сюда запихнули? — спросил я, с иронией выгнув бровь.

Дэвид усмехнулся, безразлично глядя мне в глаза.

"Меня сейчас стошнит, не улыбайся." — хотел сказать я, но с большим усилием сдержался.

— А ты остряк, Грей. — сказал он.
— Благодарю. — выплюнул я.
— Да ладно. Ты свободен. Скажи "спасибо" Дане.

Блядь, кто он? Царь и бог? Владеет всем, чем душе угодно?

О, не-е-е-ет! До меня дошло спустя четыре секунды...

— Только не говори, что твой папаша депутат Колорадо...— умоляюще проныл я.
— Могу не говорить, — пожал плечами он, — От этого нечего не изменится.

О, чёрт!

—Тупой папочкин сосунок. — пробормотал я себе под нос.

Макс хихикнул. Дэвид, видимо, не расслышал.

— Что? — спросил он быстро.
— Ничего. — сразу ответил я.

Дэвид пристально посмотрел на меня.

— Грей, забудь о Дане, ок? — спросил он, пытаясь сделать лицо "опасного мачо" — меня разбирал внутренний смех, — Ты ей нахер не нужен. Просто оставь её.

Я насмешливо растянул губы.

— Ты слышишь себя? — спросил я, он не понимающе нахмурился, — Минуту назад, ты сказал мне благодарить Дану за то, что мне дарована амнистия, а сейчас — говоришь, что я ей "нахер не нужен". Не совпадает, тебе не кажется?

Он сжал желваки.

— Ты слишком высокого о себе мнения, Грей, если думаешь, что ты ей так важен. Она просто не хочет оставить друга в беде. Хотя, я считаю, что ты и дружбы с ней не достоин.

Он специально провоцирует меня на то, чтобы я рассказал ему, как сегодня мы чуть не перепехнулась в sky-лифте? Это чесалось на моём языке, но я не такой ублюдок, чтобы хвастаться подвигами в обольщении слабого пола. А особенно, я знаю, что не способен на подобную подлость в отношении человека, который мне более или менее дорог, или, вообще, просто не безразличен. Возможно, что она могла лгать ему о том, что я ей -лишь простой друг и ей на меня глубоко фиолетово? Возможно... Зачем мне тогда вести себя, как козёл и устраивать такие пакости?

Я посмотрел в глаза Дэвиду и сказал:

— Быть может, я не достоин её дружбы. Не достоин быть для неё "важным", но... Но я знаю, что я достойнее тебя, уж поверь мне. Ты себя так бережно несёшь. Расплескать боишься. Ты струсил отведать мой хук справа и послал охрану. Ты же просто ничтожество... При всём уважении к властям Колорадо. — добавил я, усмехаясь.

Макс снова заржал. Дэвид холодно посмотрел на него и он стушевался. Я испепелял глазами стоящего напротив меня ублюдка. Дэвид посмотрел на меня.

— Скажу одно, — резко сказал он, — Язык твой - враг твой. Я здесь только ради Даны. И повторять тысячу раз, что ты можешь идти - я не намерен.
— Я не выйду, если ты не выпустишь Макса. — поставил ультиматум я.

Дэвид, будучи в лёгком шоке, округлил глаза.

— Вот наглость! - забасил инспектор Миддал. По нему было видно, что он слишком долго сдерживался и, наверное, так бы, как начал, так и продолжал выплёскивать свои эмоции, но Дэвид остановил его жестом руки. Он умолк.

— Вы свободны. — сказал Дэвид.

Я думал, что мой слух меня обманывает. Такого поворота я не мог предугадать. Секунд десять, я просто смотрел на него. Макс толкнул меня в плечо и я вышел из ступора. Встал. Подал руку Максу и тот поднялся.

Макс скоренько, радостно насвистывая, вылетел прочь из камеры, а я задержался и посмотрел в глаза Дэвиду. Во мне зрело что-то такое, что подсказывало уважать его... Я старался отогнать от себя эти странные мысли. Но Дэвид вдруг протянул мне руку.
Я взял её, пожал, а он ответил мне. Это было подкреплено только зрительным контактом. Мы молчали. Я действительно хотел его уважать. Я даже начал искать явные причины для этого действия.

