11
Валя
Я медленно дошла до квартиры. Достала из сумки ключи и открыла дверь. Сразу же донеслись какие-то звуки пьяных людей из соседней комнаты. Я прошла в свою. Включила свет, бросила всё на кровать и поспешила в душ. Хочу смыть всё это дерьмо с себя.
Меня тошнит, мутит от самой себя. Кажется, что вот-вот упаду в обморок. Сердце щемет, голова болит, а между ног всё ужасно дерёт и отдаёт пульсирующей болью. Осмотрела себя и не узнала. Всё в синяках. На лице поменьше, благодаря проницательности Егора Владимировича. Честно, не думала, что он способен о ком-то заботиться, пусть и в грубой форме, но заботиться. А мог просто посадить в такси и отправить домой. Выгнать из агенства.
Забравшись в душ, я заплакала, когда по телу заструилась тëплая вода. Больно. Ужасно больно. Морально и физически, но я должна. Ради мамы должна. Ради нас. Одним таким походом я заработала триста тысяч, но дальше будет меньше, я уже не девственница. Этих денег хватит на семь химиотерапий, почти на два месяца. Я думаю, мама должна обрадоваться, только вот какую байку ей придумать, откуда же я взяла такие деньги.
Мысли о маме меня успокоили, я перестала плакать, а просто не верила своим глазам, которые рассматривали тело. Несколько раз намылившись и сполоснувшись, я вышла из ванны в полотенце. По пути в комнату встретила хозяйку, которая жила в соседней комнате.
Всего тут было чëтыре комнаты, в каждой кто-то жил. В первой - семья, отец алкоголик, а мать и маленькая грудная девочка просто несчастные. Я уже успела с ними подружиться. Во второй - две женщины, к которым постоянно ходят мужики. В третьей я. А в четвëртой - сама хозяйка, иногда пьющая, а так молодая девчонка лет двадцати пяти.
- Валя, деньги за квартиру ты так и не отдала, когда въехала за этот месяц. Отдаешь всегда заранее.
- Да, извини, забыла. Я сейчас в комнату отойду и принесу тебе, ладно? - закуталась в полотенце поплотнее, всё-таки в коридоре безумно холодно.
- Да. Жду, - я кивнула и скрылась за дверью своей комнаты. Слава Богу, что у меня было наличкой около двадцати тысяч рублей.
Я скинула полотенце и нанесла мазь от синяков, которую носила с собой всегда. Привычка, образовавшаяся от работы в пабе, где постоянно по задние бьют мужики с неимоверной силой, после чего обязательно вылезают синяки. Надела сменное бельё и домашний костюм из атласных штанов и кофты. В нём я всегда чувствую себя комфортно, как будто я дома и ничего не случилось. Но слишком поздно так думать, Валя.
Привела волосы и лицо в порядок и, обув тëпленькие махровые тапочки, вышла из комнаты. Постучалась в её дверь и вошла. Она была не одна. Рядом сидел ещё какой-то мужчина, разливавший водку по рюмкам.
- Вот. Держи. Только напиши расписку, что ты взяла деньги. А то мало ли забудешь, - Лера кивнула, написала на листе, что приняла деньги и расписалась.
- А что у нас тут за барышня? Иди-ка к папочке, - он поворачивает, а я выбегаю из комнаты, из-за двери слышится оглушенный смех. Не хватало, чтобы ещё раз изнасиловали.
Только за дверью своей комнаты, предварительно которую я закрыла на ключ, смогла отдышаться. Слишком страшно. Села на кровать и зарылась руками в волосах. В дверь постучали.
- Кто? - спросила я, встав.
- Валя, это я, Маша, - та самая мамочка из первой комнаты. - Можно, мы с Сонечкой у тебя сегодня переночуем?
- Конечно, - я впустила их к себе. Маша начала громко плакать, а я приняла малышку к себе на руки. - Что случилось?
- Он опять напился. Хотел ударить, но я успела. Как я устала, Валя, - укачиваю малышку на руках и сажусь рядом с ней.
- Зачем тогда ты с ним живëшь? Он же изверг. Ударит и ребёнка потом. А она такая маленькая, хрупкая, что не выдержит и сразу скончается от удара. Да и откуда мы знаем, что он может сделать, - Соня мило посапывает у меня на руках, завëрнутая в тëплое одеялко. Она никогда не плачет у меня на руках, как будто чувствует тепло и любовь, которую я хочу хоть кому-нибудь отдать.
- Я люблю его. Такого дурак, люблю и ничего поделать не могу. Он клянётся, что больше не будет пить, но всё понапрасну. Через небольшой срок, он опять покупает бутылки и начинает пить. Я ему говорю, Миша, прекрати, иначе мы от тебя уйдём. А он отвечает, ты же любишь меня, а я тебя, да и идти то тебе некуда, ты никому, кроме меня не нужна. Вроде и плакать от таких слов хочется, а вроде и в любви клянётся.
- Дурочка ты, Маша, а такая взрослая. Ты малышку кормила?
- Кормила. Уснула, моя ласточка, - Маша целует её в носик и ложится. - Можно, я посплю?
- Конечно, конечно. Спи, - я укрываю её пледом, ведь всё равно уснуть не смогу. Сама маячу полночи по небольшой комнате туда-сюда с малышкой на руках.