1 глава
Меня зовут Эмбер. Эмбер Эбертани Лии. Мне девятнадцать и я больна врожденным сахарным диабет первого типа. Он передался от дедушки, который болел им, отчего умер, когда я ещё не научилась ходить.
Иногда, я шучу, что хочу умереть, из -за того, что не готова к экзаменам или по ещё какой-нибудь причине, но потом вспоминаю, что я реально вишу на волоске. И это не чёртова шутка. Я как акробатка, которая идёт по тонкому канату без страховки и готова в любой момент оступиться и сорваться. Как-то в детстве, я пошла с папой в цирк и увидела эту картину. Девушка сорвалась и упала, прямо как мой попкорн изо рта. Правда высота была небольшая, и она отделалась только несколькими ушибами и лёгким сотрясением мозга. Но в моём случае, всё будет неисправимо и я не смогу только чем-то «отделаться», а сразу умру. На месте. Бывают моменты, когда я представляю, каково это, умереть. Когда взлетела душа на небеса, видишь ли ты своих близких и помнишь ли ты их вообще? Какого это быть без тела, которое закопано в земле? Или с телом, но невидимым? Есть ли у душ мертвых людей друзья наверху? Или они не могут ничего чувствовать? И встречают ли они там своих знакомых и родственников, которые погибли? На каком языке они говорят? Видят ли они Бога? И вообще, есть ли обряд посвящения душ в другое тело? Стирают ли им память? Больно ли это? Существует ли рай с адом? Сто разных мыслей посещают мой мозг, и я понимаю, что точно не хочу умирать. Я не суицидница, если думаю об этом и у меня нет проблем с психикой, несмотря на то, что такие мысли действительно посещают меня. Просто я приняла для себя, что всё равно умру. Поэтому у меня никогда не возникает мыслей, что все будут жить вечно. Ничто не вечно.
- Эмбер, сколько ещё раз, я должна произнести твоё имя, чтобы ты, черт возьми, меня услышала? - кричит мне в ухо Дженна. Моя подруга и по совместительству соседка по комнате.
- А? Я всё слышу, - я пытаюсь оправдаться, но как всегда бессмысленно. Последнее время я и вправду стала куда-то пропадать и надолго задумываться.
- Ничего ты не слышишь. Я говорю, что пошла к Маркусу. Если случится приступ, ты знаешь, что делать, - Дженна чмокает губами и встаёт, ещё раз посмотревшись в зеркало. На ней надета голубя мини-юбка, с черным атласным бантиком посередине, кружевной топик и черные босоножки на высоком каблуке.
Маркус – её парень, с которым они встречаются два года и познакомились в университете. Когда Дженна поступила на первый курс, он был уже на третьем. А в этом году и вовсе выпустился. Он снял себе квартиру неподалёку от кампуса, так что Дженна часто навещает его. А точнее, нет, она часто навещает меня и свой шкаф с одеждой, а живёт она с ним. По крайней мере создаётся такое впечатление.
Маркус пользовался огромным спросом у девчонок, потому что он играл за лигу футбола «Chicago State University», то есть за лигу нашего университета. И когда Дженна стала встречаться с одним из секс-символов, большая женская половина стала её недолюбливать. Потому что блондинка с темными, как уголь глазами, полными губами и острым носиком, не могла не быть ненавидимой для других девушек. А смотря на её длинные ноги и грудь третьего размера, так и подавно хочется выть от несправедливости мира.
Я же обладательница темных густых волос, доходящих где-то до середины спины, голубых глаз и веснушек. Да, у меня есть веснушки. И в детстве я их ненавидела, а теперь отношусь к ним нейтрально. Мне даже нравится, что они не рыжие, как у большей части их обладательниц, а коричневые. Но всё же до сих пор, я вижу в них минус с которым не думаю, что когда-нибудь смирюсь. Я очень хочу покраситься в блонд, но не могу этого сделать, так как с небольшой россыпью на моем лице новый цвет волос будет выглядеть нелепо. Возвращаясь к моей внешности, у меня хороший плоский живот и неплохая попа, так как я предпочитаю заниматься в зале три раза в неделю и бегать по утрам. Из-за моей болезни мне нужен хороший физический образ жизни, чтобы разгонять сахар в крови, так что в этом есть плюс. Хорошая фигура.
- Ага, давай, - я кидаю взгляд, говорящий «да, мама, я помню, что если вдруг начну умирать, мне нужно позвонить тебе, что бы ты прибежала и вколола мне инсулин, - она закатывает глаза и захлопывает дверь.
Я опять смотрю в потолок, на котором краска уже успела потрескаться. Нам с Дженной досталась комната с ремонтом. В прошлом году, нас поселили в не самую лучшую комнату кампуса. Точнее в совсем не лучшую. Могу поклясться, что мебель в ней была старше меня. Кровати ужасно скрипели, как и шкафы с тумбочками. Стены имели уже не белый цвет, а грязно желтый. Однажды, мы даже нашли большого таракана. Возможно он попал внутрь из окна, а возможно жил с нами всё время. Мы с Дженной были не особо рады такому сожителю, и тогда к нам прибежал Маркус, которому позвонила моя подруга и сказала, что у нас чрезвычайное происшествие. В итоге в этом году мы живём в уже отремонтированной комнате без тараканов. В ней находятся две кровати с синими покрывалами, две тумбочки, два светлых рабочих стола и большой шкаф. Конечно же, он полностью забит вещами Дженны, ничего нового в принципе. Моя одежда там тоже есть, хоть её и не сильно много. Я с детства любила смотреть на разные журналы моей мамы или просто листать их в магазине. У меня никогда не было мании на вещи, но я всегда их любила. Мне нравится сочетать, пробовать что-то новое, экспериментировать. Именно поэтому я считаю, что у меня определенно есть вкус. Но тем ни менее, у Дженны вещей намного больше, поэтому добрая половина моей одежды упакована в чемодане.