— Спасибо. — нашёл в себе силы сказать я.

Он ослабил хватку.

— Я уже говорил, чтобы ты поблагодарил Дану. О том, что ты был здесь — можешь забыть. Твои родители об этом не узнают, можешь не волноваться.

Я кивнул.

Мы оборвали рукопожатие и я, попрощавшись с Дэвидом кивком, прошёл по коридору, а затем спустился по лестнице к выходу. У дверей мне дали мой шарф, который я потерял, когда они меня затаскивали.

На улице было холодно. Макс Родригес, переминаясь с ноги на ногу от такой погодки, почти пританцовывал, куря сигарету. Когда я подошёл к нему, он улыбнулся, выбросил полуокурок.

— Наконец-таки! Я уже успел сто раз замёрзнуть. — пожаловался он, наступив ногой на свою бывшую сигарету и вкручивая её ногой в землю.
— Я не думал, что ты будешь меня ждать. — сказал я, застёгивая кожаную куртку и завязывая шарф.

Он посмотрел на меня, как на последнего дурака.

— Как я могу уйти куда-то, не поблагодарив и не обменявшись телефоном с пацаном, который спас меня от верной смерти?
— Прекрати, Макс! — засмеялся я.
— Но это правда, Тед. — сказал он, — спасибо.
— Не за что... Во всяком случае, мне нужно поблагодарить одну девушку...
— Дану. — сказал он, но, увидев явно сквозящие на моём лице непонимание, добавил, улыбаясь, — Я слышал ваш разговор, если ты не заметил.

Ах, точно. Я улыбнулся и кивнул.

— Да, Дану... — подтвердил я, — Кстати, я тоже должен сказать тебе "спасибо". Если бы не ты, на меня б наступила охрана клуба и всё могло окончиться хуже.

Макс засветился от улыбки.

— Да ладно! — бодро сказал он, — Я не люблю, когда шестеро на одного.
— Сам такой. — узнал себя я.

Двери в участок со скрипом распахнулись и из них вышел Дэвид. Мы с Максом посмотрели на него. Он немного постоял на ступенях, и, пристально осмотрев нас, спустился, подошёл к нам на расстояние метра.

— Вас подвезти? — спросил он, — Я скажу Миддалу, чтобы он приказал кому-нибудь...

Вот это поворот!

—Нет, уволь! — возмутился Родригес, — Я уже наездился в полицейской. Лучше вызови мне такси, на моём мобиле ноль... чёрт! Я передумал. У меня даже бабла заплатить таксисту нет!
— Я могу вас подвезти. — сказал он с непроницаемым выражением на лице.

Мы с Родригесом переглянулись, а затем, уставились на него. Макс нахмурился и с наигранной осторожностью спросил:

— А ты, случайно, головой нигде не ударился?

Дэвид закатил глаза и посмотрел на Макса, как на полоумного.

— Нет. Не ударился.

Макс вопросительно посмотрел на меня. Другого варианта выбраться отсюда я не видел. Я не помню в подробностях, как меня из клуба вывезли сюда, но то, что участок находился, конкретно, в Жопе Мира - факт, как и то, что ночь непроглядна и очень холодна. Естественно, было бы идиотским вариантом не согласиться... Хоть это было и странно. Дэвид за несколько секунд поднялся в моих глазах, а сейчас, продолжал держать планку. И, невольно сравнивая себя и его, я отметил, что вполне могу ему проиграть. Но я не хотел начать нашего соперничества в своих мыслях - это было бы глупо, я просто пытался понять его... Но решил отложить это на потом. Макс и Дэвид ждали ответа.

— Думаю, что другого предложения ждать бессмысленно. — сказал я, — Это было бы очень любезно, Дэвид.

— Ну, тогда - поехали. — сказал он, и мы последовали за ним к его чёрной "мазде".

Макс уселся на заднем сидении, а я устроился впереди с Дэвидом.

— Меня в отель "Аспен- Лоск"! — ответил Макс на вопрос, куда ему ехать.

