Стой, я же пошутил!
Вы стояли у ветхого, затянутого мраком дома на краю улицы — тот самый, про который все шептались: что там видели кого-то, похожего на пропавшего мальчика, что окна заколочены, а ночью свет всё равно горит.
Ты оказалась там почти случайно — просто шла мимо, увидела Томми и его друзей, и в итоге влипла, как это обычно бывает летом.
Они переглядывались, шушукались. Кто-то предлагал вернуться позже, кто-то говорил, что это бред.
Ты, как бы между делом, сказала:
— Ну и что? Если подозреваемый — надо проверить. Или вы просто хотите постоять тут до темноты и обоссаться от страха?
Томми резко обернулся к тебе:
— А ты чего такая дерзкая вдруг? Это вообще-то опасно.
— Ну так иди домой, раз страшно.
— Мне не страшно. Я просто думаю. В отличие от некоторых, которые влезли сюда вообще случайно и теперь строят из себя героев.
— Да хоть бы и случайно. Уж точно не выгляжу так, будто собираюсь ныть у двери.
Томми фыркнул и, прищурившись, сказал:
— Раз такая смелая, то и зайди в дом первая.
Ты выдержала паузу, слегка приподняла бровь — и не сказала ничего.
Он повернулся к друзьям, бросив через плечо:
— Серьёзно, ну она же не…
А когда обернулся обратно — тебя уже не было. Дверь тихо хлопнула.
— Стой! Я же пошутил! — крикнул он, срываясь с места и бросаясь к входу.
Его голос дрогнул. Он с силой дёрнул дверь — но она уже не открывалась снаружи.
— Чёрт… Чёрт-чёрт-чёрт!
— Она зашла, — прошептал кто-то из друзей.
— Да я вижу!
Он бил кулаком по косяку, сердце стучало так, будто сейчас вылетит. Он боялся. Не за себя — за тебя. Потому что там могло быть всё, что угодно. Потому что ты пошла туда одна.
Ты стояла в прихожей.
Сердце билось где-то под горлом, а рука ещё висела в воздухе — ты буквально только что отпустила дверную ручку. Она сама захлопнулась. Мягко, глухо. Но закрыто — наглухо.
Снаружи послышался голос Томми, срывающийся на крик:
— СТОЙ! Я ЖЕ ПОШУТИЛ!
Ты резко развернулась к двери и дёрнула ручку.
Не поддаётся. Заперто. С другой стороны. Ты осталась внутри. Одна.
Дом был тихий, но этот тип тишины — не уютный. Это была тишина, которая слушает. Стены скрипели. Часы тикали слишком громко.
Ты сделала пару шагов вперёд. Пол под ногами жалобно застонал.
Шаг…
ещё шаг…
и вдруг — кап.
Что-то упало тебе на плечо.
Ты вздрогнула, посмотрела — тёмное пятно на руке. Протерла — липкое, густое. Кровь. Настоящая.
Ты медленно подняла голову — и прямо над тобой, на потолке, в щели между досками — лужа крови. Она натекла, будто копилась долго.
Ты встала, будто тебя дернули за нити. И тут — шаги. Снизу. Или сзади? Где-то в доме кто-то есть. И не ты.
Ты сорвалась и побежала — вверх по лестнице, ноги скользят, сердце в горле. Вскрыла первую дверь — спальня.
Окно — открыто.
Ты не думала. Просто — вылезла.
Схватилась за край крыши, повисла, спустилась ниже, и в этот момент…
ГРОХ!
Ты упала. Прямо на землю. Не с большой высоты — но с такой, что больно.
— ЧЁРТ!! — это был Томми. Он увидел, как ты вылезаешь. И сразу — бросился к тебе.
Он подбежал, глаза дикие:
— Ты в порядке?!
— Там… там кровь, Томми. На потолке. Она капала на меня. И кто-то ходил там. Я слышала.
Он опустился на колени рядом с тобой, его ладони дрожали, когда он коснулся твоего лица:
— Я же… я же пошутил. Я не думал, что ты правда…
— Ну а я думала, что ты не бросаешь вызов, если не готов проиграть, — выдохнула ты, слабо усмехнувшись, несмотря на то, как колотилось сердце.
Он отвёл взгляд, стиснул челюсть.
— Это больше не повторится. Ни шуток, ни вызовов. Только реальность.
Ты сидела на земле, всё ещё дыша резко, пока Томми, напряжённый, не отпустил твоё плечо.
— Мы уходим. Прямо сейчас.
Ты кивнула, и он помог тебе встать. Его рука осталась на твоей спине дольше, чем надо — будто он не мог поверить, что ты реально рядом, целая.
— Ребята! Быстро отсюда! — крикнул он в сторону кустов.
Из тени выскочили Фэрраде и Итон, растерянные, испуганные.
— Что случилось?!
— Она… Она зашла! — сказал Томми, как будто в это всё ещё невозможно поверить. — А внутри… там кровь. Чёрт, это не Маккей, но это... что-то.
— Погнали! — рявкнул Дейви. — Пока никто не вышел следом!
Вы втроём бежали по улице, ныряя в переулки. Сердца били в такт. Асфальт под ногами, вспышки фонарей, тяжёлое дыхание. Никто не говорил. Только звук кроссовок по земле и то, как Томми иногда оглядывался, проверяя: ты рядом? Ты в порядке?
Вы сидели на крыше гаража, уже ближе к ночи. Остальные разошлись. Воздух пах пылью и летом, но атмосфера была тёплая только снаружи. Между вами — натянутость.
Ты молчала, болтая ногами, а он сидел рядом, уставившись в телефон, не глядя на экран.
— Всё ещё злишься? — спросила ты.
Он вздохнул.
— Нет.
— Тогда чего такой молчаливый?
Пауза. Длинная. Он поднял глаза, встретился с твоим взглядом.
— Потому что я… испугался.
Ты моргнула. Не ожидала этого. Он почти не говорил так. Никогда.
— Я сказал это… в сердцах. Просто, чтоб показать, что ты перегибаешь. Я даже не думал, что ты правда зайдёшь.
— А я зашла.
— Да. И я…
(он замолчал, снова отвернулся)
— Я видел, как ты падаешь из окна, и на секунду реально подумал… что ты уже не встанешь. Что я, своей тупой репликой, отправил тебя в дом, откуда ты не вернёшься. И это было самое сраное чувство в моей жизни.
Ты долго смотрела на него. Потом тихо сказала:
— Я же вышла.
Он кивнул. Слабо. Но взгляд всё ещё был полный страха, запоздалого.
— Ты могла не выйти.
Ты подалась ближе, ткнулась лбом в его плечо:
— Но я вышла, потому что знала, что ты снаружи.
Он усмехнулся, неуверенно.
— Не думаю, что я — лучший повод для смелости.
— Нет, ты просто повод. Смелость — моя.
Он улыбнулся впервые за весь вечер. Грубо, криво, но по-настоящему. Потом, чуть тише:
— Больше никогда так не делай. Без предупреждения. Без плана. Даже если я снова ляпну какую-нибудь хрень.
Ты посмотрела на него, прищурилась:
— То есть, если я предупрежу, можно?
— НЕТ.
— Шучу.
Он выдохнул, покачал головой, но с ухмылкой. А потом просто взял тебя за руку — будто это было единственное, что держало всё в порядке в его голове.