Жизнь на льду: когда любовь становится игрой (Егор Крид) [ЗАВЕРШЕН]

Сегодняшняя тренировка на льду началась с привычной рутины. Мы с ребятами собрались у бортика, когда Антон Львович, наш тренер, подошел к нам с серьезным выражением лица.

— Так, парни, — начал он, — сегодня мы сосредоточимся на тактике и скорости. У нас скоро матч, и нам нужно быть готовыми. Начнем с разминки!

Мы выкатились на лед и начали выполнять разминку. Я чувствовал, как холод пронизывает меня, но это было приятное ощущение. Мы делали круги, растягивали мышцы и постепенно входили в ритм. Антон Львович наблюдал за нами и время от времени давал указания.

— Ваня, добавь скорость! Дима, следи за позиционированием! Платон, не забывай про свою технику!

После разминки мы перешли к основным упражнениям. Антон Львович разделил нас на группы для отработки комбинаций. Я оказался в паре с Андреем. Мы начали отрабатывать передачу шайбы и движение по зоне.

— Егор, старайся держать голову поднятой! — кричал Антон Львович. — Ты должен видеть поле!

Я старался сосредоточиться и выполнять все указания тренера.

— Что у тебя со Стефанией? — спросил я у Андрея, когда мы были близко друг к другу.

— А что у меня с ней? Сегодня позвал ее гулять. А что? — спокойно ответил тот.

— Втрескался что ли? — усмехнулся я и отбил шайбу ему.

— Ну вроде того. Претендуешь на нее? — шайба прилетела обратно мне и я ее поймал.

— Да нет, с чего бы? Ты же знаешь, сколько у меня фанаток мечтают быть со мной. Я никогда один не останусь. — гордо улыбнулся я.

— Вот поэтому я очень надеюсь, что она никогда не свяжет свою жизнь с таким, как ты.

— С каким таким?

— Эгоистичным человеком. Ты только выгоду ищешь от людей, разве не так? — давил на меня Андрей.

— А ты как тряпка, которого обожаю все за красивые глазки. До сих пор не понимаю, почему именно ты стал лидером. Ты же даже толпу за собой повести не сможешь при желании. Какой из тебя лидер? — я засмеялся и опять пнул клюшкой шайбу в его сторону.

— А тебя это до сих пор так задевает? Спишь плохо небось из-за мысли, что мир не крутится вокруг тебя? Какая жалость. Проще относись к людям, тогда и к тебе потянутся. Кто же виноват, что у тебя все на лбу написано.

— Че сказал, сука?! — я кипел от злости.

— Что за разговоры такие?! Смелянский и Булаткин! Можем поговорить втроем, если проблемы есть. На матче тоже будете разговаривать во время игры? — крикнул тренер.

— Мы последнюю игру «Рысей» обсуждаем, Антон Львович. — проговорил Андрей.

— Все равно ты тряпка, Смелянский. — я со всей злости пнул шайбу в его сторону и она пролетела мимо него. — Даже ловить нормально не можешь.

После нескольких повторений мы сделали паузу.

— Теперь давайте поработаем над тактикой! — сказал Антон Львович, собирая нас в круг. — Мы должны знать, как действовать в разных ситуациях на льду. Давайте разберем их.

Он начал объяснять, как правильно реагировать на атаки соперника и как организовать контратаку. Я внимательно слушал, записывая в голове каждое слово.

После теории мы снова вышли на лед и начали применять новые знания на практике. Гриша и Дима отлично взаимодействовали друг с другом, а я старался подключаться к их действиям. Антон Львович постоянно подсказывал нам, корректируя наши действия.

— Хорошо, ребята! Теперь добавьте скорость! Нам нужно быть быстрее и точнее!

Тренировка подходила к концу, но мы еще успели провести несколько игровых моментов. Я чувствовал, как адреналин зашкаливает, когда мы боролись за шайбу.

В конце тренировки Антон Львович собрал нас вместе.

— Отличная работа сегодня! Но помните, что нам нужно продолжать работать над командной игрой. Впереди матч, и я верю в вас! Теперь можете быть свободны. — тренер ушел, а мы остались на льду.

— Че вы там опять не поделили? Явно не игру обсуждали. — спросил Ляхов, снимая шлем.