Никто из университета и вообще из Чикаго, кроме подруги, не знает о том, что я больна. Я сразу сказала родителям, что не расскажу, потому что не хочу этих взглядов по типу «ооо, бедняжка» или вообще каких-либо взглядов, касающихся этой темы. А тем более вопросы. Не думаю, что смогу ответить на вопросы, типо «боишься ли ты свой смерти? Какого это быть на пожизненной инсулиновой терапии?» и всё в таком духе. Фууу, меня аж передёргивает. Когда я заикнулась родителям об университете в Чикаго, а не в Манчестере, откуда я родом, они были против. И я их понимаю, если бы я была на месте одного из них, поступила бы точно так же , ведь мой ребенок болен и ему нужен постоянный присмотр. Но на помощь пришли родители Дженны и поговорили с моими. Они давно дружат, так что мама и папа разрешили мне поехать к ней.
Поначалу мне было сложно, но тогда я вспоминала, что ни одна. Дженна никогда не была моей лучшей подругой в детстве, потому что она старше меня на два года и всегда тусовалась с девочками из своего класса. Но она всегда хранила мой «секрет» и пока ещё никто не подозревает, что я больна. Я могу ей доверять и это главное.
Повернув голову вправо, где висят часы, я ударяю себя по голове, со словами «какая ты дура, Эмберли, снова опаздываешь на пару». А ведь учебный год только начался. На календаре только сентябрь, а я уже прихожу не вовремя. Что же будет к концу года. Сегодня третье сентября и в городе тепло. Я решаю надеть бойфренды с рваными коленками, полосатую рубашку, которую вправила внутрь. На ноги обуть серыеоксфорды с бахромой и взять рюкзак в тон.
Волосы собираю в неопрятный пучок. Готово. А ещё нужно не забыть взять айпад, телефон, блокнот и ручку с карандашом. И я чуть не забываю наушники, без которых не выживу, а также кошелёк с пропуском. Теперь точно готово. Выйдя из нашей комнаты, я попадаю в коридор, где пронумерованы комнаты других учащихся. Стены выполнены из темной плитки. Сверху навесной потолок с лампочками. Повсюду стоят растения, что придаёт большего уюта помещению. Выйдя из кампуса, я оказываюсь на красивой лужайке, где расположен фонтан. А вокруг лужайки с зелеными деревьями стоят скамейки, где уже располагаются студены. Недалеко от моего корпуса есть ещё два таких же больших, как и мой. Я живу в А, который считается самым центральным и насколько мне известно, единственным, который уже отремонтировали. Пройдя через фонтан, я направляюсь к корпусу С, за которым и находится мой университет.
Повсюду летают птички, пахнет прошедшим три дня назад летом и цветами, которых скоро уже не станет из-за холодов. Я люблю лето, мне труднее всего прощаться именно с ним.
Легкий толчок в спину и я вздрагиваю. Наушник, в котором играет песня «Hands in the air», вылетает из моего уха.
- Какого...? - ели слышно произношу я. Точнее это было просо беззвучное шевеление губами.
- Прости, я не хотел тебя напугать, - мужской голос. Я поворачиваюсь и ух ты. Точнее, нет, Эмбер, не смотри на него. Поздно. Передо мной стоит высокий брюнет среднего телосложения. Его темные волосы спадают ему в глаза. Создавая такую видимость...челки. У него темно-карие глаза и пухлые губы. На какую-то долю секунды я представляю, каково целоваться с такими губами? Приятно наверное.
Фу. Эмбер, черт, выкинь это из головы.
И, видимо, парня не особо смущает то, что я впилась в него глазами.
- Так что ты говоришь хотел? - спрашиваю я, выгибая одну бровь.
- Я хотел? - парень-не-знаю-как-его-зовут, удивляется.
- Ну наверное да, не зря же ты меня толкнул, потому что если зря, то мне нужно идти. Я опаздываю на пару, - мой наушник уже почти проскальзывает мне в ухо, как опять. Опять этот толчок. Да что же такое. - Я уже открываю рот, чтобы возмутиться, как вдруг:
- Я забыл, где тут столовая? - он разводит руками, показывая, что вообще без понятия.
- Учебный год начался три дня назад, а ты так и не запомнил, где? - эта ситуация кажется мне очень комичной.
- Я новенький, - это всё, что он говорит. И дальше я хочу проклясть себя за свой длинный язык.
- А на каком ты курсе? - и зачем я это спросила?
- Четвертый, - ага, значит он живёт в С.
- Понятно. Столовая справа от нашего университета, - я быстро прощаюсь и ухожу. Слишком неловко и непонятно. Четвертый курс, значит ему около двадцати двух. Да боже, почему эти мысли всё ещё посещают мой мозг? Какая вообще разница сколько лет прохожему незнакомцу? Красивому похожему незнакомцу... Дерьмо.