Меня он не спросил. Видимо, он отвозил Дану и других из клуба.

— Тогда, сначала, я отвезу тебя. С тобой, Грей, мы почти соседи. — ответил Дэвид и дал по газам.
Пока он выезжал на оживлённую трассу, мы с Максом обменялись телефонами.

Дэвид напряжённо следил за дорогой и поэтому я не мог полностью доверять его вождению. Пристегнулся. Во-первых, он был не сосредоточен на дороге, отвлекаясь на нервные передёргивания, а во-вторых, он вцепился в руль, как в спасательный круг. Мой вариант - первое - это свободно держать руль, а второе не отвлекаться на посторонние вещи - этим двум правилам учил меня мистер Кристиан Грей... И поэтому, я думаю, что вожу лучше, чем Дэвид.

Вспомнив уроки папы, я улыбнулся... Это было лето... Мне едва стукнуло шестнадцать.

— Так, мистер Грей, сегодня я познакомлю тебя с самой преданной и верной женщиной, у которой никогда не болит голова, которая может проводить с тобой дни и ночи напролёт, которая пьёт редко, но каждый раз почти по три-четыре литра, не курит, любит, чтобы за ней ухаживали - Ауди. — папа указал рукой на свою машину. Я улыбнулся.

— Ты так её любишь. — сказал я.
— Безумно. — ответил он, потом, подмигнув, добавил полушёпотом:
— Не говори маме.

Я ухмыльнулся, хитро улыбаясь.
Он открыл дверцу и сказал мне сесть.

На пассажирское?!

— Я думал, ты будешь учить меня водить. — сказал я, склонив голову набок.
— Сначала, посмотри, как это делает мастер. Садись. — повторил Кристиан.

Я уселся рядом с ним. Папа, указывая пальцем на каждую из кнопок, рычагов, педалей, говорил мне что это и для чего. Затем, он проверил меня. Я назвал каждую деталь своим именем безукоризненно. Он с удивлением поднял брови и, одобрительно кивнув, сказал:

— Молодец.

Я улыбался тогда, как Чеширский кот... Дальше, папа катал меня по всему Сиэтлу, вырисовывая такие манёвры, на которые решится не каждый авто-гонщик. Кстати, до этого, я подписал с ним договор о неразглашении. Когда я узнал для чего, то искренне смеялся.

— Папа, зачем мне это подписывать? — спросил я, не понимая.
— Если ты расскажешь о том, как я тебя катал Анастейше - ты сделаешь своего отца импотентом. Ана мне триста раз сказала: "Кристиан, никаких автодром-трюков, иначе я просто..." — папа откашлялся, — Дальше, ты, надеюсь, понял...

Я тогда ржал минуты три. Гроза для папы - Анастейша. Они просто идеально подходят друг другу!

С того момента и началось моё обучение. Через год, я с отличием сдал на права - но к моему разочарованию - ещё один год о покупке моей машины, папа и мама отвечали одинаково: "рано". Но, всё же, воскресенье совсем не за горами и моя мечта - скоро будет исполнена.

— Брателла, был рад познакомиться! — вырывает меня из мыслей голос Макса, который открыв дверь на моё переднее сидение, улыбается во весь рот.

Вау. Мы уже у отеля.

— Я тоже был рад, топ-модель Родригес. — усмехнулся я. Он сморщился и насмешливо, далеко не зло, сказал:
— Иди к чёрту! — а потом быстро закрыл дверь, и через секунду открыл снова:
— Я тебе позвоню! — крикнул он.
— Хорошо. — сказал я.
И снова хлопнув дверью, он ушёл, помахав мне напоследок рукой.

Дэвид ничего не сказав, тронулся с места и более уверенно орудуя рулём, повёл дальше. Между нами тянулось молчание, которое казалось напряжённым... Когда мы сидели в машине втроём, этого не было. А теперь, меня это...почти душило.

— Грей, — сказал вдруг Дэвид и я, внутренне, от неожиданности дёрнулся, — ты... у тебя планы на Дану?
— Спроси конкретнее. — бесстрастно попросил я, так же, смотря на дорогу.

Он усмехнулся.

