2
- Ну и как вел себя сегодня твой сводный брат? - спросила Виктория по телефону.
Кровать подо мной заскрипела, когда я перевернулась на живот и тяжело вздохнула.
- Как последний козел, впрочем, как и всегда.
Я не рассказала своей лучшей подруге Виктории о представлении, которое устроил мне Чонгук, и о нашем разговоре в ванной в пятницу вечером. Я была смущена до крайности и решила, что эта история навсегда останется моим секретом. Поиск в Гугле на тему пирсингованных членов тем вечером закончился для меня бессонницей. Позвольте вам сообщить, что если некто достаточно невинный попробует набрать в поисковике «Принц Альберт», то будет невероятно изумлен. Было воскресенье, и на следующий день Чонгуку предстояло отправиться в мою школу, где мы с ним будем учиться в выпускном классе. Так что очень скоро каждый мой одноклассник сможет познакомиться с моим прикольным сводным братцем.
Виктория, казалось, была поражена моим ответом.
- Он все еще не разговаривает с тобой?
- Нет. Сегодня утром он спустился вниз, налил молока в хлопья и снова удалился к себе в комнату.
- Как ты думаешь, почему он до сих пор не вытащил свою палку из задницы? Что он выдрючивается?
Видела бы она его другую «палку»!
- Между ним и Рэнди происходит что-то неладное. Я, конечно, пытаюсь не принимать происходящее близко к сердцу, но это просто жесть.
Вот пирсинг на члене - это жесть!
Господи, и что только мне не лезет в голову. Головка с пирсингом.
Вот зараза!
- Как ты думаешь, он мне понравится? - спросила Виктория.
- О чем ты? Говорю же тебе, это дьявол, - возмутилась я.
- Да, я знаю, но все-таки, ты думаешь, он мне мог бы понравиться?
Если честно, я знаю, что Чонгук точно в ее вкусе. Виктория обожает темноволосых мрачных парней, даже если они не такие красавчики, как Чонгук. И это еще одна причина, по которой я решила не делиться ни с кем деталями нашей встречи в ванной. Достаточно ей услышать, что у него пирсинг на члене, и я никогда не смогу выставить ее из своего дома. Однако, поскольку Виктория уже очень скоро сама сможет оценить его внешность, я решила быть с ней чуточку откровеннее.
- Послушай, он и в самом деле просто охренительно привлекательный, понятно? Если честно, то он обалденно сексуальный. Но, понимаешь, потрясная внешность - это единственное что у него есть.
- Ладно, тогда я иду к вам.
- Вот только этого не надо. Нет, ничего подобного. - Я рассмеялась, но в глубине души мне совершенно не нравилась мысль о том, как Виктория бросается на Чонгука, даже если он сам и не проявит к ней никакого интереса в ответ.
- Тогда, какие у тебя планы на сегодняшний вечер?
- Ну, видишь ли, еще до того, как я с ним познакомилась и поняла, какой это мудило, я предполагала устроить воскресный ужин для нас всех - для всей семьи. Ну, ты знаешь, мой особенный ужин.
- О! Тетразини с курицей?
Я рассмеялась, потому что это единственное блюдо, которое я действительно хорошо умею готовить.
- Как ты догадалась?
- А может, ты собираешься показать своему дорогому сводному братцу, где раки зимуют?
- Я не стану с ним связываться. Напротив, я утоплю его в своей доброте. И мне нет дела до того, насколько гнусно он собирается вести себя со мной. Самое худшее, что я могу сделать, это позволить ему думать, что это меня волнует.
* * *
Мама помогла мне накрыть на стол, пока готовились тетразини. Мой желудок урчал, но скорее всего от того, что я очень нервничала, а вовсе не от запаха сливочного соуса с чесноком, доносящегося от плиты. Мне действительно совсем не улыбалось сидеть за столом вместе с Чонгуком, то есть, если он, конечно, снизойдет до того, чтобы присоединиться к нам.
- Лалиса, почему бы тебе не подняться наверх и не попытаться убедить своего брата спуститься к нам?
- А почему я?
