Начало будущего конца. 8 августа 2008г.
«От судьбы не убежишь.
Помните всегда, дети мои...
Если нам суждено умереть, мы умрём.
Если нам суждено остаться в живых, мы останемся живы.
Но остерегайтесь наших врагов, они будут бояться вашей мести»
В. Дружинин
8 августа 2008-ого года, по традиции, члены всех составов бывшего отряда боевых пловцов, а ныне отряда специального назначения «Тайфун» собрались, чтобы отпраздновать девятнадцатилетие со дня создания группы. Владимир Дружинин любил рассказы о буднях того самого «Первого состава», когда помимо извечных принципов, часто противоречащих основам воинского устава, на деятельность группы оказывал воздействие дух времени. «Тайфун» был рождён в СССР и по сей день живёт в России, и как говорит основатель и первый командир группы «доживёт и до тридцатилетия». Но на такие вершины замахиваться было рано: ещё не видели 2009-ый, ещё неизвестно, что будет после лимитирования нынешнего командира, как повлияет на отряд статус «отряда спецназа». Сейчас Булатов старался не думать о грядущем прекращении полевой работы: впереди два непростых года, а когда наступит 2010-ый, будет время и силы подумать о будущем. Багира, Маргарита Кошкина, напротив всеми силами старалась брать от каждого дня этих лет максимум и мысль о штабной работе не давала ей покоя уже сейчас. Такова была грустная женская доля, сокращение суммарного времени военно-полевой службы сказалось на сотнях судеб. Что говорить, нынешний «Победный Дополненный» – не то, что было в «Первом» или «Втором Родоначальническом»: дополнёнка, как называли между собой новичков старшие товарищи, быстро вливались в привычный строй, привнося в него струи нового времени, новые песни и новую музыку. Музыка! 8 августа 1990 года отряду «Тайфун» исполнился год со дня основания. В этот день состоялась неформальная премьера будущего гимна отряда всех времён и составов – легендарной «Глубины». Слова гениального поэта с невероятными вокальными способностями в совокупности с мелодией авторства не менее авторитетного в узких кругах композитора-исполнителя звучат и сегодня ничуть не менее уверенно. Два брата, Владимир и Сергей в конечном счёте сумели привить любовь к искусству каждому из своих подчинённых, сослуживцев, а главное – друзей, по сути, самых родных для них людей. «Дружинины – невероятные люди, они могут всё!» – говорили все, кому приходилось общаться, работать с этими людьми.
-Песню запевай! – вдруг послышалось из дверного проёма. Это был негромкий, но командно-чёткий, звонкий детский голос маленькой темноволосой наследницы своего отца, Карины Владимировны Дружининой. В этом году ей, и двоюродной сестре Веронике исполнилось только 2 года, но уже сейчас было очевидно, что обе собираются идти по стопам отцов как идеологически, так и физиологически: пели обе отменно.
Все прекратили обсуждения, Сергей Деревцев взял гитару. Дружинин по крови с фамилией жены, ради соблюдения формальных норм в кругу друзей, как и на работе, был для всех просто «Клёном».
-Друзья. Моя племянница права... Не пора бы нам спеть? – начал он,
-Правильно, уже час торчим, не пьём, не поём, – поддержал Борис Тарасов, до этого активно изучавший новую разработку Деревцева, собранный макет схемы взрывного устройства. Да, такие узкие темы порой связывали разные поколения тайфуновцев, заставляя бесконечно пересекаться, обмениваться знаниями и навыками, становясь ближе друг к другу, несмотря на отсутствие опыта совместной деятельности.