— Не знаю, куда ещё конкретнее, мистер Грей, — проговорил он деланно, — Ты хочешь быть с ней?

Я решил быть честен. Прямее вопроса поставить нельзя.

— Скажу правду - нет, мистер...
— Клайд.
— Мистер Клайд. — поправился я.
— Ты восхищаешься ей издалека? — спросил он.
— Не могу назвать это восхищением. Скорее, она мне просто приятна. И сознаюсь, что невольно тянусь к разговором с ней, мне нравятся её мысли.
— И не более? — спросил он.
— Не более. — ответил я.

Кажется, он с облегчением вздохнул. Сейчас исправлю.

—Знаешь, Дэвид Клайд, если быть абсолютно честным, то я скажу - дело не во мне, а в ней. Я не буду мешать, если в тебе её истинное счастье...

Дэвид впервые посмотрел на меня и я перевёл на него взгляд.

— Грей, — сухо начал он, всё ещё смотря на меня, — просто оставь её мне. Она не должна тебя заботить, пока она сама не скажет тебе, что нуждается в этом.

Я бросил взгляд на электронные часы. 2:20. Не могу сказать, что эту просьбу я выполнить не в силах... Но... БЛЯДЬ!!!

— Дэвид! Чёрт! — заорал я, увидев, как "мазда" Дэвида стремится стукнуться о белое "рено", которое чёрт знает почему остановилось... Но мой крик не подействовал на него сразу, и я, почти вырвав руль из его рук, свернул к пустому тротуару, а ногой резко нажал на тормоз... Я остановил тачку в сантиметре от вылета за обочину. А до этого, за две секунды спас нас от столкновения, которое могло принести много неприятностей... А ещё, не дай Господь, травм...

Дэвид едва дышал от шока. Я медленно отпустил руль, который чуть не оторвал, убрал ногу с педали. Мы молчали. Но я, всё же, сказал:

— Дай-ка я поведу. — поборов шок и адреналин, подступивший к глотке, сказал я.
— Грей... — выдохнул вдруг Дэвид и протянул для рукопожатия руку, я взял её, — спасибо. Это было... нереально.

Я лишь кивнул. Мы поменялись местами. И только сейчас я понял, что Дэвид был не пристёгнут. Прежде чем начать движение, я сказал ему:

— Ремень безопасности.

Клайд понял, что я хочу и выполнил это. Я с предельной осторожностью влился в движение. Оказывается, это всё грёбанный полу-сломанный светофор, мигающий каждые пять секунд то красным, то зелёным. Дорога по которой мы движемся - широкий, не слишком продольный мост. Из-за светофора, "рено" резко остановилось - и чуть не было причиной аварии. К тому же, нам очень повезло, что за нами никого не было... Да и вообще, нам очень повезло.

— Господи... — выдохнул Дэвид, — Как ты так быстро сообразил?
— Человек способен на невозможное в критических ситуациях. — прямо ответил я.

Сейчас, мне вообще не хотелось говорить. Я хотел скорее добраться до дома...
До Сиэтла.

К Айрин.

Опять её лицо перед глазами...

Через пять минут долгого молчания, и, предельно возможной после такой ситуации быстрой езды, я остановил тачку у своего дома.

— Доедешь дальше сам? — спросил я.
— Да. Доеду. — ответил он.

Мы снова поменялись местами. Но на этот раз, я в машину не сел. Прежде чем занять своё водительское место, Дэвид сказал:

— Ещё раз спасибо, мистер Грей.

Я пожал плечами.

— Теперь, мы квиты, мистер Клайд. — ответил я, припоминая свой выход из тюрьмы без шума и пыли.

Он косо улыбнулся, сел в машину и уехал. Глубоко вдохнув, я подошёл к двери дома, попытался открыть. Она была закрыта... Свет горел только в гостиной.

Я постучал и почти сразу услышал за ней шорохи и шаги... Мне открыла сонная, кажется, обессиленная Дана. Она была нездорово бледна, глаза потухшие и грустные... Она отошла от двери, пропуская меня. Ничего не говоря, я прошёл внутрь дома и мягко улыбнулся ей. Тень улыбки коснулась её губ. Она закрыла дверь на ключ и почему-то остановилась рядом с ней, стоя ко мне спиной...