Мама в этот момент открывала бутылку вина. Она единственная из всех нас, кто пил вино и, похоже, ей это было необходимо. Она налила немного, отпила глоток и сказала:
- Послушай, я еще могу понять, почему ему не нравлюсь я. Он видит во мне врага и, возможно, винит в какой-то степени в том, что его родители теперь не вместе. Но нет никаких причин, по которым он мог бы плохо относиться к тебе. Просто попробуй достучаться до него, и тогда посмотрим, может, у тебя получится заставить его раскрыться хоть немного.
Я пожала плечами. Если бы она только знала, насколько открытым он был тогда, в ванной комнате.
Когда я поднялась вверх по лестнице, в голове звучала тема из фильма «Челюсти». Одна только мысль, что надо постучать в его дверь, пугала меня до ужаса. Я не знала, с чем я столкнусь, если он все же откроет эту дверь.
Я постучала.
К моему удивлению, Чонгук открыл почти сразу. Из уголка его губ свисала ароматизированная гвоздичная сигарета. Сладковатый запах дыма коснулся моих ноздрей. Он глубоко затянулся, а затем намеренно долго выдыхал дым прямо мне в лицо. Голос у него был низкий и делано ленивый.
- Чего тебе?
Я пыталась показать, что не замечаю его хамства, но предательский кашель меня выдал.
Спокойствие, Лалиса, только спокойствие.
- Ужин почти готов.
На нем была обтягивающая белая майка без рукавов, и мои глаза сразу же приковала надпись «Счастливчик» на рельефном бицепсе его руки, которой он придерживал дверь. Волосы у него были мокрые, и из низко сидящих на бедрах джинсов выглядывал пояс белых боксеров. На меня в упор смотрели глаза цвета стали. Он был захватывающе, просто невероятно хорош для такого ублюдка.
Я бы так и стояла, как зачарованная, но тут он заговорил.
- Почему ты на меня так смотришь? - спросил он.
- Как так?
- Словно пытаешься вспомнить, как я выглядел прошлым вечером и ты бы хотела приготовить меня на ужин. - Он хмыкнул. - И почему ты мне подмигиваешь?
Черт. Мой глаз начинает дергаться, когда я нервничаю, и это выглядит так, будто я подмигиваю.
- Это просто тик. Что ты о себе возомнил?
Лицо его потемнело от гнева.
- Я возомнил? Да неужели? Кажется, моя внешность - это все, что у меня есть, верно? Так почему бы мне не воспользоваться этим?
О чем он говорит? Я потрясенно молчала, а он продолжал:
- Почему ты краснеешь, здесь слишком жарко для тебя? Или... - добавил он язвительно, - это потому, что я обалденно сексуальный, ведь так? - Его зубы сверкнули в злой улыбке.
Черт.
Ведь это точно те слова, которыми я описала его, когда говорила по телефону с Викторией. Он подслушал наш разговор.
Мой глаз дернулся.
- Ну вот, ты опять мне подмигиваешь, - насмешливо продолжал он. - Я заставляю тебя нервничать? Ты только посмотри на себя, красный - явно твой цвет.
Я в ту же секунду развернулась и бросилась к лестнице.
- Мы друг другу подойдем, учитывая, что я все-таки дьявол! - крикнул он мне вдогонку.
* * *
Чонгук, ни слова не говоря, положил себе еду на тарелку, а я не отрывала глаз от кольца в его губе. Рэнди смотрел на него с презрением. Моя мама несколько раз наполняла свой бокал вином. Да уж, наша собственная версия семейки Брэйди.
Я притворилась, что просто наслаждаюсь тетразини, и старалась не думать о том, что он подслушал мой телефонный разговор и теперь знает, что я нахожу его сексуальным.
Мама заговорила первой.
- Чонгук, что ты думаешь о Бостоне?
- Поскольку я ничего еще не видел, кроме этого дома, могу сказать, что это большая задница.
Рэнди швырнул вилку на стол.
- Ты что, не можешь и пяти секунд продержаться, чтобы не нахамить своей мачехе?
- Зависит от ситуации. Она не может прекратить надираться хоть на какое-то время? Я знал, что ты женился на изменнице, папочка, но чтобы она была еще и алкашка!