-Сар, оторвись, налей гостям, – позвал Владимира брат, настраивая инструмент для игры. Позывной «Сар» был образован от «Сарен», что с амелийкого, официального секретного языка РФ, переводилось как «Надежда». Клён любил говорить о своей семье: «Вот жена у меня – Люба, Любовь. Брат – Сар, Надежда со своей женой, Верой. Вот так и живут дерево с любовью к надежде и вере»
-Дополнистам много не наливаю, а то звук не поместится, – отметил Дружинин, заполняя бокалы Тарасова, Снежного и Ионова, готовых к классическому ярому исполнению «тайфуновского фольклора»
-Не мешай «Победный» с «дополнизмом», - нахмурившись и безуспешно пытаясь сделать серьезное выражение лица упрекнул его Бизон. Происхождение позывных Кошкиной и Тарасова оставалось неизвестным, но на значение давно уже никто не обращал внимание.
-Всем привет! – вдруг послышалось всё из того же дверного проёма
-Полька! – воскликнула Виктория Лазарева, лейтенант в отставке, сделав несколько шагов и повиснув на шее сестры, – ты успела!
-Я не посмела не прийти... – пытаясь отдышаться после бега, выдавила Апполинария, – я бежала, ребята, как я вас всех рада видеть... Не всех здесь даже знаю, меня Полей зовут, – продолжила девушка, протянув руку Василию Ионову, подошедшему познакомиться
-Вася, можно просто «Кот», – улыбаясь, он пожал её руку. Хоть она на первый взгляд и казалась простой хрупкой девчонкой, хватку держала неслабо
-Вер, Поля приехала! – послышалось со стороны. Любовь Деревцева спешно поставила запеканку в поддоне на деревянную подставку на столе и тоже подошла обнять подругу. С кухни прибежала её сестра, Дружинина Вера. Да, так и было, два брата женились на двух сёстрах Деревцевых, так и повелось.
Процесс затянулся, Гном с Бизоном опять спорили о чём-то житейском, Багира с Даной и хозяйками квартиры разглядывали обложку фотоальбома «Победный-07», расспрашивая непосредственную участницу событий о подробностях.
В этот раз пришли почти все. Почти, потому что собрать абсолютно всех причастных почти невозможно, но сравнительно, это был максимум. Нынешняя боевая группа в составе командира –Ивана Булатова и пятерых «орлов»: Тарасова и Кошкиной из «Родоначальнического», Снежного, отличающего составом «Победный» и «дополнистов» Ионова и Рифанова, сравительно молодого и даже юного пополнения. Морскую пехоту города Владивостока представлял сегодня только Сергей Малой. Лазарева была вынуждена уйти со службы, взяв опекунство над дочерями погибшего во время освобождения заложников в аэропорту в Саратове. Теперь здесь была и её сестра, Апполинария, все её друзья и бывшие сослуживцы из «Первого состава», братья Дружинины и Гном. Здесь же был один из старых детских друзей Клёна – Зеленов Дмитрий, он же Зелёнка, который когда-то в начале 90-х даже успел полгода послужить в «Тайфуне», но прижиться окончательно так и не смог.
И всё же смогли наконец собраться, спеть. Пели в бокалы, из бокалов пили. Пили за встречу, за «Тайфун», за победу, за жизнь... Поминали погибших друзей. Они тоже были здесь. Они смотрели на праздник своего подразделения с фотографий в простых черных рамах, всё тем же радостным взглядом. Как будто не прошло десятилетие, а они всё там же, в 1993, когда Михеев где-то достал неплохую камеру и была устроена большая фотосессия. Они, Миша Михеев и Дима Тахменин были теми самыми отголосками реальности, развеивающими иллюзии, отражающими правду жизни. Риск, ежедневный риск работы, объединявшей каждого, кто сейчас стоял на полу 10-ой квартиры на 10-ом этаже дома №10 по Кронверской набержной.
Праздник не был обычным. Карина и Вероника в тот день выступили с песней, ожидаемо, все были в восторге. Голос и меткость в крови у этой семьи, и это было ясно ещё пару поколений Дружининых назад.
