Неприятный разговор
Лейла ёжилась от холода. Весна не давала забывать о себе, хотя близилось лето, но почему-то становилось всё холоднее раз за разом. Штормовое предупреждение, насколько можно было вспомнить из новостей.
— Ну, кто там, кто? – недовольно открыла дверь подъезда старушка.
— Я звоню Вам уже минут двадцать! – с таким же недовольством ответила Лейла, поправляя лямку сумки, которая так и норовила сползти с плеча.
— Ну, прости, милая, домофон уж год как не работает! Не увидала б тебя в окно – стояла бы ещё с часок! Тут все свои, с ключами, гости не ходят, — пожала плечами старушка, отвечая уже более мягко.
— Простите, а Вы являетесь тут, ну... как бы главной?
— По этому району – я. Домоуправление давно забило на контроль, контролирую всё я. Да домов-то тут осталось всего-то три, которыми я заправляю, так скажем, — старушка вышла на улицу, придерживая дверь ногой.
— Да, мне это сказали уже, раз десять, наверное.
— Ты обходила тут все дома, прежде чем ко мне заглянуть?
— На Вас, видимо, попала в последнюю очередь, — ласково улыбнулась Лейла.
Чем-то ей стала нравиться эта женщина. Та вдруг к чему-то прислушалась, повертела головой в разные стороны и пробубнила сама себе:
— Мусорщики едут... Эх, опять бы про нас не забыли... — на мгновение воцарилась тишина, — Так, — вдруг опомнилась старушка, — для чего ты искала меня?
Лейла снова поёжилась. Поглядела на пасмурное небо и придумывала на ходу, что бы соврать этой милой старушке, да правдивее соврать, чтоб на враньё и не было похоже. Вдруг вспомнилось, как легко у них с Клодом получалось врать и забалтывать продавцов, пока Клод незаметно прибирал что-нибудь вкусненькое. Вся его молчаливость пропадала в раз. Он улыбался. Да... Теперь же Лейла стояла одна, и уже шесть лет как она никому не врала и не воровала по мелочи в магазинах. Уже шесть лет ей не с кем было поесть потом этой вкусности на крыше небольшого высотного здания, припоминая весь бред, который они до этого сочинили.
— Собираю информацию о живших тут людях, о временах, эм... прошедших. Я, э-э... составляю хронологию обитателей жилых домов Либерти. Город растёт, но никакой истории нет. Это неправильно. На данный момент меня интересует один молодой человек... может, он проживал у Вас?
— Кто же?
— Молчаливый такой, хмурый.
— А-а-а... Лет шесть назад, да?
— Да, да! – радостно воскликнула Лейла.
— Не помню я имени его. Мистером, э-эх... Смитом, он вроде прописался. Не общалась я с ним. Неразговорчивый он был.
— Скажите, как он выглядел? – немного с сомнением, о том ли человеке они говорят, спросила Лейла.
— Да в курточке такой тёмненькой ходил. Кроссовки какие-то, бакенбарды были такие, тёмненький он был. Глазки как угольки... Что-то такое, французское, может, было во внешности. Усталый вечно ходил. Молчал – вот главная черта. Молчал, как рыба. Я уж, что греха таить, думала, он того... Без языка! А нет, однажды выпалил мне парочку фраз.
Девушка кивала головой, и перед глазами всплыл до боли знакомый образ Клода. Да, несомненно, этот разговор был о нём!
— Жил он тут ну с месяца три... А потом на дамбе взрыв произошёл когда, там разбился вертолёт, что ли... Погибло народу, колумбийцы какие-то уж. Я не совалась туда, не интересовалась. Так им и надо, наркотики, всё это от них, проклятые!
— Так что там? – перебила Лейла, предугадав, что старушка переключится с темы Клода, на тему наркобаронов.
— А... Так он с девушкой приехал, та испуганная такая была, но счастливая. Он вещи собрал, да и сказал, что они уедут завтра. И уехали они.
— Куда? Не сказал?
— Да-к... Нет. Но они через два месяца вернулись. Девушка его болтливая такая уж была. Всё-всё рассказывала. Бред в общем-то. Пожили они недельки две. А потом сказал он, что они обвенчаться едут на Стантон в церковь. Ну, так... Уехали, и след их пропал!
— Вещи не забрали?
— Приезжали сюда два парня, в очках, солидные такие. Они вещи собрали, я думала, это он послал их... Друзья там. Но они ничего не сказали. Ну, я таких солидных людей уж не стала останавливать.
Сочетание «солидные люди» Лейле очень не понравилось. Она почти знала, кто это мог быть.
— Ясно-ясно, спасибо Вам. А девушка как выглядела?
— Да такая, в леопардовом вся...
— Всё, ясно, благодарю Вас! – она знала точно, что мания ходить в леопардовом была лишь у болтливой Марии.
— Это всё, хватит этого тебе?
— Вы можете ещё что-то сказать?
— Фотка у меня есть, перед тем, как уехать они сфотографировались тут с моей племянницей. Уж больно он понравился ей. А он кто хоть, актёр что ли? Раз для хронологии нужен?
— Человек весьма необычный... Принесёте фото?
— Да, принесу, племянница уж два года как... Это... Умерла от передоза... Кому теперь это фото? Уроды, сволочи такие! – старушка резко закрыла лицо и скрылась в подъезде.
Лейла заворожено поглядела на небо. Оно всё больше хмурилось. Выходит, Клод и Мария помолвлены... Чёрт! Как обидно, ведь он так просил быть на его свадьбе, если она будет. А Лейлы не было... Похоже, сгущались тучи, и скоро должен был быть дождь.
— Держи, — нехотя протянула фото старушка.
Было видно, что глаза у неё на мокром месте.
— Простите меня. Как звали Вашу племянницу?
— Эми. Эми Браун.
— Обязательно положу ей цветы. Спасибо Вам!
— Иди уж, иди! – старушка громко захлопнула дверь.
На Лейлу подул сильный холодный ветер, отчего капюшон слетел с головы. Не обратив на это внимания, она посмотрела на фото. Долгое время оно, скорее всего, стояло в рамке и протиралось от пыли минимум два раза в неделю. Трепетно и с любовью протирала и прижимала к груди его девушка по имени Эми. Та, которой больше нет. На фотографии это была девушка лет пятнадцати-шестнадцати со счастливыми зелёными глазами, худенькая, хиленькая, но очень довольная. Эми скромно стояла рядышком с Клодом. Клод же был на себя не похож. К его бакенбардам с растрёпанной чёлкой прибавилась щетина и небольшие усики. Чёрная куртка была сменена на коричневую кожанку, болотного цвета штаны – на джинсы. Кроссовки же остались те же. Он, довольно улыбаясь, обнимал Марию. Мария же, не изменяя своему вкусу, была вся в леопардовом. Её причёска уже не идеально уложена, волосы растрёпаны, и на лице меньше косметики. Похоже, она улыбалась искреннее всех. Лица у обоих были усталые и немного взволнованные. Но они не могли показать этого в тот момент. Они фотографировались с девочкой-подростком, которая в последующие года будет молиться на это фото.
По лицу прокатилось что-то. Нет, это были не слёзы. Закапал дождь. Лейла быстро убрала фотографию и побежала к автостраде.