- Ты никчемный кусок дерьма!
Ничего себе!
И снова Рэнди поразил меня выбором слов, с которыми он обращался к сыну. Конечно, Чонгук был тот еще придурок, но меня каждый раз шокировало то, что мой отчим вообще использует такие ругательства.
Чонгук встал, резко отодвинув стул, и швырнул салфетку на стол.
- Я поел. - Он взглянул на меня. - Эти титьки Зинни, или как они там называются, были очень вкусные, сестренка.
Слово «сестренка» слетело с его языка, пропитанное нескрываемым сарказмом.
После того как он вышел, в комнате повисла мертвая тишина. Мама успокаивающе положила ладонь на руку Рэнди, а я задумалась о том, что могло произойти между Чонгуком и его отцом, что вызвало настолько явное напряжение в их отношениях.
Повинуясь импульсу, я вскочила из-за стола и тоже поднялась наверх. Мое сердце колотилось как бешеное, когда я постучала в дверь Чонгука. Он не отвечал, и я медленно повернула ручку и приоткрыла дверь. Он сидел на краю кровати в наушниках, спиной ко мне, и курил ароматическую сигарету. Он не видел, что я вошла, а я остановилась возле дверей, разглядывая его. Он нервно дрыгал ногой и выглядел при этом подавленным и опустошенным. Чонгук затушил и отбросил сигарету, но только затем, чтобы, потянувшись к тумбочке, взять с нее пачку сигарет и достать еще одну.
- Чонгук, - выкрикнула я.
Он вздрогнул, повернулся и снял наушники.
- Какого черта? Ты меня до усрачки напугала.
- Прости.
Он зажег сигарету и указал мне на дверь.
- Убирайся.
- Нет.
Он закатил глаза и медленно покачал головой, надевая снова наушники и глубоко затягиваясь своей дурью.
Я подошла и села рядом с ним.
- Эта дрянь тебя убьет.
Облачко дыма вырвалось из его рта, когда он ответил:
- Вот и прекрасно.
- Но ты же так не думаешь.
- Пожалуйста, оставь меня в покое.
- Ладно, как хочешь.
Я вышла из комнаты и стала спускаться по лестнице. Его удрученный, подавленный вид в тот момент, когда он не подозревал, что я за ним наблюдала, помог мне больше, чем что-либо еще, утвердиться в моем намерении понять своего брата. Мне было необходимо знать, была ли это лишь его защитная маска или он и в самом деле такая скотина. И чем гнуснее он вел себя со мной, тем больше мне хотелось ему понравиться. Это был своего рода вызов.
Я вернулась на кухню и попросила у Рэнди номер телефона Чонгука, чтобы забить его в свой мобильник. А потом я отправила ему эсэмэску.
Лалиса: Ты не хочешь разговаривать, поэтому я пишу.
Чонгук: Откуда у тебя мой номер?
Лалиса: От твоего отца.
Чонгук: Вот урод.
Я решила отвлечь его от Рэнди.
Лалиса: Тебе понравилась еда?
Чонгук: Твоя еда такая же убогая, как и ты.
Лалиса: Почему ты такой злой?
Чонгук: Почему ты такая убогая?
Вот ведь задница. Так мы ни к чему не придем. Я бросила телефон на стойку и снова поднялась по лестнице. Он разозлил меня, и теперь мне тоже хотелось сделать ему что-нибудь такое, чтобы разозлить его в ответ.
Когда я, не потрудившись постучать, открыла дверь его комнаты, он по-прежнему сидел на кровати и курил. Я направилась прямо к тумбочке, схватила с нее пачку сигарет и быстро выбежала прочь.
По дороге к своей комнате я радостно смеялась. Но веселье мое длилось недолго - только до того момента, как дверь в мою комнату со стуком распахнулась. Я быстро засунула пачку с сигаретами под рубашку. Чонгук выглядел так, будто был готов меня убить, хотя мне показалось, что выражение его сверкающих глаз было довольно сексуальным.
- Отдай их мне, - процедил он сквозь стиснутые зубы.