Раздался телефонный звонок. Это был мобильник Булатова. Звонил адмирал Соловьёв, вызывал группу на базу. Увы, от такого исхода этой встречи застрахованы они не были. Тем не менее, в тот вечер Кот успел достаточно пообщаться с Полей Лазаревой, Бизон и Риф – обсудить с Клёном возможность участия в «Большом Конкурсе Каперского Дела», Батя поностальгировал с Саром по старым временам, а Багира почувствовала себя настоящей представительницей женского пола на кухне с Любой и Верой. Прощаясь, Батя с Дружиниными и Гномом уговорились 12-ого числа съездить на рыбалку на Ладожское озеро, ведь Малой во Владивосток собирался только через неделю, а у Булатова как раз намечалась пара выходных.
К сожалению, или к счастью, этот праздник был лимитирован билетами семейства Дружининых в Михайловский театр, так что разошлись все уже к десяти часам. Впечатлений было море, как и всегда после совместных посиделок, песен и разговоров.
Всвязи с необходимостью отъезда родителей, с детьми (как младшими 2-х месячными двойняшками Дианой и Викой Сергеевнами Дружиниными, так и с 2-х летними Кариной и Вероникой осталась в эту ночь Лазарева Апполинария. Опыт взаимодействия с детьми, благодаря опекунству сестры у неё был. Сразу после отъезда хозяев квартиры, Поля уложила детей спать и легла сама, на диване, где иногда ночевала в отсутствии мужей своих подруг. Над городом давно царила уже не белая, августовская ночь. Уже наступил новый день, 9-ое августа. В отличие от предыдущей, эта дата не была примечательна, не была особенна. День, как день.
Дружинины должны были вернуться домой около двух часов ночи. Апполинария спала до утра, но проснувшись от первых лучей яркого, всё ещё относительно летнего солнца, столь редкого гостя Северной Столицы. Хотя, разбудило её, пожалуй, не солнце...
-Мам! Ма-ам? – слышалось из коридора.
Девушка вскочила, огляделась. Всё было на своих местах, всё, как вчерашним вечером. Не изменилось ничего, на крючках в прихожей нет ни пальто Любы, куртки Володи, ни жилетов Сережи и Веры. Хозяев, родителей дома не было.
-Кариш, где Вероника? – пытаясь вернуть девочку в комнату, спросила она
-Там, – ответила малышка, указывая на кровать сестры
«Где они могут быть?», «Почему они не вернулись?», мелькало в сознании Полины. На звонки ни один их них не отвечал. Пальцы дрожали. Раздался звонок в дверь. В глазок не было видно никого. Лазарева приоткрыла дверь. Уверенный, но очень напряжённый и будто бы дрожащий голос произнёс: «Поля, выйди!». Это был Сергей Малой. Он был знаком с Владимиром Дружининым ещё с академии, с тех времён они и остались, что называется, «лучшими» друзьями. Так спустя некоторое время Гном и попал в «Тайфун», пусть даже тому предшествовали не самые радостные события.
Гном молчал, вытаращив глаза, как бы пытаясь сдержать слёзы, смотрел на дверь соседней квартиры...
-Что? – только смогла выдавить из себя Поля.
Сергей наклонил голову, и сделав глубокий вдох хрипло-глухим голосом произнёс:
-Они погибли.
Секундный ступор, резкая слабость, ничего не видно, перед глазами темнота. Она чувствовала только, как твёрдая мужская рука подхватила её, слышала, как открылась дверь, слышала голоса Вероники и Карины, которые были так рады снова видеть «дядю Серёжу». Поля очнулась на кровати в комнатке Любови и Сергея Деревцевых. Это место было ей не то что знакомо, каждый сантиметр обоев на стенах казался родным. Всё было так же спокойно и уютно, сквозь занавески пробивалось солнце. Только было как-то мертвенно-тихо, детские голоса на фоне, и слова Малого, как груда металлолома в горле и ушах, звон перегруженных проводов нервной системы.