Детка, что с тобой?

Дана продолжала стоять ко мне спиной, а я не сдвигался с места. Я был, как столб, и не мог двигаться... Слишком многое мне пришлось испытать за сегодняшний день. И я знал, что должен был сказать Дане "спасибо", но, чёрт, не мог... Я вообще ничего не мог. А она всё стояла спиной ко мне... И я опять почувствовал эту странную тягу к ней.

Я положил руки на её плечи и крепко сжал. Я почувствовал, как она задрожала.

— Дана... — шепнул я, еле слышно, а потом, опустился к самому её уху и прошептал, — Спасибо...

Она медленно обернулась ко мне и с невозможной печалью в голубых глазах, смотрела на меня снизу вверх... А потом, глубоко вдохнув, сказала:

— Ты... ты дурак, Тед. И ты просто сумасшедший придурок... Самовлюблённый осёл. Идиот.

Я усмехнулся.

— И это всё? — спросил я, выгнув бровь.
— И я ненавижу тебя. - ответила она.

Мне вдруг стало больно. Я уж точно не хотел, чтобы она ненавидела меня.

— За что? Почему? — спросил я.
— Потому, что люблю... — выдохнула она и вновь отвернулась от меня, закрыв лицо руками... Боже... Это всё не может быть так!

Я люблю Айрин, но что гложет меня, когда я вижу Дану? Что заставляет меня... тянуться к ней? И через секунду, я вдруг осознал, что я её...хочу...

Это не чувство. Это просто животное притяжение к ней. Чёрт! Вот и ответ на вопрос. Быть может, это и есть то, что и она называет любовью?! Такое же было у меня с Джеммой... И когда мы трахнулись с ней один раз - все мои заскоки и мучения при виде неё прошли. Но Дану я не трону, если она сама не попросит. Лучшим вариантом было для меня уйти... И перед этим, сказать "извини".

— Прости, Дана. — выдохнул я тяжко и развернулся, чтобы уйти, но...

— Тед! — негромкий крик, полный мольбы и боли заставил меня обернуться...

Щёки Даны были в слезах, которые она постоянно утирала, и, пытаясь сказать что-то, всхлипывала.
— Тед, я не знаю, что мне делать... Я не могу больше так... Не могу... Прости меня, пожалуйста...

Ох, чёрт, детка... у тебя нервный срыв...

— Иди-ка сюда... — успокаивающе и нежно сказал я, а она не прекращала плакать и сотрясаться от судорожных всхлипов. Бедная моя крошка... Я взял её на руки, а она прижалась ко мне, продолжая рыдать... Она хотела остановиться, но не могла. Её тоже затрахала путаница между нами...

Я занёс её в ванную комнату и поставил в ванну. Скинув с себя куртку и шарф, чтобы не намочить хотя бы их, я засучил рукава рубашки и открыв холодный душ, направил на неё... Она дёрнулась от резко стрельнувших на неё сверху капель, и, вдруг, начала скатываться по стене... Нет, только её потери сознания мне не хватало! Она плакала, тяжело всхлипывала и я, быстро разувшись, сняв обувь с носками, залез к ней ванну... Я взял плечи Даны в свои руки, оттянул её от холодной стены из кафеля, встал у неё за спиной... Она опёрлась на моё плечо и посмотрела в мои глаза... Я почувствовал, как намокла моя одежда и прилипла к телу... Ночная рубашка Даниэль... она тоже намокла, обтягивая её чудесную грудь... Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Грей, прекрати!

Только холодная вода освежала меня и охлаждала мой бешеный пыл... Всхлипы Даны постепенно затихали, а она продолжала смотреть в мои глаза... Потом, она провела слабой рукой по моим мокрым волосам, по подбородку...

Ох, Дана, пожалуйста, остановись...

Я скатился по стене, придерживая к себе это хрупкое, глупое тело... Прижал её к себе.

