18
Стою в душе и по телу стекают капли горячей воды, которые жгут тело, попадаю на шрамы и царапины. Тихо рыдаю, потому что громче нельзя. Егор Владимирович услышит, посчитает, что я слабая. А я хочу казаться сильной, но ещё чуть-чуть и у меня не получится больше притворяться. Хочу безумно есть, полдня не ела из-за этого придурка Дениса.
Вот бы встретить нормального клиента, который сначала ухаживает по всем правилам. Сводит в ресторан, пообщается, потом дело плавно перейдёт в спальню. А не так, чтобы как только ты зашла, тебя нагнули и грубо отымели. Даже сейчас становится тошно, и правда, тошнит. От этих мыслей.
Я надеваю нижнее бельё и закутываюсь в махровое полотенце, чтобы не светить своей фигурой перед Егором. Ах, да, точно, я же не в его вкусе. Вообще, обидно прозвучало. Хвалит сначала, что я такая красивая, на меня большой спрос от мужиков, а сам получается нос воротит? Как будто не мужик он вовсе. Ну и ладно, ещё одного отбить у меня не получится, нет сил. Да и всё равно. Одним насильником больше, другим меньше.
Выйдя из ванны, я надела на себя чëрный тëплый длинный свитер и распустила волосы, чтобы побыстрее высохли. По квартире разнëсся запах чего-то вкусного. Кажется, мясо. Живот предательски заурчал. Я осторожно прошла на кухню.
Егор Владимирович стоял у плиты, засучив рукава своей белоснежной рубашки. На кухне царил туман из-за жарки. На одной сковороде что-то тушилось, а на второй жарилось или поджаривалось. Я захотела попить воды, но не знала где стакана. К счастью, он понял меня без слов. Быстро достал стакан из шкафчика сверху и подал мне. Я приняла его, благодарно кивнув, и налила воды из графина, стоящего на обеденном столе.
- Садись есть, - Егор Владимирович расставил тарелки и выложил стейки из жирного мяса с кровью, а на гарнир тушёные овощи. Боже мой, я чуть не захлебнулась слюнями.
- Я не буду, - зачем я это сказала? Села и потихоньку пила тëплую воду.
- Не хочешь?
- Не хочу, - ответила я. Он принялся за еду. Очень соблазнительно отрезал кусок мяса и, положив его к себе в рот, закатил глаза. И если бы не живот, я бы победила. Он так громко уркнул, что я уткнулась в сложенные руки на столе.
- Валя, ты же взрослая девочка. Хватит упрямиться, ешь. Очень вкусно получилось, - Егор подвигает мне тарелку.
- Спасибо, - хриплю я. Кажется, ещё и с горлом проблемы. Видимо, та мразь меня слишком сильно драла.
- Точно. Подожди, - он встал и с нижнего ящика достал аптеку. Вынул какие-то таблетки и леденцы от горла.
- Что это?
- Противозачаточные. Пей, если не хочешь забеременеть от такого козла, - я ринулась к таблеткам. Молниеносно достала одну и проглотила, запив водой. Егор рассмеялся.
- Ничего смешного. Быть беременной, носить ребёнка от такого урода, да лучше умереть. Это мой самый главный страх, - я села и теперь уже накинулась на еду. - Я вкуснее ничего не ела, - решаю признаться, через пару минут после того, как всё съела. Егор Владимирович ещё доедал овощи, а у меня уже пустая тарелка.
- В холодильнике есть пирожные. Доставай. Я пока нам чай налью, - он наливает заварку, а после кипяток. Я достаю вкусные пирожные с кремом и ставлю коробочку на стол. Видно, что из какого-то классного и супер богатого магазина.
Егор Владимирович развязывает её и достаёт одно пирожное, кладя мне на тарелку. А сам пьёт только чай. Возможно, я об этом пожалею, но я беру оставшееся пирожное и кладу ему в тарелку.
- Сильно драл? - спрашивает он, когда я доедаю пирожное. Наверно, ждал, чтобы не испортить аппетит.
- Да. Втроëм, - отвечаю, и глаза сами начинают слезиться. - Я пойду спать.
- Я могу вызвать врача на дом, Валя. Он тебе осмотрит. В твоём случае три сразу - это очень опасно, тем более в не разработанные ходы.
- Я переживу, - сглатываю ком в горле.
- Уверена?
- Да. Вы сами говорили терпеть, так вот, я придерживаюсь вашему совету, - оставляю его одного и ухожу в комнату. Легла прямо в свитере, ничего не хочу. Свернулась калачиком и прикрыла глаза. Кажется, я забыла леденцы от кашля. Я поднялась, вытерла слëзы и тихо прошла на кухню. Меня сразу охватил в коридоре большой порыв холодного ветра.
Егор Владимирович стоял и курил, открыв окно. Я забрала леденцы и почувствовала себя неблагодарной.
- Егор Владимирович, я хотела сказать вам спасибо. За то, что спасли дважды. Приехали и забрала. А во второй раз, не послушали меня и тем самым спасли от очередного изнасилования. Большое спасибо, - выдала я.
- Я же сказал, отблагодаришь как-нибудь потом. Я тебе молоко нагрел с маслом. Выпей и бегом в кровать под тëплое одеяло. Должно помочь, - ответил он, даже не повернувшись.
- Я вам что-то сделала? Чем-то обидела или задела?
- Я тебя умоляю, такая, как ты, обидеть и задеть меня точно не может. Иди спать, Кареглазка, - Егор Владимирович повернулся, затушив сигарету в пепельнице, стоявшей рядом на подоконнике.
- Да. Я же не такая, как все. Совсем забыла, - слëзы подступили к глазному яблоку, а обида к горлу, и я ушла в комнату. Написала маме, что очень люблю её и скучаю, а после разрыдалась в подушку в пух и прах, совсем не боясь, что меня услышат. Ведь я не такая, как все. Значит, мне можно.