Осознание приходит не сразу. Она всё ещё не могла сдвинуться с места, но мысли были теперь о другом. О том, что делать дальше. Она не знала даже того, что случилось. Ей был известен факт. И этот факт означал, что у неё больше нет двух близких подруг, нет двух верных мужчин, которые всегда, в любой ситуации были готовы огородить её от всякого рода напастей, успокоить, поддержать. Просто согреть своей искренней дружеской любовью. Их больше нет.
Поля нашла в себе силы встать с кровати, хотя ноги казались ватными, а пальцы невозможно было удержать в одном положении. Она не плакала. Но глаза были в слезах. Это не слёзы истерики, отчаяния, печали, всё это будет потом. Сейчас она ещё не знала, что именно произошло. Она открыла дверь, через коридор виднелась гостиная, где ещё вчера... Ещё вчера Владимир Дружинин сказал: «От судьбы не убежишь. Помните всегда, дети мои... Если нам суждено умереть, мы умрём. Если нам суждено остаться в живых, мы останемся живы. Но остерегайтесь наших врагов, они будут бояться вашей мести». К чему? Что это было? Или он предчувствовал, почему именно вчера? Почему именно сегодня?
Вопросов было много. Ответов на них не было. И не могло быть. Пока, не могло.
«Мне позвонили в 2:31, с Володиного номера. Там сирены на фоне какие-то, он спросил, чей это телефон... Я его представиться попросил. Он толком не ответил, снова спросил, знаю ли я, чей это номер. Я говорю, что знаю. Говорю, да, знакомый мой, друг. Спрашиваю... Ну, в чём дело... Он говорит, такси в опору на скоростях влетело... И рвануло, взрыв... Они там симку нашли, первому номеру позвонили... Я спрашиваю, ну... Ну все ли живы... А он такой: «Да вы что, какое там живы...?» Я, честно, готов был на месте пулю в висок и проснуться на небесах, но чёртов здравый смысл? Не знаю. Сказал, что перезвоню... Выпил. И поехал туда... Жутко. Корпус в клочья, двери на другом конце разъезда у пункта оплаты. Можно не верить в сказки о несчастьях на «Е-95», но чёрт возьми, нет, я не верю...»
Он говорил сквозь слёзы, иногда прерываясь, чтобы отдышаться. Целая семья, не просто семья – уникальные люди, невосполнимая потеря «всех времён и составов». Казалось, теперь всё подвешено в воздухе и двигаться больше некуда, но какое-то чувство вечного долга и ответственности не должно оставлять и не оставляет офицера, даже в такие минуты.
«В общем, странно всё это. А главное, тела водителя на месте не обнаружено... Нет, наверное это банально и я преувеличиваю, строю какие-то домыслы вокруг ситуации, которая случается ежедневно с какой-то из семей нашей большой страны... Но вот оно коснулось нас, ещё и все эти Володины монологи... Тоже классика, но он сам никогда не верил в совпадения... И меня всё равно гложет мысль, что не всё так гладко. Всё как-то слишком резко, да ещё и тебя они попросили остаться, хотя уже оставляли спокойно детей одних на ночь...
А ещё, знаешь, почему я не застрелился? Знаешь. Дети. Четверо детей. Четверо их дочерей. И мы несём за них ответственность, Поль, не перед законом, а перед Володей и Верой Дружиниными, перед Серёгой и Любой Деревцевыми. Будь что будет, но я клянусь честью и всем, что мне в этом мире дорого, я не посмею оставить их...нет...» – больше говорить он не мог. С Полей Деревцев был знаком как с сестрой подруги, напарницы, коллеги, но сейчас их сближало большее. К сожалению, такова правда жизни, только большое горе способно по-настоящему сплотить, скрепить и прочно связать судьбы. Они в сложившейся ситуации остались вдвоём, наедине с ужасным фактом. И это было всё, что рассказал Сергей Полине в то утро. Только они никак не предполагали, что этот короткий, роковой рассказ могли слышать Карина и Вероника. Но к сожалению, а может быть, в конечном счёте и к счастью, они его слышали.