— Тед... — шепнула она одними губами, — ты единственный человек, кого я люблю в этой жизни... Никто мне... тебя не заменит. Мои нервы на пределе - это из-за тебя! Мои эмоции изменяют мне - из-за тебя! Моя жизнь изменилась... И это тоже из-за тебя!... — она прижалась ко мне грудью и я мысленно издал стон. Дана положила руки мне на щёки. Её мокрые пальцы, на моих мокрых щеках... Эти губы кажутся такими мягкими от слёз. Глаза покраснели, а в них уязвимость...

— Тед... пожалуйста... Я хочу, чтобы ты был моим первым мужчиной... А дальше, я навсегда исчезну из твоей жизни... — она поцеловала меня в шею.

О, боги... Детка, ты просто сводишь с ума!

"Трахни меня первым, а дальше я буду трахаться с другими и смогу забыть о тебе" - вот как это переводится... И как бы это меня не ранило, это было единственным способом прервать наше животное притяжение.

— Исчезну, Тед... Исчезну. Знаю, ты чужой... Знаю, я знаю это, Тед! —слёзы полились по её щекам, — но сегодня, когда Дэвид пытался целовать меня, я не чувствовала ничего, кроме отвращения... — О, да! да! — Так же было с Яном... Только ты, Тед... Только ты - другое. Совершенно другое... И я обещаю, что потом исчезну из твоей жизни. Клянусь... Клянусь... Тед...
— Молчи! — вырвалось у меня и я поймал её губы своими губами, а затем толкнул язык в её глотку... Я грубо целовал её, желая показать, какого это - со мной... Сжимая пальцами её мокрые, растрепавшиеся тёмные волосы, я жёстко потянул вниз, открыв для обзора её прекрасную шею с белой, почти молочной кожей... Я начал покрывать её влажными поцелуями, Дана простонала и я ощутил губами слабые вибрации...
— Тише, малыш. — шепнул я ей на ухо и прикусил мочку... Её пальцы жёстче стянули мои волосы, заводя меня сильнее. Я сдёрнул её рубашку, не мучаясь с пуговицами и стащил с этих нежных, покатых плеч... О, эта грудь... Маленькие, розовые соски, невероятная форма...
— Ох, Дана... — простонал я и, желая не накинуться на неё, как ненормальный, повернул спиной к себе. Её грудь прижалась к холодной стене и она простонала... Снова... Я скинул с себя рубашку, прижавшись торсом к ней, нащупал край её ночных шортиков, которые насквозь вымокли.

"Не только от воды из душа..." — с многозначительной улыбкой произносит моё подсознание. И отключается... Я стягиваю с неё шорты.

Ох, блядь, эта задница... Орех. Она высовывает ноги поочередно - левую, потом правую - и каждая из ягодиц прижимается ко мне с большей силой. Я чувствую, как она дрожит, как она возбуждена, как горит её тело, несмотря на ледяную воду и холодный кафель... Это её первый раз, Грей. Нежнее. Аккуратнее.

Блядь. Я никогда не трахал девственниц!

Что ж, всё бывает в первый раз... Надо прислушаться к тому, что она хочет. Это раз. Два, это доставить ей удовольствие, которое она никогда не забудет... И три - заставить её кончить. Кончить, как грузовой железнодорожный состав.

Я нежно повернул её к себе и положил левую руку на её правую грудь, обвёл пальцем сосок... Она закрыла глаза и открыв в немом стоне рот, откинула голову на стену... Я припал губами к её шее, покусывая и посасывая, а она положила руки мне на спину, жёстко впиваясь в кожу ногтями. На мгновение я прервался, и заглянув в её глубокие потемневшие глаза, спросил:

— Что ты хочешь, Дана? Скажи мне это.
— Тебя. — едва слышно шепнула она.

Я усмехнулся... это понятно, детка.

Ладно, спрошу по-другому:

— Чего именно ты хочешь?

Её щёки вспыхнули ярко-розовым.

— Сними джинсы... — пролепетала она, задыхаясь.

Блядь, а я думал, что мне так жмёт...! Ох, вот, до чего она довела меня! Мой друг уже в полной боевой готовности.