— Тебя это ебать не должно, родной. — огрызнулся я.

— И вот опять начинается. — едко улыбнулся Смелянский. — Просто кто-то до сих пор смириться не может, что харизма и красивое тело не влияет на хоккей и лидерство.

— Ты сейчас доулыбаешься, последние зубы выбью. — я злобно посмотрел на Андрея.

— Правда глаза колит?

— Иди ты на хуй. — я сел на трибуну, крутя в руках свой шлем.

На арену зашла Мария Эдвардовна - тренер Стефании.

— Здравствуйте, ребята. Вам лед еще нужен? У нас тренировка сейчас будет. — она посмотрела на наручные часы.

— Здравствуйте, нет, мы уже уходим. — сказал Шабашов и парни поспешили уйти в раздевалку.

Все ушли с арены, а я остался один. Я сидел на трибунах, прислонившись к холодному металлическому перилам, и с замиранием сердца ждал появления Стефании. Наконец, она появилась на арене, и всё вокруг словно замерло. Я не мог отвести от неё взгляд. Она шла с уверенной походкой, её длинные волосы развевались за спиной, а глаза светились решимостью. Но меня терзало одно: она даже не смотрела в мою сторону.

Сердце колотилось так сильно, что я боялся, как бы его не услышали все вокруг. Я чувствовал, как внутри меня накаляются эмоции — смесь восхищения и печали. Сейчас она была сосредоточена на своей тренировке, и я оставался лишь наблюдателем, запертой в своей безмолвной тоске.

Когда она вышла на лед, я увидел, как она уверенно начинает разминку. Я заметил, что на её колене все еще был бандаж. Это заставило меня вздрогнуть. Как же она может тренироваться с травмой? Мне стало страшно за неё. Я знал, что она сильная, но это было невыносимо — видеть, как она игнорирует боль.

Стефания начала с простых элементов, но быстро перешла к более сложным трюкам. Она выполняла вращения и прыжки с такой грацией, что я не мог оторвать от неё глаз. Каждый её шаг был полон уверенности и страсти к тому, что она делает. Я ощущал, как внутри меня разгорается гордость за неё, даже несмотря на то, что она была так далека от меня.

Когда она исполнила тройной аксель — один из самых сложных элементов — я невольно вскрикнул от восторга. Она приземлилась идеально, и в этот момент я поймал себя на мысли, что готов был бы сделать всё ради того, чтобы поддержать её, чтобы быть рядом в эти моменты триумфа. Но вместо этого я оставался здесь, в тени трибун, как призрак.

Стефания продолжала тренироваться, игнорируя боль в колене. Я видел, как иногда её лицо искажалось от дискомфорта, но она не сдавалась. Я ощущал, как моё сердце разрывается от беспокойства за неё. Я хотел подойти, спросить, всё ли в порядке, но страх остановил меня. Что если она не захочет разговаривать? Что если моя забота покажется ей навязчивой? Ведь я не создан для заботы, для этого у нее есть Андрей.

Каждый её трюк напоминал мне о том, как много она для меня значит. Я был готов поддерживать её даже в самые трудные времена. Но сейчас я чувствовал себя беспомощным и одиноким. В тот момент я понял: мне нужно найти способ быть рядом с ней — не только как зритель на трибунах, но и как человек, который готов разделить с ней всё: радости и боли.

Тренировка подходила к концу, и Стефания сделала последний элемент — эффектный вращающийся прыжок с приземлением на одной ноге. Я не мог сдержать улыбку: она была великолепна. Но внутри меня всё ещё бушевали противоречивые чувства — восхищение и страх потерять её из-за Андрея.

— Умница, Стефания! Не смотря на травму, ты смогла сделать тройной! Теперь будем дожидаться скорейшего восстановления твоего колена и уже через несколько недель ты получишь свой кубок. — Мария Эдвардовна похвалила Стефанию, когда та подъехала к бортикам. — Ладно, я пойду. Тут, кажется, тебя заждались уже. — женщина вышла, а Стефания взглянула на меня.

— Что ты тут делаешь? Твоя тренировка закончилась час назад. — удивленно спросила Астахова.

— На тебя любовался, малышка. — я улыбнулся.