- Нет. Я их тебе не отдам.
- Отдашь, черт возьми. Или я сейчас засуну руку под твою рубашку и вытащу их. Выбор за тобой.
- Послушай, серьезно, зачем ты их куришь? Они же тебе вредят.
- Ты не можешь просто так забрать то, что принадлежит мне. А впрочем, один черт - что мать, что дочь.
- О чем ты говоришь?
- Пойди и спроси свою мать. - Он тихо выругался себе под нос и протянул ко мне свою мускулистую, покрытую татуировками руку. - Отдай мои сигареты, - четко, разделяя слова, произнес он.
- Не отдам, пока ты не объяснишь, почему ты только что это сказал. Она не украла Рэнди у твоей матери. Твои родители разошлись еще до того, как мама встретила Рэнди.
- Это то, во что Рэнди заставил тебя поверить. А она в то же время еще, наверное, трахалась и с твоим отцом, верно? Бедный доверчивый ублюдок.
- Не смей называть моего отца ублюдком, - разозлилась я.
- Интересно, где же он был, когда его жена трахалась с моим отцом за спиной моей матери?
Моя кровь вскипела. Он еще пожалеет о своих словах.
- В двух метрах под землей. Мой отец умер, когда мне было десять лет.
Он молчал какое-то время, в растерянности потирая виски, а потом впервые за все время нашего знакомства произнес тихо, без вызова:
- Черт. Я не знал этого. Проехали?
- Ты еще много чего не знаешь. Вот если бы ты просто поговорил со мной.
Чонгук выглядел так, словно почти был готов извиниться. Вот именно, почти. В следующую минуту он тряхнул своей роскошной шевелюрой и превратился снова в дьявольского мистера Хайда.
- Будь я проклят, если соберусь поговорить с тобой. Немедленно отдай мне сигареты или я сейчас выдеру их у тебя из рубашки.
У меня все тело покрылось мурашками от его слов. Да что такое со мной происходит? Какая-то часть меня жаждала узнать, каково это, если его грубые руки схватятся за мою рубашку и порвут ее. Я помотала головой, отгоняя от себя эти мысли и отступила на шаг, так как он медленно, угрожающе двинулся на меня. Чонгук подошел почти вплотную, обдавая меня жаром своего тела и тыча мне в грудь коробкой из-под сигарет. Мои соски мгновенно затвердели. Я никогда еще до такой степени не теряла контроль над своим телом и теперь мысленно умоляла себя не реагировать так бурно на его присутствие. Однако приходилось признать, что мое тело оказалось полностью лишенным мозгов и не реагировало на голос разума. Как оно могло так страстно желать кого-то, кто настолько меня ненавидел?
Меня обдало его дыхание с запахом гвоздичных сигарет.
- Это была последняя упаковка моей любимой марки. Ее привозят из Индонезии. Я даже не знаю, где ее здесь можно купить. Ты уже знаешь, что со мной трудно иметь дело, и уж точно не захочешь увидеть сегодня вечером, во что я превращаюсь без этих сигарет.
- Но они же вредят тебе.
- А мне на это глубоко насрать, - выдохнул он мне почти прямо в губы.
- Чонгук.
Он чуть отодвинулся от меня.
- Послушай, курево - единственное, что может хоть немного успокоить меня с тех пор, как я приехал в эту чертову дыру. Поэтому я прошу, пока по-хорошему. Пожалуйста.
Его глаза чуть потеплели, и с каждой секундой моя решительность ослабевала.
- Ладно.
Его взгляд следовал за моей рукой, когда я потянулась к своему лифчику за сигаретами. Я протянула ему эту злосчастную пачку и в ту же минуту ощутила, как жар его тела сменился порывом холодного воздуха, когда он метнулся к двери. Если я надеялась, что, отдав ему сигареты, я положу начало нашему перемирию, то я жестоко ошиблась.
Он развернулся в дверях, чтобы еще раз посмотреть мне в лицо, в его глазах больше не было и намека на теплоту. Он пронзил меня злым взглядом и процедил на прощанье:
- Ты еще заплатишь за это.