Я резко расстегнул ремень, пуговицу и молнию. Стянул джинсы вместе с боксёрами, пристально смотря на Дану, которая с обожанием и восхищением следила за каждым моим движением... Когда её взгляд коснулся члена, она приоткрыла губы и всё во мне вздрогнуло. Покраснев ещё сильнее, её глаза заволокла дымка желания... Она перевела взгляд в мои глаза и с трепетом и испугом посмотрела меня.

Пугают масштабы, детка?..

Я упёрся руками в стену по обеим сторонам от неё и поцеловал в губы. Она держалась за мои плечи, теряя равновесие... Я положил руки на её талию, и, крепко сжимая, продолжал яростно целовать её. Дана вновь простонала...

— Тише, детка, тише... — прошептал я в её губы, — у тебя потрясающее тело.
— Заткнись и действуй! — умоляюще вскрикнула она и обняла меня, прижавшись своим горячим телом ко мне, пытаясь сжать мои бёдра ногами, но они соскальзывали... Я понял то, чего она так хочет. Положив руки на её ягодицы, я приподнял её. Длинные ноги Даниэль опутали мою талию, а вода из душа, кажется, стала течь интенсивнее.

Я целовал её губы, а мой член упёрся в её живот. Она посмотрела мне в глаза, крепко сжав руками щёки, и, прервав поцелуй, едва слышно сказала:

— Сделай это, Тед. Просто сделай это...

Я плотно придавил её к стенке, и придерживая одной рукой за попку, не убирая взгляда от её горящих глаз, обхватил другой рукой член и направил его к Дане... Её рот приоткрылся.

Он возбудилась сильнее. Бог мой, я даже ещё не вошёл в неё!

Отпустив член, я перенёс её руку на грудь - и одновременно - схватив её правый сосок, резко толкнулся в неё...

О, чёрт... Да..

Она закричала громко и сдавленно, желая сделать это тише, она укусила моё плечо, больно впившись ногтями в мою спину.

Это так возбуждающе..

Ей было больно... чёрт, очень больно. Не выходя из неё, я поднял голову рукой за подбородок, что бы заглянуть в глаза. Она кусала губы, а её сдвинутые брови, трепещущие ресницы... просили меня...сделать это ещё.

— Тед... Продолжай. Мне прекрасно. — хрипло выдавила она.

Мой лоб соединился с её лбом, губы с губами, язык с языком... её горячая плоть с моей плотью. Я сделал толчок снова и простонал сам. Она такая маленькая.

Дана схватила меня за мокрые волосы и притягивая моё лицо к своему, безмолвно просила меня целовать её... Мои бёдра направились к ней снова. Она гортанно стонала мне в рот, а руки тянули волосы к потолку. Жёстко тянули... Я медленно изводил её. Я хотел, чтобы она кончила. Я хотел, чтобы она испытала оргазм... Сам я кончать в неё не буду. Презерватива нет, да ещё и таблетки она 200% не пьёт... Да и вообще, главное - её кайф.

— Быстрее... — вдруг попросила она, прервав наш поцелуй, чтобы дышать.

Как скажешь, детка.

Я сразу начал ускоряться. Я хочу перевернуть этот мир для неё. Хочу, чтобы вокруг неё закачались стены и она навсегда запомнила, какого это - со мной.

Она стонала от каждого моего толчка, мои бёдра жёстче и быстрее погружали меня в неё. Она кусала моё плечо, уши, подбородок, шею - я в свою очередь, ласкал языком её верх её грудей, прижимающихся ко мне...

— Т-теед... Я растворяюсь. Я исчезаю в тебе... — начала всхлипывать она, до боли сжимая ногами и руками моё тело. Она уже близко... Я сам уже близко.

Её тело становилось сильнее в сто крат. Оргазм увеличил её энергию в два раза. Я вгонял и вгонял в неё, ощущая, что ещё немного и я сам...

— Да-а-авай, малыш... Давай! — прорычал я в её рот, наслаждаясь её откинутой к стене головой и полуприкрытыми глазами, — Не закрывай глаза, Дана! Не закрывай их! — простонал я.

Она открыла их шире, её зрачки расширились, губы были открыты в непостижимо-божественном стоне... Она оставила рукой царапины вдоль моей спины... Она кончила... Ох, детка, да. Голова с глухим стуком ударилась о стену, а тело превратилось в желе. Её глаза начали закрываться.

— Боже... я сейчас потеряю сознание... — прошептала она, еле дыша.

Оргазм до полуобморока. Вот, что ты сделал с ней, Грей...

— Держись. — сказал я и вышел из неё. Она скатилась по стене ванной, усевшись на дно коленками...

— Ты не кончил... — пролепетала она, я округлил глаза, — Я училась на генетика.— пояснила Дана, увидев моё изумлённое выражение лица... Она обхватила двумя руками мой член, и, начала дрочить мне.

О, Боже... Я простонал.

— Я хочу испытать всё с тобой в первый раз... — пробормотала она и обвила губами головку моего члена, скользя ими и ведя языком по всему стволу...

— Блядь! — простонал я.... Чёрт, это у неё первый раз... Что будет дальше?.. Она слишком хороша в этом, слишком... она провела вдоль и обратно языком ещё пару раз, и я почувствовал, что больше не выдержу.

— Дана! Дана, я... Всё...— простонал я, и она отстранилась... Я кончил на её прекрасную грудь, на плечи, на живот, на колени, а она прикрыла глаза, обессиленно откинув голову на стену, прикрыв потемневшие глаза... Вода из душа быстро смыла это с её тела... Я присел рядом с ней и прижал к себе, взяв за подбородок её лицо, я поцеловал эти нежные губы...

— Я совсем устала... — выдохнула она и положила голову на моё плечо.
— Пора в кровать. — шепнул я. Она отстранилась и кивнула. Я вылез из ванны, и, кинув наши мокрые вещи в стиральную машину, взял полотенце и обернул вокруг своих бёдер... Дана смотрела на меня, покусывая нижнюю губу.

— Любуешься видом? — спросил я.
— Есть, чем любоваться. — ответила она.

Я взял другое полотенце и раскрыв его, завернул в него хрупкое тело Даны, поднял её на руки. В предельной тишине и полутьме, я поднялся на второй этаж, занёс её в свою комнату... Положил на кровать, и, обтерев её тело, укрыл её одеялом, а потом, вытерся сам и лёг рядом с ней... Она подвинулась ко мне и укрыла своим одеялом.

Как она собирается исчезнуть? Она со мной под одним одеялом, глаза её закрыты, она явно засыпает... Чёрт, что это всё-таки было?!

Я трахался с Даной. Дэвид бы меня прикончил... И я понял, что я совсем не лучше него. Даже хуже. Намного хуже...

С этими неутешительными мыслями, я закрыл глаза и понял, что засыпаю...

Сегодня я вытрахан. Морально и физически.

Даниэль

Господи, неужели, всё было реально? Я приоткрываю глаза, услышав, как Тед засопел. Я гладила его идеальное лицо глазами и понимала, что обязана сдержать обещание... Обязана исчезнуть. И как бы мне не было хорошо с ним, я знаю - это была жалость. Жалость ко мне. А любит он не меня... И он никогда не полюбит меня. Сердце во мне дрогнуло. Это никогда не повториться. Никогда... Я медленно встала с постели, плотнее укрыла Теда, и, укутавшись в полотенце, ушла в свою комнату...

Я исчезну. Немедленно.

Надев уже приготовленные для отъезда вещи, я проверила содержимое дорожной сумки. Всё, что надо, мною собрано. Я отослала папе СМС о том, что поживу пока у мамы с отчимом и, что, деньги у меня на билет, на перекус и на такси есть.... Я вызвала такси и пока ожидала его, решила написать Теду несколько строк. Слёзы душили меня, но я не плакала, и была уверена, что делаю всё, как надо. Написав небольшое послание на альбомном листе, я сложила его в треугольник и тихо зайдя в его комнату, оставила на подушке... Я мысленно поцеловала его в губы и вышла из комнаты, чуть дыша от дикой боли в своём сердце. Тем временем, мне позвонил диспетчер такси и сообщила, что машина меня ожидает. Как раз вовремя.

Как нельзя кстати...